---Из Денника Бурана---
Музыкальное сопровождение: Ne-Yo - Closer

Вспышки ностальгии так часто посещают нашу жизнь.. Нам и самим порой интересно, что всплывет в памяти на этот раз. Удивление от моментов, которые ранее были утеряны в памяти нашей и только-только всплывшие перед глазами, а еще радость и грусть, слова и эмоции наполняющие сердце-все это способна хранить наша память, хоть и не способна вовремя воспроизводить ленту событий как она есть. Ностальгия-звучит как заболевание. Но на эмоциональном уровне так оно и есть. Грусть по воспоминаниям какими бы они не были печальными или счастливыми довольно часто захватывает человека, заставляя сомневаться в том, каким днем все же мы живем-сегодняшним или вчерашним.
Таня, наверно, не относилась к тем, кто способен был стирать в голове ненужное, как мы стираем ластиком прочерченную линию на холсте. Если она погружалась в воспоминания, то как в омут с головой. Не умеючи жить так, как было бы верно и так, как полезно для нервной системы, она частенько мучала себя.
Солнце стояло в зените своем, а Таня неспешно проходила по конюшне в сторону автопарковки. Тут ее черная, измученная жизнью в неугомонной Калифорнии тойота. Машина устало пискнула, на щелчок сигнализации и разблокировала двери, предвещая очередную долгую поездку. Девушка провела рукой по пыльной двери и нащупала ручку. Открывая дверь, девушка поймала себя на мысли, что взгляд устало застыл в одной точке.
И я устала. произнесла она, осознавая, что говорит с машиной. Ночь без сна давала о себе знать. Измотав все силы на спасение Бурана и Джаккарты, она совсем забыла про собственный покой. С другой стороны она поступала правильно, ведь мы в ответе за тех, кого приручили. Ее волосы свились в хвосте, безсильно спускаясь до плеч. Мысли только о том, как там-дома. Там, где ее настоящий дом. В Санта-Кларите, там, где ее семья, где ее собаки, где ее душа и вся прошлая жизнь. Сестрёнка Мэрая сегодня не звонила, а значит там полный аврал. Как же теперь она скучала по этим безумным днял на расскаленном солнце Калифорнии.
Девушка села в машину. Она довольно нагрелась, оставшись на открытом воздухе, под острыми лучами солнца, прожигающими все на своем пути.
Музыка окутала кабину, погружая ее в те мысли, которые не были так важны, но были так теплы, как весеннее солнце после долгой диктаторши Зимы. Мысли, целеустремленно затаскивающие ее в безмятежное детство. Во время, в котором небыло рамок и важных неотложных дел. Во время, когда еще мама говорила, что им с Мэр суждено сделать очень важное дело для всех тех собак, которые нуждались в них. Сладость беззаботных дней, мечты о нескончаемом мороженом и краски весны, заметно более яркие, чем кажутся сейчас. Дома были выше, деревья зеленее, а почки распускались сразу, как сходил снег. Мы вслушивались в соловьиные трели, даже когда родители твердили, что еще рано, мы радовались лошадкам в парках, не имея представления о том, кому платят наши родители, чтобы мы проехали кружок верхом на пони, сладкая вата и резвые крики во дворах.. Мы неумолимо взрослеем, а от того наше восприятие становиться безрадостным, в нем нет тех красок, тех простых радостей. А ведь так просто быть счастливыми, для этого не нужно быть ребенком. Подсознательно мы знаем, что нам нужна лишь радуга на небе и зеленая листва, стучащая в окно, чтобы улыбнуться, но внешнее наше понимание радости совсем другое теперь. Не многие способны оставаться по-детски счастливыми тогда, когда беззаботная пора уходит к кому-то еще от нас. В мире мало позитивных людей, не умеющих отчаиваться.
Машина двинулась с места, выруливая с парковки. Вдали шумело шоссе, но ей не нужно было туда. Не то настроение, чтобы дышать выхлопными газами. До дома была и другая дорога. Через тихое шоссе, идущее вдоль каньонов. Там и было ее сердце. Там, где каньоны сливались с полями. Черная тойота двигалась неспеша, уходя все дальше и дальше от города. Делая огромный крюк до дома, Таня и не замечала времени. Огромные каньоны стояли неподвижно, как каменные гиганты. Их статный вид угнетал и манил. Там не слышны были шумы города и не видно было бетонного настила, уносящего в сердце мегаполиса. Там росли сосны и бежала река, там пели птицы и все это составляло ее сказку. Хотя она и не умела мечтать, жить кем-то другим. Она всегда была тем, кем была. Не скрывала женскую суть свою и делала так, как хотела. Это не значит, что она была неусидчивой оторвой. Просто говорила так, как думала, не ограничиваясь рамками общества, в котором находилась, думала и действовала так, как велело сердце. Хоть она и не умела мечтать, но свой маленький мир был где-то в недрах ее души. Где-то, куда не пробился еще никто, кроме нее, но то место, о котором так хотелось рассказать кому-то очень важному.
Напевая слова песни, она зачарованно поглядывала то на пустую дорогу, вдоль которой был лишь песок, то на каньоны, так смирно стоящие по левую руку от бегущей неспешно машины. И так невольно вспоминались старые американские фильмы, где кто-нибудь едет по дороге, вдоль измученных жарой песков и откидывает голову назад, внимая встречному ветру, свистящему вдоль кабриолета.
Час прошел как пять минут. Мимолетное влечение к свободе. Будто желание сейчас оторваться от земли и улететь в высокое небо. Машина остановилась у знакомого гаража, а частички внимания к настоящему вернулись к Тане.
Выходя на теплый асфальт, она закрывает дверь. Машина снова впадает в дрему, надеясь на отдых сегодня. Жизнь входит в обычное русло, сны и сказки развеиваются, а родной дом снова так же далеко, как и ее первые слова.
Втягивая воздух ноздрями, она сладко потянулась, ожидая чего преподнесет ей новая минута неумолимо скользящего времени...

бл* какая ересь...
Перед взором длинная дорога к чему-то непостоянному. Длинная дорога, змеей уплывающая в солнечных лучах на встречу времени. Все как-то мешается в голове. Куча незаконченных дел, камнем тянущих нас в пучину обыденности и уныния. А ведь это смертный грех, знаете? Уныние, как гордыня. Только в разы хуже. Гордыня наш вечно тянущийся миг славы, а уныние-невозможность радоваться самой себе и праздно восхищаться чем-то.
Не умела, наверно, Гербер с самого детства придаваться унынию.
И даже сейчас, чувствуя полное бессилие, она улыбалась. Ноги гудели. Гудели и выли, как мул, тянущий обоз в гору. А улыбка сверкала, порождая настроение. Настроение рождало воспоминания, а воспоминания рождали горькое чувство наплывающей тревоги.
Взъерошенные волосы, сломаные ногти, порваная майка, музыка. Так и только так она могла справляться с грустью. Старая-добрая "Si te Vas" в колонках и на всю улицу.
Стеклянная дверь распахнулась, выпуская ее на балкон. Только что одетую белую юбку подхватил ветер, зазывая за собой. Ветер в волосах, не в голове. Не придаваясь чувстам, не кидаясь в омут с головой продолжать чувствовать. Так она могла. Где-то вдали соседи косили траву, шелестящую, танцующую танго с ветром. Тандем этот казался безумным началом лета, горячий, обжигающий. Щеки поджигались сами собой на смуглой коже, глаза горели. И теперь уже непонятное чувство, смешанное с ностальгией, с безумием, с предвкушением летних ночей.
Где-то там вдали, куда она так пристально смотрела был ее дом. Все там, все в прошлом, но почему же тогда дорога эта была не позади нее...
Сладкие воспоминания заплывали в мысли, освобождали себе место, выкидывая в безпамятство важные заметки..
Срываясь с места, она задрала юбку, схватив руками кусочек белой ткани с подолу. Дверь звучно хлопнула, поддавшись коварному сквозняку. Легко ступая по деревянному полу, Таня неслась к лестнице. Уходя в поворот, она поскальзывалась, но продолжала бежать. Вверх, вверх.. и вот Лос-Анжелес как на ладони, у ее ног. Высокая крыша звучно гремела от каждого ее шага по кровле. Порывы ветра приносили ей отголоски прошлого.
Она придерживала юбку, поправляла черные локоны, вздрагивающие от холодных свистящих струй воздуха. Черные стрелки, очерчивающие ее глаза немного размазались.
Пение птиц гуляло по дому, по коридорам, свист ветра и скрип дверей доносился в самые тихие уголки коттеджа. Тут-на крыше-было свободно. Великолепно. Чарующее вдохновение рождало рифму прямо в голове, какие-то незамысловатые стихи. Сейчас не хватало лишь кого-то позади. Теплое объятие сейчас растопило бы в ней осадок серой весны, привнесло бы еще больше красок. Она бы так и стояла вечно тут на холодном шифере, если бы не звон, что донесся до ее ушей. Протяжный, гулкий, он прогремел с пять секунд и стих. Заглядывая вниз, на участок, Таня чуть было не полетела вниз головой. Удивление ее было громким и сильным. Она крикнула, но сразу постаралась успокоиться. Внизу, где-то возле забора ее газон вскапывала своими копытами совсем неизвестная ей лошадь. Черная, будто смоляная, она поедала оставленные Бураном яблоки и совсем не беспокоилась о чьем-либо присутствии.
Оу оу оу! Лошадь! поскальзываясь, она двигалась к лестнице.Что ты тут делаешь?! Господи, не сад, а проходной двор! девушка ступала босиком по крыше и то и дело норовила сорваться с нее. Бегом преодлев длинный коридор, она спустилась на первый этаж, на лету подхватив босоножки. Вырываясь из дверей дома, она громко вскрикнула. Ах, сейчас она проучила бы эту незванную гостью... Но подходя все ближе и ближе к вороной кобыле, в ней все сильнее и сильнее стихало возмущение. Волну гнева сменила милость. Когда-то такую же вороную лошадь Таня видела. Ее мощь тогда была видна издалека. Мышцы видны были аж за километр, а с ее скоростью мало кто мог сравниться. Может и эта кобыла участвовала когда-нибудь в скачках? Эй, подруга. она обратила на себя внимание, ступая по зеленой траве Ты как тут оказалась? Почему за вами на конюшне никто не следит? девушка попыталась дотронуться до лошади, но тут же убрала руку. Не стоит рисковать.

---Клуб--

Отредактировано Tania Gerber (2011-08-06 19:47)

--Салон Красоты--
Вечерело. Город, увлеченный рутиной, затягивался ночной дымкой. Все вокруг становилось сказочно-спокойным. Здесь, вдали от центра Лос-Анжелеса было особенно молчаливо. Длинные, тянущиеся к горизонту улочки загородных домов переплетались где-то чуть дальше ее дома и сливались в небольшую круглую площадку. А покачивающиеся в лесу сосны глухо скрипели.
Конечно, волочить тело под вечер после дня, проведенного на ногах тяжело. Но почему-то она совсем не чувствовала усталости. Только очень спешила домой. Наверно только благодаря радостным чувствам от преображения.
Вообще, находясь в адекватном состоянии *вспоминает вечер в клубе* девушка не любила ходить пешком по темным не освещенным улицам, но такими вечерами, когда теряла счет времени приходилось перебежками и оглядками возвращаться домой, стараясь успеть до темноты. Белая юбка, измазанная песком развевалась по ветру как белый парус. И хотя Таня не была легкой дощечкой, но этот порывистый вечерний вечерок запросто сбивал ее с пути.
Фонари только-только зажглись и каждый из них захватывал лучом света только кусочки дороги. Таня поспешно шагала по тротуару, провожая взглядами редкие машины, спешащие домой, и то и дело оглядывалась назад. А убедившись, что улица позади все так же пуста, она еще немного ускоряла шаг.
И наконец из собравшейся над городом темноты показался ее дом. Охваченный нежным светом заходящего солнца. Позади него вырастали обрубленные силуэты американских каньонов. Остановившись, она с минутку любовалась на расстилающиеся за домами пейзажи. Но запустив руку в кармашек сумки, девушка услышала как брякнула связка ключей и зашла на крыльцо.
Вытерев грязь с босоножек о черный коврик на входе, девушка нетерпеливо толкнула дверь бедром и та уткнулась в стенку, освободив проход в дом.
Таня наслажденно втянула воздух ноздрями. Эта домашняя прохлада так нравилась девушке. И находясь тут всего с пару месяцев, она уже любила этот дом как родной. И нравилась ей иногда эта одинокая обстановка, тишина. Нравилось находиться здесь одной, делать то, что нравится, не спрашивая разрешений, хотя она и чувствовала, как такая обстановка превращает ее в антисоциальное существо, живущее отдельно от Мира.
Сняв босоножки, что натерли ей пятку, Таня удовлетворенно выдохнула. Ноги слегка распухли, но к счастью еще остались силы посидеть в прохладной водичке. Захлопнув входную дверь и как следует заперев ее на замок, девушка поползла в соседнюю комнату. Сюда она вошла впервые за два месяца. И удручающий зной остался за порогом этого просторного зала. По коже пробежался холодок при виде свежей голубой воды, ни разу не тронутой ею. Девушка не сильно любила бассейн, но в качестве расслабления этот способ не так уж плох. Девушка прикрыла стеклянную дверь, в которую только что вошла. Переходя весь зал для того, чтобы налить себе холодного сока, девушка уже немного дремала. Бокал наполнился ярко-оранжевым апельсиновым нектаром и Таня аккуратно поставила его на бортик.
Даже не став удружать себя снятием одежды, девушка прямо в майке и юбке нырнула в голубую воду, от которой так резко пахло хлоркой.
Примостившись у бортика, она села на дно и раскинула руки, убрав их за голову, облокотившись на ступеньку бассейна.
В ушах еле слышно засвистело давление, но тут же прошло. Бывает.
И тишина снова взяла в свои руки главенство в большом пустом доме.
Каштановые волосы девушки как змеи расползлись по воде прядками, а сама Таня закрыла глаза, блаженно опрокинула голову на бортик. Какой-то звук, непонятный, похожий на довольное лошадиное сопение издала девушка и ее бледное лицо расплылось в улыбке...
Блаженство, спокойствие и уверенность, что никто не пристанет сейчас с разговорами и вопросами. Ведь она совсем одна в доме. И ей это нравилось. Это одиночество, которое она так долго и упорно вклинивала в свою жизнь. Столько дней и часов, училась жить по-другому. Живя для себя, только и только. Училась каждое утро просыпаться и улыбаться для себя, училась жить в свое удовольствие без людей-друзей, говорить и делать так, как считала нужным, как думала и хотела. Ведь она уже не маленькая девочка, цепляющаяся за родителей. И только когда ей становилось совсем одиноко в ее жизни появлялся человек, ради которого она могла бросить все, сказать все, показать себя настоящей, не скрывая даже самые ужасные стороны своего характера. Сестра. Ее единственная настоящая подруга. Только она могла совладать с Таней когда той было плохо. И только она могла сказать Тане правду в лицо, выслушать в свою сторону гору неприятных слов, но пропустить их мимо ушей. Ведь они знали, что должны поддерживать друг друга в самые кошмарные моменты жизни.
И вдруг.. звонок.
Таня вытянула руку и достала из сумки телефон.
-Я всегда знала, что мы на одной волне. Я как раз о тебе думала...-девушка приткнулась к трубке, а свободной рукой провела по мокрым волосам, пытаясь распутать их.-...да, я уже дома... только пришла... Загуляла... Столько всего произошло тут, кажется, и не рассказать всего..-разговаривая, девушка совершала непонятные движения вдоль бассейна, потом вылезала из воды, ходила по бортику, рисовала на запотевшем стекле какую-то ересь, громко смеялась и уже через час почувствовала, как же полегчало на душе после теплого разговора с Мэри. Сестра ей была как якорь и спасательный жилет. Всегда останавливала, когда нужно было и тянула на поверхность, когда та начинала тонуть в жизни.
Ну хватит, пора бы попить чай и на боковую. Ну еще пять минут, только пять. Обещаю. и девушка, проплыв к другому бортику бассейна, снова облокотилась о него и закрыла глаза.

Настроясь на вечер в компании самой себя, Таня уже щурила глаза, пытаясь не уснуть. Но сон все-равно одолел её. И прильнув головой к ступеньке, девушка уже окунулась в дрему. И вот поплыли какие-то бредовые сны.. О том-о сем.. Не столь это важно. И слыша звуки, доносящиеся из гостиной, девушка не проснулась. Думалось, что это все происходит во сне. Сладко улыбнувшись, девушка продолжала погружение в глубокий сон.
Но нарастающий крик и тяжелые шаги, которые то становились медленнее, то топтали прямо около ее головы на бортике бассейна, вынудили ее внимание вернуться из дремы.
Продирая глаза, она скорчила лицо, когда в глаза воткнулся луч света, как острая палка, он вызывал раздражение.
Человек, которого с просони так еще и не рассмотрела девушка, был крайне обеспокоен, его голос, знакомый, полу-невнятный, резал слух... И когда наконец сон миновал её, Таня обернулась, щурясь и закрывая лицо рукой от яркого света ламп.
Эм? Какого ч... но ее грубое приветствие тут же оборвал Маршалл, буквально приказав ей вылезать.
Кудаа? Зачеем? Она еще не совсем поняла, но скривив недовольство на лице, она как сонная муха, медленно, но верно, стала карабкаться на "сушу". Одежда противно прилипала к телу, и она чувствовала как холодные капли стекают ручейком по спине, она съежилась и передернула плечами.
Эм, обеспокоенный каким-то фактом, возможно ему стало стыдно за столь неожиданное появление в ее тихом, тонувшем в сумраке доме, побрел обратно в гостиную. А девушка поспешно засеменила ногами, догоняя его. Лицо сжималось в недовольной ухмылке, а в голове уже вертелся план убийства, но, спустя минуту, она уже окончательно поняла, что ей не светит сон, сменила гнев на милость. Маршалл заговорил.
Быстрее ты. Не бойся, это обезболивающее -И протягивал ей в руки шприц, чуть не до самого края наполненный чем-то неизвестном ей.
Благо, прожив полжизни с собаками, уколы она делать научилась и не дрогнув рукой, вытащила шприц из его ладони, которой он крепко-накрепко сжал обезболивающее.
Недоверчиво посмотрев на рэпера, девушка покачала головой и, выдавив из шприца воздух, ввела его под кожу Эма. Она была вся будто изрезана шрамами, словно от когтей, а там, где не было царапин, сеткой просвечивались вены. Напряженная рука чуть дрогнула, как и полагается, когда в кожу вошла тонкая игла и, закачав туда половину, вышла прочь из его руки.
Больше тебе нельзя, только половину. Это очень сильное обезболивающее.
Девушка поспешила выбросить шприц, наполовину полный, пока рэпер не успел возразить.
В темноте, по памяти шагая в кухню, девушка трижды споткнулась и негромко выругалась..
Скорчив гнусную улыбку, девушка протянула ладонь к выключателю и словно бравый полицейский прогнала прочь негодяйку-тьму.
Первые секунды все было нормально, но, оглядывая гостинную, девушка вдруг вздрогнула, схватилась рукой за голову и чуть было не заорала, но в последний момент остановила себя, разглядывая небольшого снежного барса, что свободно гулял по ее гостиной, шарил на лестнице и радостно бегал на второй этаж.
Поспешив к Эму, девушка сжимала кулаки и была напряжена, словно готова была в любой момент отпрыгнуть в сторону, если животное решит напасть.
Эээээээээм! Только не говори, что это существо будет ночевать в моем доме! добежав до кресла, где расположился рэпер, девушка чуть не с ногами залезла на соседний диван, испуганно провожая животное взглядом.
Ох, только вот умирать в собственном доме, разодранной в клочья ей не хотелось, хотя, безусловно, она сильно накрутила себе эту картину.
Закрыв ладонью глаза, она мысленно сосчитала до пяти, и вскинула голову вверх, уставившись в глаза подлецу, что разбудил ее таким неожиданным появлением, как будто выпрашивая тот ответ, которого она ждала.
Наконец, не дождавшись, пока несоображающий мужчина найдет слова, она опустила ноги на пушистый ковер и, дотронувшись обратной стороной ладони до его лба, сказала Иди спать. Зверя можешь оставить в доме, но пускай он ночует с тобой в комнате. И встав на ноги, девушка, поскальзываясь на мокром от ее следов паркете, поплелась в кухню. Где-то там щелкнул электрический чайник, брякнули чашки, вытянутые из полки с посудой, и негромко матернулась девушка, уронив себе на босую ногу не то вилку, не то еще какой-то кухонный прибор.

Держи. Чай. Не знаю пьешь ты его или нет, но ничего другого в доме тоже нет.-Таня протянула чашку Эму, который валялся на диване с изнемогающими глазами, и села напротив.
Всматриваясь в его ужасный внешний вид сейчас, ее трясло от любопытства, что же все-таки случилось с этим ненормальным, чего это он так быстро отреагировал на приглашение "в гости", да еще и среди ночи, в таком состоянии. А главное-что за существо сейчас разгуливало по ее дому, откуда оно и-что важно-ест ли это существо людей. Не то усмехнувшись своим мыслям, не то кашлянув, девушка уставилась на его руку, куда только что был сделан укол. Посидела так немного, призадумалась, а потом, услышав вопрос, который, похоже, очень беспокоил мужчину, смутилась.
Я надеюсь, сюда никакой твой хахаль не придёт!?
Подвинув свою задницу подальше на кресле, девушка покосила взгляд куда-то в сторону..
Если бы у меня был хахаль, ты бы уже отправился обратно, откуда пришел...-но сейчас же чуточку улыбнувшись, она посмотрела куда-то в окошко, откуда открывалась чудная картина "хорошо припаркованного" джипа Эма.
Хлопнув себя по коленям, будто сорвавшись с места, она произнесла..
Ну, пойдем, я тебя в твою..вашу.. комнату провожу-Таня выразила тоном и выражением лица все, что хотела было высказать относительно такого страшного животного в её доме. Но, черт с ним, лошади здесь были, собака, непойми куда слинявшая, пускай и барс побудет.
Пойдем, пойдем! Поднимайся.
Остановившись у лестницы, она обернулась. Она услышала что-то вроде комплимента, но её пустой взгляд, проигнорировал слова Маршалла. Будет еще время поговорить об этом. и повернувшись обратно к лестнице, Таня не спеша поднялась на второй этаж.
Эм, ну давай же чуть-чуть побыстрее. Иначе я прямо сейчас свалюсь. Я тоже очень устала..
И действительно, ее ноги гудели сильнее, чем в тот момент, когда она пришла домой, а чистый разум был помутнен от этой ночной истории.
Удивительно, что девушка до сих пор не относилась к Эминему как к известному человеку. Только тогда, в клубе, когда он был окружен отличным настроением, фанатами, охраной.. И сейчас уже Таня успела позабыть то впечатление о нем, как об избалованной вниманием звезде. Сейчас он был жалок.. Да, наверно только так и сказать. Он злобно скалился, когда в голову вступала боль, конючил о том, что его тошнит, и на самом деле нуждался сейчас не в обезболивающем, а в тишине и покое.
Не дождавшись, когда рэпер соизволит подняться, Таня последовала в свободную комнату. Не то, чтобы дом был огромным, но лишняя спаленка тут нашлась.
И натянув радушную улыбку, Гербер поспешила перестелить постель. Кто его знает, какие там звездные капризы.
Не президентский номер, конечно, но для сна тут более чем предостаточно места.-задвинув плотные шторы, за которыми скрылся местный пейзаж, Таня отошла к двери.
Дверь напротив-ванная, кухня внизу, я.. Впрочем, тебе не обязательно знать где сплю я. Завтра не спеши уезжать, если нет срочных дел. Я просыпаюсь рано, сделаю что-то вроде завтрака. Отдохнешь и можешь ехать...-прикрыв за собой дверь, брюнетка вышла в небольшой длинный коридорчик, и, сверкая как кошка в ночи, черными вороньими глазами, девушка побрела в свою спальню.

Утро подобралось незаметно, и, хотя девушка все же не выспалась как надо, пришлось вставать. На часах было около половины девятого и солнце как раз сейчас поднялось на тот уровень горизонта, когда надоедливые, но теплые летние лучи светили прямо в глаз.
Пошарив в шкафу, где все еще было свалено кучей бельё и одежда, Таня обнаружила давно забытую ею домашнюю красную маечку и свободные, легкие спортивные штаны черного цвета.
Умыться, одеться, причесаться, накраситься. Утро начиналось как всегда.
Выйдя в тихий коридорчик, окутанный тишиной и утренней прохладой, Таня сладко потянулась. Закрыла за собой дверь в спальню, медленно, чтобы ее хлопок и скрип не разносился по дому и не будил гостя. Гостей. Пол был слегка холодный, этот холод морозил пятки и, остановившись у лестницы, девушка натянула на ноги мягкие белые тапочки.
Спускаясь вниз, девушка наслаждалась видом на свою гостиную. Чистая и светлая, а главное, пустая. Это состояние одинокого медведя, живущего в своей темной берлоге настолько сильно проросло в ней, что девушка готова была, наверно, и всю жизнь прожить одна, ради этого сладкого оцепенения, ощущения себя хозяйкой собственной жизни, дома, будущего дня.
По дороге к кухне, она подняла с пола большую цепь, что, похоже, вчера здесь кинул Эминем, девушка аккуратно положила её на тумбу у двери, что-то ворча себе под нос.
Потом она недолго покопошилась в ванной, убрала грязь в гостинной, что вчера оставили здесь ночные гости, принесла воскресную газету, счета, наконец и приготовила обещанный завтрак. И вот на часах уже 11, а на втором этаже еще не слышно шагов. В доме все снова замерло, даже Таня, которая сидела в гостинной, изредка перелистывая газетёнку. Тишину разбавлял только стук настенных часов. Их стрелка бодро отсчитывала секунды.
Прошел и час, и два, и больше... Пересмотрены все утренние программы, телешоу, оплачены счета, миллион раз обновлена страница на Фейсбуке.
И вот, на часах третий час дня. Устав ждать, Таня отставила тарелку с салатом и омлетом, приготовленным для Маршалла в сторону. Разогрев себе какую-то солянку, девушка села обедать. Только увлекшись не столько вкусным, сколько сытным обедом, Таня услышала шаги наверху и расплылась в коварной улыбке, ковыряя вилкой в капусте.
О. Проснулась спящая красавица.
И вниз, торопясь, спустился сначала Далилас, а потом и Эминем.
Доброе утро. Забери, пожалуйста, кота. А то я его от страха могу сковородкой огреть. улыбнувшись девушка подвинула ему салат и встала за плиту. Пара минут и новый омлет, звеня тарелкой, плюхнулся перед его лицом на стол. Старый уверенно полетел в помойку, чуть не свистя от огорчения.
Всее, больше она никуда не встанет и ничего не будет делать, зареклась. Итак.-выпивая остывший чай, Таня чуть посмеивалась над его неряшливым видом глазами-Как спалось?-прожевав, добавила-Рассказывай давай.-ехидная улыбка, оголяющая зубы, буквально выпытывала всю информацию о его ночных похождениях.
Но она больше ничего не сказала, только неотрывный взгляд сканировал мужчину и оценивал его стойкость. В мыслях пронеслось, что у него неплохой торс, хотя парень и худоват, но подавив в себе подобные мысли, девушка откинулась на стуле, ожидая ответа.