Промозглый осенний день. Таких с каждой неделей в календаре становилось все больше и больше. На смену солнечным лучам, которыми природа радовала нас аж до конца сентября, пришли холода, а вместе с ними и нестерпимое желание зарыться носом в одеяло и сидеть возле окна с кружкой горячего чаю до весны, пока воющий ветер и надоедливая дробь дождя не стихнут вместе с листопадом.
Туман расстилался по дороге еле заметной дымкой. Все смотрели под ноги, стараясь не угодить в лужи, которые заполнили каждую трещинку старого асфальта, но мало кто видел что-то перед собой. Видно было, что каждый из них был погружен в свои мысли слишком глубоко.
За этой безликой, потерявшейся самой в себе толпой, спешащей куда-то в разные концы большого города, не спеша шла и Таня вдоль большой набережной. Неспокойные волны океана, которые подначивал ветер разбивались белой пеной о каменные своды моста, что серым гигантом нависал над водой.
Таня смотрела вниз, на волны. Они были серыми, угрюмыми, как и сам этот день. В них еле заметно белело отражение потерянного за тучами солнца, но его робкие проблески света уже совсем не радовали. Наоборот, остатки тепла, которые уже почти не чувствовались за ветряными порывами, напоминали о давно минувшем знойном лете.
Девушка шла вперед, часто поглядывая вниз, за широкую, каменную ограду моста. Возвращаясь из торгового центра, она решила, что не хочет проводить остаток дня перед телевизором.
Машина, по особо "удачным" обстоятельствам сломавшаяся в прошлый понедельник, сегодня пылилась в гараже. Часа три назад Таня впервые за последние несколько лет вспомнила, как ненавидит общественный транспорт. А сейчас она брела по тротуару с четырьмя большими, но легкими пакетами и вовсе не хотела возвращаться домой тем же способом, что и добиралась сюда.
Перейдя на светофоре улицу, брюнетка, одетая сегодня в шерстяной свитер кристально-белого цвета, а так же в темно-синие джинсы и сапоги, побрела вдоль домов. Невысокие, пятиэтажные здания, фасады которых напоминали о том, что еще в совсем недалеком прошлом небоскребы были лишь редкими гостями городов, а не их хозяевами, стояли длинной грядой и расходились в стороны, образовывая между собой узкие бульвары и улочки наподобие тех, которыми путники любуются в далекой Европе.
На углу одной такой улочки, пристроенное к зданию, стояло небольшое кафе, вывеска которого пестрила зелеными неонами. Асфальт переходил здесь в каменную брусчатку и от всего этого можно было бы подумать, что ты сейчас остановилась перекусить где-нибудь в римском ресторанчике.
Таня устало присела на один из стульев, стоящих на открытой площадке кафе. Она еще раздумывала над тем хочет ли есть, но официантка подлетела так быстро со своим меню, что раздумывать уже не пришлось. Вокруг было много народу, но еще больше было стульев, которые пустовали. Тут и там назойливые запахи еды витали в воздухе и соблазняли уставших горожан. Гербер почувствовала, как в голове зреет план зажарить какого-нибудь слона на ужин. Почему-то голод застал ее очень спонтанно и резко.
Официантка вежливо помогла брюнетке выбрать блюдо, которое приготовят быстро и которое можно будет съесть, не получив отравления, а затем она мгновенно скрылась где-то между столов.
В ожидании своей отбивной, от одного итальянского и сложнопроизносимого названия которой уже текли слюнки, темноволосая девушка вертела в руках длинный чек, который получила в магазине. Детская одежда, погремушки и кофточки для беременных, которые после рождения ребенка Таня собиралась сжечь в керосине и забыть, как страшный сон... Всего набралось на несколько сотен баксов.
Вздохнув, она скомкала чек и бросила его на тротуар возле решетки, в которую уходила сточная вода. Брюнетка повернула голову через плечо и, не обнаружив нигде вокруг официанта со своей едой, достала из пакета журнал. Она обеспокоенно водила глазами по страничке со сводкой недельных новостей. Там кого-то убили, тут кого-то оскорбили... Разве ж это новости? Такое происходит каждый день и каждую минуту, этим уже никого не удивишь. Вот если бы какой-нибудь депутат вдруг взял и просто так понизил налоги на собственность, вот это была бы новость.
Девушка читала между строк, все это было ей малоинтересно. Новости, политика, преступность... Лишь способ скоротать время.
Когда стол чуть пошатнулся и рядом что-то звонко брякнуло, Таня радостно откинула скучный журнал на стол, ожидая увидеть девушку с отбивной, но ее не оказалось. Вместо этого Гербер встретила напротив себя голодный, острый собачий взгляд. Появившийся из пустоты пес был шоколадного окраса, с желтыми, хищными глазами. Питбулль. Не узнать питбулля было бы для Тани очень стыдно. Широко улыбнувшись, девушка наклонила голову чуть набок. Такой встречи она уж точно не ожидала, но как настоящий любитель собак не могла отказать голодной мордахе в помощи.
В толпе посетителей официантка была так занята работой, что даже не заметила сидящую на стуле собаку. Девушка быстро поставила тарелку на стол и унеслась внутрь кафе с очередным заказом.
Таня смотрела за тем, как любопытствующий взгляд напротив буравил отбивную. От этих голодных глаз, однако, не веяло попрошайничеством. От них исходило целенаправленное "я. это. съем." Будто только ради приличия, но уже зная, что все равно кусок будет её, собака забавно склонила голову, кивнув в сторону тарелки. Гербер улыбнулась еще шире и облизнула засохшие губы. Одним ногтем указательного пальца она пододвинула тарелку к собаке. Угощайся.
Наблюдая за тем, как быстро ее отбивная исчезла в пасти животного, Таня молчаливо встала из-за стола, собрав свои пакеты. В одном из них она откопала свой кошелек и оставила на столе 10 долларов, придавив их пустым блюдом.
Девушка еще раз посмотрела на собаку и с чувством удовлетворения, будто сама съела это угощение, медленно пошла прочь, вдоль длинной мостовой. Ну, хоть кому-то сегодня помогла. - подумалось ей. Таня грустно улыбнулась, оборачиваясь, чтобы еще раз взглянуть на золотистые глаза. Сочувствие к брошенным животным, вынужденным питаться объедками там и тут на улицах города вызывали у нее больше сострадания, чем люди, оказавшиеся в такой же ситуации. Люди глупы. Они сами подводят себя к этому краю, но, что ужаснее всего - ничему не учатся на своих ошибках, а животные, они, увы, слишком зависимы от людей, которые забыли усвоить одну простую истинну. Мы в ответе за тех, кого мы приручили.

Стучащие звуки чужих каблуков, чьи-то совсем не похожие друг на друга голоса, фигуры, походки были везде вокруг. Идя вдоль домов, по длинной улице, усеянной высокими фонарными столбами, Таня всматривалась в каждую скользящую мимо нее тень. Удивительно, как непохожи были все они между собой. Каких только неповторимых и ядовитых смесей настроений не было в этих искаженных недовольством лицах. Медленные шаги Тани, идущей прочь в своих мыслях, перебивались еще сотней чужих шагов, которые семенили тут и там.
Девушка слушала чужие разговоры лишь поверхностно. Она грустно улыбалась, смотря вперед, на асфальт. Какое-то печальное впечатление осталось после этой нелепой встречи с собакой с тигриными глазами. То ли это ностальгия взяла свое, то ли этот образ бездомного животного, вынужденного жить волчьей жизнью, подбирая и добывая себе объедки человеческих радостей застрял в голове.
Она шла сквозь толпу, просачиваясь между людьми и их многочисленными сумками. Гудели машины, нетерпеливо пробиравшиеся через дымящую толпу точно таких же как они. 
Девушка в белом свитере не останавливалась даже на секунду, хотя ноги уже просили откланяться. Куда бы она не смотрела - везде была суета. В этой бесконечной спешке, стоя на пешеходном переходе, брюнетка вспомнила, что совсем позабыла тех, кто был в ее жизни раньше. Теперь она была здесь, вместе с этим вечно циркулирующим потоком людей; она сама становилась его частью, все реже забывала остановиться и просто вздохнуть, вспомнить, что ненавидит города с их привычными многолюдными бульварами и домами, машины и  автобусы, толпящиеся в пробке. Теперь она была в спешке, сама того не желая.
Девушка остановилась, наконец, только когда впереди показалась автобусная остановка с ее покатой крышей, с которой одна за другой скатывались звонкие капельки моросящего дождя. Только сейчас она почувствовала, как по шее стекает вода. Лужи промочили ноги, но все это было как-то незначительно. Таня спряталась под крышу и устремила уже порядком уставший взгляд далеко вперед, откуда из-за поворота должен был появиться автобус. Но, по закону подлости, автобуса все не было. Именно эту часть поездок на общественном транспорте Гербер ненавидела больше всего остального. Когда стоишь на дожде или ветру, ждешь и ждешь этот чертов автобус, а его все нет и нет. Мимо проезжают десятки других, которые едут совсем в другую сторону, а ты стоишь в толпе таких же ожидающих, как ты, людей и тихо всех ненавидишь.
Посторонний звук, похожий на скрип тормозов отвлек Таню. Она обернулась и увидела, как пять или шесть машин, развернутых в разные стороны, мигают и гудят. На мокром асфальте следы от шин и вся толпа зевак всполошена, будто произошло что-то невиданное.
Ох, ну надо же! - сочувствующе охнула и сложила руки на груди стоящая рядом женщина пожилого возраста. Таня только немного приоткрыла рот, все еще смотря через плечо назад. Обычная авария... - моргнула Таня.
Водители принялись выскакивать из своих машин и оценивать повреждения, но брюнетку больше волновало, что теперь из-за этой пробки автобус она не дождется. Девушка недовольно поморщилась. Она с искренним огорчением отвернулась, чтобы не видеть, как мелочные людишки чуть ли не рвут друг другу глотки за поцарапанные бамперы. Но вместо ожидаемых затылков и испуганных глаз толпящихся свидетелей, Таня опять встретила этот тепло-желтый собачий взгляд. Эти тигриные глаза того питбулля, которого минут десять назад накормила своим обедом. Она стояла среди группы вымокших людей, широко расставив мощные лапы. Из ее пасти клубьями бело-серого пара вырывался горячий воздух, словно собака запыхалась, идя по следу Тани через длинные и петляющие улицы. Собака держала в пасти пакет, похожий на те, что Таня везла домой, а ее острый взгляд смотрел прямо на Таню. Ни куда-либо еще. Увидев что собака держит в зубах, Таня рассеяно оглядела стоящие на скамейке сумки. Одной не хватало. В непонимающем удивлении она открыла рот, вдыхая холодный влажный воздух.
Девушка сделала шаг вперед и с заметным усилием присела на корточки. Она осторожно протянула нежно-белые тонкие ручки вперед и сняла пакет с больших клыков. Держа маленький пакет в руках, девушка смотрела на питбулля. Она наклонила голову чуть в бок и с благодарной улыбкой прикоснулась к ее голове, поглаживая грязную шкуру. Спасибо тебе.
Теперь ее чувства стали еще печальнее и запутаннее. Оставить собаку на улице она не могла. Человеческая ответственность, основанная на поспешных решениях, что всем потерявшимся нужна помощь, не оставляла Таню. С другой стороны одна такая собака у нее уже была. Потеряшка, которой Таня пожелала помочь... Сбежала в тот же день. В тот день девушка задумалась о том, что не всегда очевидное можно приравнять к действительности и не всегда те, кому по нашему скромному мнению нужна помощь, по-настоящему в ней нуждаются.