Кажется парню понравилась Кристен и он очень не хотел что бы она ушла. Ричард облегченно выдохнул и спросил.- А ты не слышала про The Royal Horse Club? В Лос Анджелесе очень развит конный спорт.- девушка немного отвлеклась от коктейля и ответила.-The Royal Horse Club?Я знаю такой, потому что сейчас работаю там и имею свою одну лошадку, но пораздумываю над тем что бы взять еще парочку.-Крис улыбнулась.-Почему ты спрашиваешь? Тебе тоже нравятся лошади или ты занимаешься?-девушка поудобней уселась на высоком стульчике и с интересом уставилась на Ричарда, ожидая ответа от парня.

Офф.Давай отдыхай...
Тоже буду скучать и с нетерпением буду ждать ответного поста

Парень выслушав Кристен, так странно на нее смотрел, что девушка сначала даже не поняла в чем дело, но довольно спокойно отнеслась. Ричард сказал.- Ну как сказать,.. я тоже работаю в The Royal Horse Club'е, но пока не брал лошадей. Толи времени не хватает или просто пока не надо, но я очень почтителен и удивлён твоей трудоспособности!- теперь Крис поняла что это был за взгляд в ее сторону, взгляд уважения. Девушка улыбнулась и сказала.-Оооо...коллега. Ну и кем ты работаешь? У тебя есть какие-то разряды?-Крис отставила бокал с коктейлем и полностью погрузилась вслушиваться в ответ парня. Как тут, откуда не возьмись, появилась девушка с розами и предложила их купить Ричарду. Парень не задумываясь вытянул деньги и купил цветок, подозвав бармена попросил вазочку и сказал.- Вот, теперь это розочка твоя, такая же красивая и необыкновенная, как и ты. - Крис широко и искренне улыбнулась, ей всегда было безумно приятно когда за ней ухаживают.-Спасибо, не ожидала.- да для Крис это был сюрприз цветы еще и в клубе. Но девушка очень любила сюрпризы, но только хорошие. А тем более когда их преподносят парни, Кристен блеснула своими глазками на парня и снова широко улыбнулась.

Они всё сидели у барной стойки... Их разговор о лошадях набирал интерес. Девушка сказала Ричарду:
-Оооо...коллега. Ну и кем ты работаешь? У тебя есть какие-то разряды?
На это вопрос Ричард без всякого раздумья запросто мог ответить, но он был пьян и формулировал в голове ответ. Мысли перемешались, а когда перемешались он вспомнил, что пригласил девушку домой на что она сказала подумает. Он ответи:
- Я работаю конником. Иногда выгуливаю лошадей. Планирую завести свою. А так специализируюсь на конкуре.
Он нежно взглянул на девушку. Подарив ей розу он хотел её обрадовать и у него это получилось. Как оказывается Кристен нравятся неожиданные подарки. Она мило улыбнулась и сказала.
- Спасибо, не ожидала.
Ричард тоже ей улыбнулся и сказал:
- Я люблю когда люди которые мне нравятся счастливы. Поэтому очень рад, что тебе понравился мой подарок.
Он намекнул ей фразой которые мне нравятся. Ричард взглянул на розочку стоявшею в вазе и улыбнулся и ей тоже как живой. Ты порадовала Кристен, розочка. - подумал Ричард. И тут мысль о том, что Ричард приглашал её к себе проскочила ещё раз в его голове и он произнёс.
- ААа... Кристен... так ты согласна пойти ко мне, посмотреть на мои апартаменты.
Он сказал это немного неуверенно.

Ричарду стало тоже интересно какая специальность у Кристен. Как только он захотел спросить девушка сказала:
-О, я тоже специализируюсь на конкуре и являюсь тренером.
Она читает мои мысли? Конкур - это самая популярная по статистике специальность конника. Нам будет о чём поговорить или перехватить у друг друга парочку полезных советов. - подумал парень. Кристен вновь поблагодарила  Ричарда за прекрасную розу стоявшею в вазе. После чего посмотрела вокруг. Ричард тоже оглянулся. Дело клонило к утру и народ разбежался, а на заданный Ричардам вопрос Кристен ответила так:
-Ладно, я не против.
Ричард улыбнулся. Он был счастлив какбудто сделал, что то невероятное, а всего лиш добился её согласия пойти к нему домой. Он не стал долго ждать и сказал:
- Мы поедем на моей машине. Ехать не очень далеко минут 20-25. Мой дом за городом. Там прекрасный свежий воздух и возможностей больше чем в городе. Тебе понравится.
Ричард позвал бармена взял розочку и отдал вазу. Расчитался за всё выпитое. Встав с высокого стула он подал девушке руку и сказал:
- Пойдём к машине. Opel GT ты её сразу увидишь, она там одна стоит.
--------------» Квартиры --------------» Моя крыша

--Прогулочная Конюшня--
Случайное прикосновение ладони до его щеки оставило на коже теплый след, согревший за это нелепое мгновение все руки девушки до самых плечей. Оно взобралось и вверх, дав почувствовать на шее легкую щекотку, это какое-то возбужденное чувство.
Таня посмотрела в его глаза, когда мужчина бодро вскрикнул. Что-то было не так в этом взгляде, и может быть она бы увидела эту странную и нелепую, искусственную праздность, которой так светились его голубые очи только однажды или, может, дважды. Тогда, когда они встретились летом в кафе. Может быть заметила бы, если бы ее голова не была так занята грязными мыслями о чем-то другом, что мимолетно накатило на нее, когда Эм прижал ее к стене денника, согревая дыханием.
Посмотри на меня: я шикарен и это самое главное, а отговорки не принимаются! -звонко рассмеявшись, Таня откинулась чуть назад, как только позволяло ей ее ограниченное положение и в порыве смеха даже прикусила до крови нижнюю губу.
Мужчина ловко перекинул девушку через плечо и сразу же сорвался с места, не слушая забавные причитания Тани о том, что идет он не в ту сторону. Только повернув за угол, Маршалл остановился. Почти пустая мойка для лошадей была широким и сильно распаренным помещением. На стеклах запотевшая пелена разводами расплывалась в стороны, а в воздухе витал горячий, влажный запах. Женщина, негромко разговаривающая со своей светло-серой кобылой, что стояла, привязанная двумя крепкими карабинами к стойкам развязок, недоуменно посмотрела на баловство Тани и Маршалла, которые с нелепыми улыбками завалились на мойку. Ну я же сказаааала - Командуй, мой капитан; - хором воскликнули они.
Они так же быстро и незатейливо смеясь, вывалились на улицу. Солнце и горделивое, безоблачно-девственное небо ослепили их прямо с порога, когда люди вышли из полумрака конюшни, в котором было так тепло и уютно.
Немногочисленные прохожие рассыпались в стороны, освобождая дорогу для Маршалла и его "добычи", которую он тащил к себе в нору.
Погоди, погоди, погоди! - засуетилась Таня, откашливаясь от морозного воздуха и суматошно пытаясь отдышаться от смеха, - А моя машина? Брюнетка, почувствовав твердую, но скользкую, покрытую корочкой льда, землю под ногами, взялась рукой за плечо своего мужчины и поправила сапог. Своего мужчины - как нравилось ей это слово... Пусть оно снова звучало неуверенно, все еще боясь оказаться самообманом, но оно ЗВУЧАЛО в ее голове, срывалось с ее языка, когда хотелось подойти ближе и шепнуть, согревая его жилистую шею своим дыханием: "мой". 
Маршалл  настойчиво произнес, открыв ей дверь задних сидений: Добро пожаловать, миссис Гербер. Таня поправила копну взъерошенных, смольно-черных  волос и, пожав плечами, залезла на кожаное сиденье его джипа. Я что, уже такая старая? - рассмеялась, будто бы не поняв смысла этого обращения, Таня. Девушка хитро посмотрела на Маршалла, садящегося за руль. Еще и назад посадил! Стесняешься меня, даа? Я обо всем догадааааалась! - улыбаясь, прошипела она вслух, смотря на лицо Эминема в зеркало заднего вида.
Втянув носом запах дорогого салона, в котором все еще витал горячий и сладковатый воздух машинного кондиционера, девушка поудобнее расположилась на мягком кресле.
В такие моменты, когда он вдруг в одночасье превращался в кого-то подобного своим прошлым амплуа, когда он возвращался к безбашенному Шейди - Таня обожала такие моменты, хотя в глубине души всегда опасалась чего-то, скрывающегося за этим. Этой самой безбашенности и опасалась, пожалуй.
Там пакет лежит, переодевайся и переползай ко мне. - лукаво сверкнули его голубые глаза. Он поправил зеркало, а девушка с хитрой улыбкой полезла в пакет. Достав оттуда собственную майку, она, держа ее навесу двумя пальцами, удивленно и в то же время смешно вскинув брови, обратилась к своему водителю: Если моя дочь когда-нибудь увидит, в чем ходила ее мать, убей меня, пожалуйста. Брюнетка рассмеялась, на ее глаза накатили слезы, а из-под алых губ показались белые зубы. Гербер взглянула на вырез декольте в футболке и, положив ее на сиденье рядом, ловко сняла свой свитер. Ее волосы от этого сразу же наэлектризовались, стали липнуть к коже и лицу, но такой беспорядочный вид был ей к лицу. Девушка, которая сейчас кокетливо поглядывала в зеркало заднего вида, которая смеялась и сияла, как яркая ночная звезда, была похожа на ту, другую Таню, какой она была еще давным-давно.
Сняв свитер, она поежилась, потому что то ли воздух в машине еще не до конца прогрелся, то ли девушка, случайно посмотрев в окно, сжалась в комок от одной мысли о лютом морозе... Брюнетка быстро натянула на горячую кожу майку, которая красиво обтекала ее нежное тело, а затем нашла и чистые, почти не ношеные ею джинсы и толстовку. Облачившись во все чистое, пахнущее теплым домом и спальней, а не конюшней и пылью,  довольная девушка перелезла вперед, цепляясь хрупкими руками с длинными коготками за изголовья передних сидений. Если нас решат оштрафовать, то будем гнать до канадской границы, пока не кончится бензин. Девушка ласково провела пальцами левой руки по напряженному плечу своего водителя, усаживаясь поудобнее.
Что-то такое странное, потерянное в памяти накатило на ее голову, чувствовалась в ее дыхании, лукавом взгляде, который сам по себе получался таким, выбиваясь из-под полуопущенных густых ресниц. Что-то не позволяющее обрести над собой контроль, неподвластное. Чувственная страсть или блуждающая похоть, что-то сродни этому, но закопанное куда глубже, чем простое животное чувство. Всеми силами девушка давила это в себе, но, вновь поднимая глаза на мужчину, она чувствовала прилив настроения, ощущала, как сердцебиение становится учащенным.
Ты ездила верхом? - сквозь громкий хруст колес по льду и рычание двигателя, прозвучал вопрос.
Да, с Бураном были в лесу. Попробовала ездить без уздечки и седла. - так же бессмысленно прозвучал ответ Тани в обмен на ее померкнувшую улыбку.
Лошади.. Что, поговорить больше не о чем? Вот, мужики. Обязательно надо настрой испортить. Девушка безучастно сидела, смотря в боковое окно, провожая заснеженные деревья быстрыми переглядками.
Сначала, пока она не обращала внимания ни на что больше, вся улица была однообразной, обычной, как многие, среди тысяч других, но когда Таня стала вглядываться в мелочи, в отдельные урбанистические пейзажи и их отрывки, улавливая дома и остановки, магазины и крыши, ей стало казаться, что дорога, а вернее, Маршалл, ведет ее куда-то по знакомому, но так и не найденному в ее воспоминаниях, пути.

День медленно переваливал за свою вторую половину. Серый зимний горизонт без лишней спешки темнел, но это пока еще было совсем незаметно. Февраль, пожалуй, самый нелюбимый её месяц. В феврале холодно и промозгло, никакой надежды на светлое будущее, разве что редкие солнечные деньки, которые могут сначала обнадежить на скорое приближение весны, а потом утонуть в череде нескончаемых снегопадов и морозов. Особенно теребила нервы обычная калифорнийская нестабильность. Это нам кажется, что там все так же, как и везде, а в это время их утро может начинаться тепло и даже жарко, к обеду могут набежать грозовые тучи, поливающие землю холодным дождем, а к вечеру пойдет снег, который к новому утру занесет все газоны и крыши офисных многоэтажек.
Таня почти не говорила во время поездки, но даже это молчание было расслабленным и ненавязчивым. Бывали моменты, когда им просто не о чем было разговаривать, и это сводило с ума, но сейчас тишина была их собутыльником, который просто был, но не мешал и не ухудшал настроение. Девушка смотрела в окно, которое с внешней стороны было слегка запачкано дорожной пылью и талым снегом. Он звенящими каплями спускался с крыши по окну, дрожал и постоянно менял курс. Знакомая дорога, которую Таня никак не могла за столько лет воспроизвести в своей памяти, которую она так хотела, но не могла вспомнить, вдруг после одного поворота сменилась чередой неизвестных ей серых улиц и дворов. Асфальт вдруг кончался, начиналась бетонная дорога, по краям были многоэтажные дома, каких в Лос-Анджелесе чересчур много, со своими пожарными лестницами, балконами и ставнями, а фонари уже озаряли своим слабым светом еще не утонувшие в темноте улочки.
Куда ты меня везешь-то? Мне страшно уже, какие-то подворотни... Таня затихла, изображая волнение; но что на самом деле захлестнуло ее голову, так это неимоверный интерес. Девушка разглядывала чужие окна и тени в них, когда машина остановилась совершенно внезапно возле одного из серо-черных строений. Один-единственный фонарь, совсем немного места для большого джиппа. Парковки здесь вообще не предполагалось. И полное отстуствие людей. В этот момент пугающая мысль о том, что её сюда привез вовсе не Маршалл, а маньяк-убийца, очень на него похожий, все же скользнула шальным ветром в женской голове. Сердце от этой глупости забилось чуточку быстрее, особенно после того, как Гербер, повернув голову на мужчину, приметила его сияющую улыбку. Конечно, все это было глупой шуткой, которая сама по себе была накрученной нелепостью, но все равно эта доброжелательность Маршалла предвещла что-то необычное и немного пугающее.
Подъем! - рэпер быстро скользнул из машины на холодную улицу, а Таня поежилась от ветра, которые успел заскочить в салон из открытой двери. Пока Маршалл обошел машину, брюнетка успела застегнуть свою куртку, при этом прищемив себе молнией подбородок и негромко матернувшись. Девушка вылезла из автомобиля на заледенелый бетон и тут же поскользнулась, а уже стоящий рядом Эминем оказался весьма кстати, потому что мертвой хваткой вцепившись ему в руку, Таня избежала нелепого падения на спину. Она негромко хохотнула, поправляя волосы и посмотрела на мужчину. Он достал из кармана красно-алый платок и таинственно разулыбался. Да лаадно, серьезно, что ты хочешь со мной сделать? - мысленно брюнетка рассмеялась и не стала двигаться, чтобы не мешать мужчине завязывать тонкую ткань на ее голове.
К слову, что в такие момнты думают себе другие (назовем их нормальными) девушки? "О, Боже, он сделает мне предложение"?  Или "Наверно мы будем есть омаров при свечах"? Не знаю, но могу сказать точно, что мысли Тани сейчас совсем не совпадали с типичными. Глотая холодный воздух, идя за Маршаллом и полностью доверяя ему себя, она вдруг рассмеялась, когда осторожно переступала через ступеньку: Если вдруг ты хочешь завести меня в подворотню и тихо убить, то хочу тебе напомнить, что у меня дома ребенок и заварное печенье, которое я просто обязана съесть. Я не готова умирать прямо сейчас.
В порыве негромкого, но сильно щекочущего горло смеха, Таня все же загребла носком своего ботинка порог и, споткнувшись, но вновь удержавшись благодаря Маршаллу, девушка влетела в зал клуба. Не было ни единой возможности рассмотреть хоть что-нибудь сквозь этот красный платок, Гербер только отметила про себя, что зашла в помещение, где невероятно душно по сравнению с улицей. Было относительно тихо, только несколько голосов вокруг, стук металлических ножек стульев по каменной цветной плитке и резкий запах духов девушки,пробежавшей мимо Тани. А потом еще несколько шагов и мужчина настойчиво надавил ей на плечи, усаживая на мягкий диван. Затаив дыхание, девушка прикусила губу, и алый платок слетел с ее глаз, нежно прикоснувшись шелковой нитью о кожу.
Ох нифига себе.. Красный диван, перед ним неподалеку увешанная неонами барная стойка, сцена, софиты.. Тот самый клуб, в который когда-то скучающая в новом для нее Лос-Анджелесе Таня приехала отдохнуть... И тот самый, в котором судьба свела ее с этим самым человеком, который перевернул с ног на голову всю жизнь. С одной стороны, таких перемен тогда Таня может быть и не хотела. Не хотела детей, не хотела ответственности, ведь сама в душе еще была ребенком. Но с другой, теперь, оборачиваясь на свое прошлое, на все те домыслы и планы, которые строила на будущее она когда-то, девушка понимала, как глупо ошибалась, думая, что всю жизнь провести в независимости, в доме, который целыми днями пустует, а под вечер ты возвращаешься в холодную, одинокую спальню, ложишься в постель и засыпаешь, надеясь, что завтра будет не таким унылым, как сегодня - это и есть счастье. Прошло всего пара лет, а теперь этот клуб, который некогда ассоциировался только с несмолкающей всю ночь музыкой и весельем, с отдыхом, который она могла себе позволить в любой момент, теперь был чем-то большим. Еще одним воспоминанием, которое она сложила, восстановив его в памяти, в свою копилку. Как удивительно, что даже самые лучшие моменты нашей жизни так быстро пропадают, теряются в нашей голове. Они могут пылиться там многие годы, пока ты в одну секунду вдруг не вспомнишь об их существовании, а могу так и забыться в беспорядочной рутине. Наверно, только на склоне своих лет человек начинает ценить каждый момент и все то, что только было в его жизни.
Выражение лица девушки искрилось всеми красками, какие только можно представить. Черные глаза, залитые нежданным восторгом, сияли своими замысловатыми бликами. Оглядывая каждый угол зала, Таня плотно держала свои ладони, сомкнутые лодочкой, прижатыми возле губ. Восторг хотел вырваться из груди, но не нашлось подходящих слов. Она, убрала руки, положив их на обивку дивана и просто качала головой, счастливо щурясь от света цветных ламп под высоким потолком.
Пока ещё рано, через полчасика будет веселее. А пока.. - Таня повернула на него голову, хотела поцеовать за этот подарок, которым он заставил ее сердце биться с сумасшедшей скоростью, но Маршалл оказался быстрее. Он забавно приблизился к брюнетке и теплыми губами прикоснулся к ее шее, на которой тут же проявились взволнованные мурашки. Девушка издала тихий звук, похожий на кошачье урчание и откинула голову. Мужчина слегка придавил ее собой, нависнув над девушкой своим телом, и когда Тане становилось совсем душно, она, заливисто смеясь, отталкивала его, но чуть схватив порыв свежего воздуха, вновь тянула его за руку к себе.
Такого вечера она, конечно, совсем не ожидала. Не все внезапное оказывается кстати, но этот сюрприз, несомненно, растормошил ее. Ей самой казалось, что она будто сразу начала оживать, возвращаться к тому чувству непринужденности, свободы от обязательств и даже легкой распущенности, которая так давно была позабыта ей, но сейчас, в пылу вновь разгорающегося возбуждения, наполняла ее кровь.
Отпихнув Маршалла от своей шеи, она мгновенно заменила ее своими губами, просто нежно прикоснувшись к нему и замерев в таком положении. Возможно, мужчина почувствовал, как в улыбке расплылись ее алые губы. Она тихо прожурчала: Спасибо. и, помолчав, добавила: Только если сегодня тебя опять загребет в толпу фанатов, я их всех расстреляю. Девушка, необычайно нежно улыбнулась, проведя губами по холодной мочке его уха.

Сидя с Маршаллом на диване, Таня надолго отключилась от всего, что происходило вокруг нее. Существовал и жил только этот маленький момент, в котором ей было настолько хорошо и уютно, что она совсем не замечала ничего кроме. Потом она случайно подняла голову и обнаружила, что клуб уже заполнен до отказа. Когда они все успели набежать? Пестрые пятна сливалсь в одну радужную массу. Она пульсировала в ритм музыке, которая уже открыла вечер и загрохотала со всех сторон. Даже вокруг дивана было много народу, так что Таня с трудом могла опустить ноги на пол и оставить их не затоптанными.
Уже несколько лет девушка не бывала в подобного рода заведениях, поэтому она сильно отвыкла и от музыки, что начала наколять атмосферу, заряжать ее неким безумием, и от такой массы людей, каждый из которых был, пожалуй, хотя бы на 5-7 лет её моложе. Особенно удивляли 16-летние подростки, то тут, то там появляющиеся на виду с разной степени крепости напитками в руках. 
До этого момента она считала, что еще пока молода, но оказавшись среди толпы, которая горела энергией, легкомыслием и радостью, какая бывает только по молодости, девушка почувствовала себя в наивысшей степени неудобно. Пожалуй, не будь у нее ребенка, не проживи она за эти два года ту жизнь, которую прожила, она бы и сейчас не задумалась о том, как взрослая женщина глупо смотрится среди танцующей всю ночь толпы молодых людей. Теперь она мыслила как взрослая женщина, а не вечное дитя, хотя и ему она порой давала проявить себя, ведь жить в вечном унынии она не могла. Это полностью противоречило ее натуре. Конечно, все эти мысли были всего лишь ее личными тараканами, которым Таня дала волю, ведь девушка была совсем еще молода и могла позволить себе отдыхать, но теперь это было чем-то ограниченным обстоятельствами и обязанностями, потому что дома была дочь, да и вести себя надо было бы более целомудренно, чем раньше. Теперь она мать, а значит должна быть как минимум на целый десяток лет мудрее каждого из пьянеющих молодых, которые заполнили к этому моменту все помещение.
Скажи, - Таня наклонилась к Маршаллу, убирая рукой прядь черных волос, упавших на лицо. Девушка говорила негромко, но прямо на ухо мужчине. Он должен был услышать, несмотря на грохочущую вокруг музыку - я не выгляжу старой для того, чтобы отрываться в клубе, мм? Почему-то вдруг ей захотелось поделиться своими переживаниями, хотя, вообще-то, она не очень любила говорить вслух о своих мыслях. Девушка просияла широкой улыбкой, переведя свой вопрос в шуточный тон, с которым обычно спрашивала что-то, за что ей было стыдно. В свете софитов, без прикрас скажу, она выглядела волшебно. Яркие цветные лучи попадали на ее блестящие волосы, на лишенную всяческого загара от постоянного сидения дома, белую кожу, на ее глаза. Девушка была в метре от Маршалла, смотрела прямо на него счастливыми, хоть и немного смущенными глазами.
Всё повторялось. Диван, толпа, Маршалл. Люди, которые начали один за другим обращать внимание на известную личность и медленно, но верно концентрироваться основной массой вокруг их с Таней местечка. Помню, как сейчас, - предалась воспоминаниям Гербер, - Ты тогда был такой же, как сегодня. Лучезарный, бодрый, словно подросток, прозорливый и дерзкий. Девушка с молчаливым восторгом оглядела тонущую в затухающем свете залу. Зажигались неоновые вывески, разноцветные ленты этих огоньков опоясывали высокий потолок, ограду балконов, которые выходили со второго этажа прямо на пространство над танцполом.
В темноте не было видно лиц, лишь мелькающие головы, руки и ноги. На секунду засмотревшись на балкон, где было заметно меньше людей, которые почему-то предпочитали толпиться у сцены, чем наблюдать сверху, девушка почувствовала на своем запястье холодную ладонь и через секунду уже спрыгнула с мягкого дивана, поддаваясь тянущему ее в толпу давлению со стороны Маршалла. Люди, толкающиеся тут и там, дрыгающиеся под резкий бит клубной музыки, перекрыли движение назад, и девушки приходилось только следовать вперед, впритык к Маршаллу, который как первопроходец разгребал дорогу через толпу. Спустя уже пару секунд Тане стало не хватать воздуха. Она была ниже, чем многие из тех, кто ее окружал в этой пестрой и постоянно движущейся массе, поэтому брюнетка даже не могла подтянуться на цыпочках и вдохнуть свежего воздуха. Вот уж не думала, что можно потеряться и умереть в клубе.Девушка поспевала за Маршаллом, шурша по разноцветной плитке резиновой подошвой своих кросовок.
Наконец мужчина сделал последний рывок, и они вместе выскочили на танцпол. Обстановка сразу же разредилась. Здесь было больше места, а значит концентрация людей была меньше. По-крайней мере можно было дышать и даже поворачиваться вокруг своей оси. Самым большим неудобством в этом месте была близость висящих над танцполом огромных колонок и сабвуферов, которые издавали адский грохот, разрывая барабанные перепонки. Однако, здесь Тане было гораздо уютнее, чем там, где они пробирались сквозь толпу и брюнетка заставила себя расслабиться, поддаться музыке и просто отдыхать. Восторг захлестывал ее высокой волной, уносил с собой. Сейчас она снова стала той Таней, какой была несколько далеких лет назад - заводной, простой и чуть-чуть легкомысленной.
Маршалл тоже не отставал. Под звуки музыки он танцевал вместе с Таней, порой передразнивая ее манеру поднимать руки вверх и дергать ими вместе с остальными гостями клуба. Особенно ей нравились те моменты, в которых толпа прижимала ее ближе к Маршаллу и она могла быть всего в паре сантиметров от его лица, жарко дыша ему в шею. Но на том давление не заканчивалось, потому что люди все прибывали, и танцплощадка уже очень скоро превратилась в муравейник, где все лезли друг другу на голову.
Таня танцевала так лихо, что иногда даже начинала кружиться голова, и тогда девушка, тяжело дыша, припадала на плечо мужчины, пытаясь отдышаться. В один из таких моментов ее взгляд поймал сцену. Толпа перед ней расступилась и стало видно дергающегося в огромных наушниках диджея. Молодой парень лет 25-ти, в яркой футболке кислотных цветов постоянно что-то кричал в свой маленький микрофон, закрепленный на ухе, и девушка невольно морщилась от громкого, пронзающего ее кости звука. Запыхавшаяся, она висела на плече Маршалла и смотрела на сцену. Вдруг, как будто без этого было слишком хорошо, в голове всплыло еще одно воспоминание с той самой ночи, когда они познакомились. Вот перед ее глазами вскочивший на сцену под овации толпы Маршалл. Он суетливо искал кого-то в толпе, а потом нашел. Саша. Ее имя и белокурое, недовольное лицо, с каким она весь вечер просидела у барной стойки запомнилось Гербер надолго. Тогда в этом не было ничего такого, Таня была сама по себе, а у него была Саша. Но теперь этот отзвук прошлого пронзил девушку отравленной стрелой ревности. Что-то грозное сверкнуло в ее лице, хотя она и смотрела в никуда, прильнув щекой к плечу мужчины и ее выражения не было видно среди мелькающих разноцветных лучей.
Слава Богу, что уставший Мэттерс вытащил ее с танцплощадки к бару, где усадил на высокий стул. Таня все еще была в тех мыслях, где медленно убивала Сашу Вест бейсбольной битой об голову, а наяву ее лицо застыло в холодной и колючей гримасе.
Если ты будешь тормозить, то тебе ни хрена не достанется. Маршалл присосался к коктейлю, который Гербер окинула безынтересным взглядом. Нет уж, сам пей свое детское шампанское. Девушка вздохнула, улыбнувшись, но настроение ее, казалось, было слегка подпорчено. Вот так дамы и умеют обижаться. На пустом месте, только благодаря собственным домыслам, воспоминаниям тысячелетней давности и бессмысленным моментам, которые уже уплыли, как вода и должны были бы забыться страшным сном.
С другой стороны, - состроив забавное лицо и пожав плечами, сказала Таня, - Почему бы не начать с чего-нибудь безобидного? С этими словами брюнетка закинула прядь волос за ухо и, отобрав стакан у мужчины, прильнула к нему своими губами.
Тем временем, когда Маршалл вылез вместе с девушкой за барную стойку, его лицо осветилось ярким светом неонов и теперь любой мог без труда разглядеть в случайном посетителе клуба всемирно известного рэпера. Группа заинтересовавшихся людей начинала разрастаться и курсировать вдоль барной стойки, шушукаясь прямо за спиной у Тани, которая ловила обрывки фраз. Самые смелые начинали атаку: Ой, это Вы… А можно, пожалуйста, автограф. На этих словах Гербер, до этого желавшая ни на кого не обращать внимания, обернулась. Белокурая девушка, протягивающая Маршаллу блокнот должна была почувствовать что-то неудобное, потому что мысленно Гербер уже убила её куклу-вуду четырежды.
Как назло, именно тогда, когда Таня повернулась в сторону толпы людей, набежавших посмотреть на настоящую звезду, как на зверюшку из цирка, из неразличимой в лицах толпы посыпались слепящие вспышки фотокамер. Рефлекторно Таня закрыла лицо руками, чтобы не ослепнуть, но к ее сожалению уже как минимум десять фотоаппаратов поймали ее на пленку. Черт! - взвыла Гербер, щуря и потирая глаза, которые на пару мгновений потеряли всяческую способность видеть.
Удивительно, что еще ни разу до этого они не попадали под камеры папарацци, но и это блаженство когда-нибудь должно было кончится, ведь известные люди всегда в центре всеобщего внимания, а, значит, и фотокамер.
Девушка, спрятав лицо в свои ладони, уткнулась головой в стойку бара, но фотографы начинали расползаться по всему помещению, даже залезая прямо рядом с ее плечом. В целом их, наверно, интересовал не столько сам факт появления Эминема в клубе, сколько его появление здесь с какой-то неизвестной никому черноволосой девушкой, которую завтра же желтые газетенки обольют грязью, не стесняясь в выражениях.
Ты как, нормально? голос Маршалла был немного обеспокоенным, но в целом ему, казалось, это не доставляло неудобства. Девушка отозвалась громким мычанием из-под своих ладоней: Вообще-то не очень. Маршалл, убери ииииих... - девушка ловко протянула руку вправо и схватилась цепкими пальцами за объектив одного из фотоаппаратов и со всей силой оттолкнула его от себя, а как только расчистила себе дорогу в эту сторону, соскочила со стула и быстрыми шагами скрылась в толпе.
Глаза все еще болели, и все вокруг было мутным, закрытым белоснежной пленкой, словно на засвеченной фотографии. Толпа бушевала. Она ревела, подпевая музыке,  а другая половина свистела сидящему за баром Маршаллу. Таня не различала абсолютно ничего, она с трудом сопротивлялась давлению людей и очень скоро почувствовала под ногой ступеньку. Девушка заставила себя продрать глаза и взобралась по винтовой лестнице на балкон второго этажа.
Придя в себя, уже спустя пару секунд, она принялась высматривать внизу, перегнувшись через перила, Мэттерса. Кричать было нельзя, да и бесполезно в таком шуме. Но уже через минуту поисков брюнетка отыскала его силуэт среди прочих, окруживших его и, как могла громко, свистнула. Только после второго или третьего свистка Маршалл обернулся и Гербер замахала ему с балкона, призывая подняться к ней. Девушка, вернувшись в нормальное положение, перестав нависать на перила, прислонилась к ним рукой и глубоко вздохнула. Слава Богу... Здесь было не многолюдно. Почти все присутствующие на балконе расползлись парочками по углам и были заняты своими делами. Здесь никого не интересовал Эминем с его "подружкой", а сама Таня могла, наконец, глубоко вздохнуть.
Дождавшись Маршалла, который уже поднялся наверх, она села на перила и пальцем поманила рэпера к себе.

Таня сидела посредине широкой каменной перилы, за которой была только возможность упасть с балкона вниз прямо в центр танцпола с почти пятиметровой высоты и больше ничего. Она, конечно, держалась руками за выступы каменной опоры, но пальцы, вспотевшие от злости, то и дело соскальзывали с нее.
Девушка потеряла в цветной толпе нужную фигуру, но возле бара Маршалла уже не было и, значит, он либо уже пробирался к лестнице, либо, вспылив от внезапного побега Тани, поспешил выйти на улицу и подышать. Гербер опасно повернулась через плечо и склонилась вниз, чтобы высмотреть мужчину в толпе, но в этот момент он уже подошел с боку, и девушка, вздрогнув от его внезапного появления, села прямо и устойчиво, чтобы больше не было возможности соскочить вниз и сломать себе шею. Глаза ее уже не пылали былым весельем, но что-то теплое в них все-таки осталось и вновь нарастало с каждой минутой, которой они могли провести здесь, наедине. Снизу, однако, мелькали вспышки - назойливые камеры спешили уловить каждую секунду из приватной жизни звезды, чтобы потом целую неделю смаковать ее подробности. Будто им заняться больше нечем. Зудят, как занозы в заднице, и довольствуются той грязью, которую целыми днями разыскивают, словно ищейки. Неужели кому-либо может настолько нравиться копаться в чужом грязном белье? Эти "репортеры", ради этого ли они положили не один год своей жизни на изучение журналистской профессии? Этого ли всю жизнь хотели - быть назойливыми мухами в чужих жизнях? Пожалуй, можно сказать, что это их работа, ведь каждый зарабатывает свой хлеб так, как может, но делает ли это им оправдание, когда их вспышки и камеры лезут прямо в лицо известным личностям, не давая продохнуть... Таня смотрела на них сверху с вызывающим презрением, грозно нахмурившись. Пожалуй, завтра в интернете она увидит не самые свои лучшие фотографии. Мерзкие люди.-процедила сквозь зубы брюнетка и отвернулась от камер. Со временем, наверно, привыкаешь к вниманию. Вот Маршалл - он не переживает, быть может ему даже нравится это, кто поймет.. Ему не в первые видеть себя звездой всех новостей и таблоидов, но Таня - нет. До этого момента, все то время, которое они когда-то проводили вместе их еще никогда не заставала такая толпа, гудящая от возбуждения и стражи новостей. Все было так же, как с любыми другими людьми, ничем не выделяющимися среди посредственной толпы. Она жила спокойно, окружая свое гнездо уютом и спокойствием, уехала в самый далекий от многолюдного центра города район, выстроила в своей жизни умиротворение и мечтала, чтобы ее дочь выросла вне того страшного шума, который всю жизнь сопровождал ее отца. Лучше бы ни один человек в мире больше не знал, чья она дочь, чтобы никто и никогда не докучал ей. Таня относилась к этому с особенной неприязнью. Многие девушки хотели бы славы, пусть даже такой - за счет другого человека, но для брюнетки была четкая грань - все, что есть у Маршалла, как у Эминема - известного на весь мир репера, не должно пересекать порог ее дома; шум и звездная жизнь существует только вне ее семьи, а для нее он давно обычный человек. Нет, конечно же она не была против того, что Маршаллу это нравится, ведь это его жизнь и главное, что в ней он нашел сам себя, лишь бы только это не мешало ей самой.
Но все в один вечер стало шатко - кто знает, придут ли завтра эти люди к ее дому, будут ли ловить их совместные вечера, когда родители с дочерьми будут ужинать за открытыми шторами? Будет ли все так, как она хотела? От осознания того, что все пошло против ее желания, Таня злобно скребет зубами друг о друга и глубоко дышит, уставившись в одну точку.
Фраза Маршалла звучит, как лишний повод всполыхнуть горячим пламенем. Таня сначала долго смотрит прямо в глаза мужчине, а потом тихо, но ясно проговаривает, давя в себе обиду на всех этих жалких помоешников, собирающих объедки чужих жизней, что стоят внизу и ждут, как собаки, когда им подкинут любой огрызок: Я никогда не буду жить такой жизнью, Маршалл. Я не привыкла к этому, и если нужно, я буду оберегать свое спокойствие, и спокойствие Роксаны. Не хочу, чтобы завтра кусты в моем саду были заполнены шпионами с камерами. Девушка брезгливо отворачивается в сторону, отгоняя мысли. Само то, что что-то выходит из-под ее контроля поднимает бунт. Ни одной женщине нельзя перехватывать дыхание и отбирать то, что ей необходимо - это неписаная истина. И если то, на что она имеет свое полное право пытаются забрать, любая женщина становится опаснее войны. Свое право для Тани теперь было одно - приватность ее жизни, но как совместить это с Маршаллом она не знала. Как опрометчиво было думать, что известность отца ее ребенка никогда не затронет ее! Таня буквально горела от злости, хотя пока еще не произошло ничего более страшного, чем сотня кадров с ее участием.
Девушка не дождалась ответа, хотя знала, что ничего не услышит. Он вновь оставит свои размышления при себе, и брюнетка спрыгнула с перилы на пол возле Мэттерса, осторожно приобняла его за плечо и протянула вперед по длинному балкону. Пойдем отсюда? Пожалуйста.. Они все испортили.
Девушка дошла до двери, на которой висела зеленая табличка "Exit" и вышла из душного помещения прямо на воздух. Холодный, колючий, морозный. Она смотрела вниз, на то, как ласково падающий снег укутывает асфальтовую парковку и деревья, крыши и перила. В ночной синеве мелькали городские огни, голоса, а проезжающие по дороге машины суетливо, словно даже брезгливо, счищали падающие снежинки со стекол.
Девушка осторожно, чтобы не упасть, спустилась по высокой металлической лестнице вниз и остановилась у джипа мужчины. Поехали. Больше не хочу никаких гулянок.
И вот он ответ. Таня думала о том, не скучает ли по прошлой жизни. Не грустит ли о временах, когда с радостью вливалась в любые, даже самые бестолковые и веселые, шумные компании. И если еще час назад она сомневалась в ответе, то теперь уже нет. Не скучала, и никогда не станет. Потому что свою нишу в жизни она нашла, и теперь ей было очень уютно жить так, как есть.