Имя - Desmond
Фамилия- Holligan
Возраст- 25
Пол- (догадайтесь)
Кто ты?(конник, покатушник)- Конник
Место работы( The Royal Horse Club ,город)- The Royal Horse Club
Место жительства(город, другое)- думаю, всё же город
Специальность(только для конников: конкур, выездка, другое)- троеборье
Биография(не меньше 8 строчек)-
"Десмонд, расслабься, такое бывает у всех. Просто сядь снова, надо как-то перебороть себя. Ну же, Дес, давай... Каждый, даже самый хороший всадник хотя бы раз падал с лошади."
Я лежал на мягком песке, глядя на ноги своей лошади. Звуковое пространство в эфире занимал Алан, мой тренер, в ушах шумело и вставать мне совсем не хотелось. Земля вдруг оказалась какой-то такой мягкой и было так лень...впрочем, я брежу..."каждый, даже самый хороший всадник..."значит я плохой всадник. Проснулась моя совесть. Как всегда. Вовремя. "Десмонд - Артур Холлиган, кончай валяться на песочке, вставай и снова садись в седло! Хотя... Короче, вставай, жирный змий-искуситель". Я хотел было возмутиться, но вспомнив, что совесть обычно выигрывала, встал с земли, отряхнулся, взял за повод прифигевшего коня (он упал вместе со мной, вернее, наоборот, я упал вместе с ним) и вставил ногу в стремя, подтянулся и сел в седло.
-"если ты сейчас скажешь...
-шагом, Десмонд, шагом
-...то я внук Нострадамуса",закончил я. Чуть сжав бока лошади шенкелем, я отдал гнедой повод.
--------------------------------------------------------------------------------------
Ход моих мыслей постоянно отсылает меня в мое детство, а именно, каким бы я был сейчас, если бы 13 февраля 1990 года сложилось бы по-другому.
-Десмонд, я уже не шучу, вставай и иди завтракать, Алан тебя ждать не будет.
-Ма, какой Алан???? 8 утра, я спать хочу...
Природа наделила меня способностью рассуждать здраво, я понимал прекрасно, что идем мы в школу, что мы проспали, а отец опять уехал в командировку... Нехотя я встал, почистил зубы, оделся, спустился вниз и позавтракал. Мама отвезла меня в школу. Маму, брюнетку с огромными голубыми глазами я видел чаще, чем отца, в свои практически сорок все еще красивого мужчину, немного полного, как мне казалось и уже седого. Поэтому, выйдя из машины, я поцеловал мать, и сказав ей, впопыхах, что очень люблю ее, понесся в школу.
В школе я много рисовал, практически не слушая учителей, правда, за малостью лет мне все прощалось, к тому же, сейчас был урок рисования.
Я любил лошадей. Всегда. Сколько себя помню. Никто не мог сказать - с чего началось мое увлечение лошадьми, просто в один прекрасный день я стал ими бредить. Поэтому, сухая старушонка с хорошей фамилией Паркер не особо удивилась, увидев этот рисунок... Или сильно...
-Десмонд, а почему он желтый?
-Просто оранжевый карандаш сломался
Ответил я. Старушка с хорошей фамилией ответ приняла и, причмокивая губами, пошла по рядам дальше, склоняясь то над одним, то над другим столом. А я дорисовывал своего желтого пони.
На выходе из школы меня встретил почему-то взъерошенный отец. Меня удивило, что он быстро вернулся домой, но у нас в семье лишних вопросов никто не задавал и я отучился. Но вот страх в его глазах меня напряг.
"пап, а где мама?"
Отец, кажется этого вопроса и боялся."мама уехала",только и ответил он. Куда уехала, зачем? Для моей детской головы слишком много вопросов. Я быстро все понял - отец врать мне не умел, он так и не научился этому искусству до своей смерти.
Хотя, бывает ли ложь во спасение? Мне кажется, что после такого "спасения" человек и тонет... Все равно что врач, второпях желая спасти пациента не выбьет воздух из шприца с лекарством, которое он собрался ввести внутривенно. Вроде как и помог, но убил.
А боль потери... Она уходит, но со временем, я бы даже сказал, с возрастом.
------------------------------------------------------------------------------------------------
Я уже говорил о том, что с детства бредил лошадьми. В плане увлечений в моей жизни было три даты, которые я запомнил и навсегда бессознательно - оставил в памяти.
Мне было 4 года, когда соседский мальчишка впервые посадил меня на лошадь. Сбылась моя мечта! Я был на целых 170 сантиметров выше земли! Радости моей не было предела...
В деревне же я и научился ездить. Мои родители были против моего увлечения. По серьезному я сел в седло только в 13 лет и то, только как следует измотав психику отца и мачехи. Потом меня снова "отлучали",как говорил мой дед, причем искали малейшую провинность...До сих пор я езжу в тех самых перчатках, которые мне подарили на мое шестнадцатилетие. У меня особое отношение к таким вещам, с которыми я пережил все бури и грозы, они мне как родные.
Ездил раз в неделю по полчаса, иногда выбираясь в конюшню, чтобы почистить лошадей. Больше всего я любил чистить лошадей, любил этот запах лошадиного пота, который еще долго остается на ладонях и перчатках...
Мою первую и единственную лошадь, симпатичную гнедую кобылку голштинской породы звали почти как меня, Холлиган, или Лилу. В моей жизни она появилась когда мне было 17, а ей 4. Молодая, бесбашенная, еще глупая, впрочем, мы с ней быстро сработались, стали выступать. Делалось это на основе взаимовыгодного контракта - она мне дает с ней нормально работать, а я с ней за это играю в леваде. Играть она просто обожала - в леваде игра становилась ее смыслом жизни. Там она готова была носиться вокруг меня, как собака бегать за мячиком...
Когда ей исполнилось 12 лет она умерла. Тихо, видимо во сне, просто ночью легла, а сутра уже не поднялась. После смерти матери это была вторая самая главная моя трагедия.
Будучи ветеринаром, я видел много смертей. Однажды, мне довелось усыпить великолепного скакового жеребца. Ещё совсем молодого, ростом в два метра, светло-серого красавца…
Они с хозяйкой поехали гулять по берегу реки, под впереди идущей лошадью обвалился песок, стояла невиданная засуха. Та лошадь со всадником отделались лёгкими синяками, хотя обрыв был почти в 4 метра. Оба троеборца, мужчина, видимо успел сгруппироваться, а лошадь, рыжий англичанин, спрыгнул в воду и правильно приземлился. А этой паре повезло меньше. У девушки было сломано два ребра и нога.
Её лошади повезло меньше, он спрыгнуть не успел, обрушился вместе с грунтом и сильно ударился о какой-то корень, или о железную балку, лежавшую на берегу, остатки старой мельницы. У него была сломана левая передняя и задняя ноги, сильное кровотечение.
Он умирал долго, умирать не хотел, я видел по глазам. Боролся.
После этого я задал себе вопрос. Совсем простой - стоит ли оплакивать того, кто не борется? Наверное, не стоит, ибо жизнь есть борьба.
-----------------------------------------------------------------------------------------------
Когда мне было 7,отец подарил мне фотоаппарат. Так моя жизнь стала вертеться и вокруг еще одного предмета. Она вертелась вокруг него и раньше, просто фотоаппарат был отцовский.
Бабочки, цветочки, позднее и люди... Мне больше всего нравилось снимать людей на улице, пока они меня не видят... Подобно Анри Картье - Брессону я научился растворяться в толпе. Катушки пленки, телеобъектив, черная изолента то, что чуть позже прибавилось к моей жизни.
--------------------------------------------------------------------------------
Лилу любила грызть свой повод. Эту черту я у нее обнаружил, когда мы стояли перед стартом на первых с ней соревнованиях. Меня постоянно окрикивали по фамилии, а Лилу звали так же. Она терпеть не могла, когда ее часто звали, начинала нервничать и...Есть свой собственный повод.
Я уже впал в какое-то оцепенение и понял, что видимо, медленное и размеренное жевание повода для Лилу является чем-то вроде медитации.
Услышав "Desmond-Arthur Holligan and Holligan" Лилу выпустила повод изо рта, вежливо дождалась пока я соберу повод, застегну каску и вышлю ее в галоп, на приветствие. Надо сказать, что ездить на ней было возможно только с мундштуком, что было двойным мучением для меня, ратовавшего за красоту в простоте. Одержав кобылу, чтобы она сразу так не переходила в прибавленный галоп(о, это она любила), я поставил ее влево, заводя на первую стенку, для Лилу среднего "роста". Хрюкнув, голштинка даже особо не прибавляя, спокойно ее перемахнула. Я заставил ее сменить ногу, снова чуть натолкнул на сбор, умница. Ну, то, что мы немного глюкнули на третьем препятствии, небольшой крестовине отвратительного бело-зеленого цвета, была наполовину моя вина, наполовину вина лошади, потому что я прозевал заход, не совсем туда ее направил, а кобыла радостно хрюкая, сильно прибавила, да еще рано снялась, короче говоря, чуть задела копытами планку. "для твоей же пользы, дурья башка, стараемся",промелькнуло у меня в голове. Ладно, проехали. Зато на канаве мы оба реваншировали. Тут уже я заранее отдал повод и прижал шпору к левому боку, подбирая правый повод, так мы с Лилу условились, еще на первой тренировке, будет прибавка, только хорошая. "ладно",согласилась голштинка и чуть опустив голову вниз оттолкнулась от передних ног, чтобы прибавить. Поняв, что лошадь меня тоже правильно поняла, я подобрал повод. Она легко толкнулась и пролетела эти четыре метра. Зато 10 оксер, последний, оказался для Лилу настоящим оскорблением.
Уши недоверчиво повернулись ко мне, говоря, "это прикол, да? Нет, если тебе это, я повторяю, тебе это надо, я прыгну" мне надо. Собранный повод, прижатый к боку шенкель, мне это надо. Все, теперь, после финиша мне уже не надо ничего.
----------------------------------------------------------------------------------
Мою девушку, Грэйс, отец считал полнейшим недоразумением. Только она умудрялась разбивать по три чашки в день, добавляя к этому всему пережаренную яичницу.
Увидев ее гениальную яичницу, мой отец однажды заметил, что она выглядит "как раз в духе импрессионизма"
Но Грэйс была мне нужна. Прежде всего потому, что я думал, что любил ее. Еще потому, что я был слишком серьезным и ответственным человеком, полная ей противоположность. Я был таким же, как и мой отец и моя мачеха и вся моя семья, я был серьезным. А Грэйс была несерьезной. Мне и сейчас очень не хватает ее легкомыслия, звона время от времени бьющегося фарфора и мексиканских сериалов, которые она так любила (и без вас знаю, что они ужасны, но согласитесь , что "серия 1132, дон Хуан так и не поцеловал Хуаниту"дает хороший отдых мозгам, размягчая их после долгого трудового дня)
-----------------------------------------------------------------------------
Кем была для меня Элис, девушка, с которой я познакомился, когда мне было 16? Лучшей подругой, или чем-то большим, в любом случае, одной из тех, с кем было очень больно расставаться. После нашей первой встречи, мы прообщались почти 3 месяца, а потом разошлись. Год мы не разговаривали и вот я, неожиданно для себя написал ей. Не знаю, почему я о ней вспомнил. А потом она уехала в другую страну, больше я о ней ничего не слышал.
С первой же нашей встречи Лилу показала себя невероятной лентяйкой. Еще до того, как я вышел из тренерской, ее бывший хозяин сказал мне надеть шпоры и взять хлыст. Со шпорами я работал редко, старый липпициан, на котором я до нее ездил слушался и так, при хорошем управлении, хлыст я брал с собой всегда. Больше всего меня удивило, что на молоденькую голштинку с огромными косульими глазами надели мундштук. Лошадь выглядела какой-то загнанной и изнеможденной. Худая, с длинными точеными ногами, высокая. Ее шагал Дэвид, ее бывший теперь уже наездник, я опоздал. Она шла низко опустив голову, как-то нехотя переставляя ноги, даже устало. Уныло.
Пройдя еще круг, Дэвид уступил ее мне. Я поправил стремена, подтянул подпругу и сел. Кобыла, казалось, не обратила на это особого внимания. В манеже мы были одни. На трибуне сидели Дэвид и Алан, о чем-то разговаривая, они пили чай. Я дал кобыле пройтись еще один круг, прежде чем подтолкнул ее шенкелем и собрал повод. Она собралась. Радовало уже одно это. Еще чуть толкнув ее, я чуть отдал повод, высылая на рабочую рысь. Рысь-то была рабочая, но на втором круге у меня сложилось ощущение того, что если лошадь умеет думать, то эта думает о чем угодно, только не о работе. Она стала как-то замедляться и я снова подтолкнул ее на сбор и надавил на бока шенкелем. Чтобы не было так скучно, от угла я чуть отдал ей повод и сделав левое постановление, выслал ее на прибавке по большой диагонали, сделав смену, я снова сделал полуодержку, чтобы перевести ее на рабочую рысь и выслал по стенке, то дожимая шенкель, то одерживая, чтобы постоянно держать ее в одном и том же темпе. Чуть отклонившись назад, я начал одерживать ее до собранной рыси. Тут-то и пригодился хлыст, рысь была совсем вялой, а пассаж пассажем не был... Вернее, это как-то отдаленно напоминало пассаж. Голштинка постоянно сбивалась и приходилось время от времени тихонько постукивать ей где-то чуть позади подпруги нормальный ритм. Решив не мучить больше четырехлетнюю кобылу, я похлопал ее по шее и перевел в шаг. Дал ей сахар и кобыла ожила - загоготала, завертела ушами, шаг стал энергичнее.
"Десмонд, не раскорми ее, а то она известная сладкоежка" глубокомысленно изрек Дэвид. Мне только и оставалось, что промычать что-то в ответ и кивнуть.
Лилу фыркнула.
-------------------------------------------------------------------------------------------
В своей жизни я упал с лошади один единственный раз, когда мне было 20. Лошадь зацепилась за планку препятствия, видимо, чтобы сохранить равновесие перед приземлением, она вытянула ногу и ее повело вбок, она со всего размаху обрушилась на препятствие. Мне очень повезло в том плане, что я
1)успел вовремя сгруппироваться,
2)не запутался в стремени, упал чуть дальше, чем по моим расчетам должен был.
Почти восьмисоткиллограмовая голштинка с грохотом упала аккурат туда, куда должен был упасть я. Встала она небыстро, подняться пыталась долго, видимо мешало седло. Я лежал дольше. Падать было нестрашно, самыми страшными по иронии оказались те несколько минут, которые я провел на земле. Когда до меня наконец дошло то, что я каким-то невероятным образом упал чуть дальше от лошади, не упади она чуть дальше, она как минимум бы переломала мне все ребра. Её, по видимому, задержало препятствие, остатки которого в виде брусьев и одной стойки валялись вокруг.
"каждый, даже самый хороший всадник хотя бы раз падал с лошади" единственное, на что отозвалось мое внимание. Меня подняли среди ночи. Так уж получилось, что в свои двадцать я уже закончил институт и работал. И так уж случилось, что в своем фешенебельном пригороде я оказался единственным ветеринаром на несколько кварталов вокруг. Ко мне тащили попугаев, крыс, кошек, собак, словом, различную живность. А сегодня ночью ко мне пришли с рожающей кошкой. В итоге, пять котят выжили, а один родился мертвым...
Поняв, что лошадь уже встала, я чисто автоматически прощупал ее ноги, осмотрел все вокруг в поисках того, за что бы она могла зацепиться ,сел и выслал ее в шаг.
----------------------------------------------------------------------------------------------------
Ветеринаром я хотел стать с раннего детства. Мой отец закончил медицинский и владел сетью аптек по всей Канаде, что давало ему хороший доход. Он хотел так же, чтобы и я пошел по его стопам, став наследником семейного бизнеса. Но я не был достойным наследником. Я не хотел им быть. Я был другим.
У нас дома не было домашних животных, а я готов был возиться с ними часами. Проводя каждое лето у бабушки, жившей во Франции (она была матерью моей мамы), в деревне
Сант - Клеменс, близ Клермон - Феррана, я возился там со всякой живностью, живущей на фермах. Так же как и я, она любила лошадей, а старый увалень Робер, толстый серый в яблоках першерон, нас обоих любил беззаветно. Я каждое утро прибегал к нему, он вытаскивал из карманов припасенные специально для него яблоки (вообще, дед ругался, когда видел ободранные яблони , так что добывал я их иногда ценою своего спокойствия),а я его в это время чистил, а затем отводил на пастбище, где он до вечера пасся в обществе коров с большими печальными глазами, коз и овец. Особенно добродушного старика Робера любили дурашливые ягнята, а его широкую, как диван спину облюбовали глуповатые куры наседки, возмущавшиеся при каждом его движении.
Я окончил школу в 15 лет. Был еще колледж, но мне туда не хотелось, школа итак была с уклоном в химию и биологию, поэтому я пошел сразу в университет. Узнав, что я подал документы в ветеринарный, а не медицинский, отец был в шоке и потребовалось еще несколько недель совместных с мачехой усилий, чтобы добиться своего. Было тяжело. Я на несколько лет был младше своих однокурсников. Так я учился быть независимым и терпеливым, наконец-то всерьез взялся за учебу.
Внешность(не менее 7 строк)-
Средней высоты дядя с тёмными волосами и серо-голубыми глазами. Сейчас в меру пухленький, совсем в меру. На лице частенько индифферентное выражение. На самом деле, он думает. Это бывает.
Ещё у него достаточно большие, но красивые руки, которыми он может дать особо кусающимся четвероногим по лбу. Впрочем, это бывает крайне редко- он за трудовое воспитание.
Характер(не менее 7 строк)-
Спокойный, танкообразный. В споры не лезет, не пьёт, не курит почти, даже не дерётся. Ну, только если по праздникам, лет эдак в сто)
Тренирует и учит детей. При достаточно мирном и спокойном характере может отругать так, что бедное дитё потом долго будет во всех словарях искать новую лексику ( при этом всё цензурно, прошу заметить). Хотя, такое тоже бывает по огромным праздникам, если только ученик совсем дибилоидный попадётся.
Ответственность лишний раз старается на себя не брать, но уж если надо… Ну что поделаешь? Сделает всё от начала и до конца.
В своё время занимался троеборьем, лошадей не боится, но на данный момент не ездит уже несколько лет из-за травмы. И ещё неизвестно, сядет ли вообще в седло.
В любом случае, может взять как молодую лошадь, так и лошадь постарше- опыта вполне хватит воспитать и не запустить и не ухудшить то, что уже есть.
Связь с вами-
Sophya.chernyshova
Как часто будете посещать ролевую-
У меня универ, но, выходные- точно буду и, мб и на неделе
Откуда узнали о нас-
Связи всё, связи…
Статус-
Пробный пост(мин. 6 строк)-
Господа, история- там всёёё всё есть
Пожелания и предложения(если есть)-
Пока нет
)
