Рэд, - мягкий женский голос пробудил его от дремы, в которой он пребывал последние десять минут. Конь повернул голову в сторону двери и устало покосился на стоящую за решеткой девушку. Она тут часто бывает, порой даже заходит и расчесывает его беспорядочную гриву, - Ты почему так ничего и не съел? Шатенка грустно посмотрела в кормушку, которая вот уже несколько часов как была наполнена кашей. Она открыла дверь и на свой риск зашла внутрь денника, ведь конюхам было дано строгое поручение начальства - не позволять ученикам ошиваться возле прокатных лошадей в одиночестве.
Харри развернулся к ней лицом, с тяжестью переставляя свои мохнатые ноги, в которых спутались опилки и колосья сена. Девушка указала ему на полную кормушку, но шайр только без особого энтузиазма вдохнул запах остывшего овса и сразу как-то странно и недовольно прогудел, отвернувшись от пластикового ведра, висящего на стене. Ты даже похудел. Друг, что это с тобой? - девушка провела ласковой ладонью по его белоснежной проточине и осмотрела его бока, на которой пока еще не очень заметно, но уже проступали ребра. Как-то не хочется есть. - Харрикейн легонько прикоснулся своей головой к ее плечу и в таком положении на мгновение замер. То ли задумался о чем-то, то ли пытался припомнить с каких пор овес стал таким безвкусным и неинтересным для него.
Быть может болезнь захватила его тело, и понемногу силы оставляли его, или просто наступила наконец высшая точка апатии, в которой не хотелось уже ничего и даже обед становился самопринуждением. Когда-нибудь это должно было случится, и если это и было началом конца, то шайр, так или иначе, был уже ко всему готов. Будущее его волновало слабо, потому что свой финиш он знал наперед - так он тут и сдохнет, как дворовая шавка, под редкие вздохи детей и, может быть, конюхов. А начальство только безмолвно разведет руками, думая, что они сделали все, что было в их силах. Впрочем, может это и так, но думать о том, что о тебе плохо заботятся намного приятнее, чем знать, что ты просто-напросто никому не нужен.
Настоящая жизнь, та, что кипит в сердце любого существа, будь то человек, лошадь или мышь, она давно покинула его. Чувства, желания и энергия потерялись в безмолвном одиночестве, а их место заняла пустота, в которой он ощущал себя чем-то ненастоящим, как сон, который в конце-концов обязательно растает в тишине.
Девушка похлопала его шею, пыльную, как старый ковер, и вышла в проход. Она порылась в своих карманах и вытащила четыре печенья, которые протянула через решетку к Харрикейну. Вороной втянул ноздрями сладкий яблочный аромат и осторожно стянул угощение с руки шатенки. Если бы лошадей кормили конфетами и печеньем, их жизнь была бы короче, но приятнее. - медленно разжевывая рассыпчатое угощение, он прикрыл глаза, а когда открыл, девушки уже не было. Она ушла бесшумно и быстро, быть может опаздывая на тренировку.
Конь посмотрел в проход и ничего нового не увидел. Он громко вздохнул и развернулся головой к противоположной стене. Его неуклюжее движение пошатнуло его тело, и задней ногой он случайно задел свою дверь, которая, к его удивлению, тут же открылась нараспашку. Что за шуточки? - обернулся, услышав скрип двери, шайр. Когда он увидел, что дверь открыта, а поблизости нет ни души, интерес вдруг волной захлестнул его. Он прокрутился на месте и застыл, в ожидании того, что сейчас кто-нибудь треснет ладонью ему по носу, если он высунется в проход. Но никого не было. Ни единого шороха, ни единого человека.
С небывалым любопытством он наполовину вылез из денника и снова застыл. Затем он сделал еще пару неуверенных шагов. Когда он, наконец, полностью вышел в проход, с осторожностью ступая на бетонный пол, дверь денника звякнула на пружине и пошла назад. На ходу она как следует поддала шайру под зад, и он от неожиданности подскочил на месте и нелепым прыжком отбежал в сторону. Инфаркт обеспечен! - испуганно прогундел он и только успокоившись, продолжил свой путь. Он медленно, как мог тихо и незаметно шел по проходу, но остаться незамеченным он, конечно, не мог. Недовольные "со-камерники", только завидев его, гуляющего по проходу и шарящегося по ящикам и мешкам, начинали яростно стучать в деревянные перегородки денников и злостно ржать. Гадюшник какой-то, ей Богу.
Когда до выхода, ведущего во двор конюшни оставалось пара денников, сзади чуткий слух уловил голоса и шаги детей. Надо было думать быстро - бежать или остаться здесь и притвориться хорошим ни в чем неповинным конем.
Бежать! - шайр соскользнул с места и прыжком долетел до двери. Он пихнул ее носом, и та бесшумно открылась. Ледяной ветер окатил его, как из ведра. По шкуре, на которой не было даже тонкой денниковой попонки, прошелся холодок, но в пылу разгоревшегося в нем не то восторга, не то испуга, шайр даже не заметил этого едва беспокоящего его тело мороза. Впрочем, это могло бы сыграть с ним злую шутку, ведь конюшни очень хорошо отапливались и малейшее дуновение зимнего ветра на изнеженных теплом лошадей могло стать причиной серьезной простуды.
Выскочив во двор, он тут же свернул за угол, чтобы его не заметили дети. Он остановился под навесом, который с трудом держался под толщей снега. Яркий свет ослепил Харрикейна на пару мгновений. Потерявшись, глаза стали беспокойно искать хоть что-то, что отличалось от общей белой массы неприступных сугробов, что-то, что можно было увидеть. Наткнувшись глазами на черный столб карликового деревца, он смог сфокусировать глаза, которые щипало от бликов солнца на снегу.
Огромное животное, по своей ширине, высоте и силе сравнимое разве что с небольшим слоном, но никак не с лошадью, стояло посреди белоснежных газонов. Вопреки своему неповоротливому виду, вороной шайр был грациозен, хоть и по-своему, не так, как выездковые и конкурные лошадки на сухих, хоть и мускулистых, ногах.
Снег хрустел под копытами, стоило только шевельнуть ногой. С интересом опустив голову, он вдохнул ноздрями разлетевшуюся с сугроба снежную пыль, но ничего не ощутил. Странно. Он ничем не пахнет. Вообще ничем... - с непониманием уставившись в сугроб, Харри высунул розовый язык и едва коснулся им снега. Ощутив холод, он тут же вскинул голову. На языке остались только капли воды, которые пробежались по горлу. Я больше, чем уверен, что на вид это совсем не похоже на воду.
В недоумении он застрял на месте, когда рядом послышались шаги. Испугавшись, что его заметили, шайр даже не услышал, как его сейчас окликнули, он подскочил на месте и сделал два шага назад. Но оказалось, что человек, обнаруживший беглеца был вовсе ему не знаком. Это был не конюх и уж точно не один из детей, посещающих прокат. Что ж, попался, дурень. Надо было сразу уходить... - гугукнул он сам себе.
Любая другая лошадь, пожалуй, уже нашла бы момент, чтобы вставить ноги, но Харри был из другого теста слеплен. Удивительным было то, как после всего, чего он в жизни только не видел от людей, он оставался столь же услужливым, доверчивым и воспитанным, что и раньше.
Мужчина, на вид довольно уверенный, взрослый и занятой, потому что на его лице застыла какая-то туманная маска обычных человеческих проблем и череды важных дел, о каждом из которых надо было всегда помнить. Так выглядели все взрослые люди. Дети, они лишены этой маски, потому что им не приходится решать что-то в своей жизни, постоянно думать о чем-то, они просто живут и радуются, пока могут, пока груз их проблем лежит на чужих плечах.
Не шевелясь, шайр провожал мужчину слегка испуганным взглядом. По обычаю сейчас его должны были заловить и по возвращению в душный денник отвесить хлопок по крупу за побег и непослушание, но мужчина не спешил. Он достал угощение и протянул ладонь, на что конь незамедлительно ответил легким хрустом и довольным прищуром темных глаз.
Повеял ветер и шкура великана невольно содрогнулась.
Мужчина неспеша прошелся рукой по спине жеребца. От этого Рэд немного дернулся, ожидая получить от незнакомца щипок, шлепок или что угодно еще, но спокойная и легкая рука лишь ощупала его шкуру, подняв из нее многодневную едкую пыль.
Да, надо хорошенько поругать твоего владельца за такой небрежный уход.
Шайр прищурился, будто расплывшись в наигранной, но печальной улыбке. Сначала придется сыграть в игру "найди хозяина".
Брюнет снова подошел к голове великана и, недолго пораскинув мыслями, сделал шаг в сторону. Пойдем?
Что? А где же хватания за гриву, крики и прочее? - шлепнул губами, забавно повернув голову, вороной. Он был обескуражен удивительным спокойствием, уважительностью незнакомца, и это просто вогнало Харрикейна в ступор. Он не мог не ответить. Шайр сделал робкий шаг навстречу мужчине, а затем еще.
Конечно, перспектива того, что ему и дальше придется стоять в четырех стенах не радовала, но удивительное мгновение общения с человеком, который вел себя с жеребцом, как друг, а не хозяин вещи, просто не могли не захватить его доверие.