Это просто новости, с одной высокой плоскости….

Какой-то тёмный подъезд, какие-то грязные лестницы. Юта осторожно шла вверх по ступенькам, ведь там где-то был свет. Вольная собака, вольная жизнь… Как же! Сейчас зима и как бы ты не любила вольную жизнь, но на ночь ты всегда забьёшься в открытую дверь подъезда. Юта предпочитала именно такие места для ночёвки. В большинстве случаев, лампы были перегоревшими, и в кучах не выброшенного хлама вполне можно было спать. Всё же, это лучше, чем лежать на снегу. Конечно, были и неприятности, вроде крыс, но и к обществу грызунов собака привыкла. Лишь бы люди не трогали.
Собака медленно поднялась на очередную лестницу, и упёрлась в ветхую дверь. Хлипкие ушки для замка не выдержали сильного толчка, который Юта произвела посредством плеча. Древесина жалобно затрещала, и крепёж вырвался из косяка, повиснув на замке открывшейся перед ней дверью. Это была дверь на чердак. Юта, осторожно переступая по ветхим доскам, подошла к маленькому, не застеклённому окну, и осторожно выглянула в него. Доска под её ногой заскрипела, что заставило её застыть в напряжённой неестественной позе. Перед глазами предстало ещё несколько таких же домов. Это была окраина города. Быть может, когда это был маленький цветущий городок, а теперь, здесь жило лишь несколько стариков. Все уехали туда, погрузившись в суету большого города. А здесь же процветал безмятежный покой.
Юта глубоко вдохнула этот запах, запах увядающей жизни, смешанный с лёгким утренним морозцем, словно хотела запомнить его навсегда. Затем, она осторожно отошла от окна и проделала обратный путь по тёмной лестнице. Входная дверь оказалась крепкой и Юта не могла её открыть. Тогда она, театрально сев, огласила подъезд громким воем. Хлопнула ближайшая дверь и вой оборвался. Из квартиры к двери спешила старушка, укутанная в белый шерстяной платок. Собака, прижав уши к голове, встала и отошла на несколько шагов от двери. Юта прекрасно понимала, что эта женщина не причинит ей зла. Казалось, она даже дверь то с трудом открыла.
Собака резво выскочила наружу, слыша в вслед: беги, красавица, беги…, прерываемое тяжким старческим кашлем. Некоторое время, Юта бежала резвым галопом, истрачивая излишки энергии. Жизнь на улице нравилась ей тем, что ты можешь бегать когда, где и сколько тебе угодно. А бегала Юта много. Её тело требовало долгих тренировок, и собака устраивала их себе сама.
Нос чуял скорое приближение весны, и Юта весело бежала вдоль какой-то дороги, радуясь такому солнечному утру. Это было где-то часов семь. Время собака определяла обычно по мусоровозам, которые сейчас спешили из города на его окраину, там, где находились мусороперерабатывающие заводы и просто напросто свалки. Живот немного сводило от голода, но собака старалась не обращать на этот неприятный факт внимания. Она могла и несколько дней обойтись без еды, если её не было вовсе и не у кого было отнять.
Куда она держала путь? Риторический вопрос. Ей захотелось в путь – слишком долго она была заточена в каменных джунглях. Быть может, легкомысленно отправляться в путь наугад, куда приведут ноги, но душа просила именно таких перемен.
Некоторое время, Юта с интересом принюхивалась к какому-то едва уловимому, но до боли знакомому запаху, но он перебивался шоссе. Тогда собака сошла с дороги, двинувшись через лес. Запах становился сильнее и ветер подгонял его прямо в сторону собаки. Немного погодя, она узнала этот запах. Это были лошади. На морде появилась лёгкая улыбка и ей захотелось, во что бы то ни стало найти лошадей.
Вот, Юта уже вышла из леса и, остановившись на пригорке, почти по грудь, проваливаясь в сугроб, осматривала местность. Перед её глазами разворачивалась приятная картина: это была на вид богатая конюшня и большой прилегающей территорией. Живот требовательно заурчат, напоминая о своём существовании. Юта ухмыльнулась, думая, что там-то как раз будет, чем поживиться.
Гавкнув, Юта стремительно полетела вниз по склону холма, рассекая грудью слои снега. Её стройное тело, казалось, не знало утомления, когда она проламывалась к своей цели.
И вот, она стоит уже около зданий, принюхиваясь к запахам доносящихся из них. Несколько лошадей, одетых в разноцветные попоны, уже гуляли в левадах. От этой картины бодрого утра, у Юты защемило сердце. Ведь когда-то она была счастлива и радовалась дням вместе с ним, с другом.
Быстро отбросив эти мысли в сторону, собака понуро опустила голову к земле. Она стояла на тропинке и улавливала множество следов. Это были и человеческие и конские следы. Её подмывало зайти в конюшню, но внимание её привлёк одинокий маленький домик.
Юта направилась именно к этому домику, как всегда, она держалась осторожно, хотя внешне выглядела довольно спокойной и раскованной. Однако, любой, подошедший к ней близко, мог бы почувствовать волну отчуждения и затаённой злобы, исходящей от этого животного.
Было утро и на улице почти не было. Конюхи работали в конюшне, а остальные посетители конюшни ещё не успели до неё добраться.
Юта глубоко дышала – здесь был определённо хороший воздух, таким свежим и живительным казался он ей после тесных объятий города.
Собака, готовая в любой момент отскочить в сторону или отстоять себя с помощью зубов, неторопливо подошла к дому и остановилась. Оттуда пахло мясом, собаками и человеком, и, совсем немного лошадьми. Но по силе конского запаха можно было определить, что лошади там нет, и не было никогда. Возможно, жилец этого дома общается с лошадьми. Проанализировав ситуацию и поняв, что она очень хочет есть, Юта неслышно, чуть припав к земле, подошла ближе к дому. Ветер играл ей на пользу – она стояла с подветренной стороны и, появившись, стала бы для собак полной неожиданностью.
Юта, несколько вздрогнула – взгляд её остановился на собаке, которая была привязана к какой-то будке. Сторожевая собака? Хм. Собака моментально преобразилась: чуть танцующая походка, грозный взгляд исподлобья. Юта чуть опустила голову, так что бы лучше обозначилась мускулистая спина и плечи. Зубы были слегка оскалены, а шерсть на загривке встала дыбом. В горле уже стали намечаться отголоски хриплого рычания.
Юта, пребывая в таком состоянии, не торопясь пошла к дому человека. Пройдя мимо собаки, явно показывая той, что Юта недружелюбно настроена, она легко, будто всю жизнь только это и делала, взбежала по лестнице наверх. Собака чуть толкнула плечом дверь и вошла во внутрь. Взгляду её предстала скудная , но уютная обстановка: лежанка, несколько небольших шкафов, кресло и телевизор, а в кресле сидел человек, удивлённо уставившись на появившегося питбуля. Юта чуть приоткрыла пасть, обнажая ряд острых зубов, и взгляд её упал на то, зачем она собственно сюда пришла. Это был кусок мяса, предназначавшийся, вероятно, какой-то собаке. Юта сделала быстрый, молниеносный прыжок к миске, схватила мясо и вторым прыжком уже была за дверью. Затем, Юта не стала спускаться по лестнице, а сиганула прямо с верхней площадки вниз. Высота тут была небольшая и шанс расшибиться у Юты был один из тысячи. Оказавшись на земле, Юта развернулась, крепко сжимая в зубах добытую еду и решила отойти куда-нибудь, что бы никто не мешал ей есть.   

Острые клыки быстро раздирали мясо, и Юта глотала, почти не жуя. Организм, наконец, получил необходимый ему заряд бодрости. Собака не стала облизываться – знала, что нет лучшего способа избежать ненужных знакомств, чем наличие окровавленной морды. Во всяком случае, маленькие шавки дико трусили при таком зрелище.
Тем временем, на поле «боя» появился ещё один субъект. Юта проводила его пронзительным неприятным взглядом. Принадлежность к каким-либо породностям, Юта определить не смогла, да, впрочем, такой целью и не задавалась. Она подумывала уже уйти дальше, по свои делам, когда серый пёс, улёгшись на солнцепёке, изрёк некоторые слова:
Здаров, боксеры...
Мощные мышцы брюшного пресса автоматически сократились, когда собака зарычала. Юта в несколько прыжков оказалась рядом с незнакомцем. В горле её клокотало рычание, а шерсть на загривке встала дыбом. Поджарая и мускулистая, она нависла над серым.
Здорово, хаски-переросток.
- холодно и, казалось, строго произнесла Юта.
Научись породы различать, а потом лезь к другим, иначе раздеру как тот кусок мяса.
- речь Юты была груба и жестока. Она слишком привыкла быть такой, конечно, иногда, она была и женственной, но это было редко. Собаки выглядели сытыми и гладкими, несмотря, что хозяев рядом не наблюдалось. Это означало лишь то, что кормовая база здесь питательная.
Весна… Время любви… да не хрена. Ранняя весна, это перестройка всего живого на новый лад. Юту, впрочем, как и всех, в такое время, клонило в сон, и было откровенно лень что-либо делать. Так же как и сейчас ей было лень разбираться с этим нагловатым незнакомцев. В другое время, она, пожалуй, и потрепала бы его, что бы знал своё место.
Последний раскат рычания, словно раскат грома и Юта, не торопясь, стала отходить от лежащей собаки.
Было приятно ощущать уже чуть мягкую землю, которая слегка продавливалась под лапами Юты. Этот факт заставил её невольно улыбнуться. Никто никогда не видел её улыбки, да и не надо что бы видели. Юта всегда предпочитала, что бы её боялись, избегали и уважали. Она не любила назойливых подхалимов, да и вообще собачье общество. Она была одиночкой и есть одиночка, и будет одиночкой до конца своих дней. Жизнь вырвала из её груди сердце, и вернуть его назад не сможет, пожалуй, уже никто. Она давно ничего не боялась, давно не переживала ни за кого. Сторонилась людей и стай бродячих собак, хотя любая стая хотела бы заиметь такую добытчицу, ведь воровала Юта искусно. Через чур агрессивная, она отталкивала одним своим видом. Порой, она рассуждала, что было бы с ней, если бы она была другой породы. Вот и сейчас, когда весеннее солнце ласково пригревая, улыбалось ей, она была погружена в свои угрюмые мысли. Пожалуй, если бы я была какой-нибудь там чихуа-хуа, я бы сразу легла под первый же железнодорожный состав. Хорошо, что судьба дала мне такое тело. 
Юта достаточно отошла от всех этих существ, что бы они не доставали её и почти что рухнула на землю. Местечко, впрочем, она выбрала хорошо. Это была проталина, но не грязная, а чуть подсохшая на солнце. Солнце слепило ей глаза, и она сощурила их, теперь, они янтарным блеском светились через щелки. Она была в какой-то мере красива, но никто никогда красивой её не называл. Разве что… да нет, не стоит ворошить прошлое. Говорят, собака расцветает после того, как однажды станет мамой. Что же, интересно, похорошела ли Юта, когда впервые родила от уличного кобеля? Она не задумывалась над этим, просто чувствовала, что статус её ещё больше возвысился над другими собаками. Рожавшая собака имеет в стае особый статус. Да, впрочем, стаи то не  было.

Не молчи, ты просто говори со мной…

Солнечные лучи озаряли её морду, невольно заставляя глуповато улыбаться. Редко когда она могла вот так вот лежать, ловя сладкие грёзы на солнечных склонах. Юта лежала, краем глаза созидая, как ведут себя питбуль и второй пёс. Заставив немного покрутиться свой мозг, собака с трудом вспомнила, что ей как-то рассказывали о неком роде. Род назывался волчьим. Собаки говорили, что это есть выносливые дикие собаки. Больше Юта ничего вспомнить не смогла и, чуть приподняв голову, вгляделась в незнакомца. Тело его было покрыто густой серой шерстью. На вид она казалась мягкой. Почему то, у Юты вдруг назрело желание прикоснутся к нему и проверить, на самом деле его шерсть мягкая, или же это оптический обман.
Питбуль, сидевший на цепи, что-то говорил волку, рычал. Неужели, я выгляжу так же, когда злюсь? Неудивительно, что большинство собак обходят меня стороной. Казалось, откуда бы такие мысли? Весенний гон что ли начался?  Глухо звякнула о землю сорвавшаяся с шеи собаки цепь и Юта обернулась на этот звук. Коричневый, набычившись, как то не очень дружелюбно посматривал на серого. Юта поймала себя на мысли, что ей немного….. жаль будет, если волк окажется растерзанным. Кроме того, её до сих пор одолевало желание прикоснуться к его шерсти.
Юта рывком поднялась на ноги и отряхнулась. После чего, будто бы и не причём, подошла к собакам. Шерсть на загривке привычно встала дыбом, но на этот раз она не рычала. Собака величественно возникла между враждующими сторонами, повернувшись к питбулю мордой, а к серому филейлым местом. Она, впрочем, подсознательно понимала, что эта самая филейная часть её сейчас может быть укушена, но игнорировала инстинкт самосохранения и годами выработанную привычку никогда не поворачиваться ни к кому задницей.
Моя собака.
- прозвучал её уверенный и какой-то погребальный голос. Акцент был сделан на слове моя, а вместо слова «собака» можно было бы легко подставить «добыча» и смысл предложения бы нисколько не поменялся. Холодно, она смотрела ему в глаза, бросая вызов. Всегда, тот, кто смотрит другой собаке в глаза – тот бросает ей вызов. Это собачья психология как ни крути.
После этого, внезапно улыбнувшись, Юта развернулась мордой к волку. Чуть прижав уши, она проскользила мордой по его груди и плечу: он был мягким. Юта глубоко втянула его запах, что бы узнавать сие творение бога издалека. Она не испытывала к нему никаких чувств, он был для неё обычным хаски. Разве что помассивнее. Она не знала, что с ней. Быть может, и правда весеннее обострение. Ведь мало того, что она его не укусила, так она ещё и обтирается об него, будто уже готова и зад подставить. От этой мысли Юте стало противно, и она раздражённо щёлкнула пастью. Затем, собака уверенным быстрым шагом, направилась в сторону от собак. Здание конюшни, озарённое лучами солнца, манило её. Ей хотелось прогуляться между рядами денников, да поглазеть на их обитателей.
Уходя, она ни разу не оглянулась. Знала, что всегда может вернуться назад и загрызть обоих собак к чёртовой матери.
-----------> на конюшню. 

Каждый имеет право на ошибку, но не все пользуются ей...
Рэм наблюдал за всем происходящим, но для него был слышен гул ветра и чувство свободы. Он немного трусил, не зная, что ему делать и куда бежать. Пёс повилял хвостом, но не от радости, а только выбирая направление. Сначала он посмотрел в даль полей и трасы города, но сразу же передумал…
Питбулиха злобно и с видом моя территория кинула на него взгляд. Тот лишь только покосился и слегка наклонил голову вправо. Приподняв бровь, он опять нормально повернул голову и с недоумением приземлился на зад. Не понятное чувство противоречило ему. Может потому что она, была самка, и он подчинился. Обижать или драться с ней ему не хотелось. Нет, Рэм был не трус, ему было просто не приятно заводить конфликты. И его воспитывали защищать слабый пол. Может, она была и не слабая, но с ним она не была в пару боя.
И так продолжив сидеть в недоумении, он ещё больше удивился, приподняв вторую бровь, оттого, что та вообще  потёрлась об него. На морде пса было какое-то отвращение и смех над выражением морды волка.
Но вот та уже убежала, и её запах еле был слышен на том месте, где находился кобель. Он чихнул и, наклонив голову, ухмыльнулся второй раз над хаски - переростком. Ему очень понравился ответ той, как быстро она захлопнула пасть волку. И вот, всё ещё сидев, он лишь слушал дыхание ветра и гул неподалёку авто. Бежать за питбулем ему не хотелось, так как она была лишь просто собака, и никаких эмоций он к ней не испытывал. Пёс зевнул и опять взглянул на волка.
Знаешь мне как-то не интересно кто ты и твоё появление на свет, но и ты сам мне не интересен, так что пока волчонок.
Он был крайне спокоен и вежлив, как ни странно. Рэм приподнялся и встал. Махнув ухом, он пропустил звук авто с трассы и, подняв голову, он сделал глубокий вдох и принюхался, закрыв глаза…
Запах вкусной еды из проезжающей машины. Это  была, машина из пиццерии. Вкусная пицца всё ещё пахла и ехала к какому-то человеку. Чмокнув пастью, он продолжал нюхать. Конюшне неподалеку или даже совсем близко пахла навозом или конскими фекалиями. Этот запах перебил весь аппетит.
Рэм спокойно пришёл в себя, от жуткого журчания в желудке. Он пошёл тихонько на пост охранника. Тот задремал от звука телевизора. Так как кобель был наилучшим вором и умел хорошо подкрадываться, он ползком очень тихо подобрался к столу. Поднявшись на задние лапы и держась передними на столе, он заметил бутерброд. Который видимо он сделал вторым, но съесть не сумел. Рэм схватил его, и тарелка полетела на пол. Охранник подскочил, но, не сумев сосредоточиться, он упустил питбуля в зубах с бутером.
Пёс радостно бежал, виляя хвостом, дожёвывая еду, он быстро пробежал около волка, даже не заметив того. Он был направлен прямо к конюшне. Сухая тропа пролегала прямо к проходу. Царапая землю когтями, кобель приближался к проходу. Бежав трусцой, Рэм быстро преодолел путь. Высунув язык, он подошёл к дверям и проскочил и скрылся в проходе.
__________Конюшня. Проход________________