Панамера старалась не показывать свое раздражение по поводу того, как она выглядит. Что за ерунда у нее с гривой? Почему нельзя тряхнуть челкой? А что за штука мешает открыть рот и зевнуть? Кобыла крутилась вокруг всадника. Впрочем, он выглядел так же нелепо, как и она. Остается надеяться что это ненадолго. Вокруг все суетились, делали какие-то дела, внутри манежа сновали всадники на вычищенных до блеска лошадях. Панамера, выросшая на холодной Аляске, была очень далека от всего этого гламура. Вокруг было много людей, кобыла смущалась. Ей хотелось бы улизнуть отсюда куда подальше. Она еще никогда не видела такой толпы. Уверенность всадника немного успокаивала. Они шли по бортику, у сидящего на трибуне человека что-то резко сверкнуло в руках. Кобыла всхрапнула и отпрыгнула в сторону. Докер тут же успокоил ее. Кобыла старалась, как могла, но судя по реакции человека, получалось у нее далеко не все. Главное, что ее не наказывали, от этого рыжая старалась еще больше. Ей были непонятны многие команды всадника, ведь она всегда знала только: пнули - значит нужно идти, пнули сильнее, нужно бежать. Повод тянут назад - остановиться, тянут в сторону- повернуть. Ее выездили для работы, не для спорта и Пани уж точно не понимала что значит отдать затылок или подобрать плечо. Всадник несколько раз шлепнул ее хлыстом по крупу и она инстинктивно убирала его от последующего удара. Похоже, человек именно этого и добивался. Они носились по манежу, всадник постоянно загружал кобыле мозг странными упражнениями, а когда она подняла голову, прямо по курсу стояло препятствие. О, ну это она может! Вытянув шею и высоко подняв голову, кобыла закусила железо и широким галопом пошла на препятствие. Докер делал что-то поводом, но кобыла выдернула голову и прыгнула. Она всегда отличалась сильным импульсом в прыжке и большой выносливостью. Все таки работать спасателем на Аляске было не легко и требовалась хорошая закалка.
Но прыгнув еще пару раз, Пани поняла, что она устала. Да уж, былая форма утеряна.
Они направились на выход. Что, уже все? Всадник спешился и похвалил рыжую, а она все с интересом оглядывалась по сторонам. Когда подпруга ослабилась, Панамера с удовольствием глубоко вздохнула. Сейчас бы на свежий воздух, в левадку. Рыжей было ужасно некомфортно в сложившихся условиях. А еще она нервно храпела, копая копытом пол, когда Докер отходил от нее. Но он тут же возвращался и кобыла успокаивалась. Почему ее ничем не угощают? После работы она привыкла получать щедрые угощения. Может именно из-за них она и потеряла форму? Мимо них в манеж проходили всадники, звенел колокол. Пани наблюдала, как стараются лошади на поле. С беспокойством рыжая понимала, что вот те 10 препятствий и ей придется пройти. Именно поэтому они тут и торчат. Вдруг манеж опустел. Остались только люди на трибунах. Кобыла услышала как странный голос, который было слышно отовсюду, назвал имя ее и ее всадника. На спине она почувствовала вес Докера. Тот что-то налаживал в амуниции. Открылись ворота и кобыла сделала неуверенный шаг на грунт. Тот же манеж выглядел совершенно иначе на тренировке. Сейчас здесь было больше света, больше препятствий, какие-то кусты с цветами и еще больше людей! Кобыла храпела, топталась на месте, всем своим существом желая провалиться сквозь землю. Но Докер был неприклонен. Они шагали к середине поля. Панамера не отличалась особой робкостью, но сейчас она была как трепетная молодая кобылка, впервые увидавшая мир. Они остановились. Постояли. Потом снова пошли. Все это время Пани вела себя тише воды, ниже травы. Всадник выслал ее в рысь. Они пошли по вольту, рыжая почувствовала шенкель сильнее и пошла галопом. Своим галопом, а не тем, какой хотел от нее всадник. Она делала все так, как умела и судя по всему здесь важно было пройти быстро и не свалить эти странные разноцветные палки. Что ж, пока ей это удается. На третьем препятствии Пани почувствовала азарт. Она чувствовала как напрягается каждый мускул ее тела, как сверкает рыжая шерсть, она слышала как со вздохом зрители наблюдают за нетипичной манерой прохождения маршрута. Панамера сделала так, чтобы Докер не делал ничего. Всаднику нужно было лишь вовремя отдавать повод, держаться и направлять в нужную сторону. Рыжая отлично считала сама. Крепкие ноги мощно отталкивали кобылу от земли, она вытягивала шею и приземлялась четко в нужную точку. Странные жерди впереди ее немного сбили с толку. Они были щедро украшены цветами и кобыла на мгновение растерялась. Но услышала малость раздраженный голос всадника и поспешила исправиться. Вазоны остались позади. Панамера раздувала ноздри и шумно вдыхала воздух, она вся была мокрая от напряжения, на ноги налип песок, грудь и шея были перепачканы пеной. Испытание стало казаться непомерно сложным для отвыкшей от нагрузок лошади. Но подвести Докера она не могла. Сорочьи глаза кобылы были широко раскрыты, она еще больше ускорилась, но красная, как будто кирпичная стенка, оказалась внезапно близко и Пани прыгнула практически из под самого барьера. Выкинув вперед ноги и шею, она не задела стенку. Но вес всадника сместился немного в сторону и при приземлении рыжая завалилась вбок, правую ногу пронзило тупой болью, лошадь копнула носом песок, но всадник мгновенно среагировал и помог кобыле подняться. Сердце билось где-то в горле, а впереди завершающий барьер. Она таки подвела своего человека. Не обращая внимания на ногу, Панамера пошла идеальным манежным галопом, прыгнула последнюю жердь и побежала сбитой рысью. Док перевел ее в шаг и вывев с поля, сразу спешился. Адреналин все еще бурлил в крови, поэтому кобыла шла, даже не хромая. Но поняв, что все позади, расслабилась. Ступив на твердый пол предбанника, Панамера почувствовала боль, как будто кто-то воткнул ей в ногу что-то острое. Рыжая тут же поджала ногу обратно под себя и испуганным взглядом посмотрела на всадника.