Такой длинный рабочий день, ну что за проклятье? Пол медленно брел по длинному коридору мимо раздевалок. Всего 11 часов утра, а он уже переработал почти все своё поголовье. Он смотрел себе под ноги, оставляя влажные отпечатки на блестящем паркете - с начищенных черных сапог стекала вода и падали мелкие опилки. Высокая благородная фигура тенью скользила по полупустому главному зданию комплекса. Мужчина только что закончил с самым сложным на сегодня: отполированный после тяжёлой тренировки Додж был умыт, накормлен и поставлен в денник.
Пожалуй, эта неделя была слишком долгой. С самого понедельника он работал с 7 утра и приходя домой уже почти не стоял на ногах. Оставшуюся часть дня он просто спал или выгуливался в парке возле дома, заставляя себя дышать свежим воздухом и смотреть на цивилизованный мир и жизнь, в которой не особо успевал участвовать. В этот раз ему на перевоспитание подсунули двух оболтусов-пятилеток, которых, наверное, по ошибке выкупили из телеги. Но Энтвуд особо не расстраивался. Да, тяжеловато, много работы, но зато за каждого из них неплохо доплачивали. Целый год он пахал как проклятый, чтобы сейчас наконец стать кем-то поважнее берейтора прокатных или исключённых из спорта кляч. Сейчас, наконец, к нему стали присматриваться и прислушиваться люди. Он получил в работу несколько отличных лошадей, каждая из которых стоила как две его здоровые почки, и даже стал обладать достаточной профессиональной свободой, чтобы делать с ними только то, что считает нужным.
Мужчина повернул за угол. Вдоль длинной стены рядком стояли деревянные двери, за каждой из которых прятались небольшие личные комнаты сотрудников КСК. Пол снял с груди пластиковую карту со своей фотографией, и с её помощью открыл магнитный замок на двери. В лицо ударил лёгкий ветерок, с примесью специфического запаха кондиционера; он был сейчас как раз кстати. Мужчина вошёл внутрь и не сразу смог включить свет на заедающем выключателе. Он несколько раз пощелкал им туда-сюда, а потом с остервенением треснул по механизму кулаком. Свет тут же зажегся и ослепил глаза. Энтвуд закрыл за собой дверь, бросил на стоящий у окна стол свои влажные черные перчатки для верховой езды, ключи от машины, из которой только что вернулся с бутылкой воды, и мобильный телефон. Брюнет устало опустился в мягкое тканевое кресло и тут же с обидой треснул себе ладонью в лоб. Чего уселся, тебе ещё работать. А ведь он чуть было не снял с уставших ног сапоги.
На десерт берейтор оставил себе самого любимого своего "пациента". Он ещё несколько минут сомневался, а не поставить ли его на выходной и не смотать ли пораньше домой, но чувство совести пересилило лень.
Энтвуд встал, едва успев расслабиться, открыл невысокий шкафчик для вещей и достал оттуда свежую оранжевую футболку-поло с надписью "Pikeur". Уже третью за сегодня. Он переоделся довольно быстро, причесал назад немного переросшие темно-русые волосы, и отряхнул щёткой свои матово-черные сапоги. Пора на выходной. Мужчина усталым взглядом проводил своё отражение в зеркале до самой двери, но дёрнулся назад уже у выхода. Блин. Забыл. Мужчина открыл верхний ящик комода и извлёк из целой кучи прибамбасов длинные шпоры-топорики, на которые быстро поменял свои особенные "добрые" шпоры, купленные когда-то специально для работы с Вайпером. Еще он захватил чистые сухие перчатки и, наконец, с грохотом вышел из комнаты, споткнувшись о порог.
Уже в конюшне Пол пересекся с конюхом, который как раз вёл из шагалки высокого гнедого коня. Энтвуд перехватил своего подопечного и поставил на развязки возле амуничника. Длинноногий высококровный мерин грациозно изогнул шею, чтобы залезть в карман к человеку. Пол похлопал сильной ладонью накачанную рыже-гнедую шею: Брысь, попрошайка. Он нагнулся к ящику с щетками и стал орудовать ими по спине и крупу мерина, попутно сетуя на то, что не любит выходные, потому что его коновод тоже отдыхает. Отдыхают все. Кроме него самого.
Лошадь тем временем обслюнявила свой чембур и принялась грызть силиконовую накладку на развязку. Пол грозно топнул ногой, и конь тут же одумался и замер. Он задрал лебединую шею выше прежнего, от чего его рост стал ещё внушительнее даже на фоне его не менее высокого берейтора.
Через пятнадцать минут они оба были уже утомлены обществом друг друга, но тем не менее готовы к работе: начищенные яблочные бока почти искрились от чистоты в свете ламп, а нежно-оранжевый вальтрап очень гармонично дополнял яркую масть коня. До манежа они шли почти еле-еле, сил уже откровенно не было, да и отсутствие народу в клубе этим ранним утром наводило сонную атмосферу, не способствующую работе. В залитом солнцем манеже брюнет был совсем один. Высокие лесы препятствий после его предыдущей тренировки ещё были не убраны, но следы на грунте явно показывали, что кроме него тут с самого утра так никто и не появлялся.. Где-то на втором этаже по балкону расхаживал грунтовой, занятый разговором по телефону, его не было видно, зато было хорошо слышно даже сквозь играющую в навесных колонках музыку.
Пол терпеливо подтягивал подпругу и опускал стремена, пока конь в его руках неспокойно топтался и вертел шеей. Мужчина взгромоздился в седло с подставки и поправил перевернувшиеся поводья. Давай-давай, мне тоже не хочется. Он пихнул мерина в бока длинной шпорой, от чего тот тут же заплясал короткой рысью, а затем, выдохнув, перешёл в активный шаг и опустил километровую шею вниз. Он баловался, слегка подтягивая всадника за провисший мундштучный повод к земле. Буквально круг, и Пол подобрал поводья. Расшагиваться долго не имело смысла, ведь конь только что пришёл из водилки и был уже разогрет, чтобы начать работать. В этом и есть прелесть оборудованного по последнему слову техники комплекса - работать лошадей стало гораздо легче и быстрее, а всю грязную работу всегда можно поручить кому-нибудь вроде коновода. 
Мужчина немного потянул ноги, сунул их в стремена и, не долго церемонясь, послал коня рысью. Грациозное длинноногое животное двинулось вперёд плавным аллюром, показывая всю свою старательность и подчинение. Психика высококровной лошади безусловно была выточена годами и поколениями селекции. Такие лошади, как эта, всегда готовы были работать и сотрудничать, а потому и плоды непростой работы с ними были сочнее и ярче. Пол предвкушал какое-то большое будущее для этого коня, но торопить события не пытался. Иногда прося слишком много и не своевременно, он натыкался на сопротивление, которое, словно звоночек, дребезжало ему на ухо: "ещё слишком рано, дай ему время". Но каждый месяц усердной работы имел свои результаты и это не могло не радовать.
Пол ехал расслабленной рысью, опуская шею мерина вниз, к самым ногам, параллельно подгоняя задние ноги работать на активное продвижение под корпус. Каждый шаг становился тем увереннее, а движения коня шире и плавнее, чем сильнее он разогревался и включался в работу.
Спустя десять минут разминки, они немного отшагались, а затем начали вторую рысь, попутно включая элементы в работу. Мерин сегодня показывал неплохие сгибания налево, а вот в правой стороне все было не так радужно. Пол немного злился, и его напряжение передавалось какими-то незримыми волнами его четвероногому напарнику, от чего животное начало нервничать и покрылось лёгким белым налётом пота равномерно от ушей до самой репицы хвоста.
Где-то в середине тренировки дверь манежа скрипнула на тяжелых петлях, и в отражение зеркала, Энтвуд увидел незнакомую женщину, которая потеряно огляделась, прежде чем залезть верхом на прокатную Алкиду. Хорошенькая кобылка, беззлобная. Пол  с удовольствием отметил, что эта заброшенная лошадь наконец-то снова включится в работу, если ей, конечно, нашли берейтора. Хотя, может это такой ранний прокат приехал скакать? Тогда где тренер?
Проезжая мимо шагающей верхом рыжеволосой девушки, Энтвуд кивнул головой: Доброе утро. Брюнет отметил для себя, что раньше абсолютно точно не видел её в клубе, но особого значения этой встрече не придал. Пока что его голова была до верху забита мыслями о том, как бы ему разгимнастировать эту несчастную правую сторону его обозной клячи под седлом. Мужчина толкнул гнедого высокой собранной рысью в повод, и, натолкав его на приличный импульс,вышел из угла в короткое крутое принимание через две буквы, при этом разъехавшись с шагающей навстречу девушкой. Для себя он, конечно, молча, отметил простой вид всадницы. Чистые, но явно потрепанные жизнью бриджи, недорогие сапоги, едва различимые шпоры-капельки. Точно прокат.

Отредактировано Paul Antwood (2016-10-08 20:54)

Плавно двигаясь собранным аллюром по диагонали, гнедой конь начинал понемногу что-то соображать и размягчаться в правом поводу. Наверняка он, как и Алкида, тоже пытался абстрагироваться от всадника, хотя его и заставляли постоянно включаться и думать, и слушать, и слышать. Гнедой старался, как мог в те минуты, когда был на одной волне со своим берейтором, но постоянно отвлекался на что-нибудь, чтобы развлечь себя и побаловаться. Молодой ещё, зелёный. Энтвуд старался давать ему поблажки. Периодически он просто перегибал палку требований, и тем самым наступал себе на пятки. Тогда работа замирала в мертвой точке. Потому Энтвуд старался (не всегда получалось) работать не только кнутом, но и сладким пряником.
В голове у мужчины сейчас активно вращались шестеренки и мысли, он даже не услышал недоброжелательной реплики в свой адрес от незнакомой всадницы, шагающей навстречу. Впрочем, спортсмен был более чем уверен в том, что делает. И не в таких ситуациях разъезжался нос к носу, когда тебе навстречу рысят, галопируют и ещё сбоку прыгают десять-пятнадцать работающих на манеже лошадей. Да и к тому же, он всегда очень уважал и принимал правила поведения на манеже - на автомате разъезжался в любой сложной ситуации и никогда никому не мешал. По крайней мере старался.
Пол уже было обрадовался, что правый повод стал легче, и продолжил наталкивать коня активнее прежнего, но тот явно оказался против такой затеи - держать себя на заду продолжительное время ему было пока не по зубам - и он тут же подхватил всадника за руки и сбился в широкий галоп. Лошадь проскакала им до конца стены, где, уткнувшись под управлением мужчины носом прямо в деревянный борт, тут же встал на четыре кости. А ну! - басом вскрикнул Пол, тут же бросив повод и набив бока шпорами. Воздух вокруг задребезжал, и голос мужчины растворился где-то под высоким потолком, где на металлических балках отдыхали и громко щебетали птицы. Щекотливый тонкошкурый мерин хрюкнул, выдохнул и толкнулся рысью вперёд, скрипя железом. В поводьях значительно полегчало: Пол знал этого гаденыша как облупленного. Начиная уставать, мерин выискивал любые пути обхода, чтобы как можно быстрее наскучить всаднику. Вдруг быстрее слезет? Гнедой нервно подергивал ушами и периодически хлестал себя хвостом под бока. Давааай, ничего сложного, - брюнет немного поковырялся со сгибаниями туда-сюда, и затем вышел из плеча внутрь в принимание. Конь наконец-то охотно шёл на повод, равномерно пронося свои ноги вперёд и вбок. На средней линии манежа берейтор перевёл коня в шаг. Он громко похлопал его взмокшую, почти темно-коричневую шею и провёл рукой по влажной короткой гриве. Наконец-то, дошло. Он тихо буркнул это себе под нос.
В перерыве - которых сегодня между репризами рыси приходилось делать очень много, чтобы не задохнуться в жуткой духоте, - Энтвуд бросил поводья на шею коня, и вытащил длинные ноги в мягких сапогах из стремян. Старость, видимо, подобралась незаметно, стопы сводило от долгого пребывания в седле. Проезжая мимо стёкол, он отметил свой ужасный усталый вид и несколько глубокий морщин, исказивших как кривое зеркало его молодое лицо. Вроде и возраст-то ещё не тот, а уже многое наскучило и утомило. Энтвуд через силу заставил себя распрямить плечи.
Мужчина ушёл в центр манежа, чтобы не мешать рысящей по стенке девушке на рыжей кобыле. Он проводил её миниатюрную фигурку скучающим взглядом. Что ты, интересно, с ней делать будешь? - он хорошо знал Алкиду и видел её под прокатом не раз и не два. Некогда отличная любительская лошадка, теперь словно объевшаясь калорийных булочек, терпеливо день за днём возила начинающих ребятишек. За свой скромный и покладистый характер она удостоилась хорошей амуниции, хорошего денника, да и вообще была любимой лошадкой у детей и взрослых.
Пол смотрел, как девушка сделала облегчённой, не совсем уверенной рысью круг и перешла в шаг. Устала что ли? он едва заметно улыбнулся. Почему-то сегодня он был в своём самом мерзком и гнусном настроении, когда хотелось кого-нибудь задеть да побольнее. Конечно, впутываться в чужое дело он не стал. Не учи ученого, Пол. А то огребешь. Вон какая она грозная. Мужчина обратил внимание, с каким суровым видом девушка смотрела на него, когда на стенке они пересекались лицом к лицу, и с какой непрошибаемой серьёзностью она занималась своим делом.
Тем временем, в манеж зашёл мужчина, которого издалека Энтвуд, конечно же, не признал. Одетый в легкое белое поло и шорты, он обмахивался каким-то глянцевым журналом  вроде "конного мира". Ну как, мисс, справляетесь пока? - в голосе говорящего спортсмен узнал своего непосредственного начальника - заведующего отделом кадров и по совместительству начкона обеих конюшен. Энтвуд с нескрываемым интересом обернулся на рыжеволосую девушку. Та что-то невнятно сказала, кажется, из-за её акцента Пол не разобрал ни слова. Пол, будь другом, - начальник окрикнул его и замахал журналом, подзывая спортсмена к себе. Гнедой под седлом заерзал, увидев активное движение рук незнакомого человека за бортом. Он ошарашенно пыхтел и пятился назад. Короче, стой там. Я хотел спросить, может ты возьмёшь сейчас Графа, а то сегодня покупатели вечером приедут, его надо как следует подготовить. Энтвуд закатил глаза. Ну вот только он собрался домой! Хорошо. Тысяча баксов, - отшутился он. Седой мужчина в белом поло выпучил глаза. Сколько?? - он потёр свою полу-лысую макушку. Тысяча с продажи Графа. Вы же его за сорок продаёте. Я его подрабатываю каждую неделю, а зарплату мне так и не отдали. Хотя это вообще не моя работа, - Пол уже успокоил коня и широким шагом кружился возле дверей манежа, смотря на собеседника сверху вниз. Молчание немного затянулось, но потом, наконец, тихо прозвучало: Ладно, по рукам. Я скажу чтобы его собрали. Ты обдираешь меня, - мужчина белым пятном удалился в конюшню и скоро скрылся за поворотом.
Энтвуд покружился по манежу ещё 15 минут, а затем закончил тренировку. Сегодня галоп был достаточно хорошим, докапываться до мелочей он не стал. Принимания, одиночные менки, прибавки и сокращения - все по пунктам, но уже без особого усердия. Все-таки выездка становилась нудновата, когда затягивалась. К тому же, он уже предвкушал тренировку на Графе, и продумывал как бы протащить его сейчас, чтобы вечером его точно-точно купили. Похвалив и огладив коня, он слез, подтянул стремена и отпустил кожаную подпругу. Гнедой устало выдохнул. Он был мыльный и мокрый, но зато активно шевелил головой и губами в поисках сахара в руках человека, что значило, что он совсем не в обиде. Ему обломилось несколько кусочков рафинада, и уже по выученной программе, он побрел за своим человеком к воротам, где уже ждал его конюх. Молодой мужчина азиатской национальности забрал мерина и увёл из манежа, а Пол остался стоять у борта. Он сходил до коридора, купил в автомате баночку газировки. Вернувшись в манеж, сел на трибуну. Рыжеволосая всадница снова шагала, только что закончив вторую рысь. Алкида вслушивалась в посторонние звуки, шевеля ушами-локаторами туда-сюда и посматривала краем глаза на Энтвуда, сидящего на оранжевых трибунах нога на ногу. Мужчина жадно влил в себя всю крохотную баночку воды одним глотком. Он внимательно и без тени стеснения смотрел за передвижениями единственной пары на рабочей площадке. Рыженькая кореянка (он предполагал, что она кореянка) иногда ловила на себе его внимательный строгий взгляд из-под тёмных нахмуренных бровей, и, похоже, что это её сильно раздражало. На счастье, в манеже очень скоро появилась целая делегация людей и новая лошадь. Граф - вороной с яркими белыми гольфами по четырём ногам ганновер - стоял в окружении хозяина, коновода, нескольких начконов и другого частного тренера-берейтора, который просто заскучал и пришёл посмотреть на движуху. Жеребец с интересом выгнул шею и тихо гугукал рыжей кобылке.
Пол неторопливо и очень лениво встал с пластмассового кресла, чтобы забрать лошадь. Высокий жеребец сурово, как профессор, смотрел с высоты своего роста на Энтвуда и наверно думал "опять ты...". Они друг другу совсем не нравились, но напрыгивать этого барана выше метра никто больше не горел желанием, а у Пола это получалось неплохо, хотя и не без своих трудностей.
Короче, они хотят 150, но я сказал им, что он ещё не готов, только в перспективе, - мужчина в белой футболке барабанил слова без остановки, пока спортсмен карабкался в конкурное седло с земли. Кто у вас тут такой коротконогий, все время удивляюсь... Конечно с такими ногами не попрыгаешь на такой халабуде, - бубнил мужчина, словно и не слушая, что говорит ему начальник. Он поправлял стремена под свою ногу. Ты меня слушаешь вообще? Я говорю, не вздумай им сказать, что он ещё не прыгал выше 130.
Энтвуд распрямился и посмотрел в блестящую лысую макушку мужчины не без налёта осуждения.
Сейчас прыгнет. Шеф, свистните парню, пусть поднимет брусья, - он кивнул в сторону грунтового конюха, отдыхающего с натянутой на лицо кепкой в уголке манежа. Брюнет отвернул Графа от большой компании людей и стал расшагиваться по стенке налево. Несколько раз мимо него протащилась ленивым галопом Алкида. В очередной раз поджав их на обгоне, девушка внезапно вклинилась перед жеребцом, и тот грозно заголосил, подняв небывалый шум. Он затоптался на месте, раздувая бока и гогоча. А Алкида, как назло, зависла и остановилась прямо перед его мордой.  А ну, пошёл отсюда, - мужчина со всей силы провернул в холёных боках жеребца шпоры, желая в глубине души, чтобы они намотались ему на кишки, как вермишель на вилку. С трудом отогнав вороного от тормозящей рыжей парочки, он сделал круг галопом, дал коню выпустить пар и перевёл его в шаг. Он подъехал к девушке на расстояние не меньше пятнадцати метров. Осторожнее, пожалуйста. Жеребец кроет. С этими словами он умотал подальше от кобылы, надеясь, что сегодня больше инцидентов не произойдет. Когда она вообще уже уйдёт, сколько можно лошадку мучить?
Наконец, все подготовительные работы были завершены. Грунтовой ушёл обратно в свой угол, и несколько препятствий стали выше прежнего, закрывая обзор собой на половину манежа. Леса стояли почти вдоль всех диагоналей и занимали собой большую часть пространства, места для манёвров было маловато.
Пол без разминки поднял Графа в галоп и несколько кругов делал просто сокращения и прибавки, заставлял его стать чуть уступчивее на ногу и повод, пройти и потянуться вниз. Затем пара перемен через короткие диагонали, рысью две уступки шенкелю в одну и другую сторону. Все, хватит. Сделав полкруга шагом, он снова поднял коня в галоп и громко предупредил: Осторожно: красные брусья, диагональ, зеленый чухонец! Мужчина взял разгон, он несколько кругов заходил на первое препятствие, но отворачивал жеребца снова и снова, ожидая, когда с траектории движения уйдет мелькающая за разноцветными палками маленькая рыжая голова. Да чтоб тебя! С**бись! Она встала на стенку, и Пол, наконец, выпустил коня на маршрут. Граф сильно участился перед брусьями, словно нервничал, не видя за ними земли, но выпрыгнул на удивление вовремя и даже чисто. Диагональю они проскочили почти не тормозя, за что берейтор чуть не свернул вороной громадине шею вместе с головой, и люди на трибунах зашуршали и заговорили. Охи-вздохи себе оставьте, придурки. Сядьте и сделайте лучше. Брюнет заводил Графа в каждый угол носом к наружной стене и не давал смотреть в сторону чухонца. Наконец, найдя тот ритм, в котором было комфортно, разрешил зайти. На выходе стояло не выше 135, и вороной к препятствию торопился широкими шагами. Первые брусья, которые были несколько ниже, он перемахнул не заметив, словно перешагнув. Такая тяжёлая и высокая лошадь, конечно, смотрелась внушительно, но нелепо - ему все препятствия были по колено. Пол уже привстал на стременах - впереди оставалось всего три широких темпа - и он чуть отпустил повод вперёд, готовясь толкнуть, когда с диагонали вдруг прямо под препятствие выехала коротенькой рысцой кобыла...

Такты тяжёлого галопа звоном дребезжали в ушах. Каждый миг, который приближал его к уже неминуемому столкновению, растянулся на целую вечность. Отворачивать было поздно, и Пол вцепился в повод, сняв кожу на ладонях сквозь перчатки до крови. Он выскочил вперед раньше, чем конь успел оттолкнуться от земли, и на своё счастье удержал прямую траекторию. Сдвинься он чуть влево - снес бы собой Алкиде голову, а вильни направо - переломал бы себе ноги, влетев в соседнее препятствие. Он несся четко вперед, и уже оторвавшись от земли, увидел под корпусом своего коня поднявшуюся на задние ноги кобылу. Они разошлись буквально чудом, едва задев друг друга, но тряхануло сверху обоих всадников не кисло: громадный жеребец с тяжелейшим усилием впился передами в землю, только успев ими опуститься после прыжка, чтобы не упасть плашмя на грунт. Он испуганно и пронзительно заржал, а вместе с тем сверху раздалась громкая нечленораздельная брань. Мужчина опрокинулся назад, надеясь удержать падающего на запястья и шеей вниз жеребца, и в последний момент подхватил его шпорой вбок, от чего Граф выскочил вперёд и вверх, и восстановил равновесие. Ещё полтора круга он несся карьером наперерез запыхавшейся от страха кобыле, которая то и дело выскакивала из-за высоких препятствий ярким пятном и лишь завидев жеребца, разворачивалась на месте в другую сторону. В какой-то момент разнос превратился в погоню. Взбаламученный таким хамством вороной жеребец истошно орал и догонял низкорослую кобылку широкими прыжками. Её всадница уже сидела где-то на боку, почти на волоске от падения, но оказаться сейчас под копытами летящего сзади гиганта значило поставить на себе крест. Пол как мог отворачивал животное в сторону, но сделав вольт со свернутой вбок головой, конь снова искал глазами свою жертву и кидался вперёд за ней. Сиди, сиди, Хёна! - кричали с трибун. Люди взволнованно выскочили на манеж в надежде поймать мечущуюся от стен Алкиду или хотя бы перекрыть путь Графу, но только помешались - места для манёвров было итак катастрофически мало. В какой-то момент Энтвуд встретился ногой с твёрдым деревянным бортом, однако ценой своих и без того не раз битых колен, остановил жеребца, выпав вперёд и впившись руками уже непосредственно в нижнее кольцо олимпийского трензеля. Вот так, повиснув на длинной горячей и взмыленной шее, он и замер, корчась от острой и с диким темпом нарастающей боли в ноге. Жеребец пыхтел, пятясь назад, и тут у всадника не выдержали нервы: он сел обратно в седло, и треснул ганноверу по рту поводом. Граф в ответ задрал голову, прогнул длинную спину, изобразил тревожный испуг и от шума сзади залез передними ногами на покатый борт; он с грохотом и треском выдержал напор большого веса. Пол обернулся. Посредине диагонали на поваленном красном препятствии лежала без сознания рыжеволосая и заметно побледневшая девушка. Она была накрыта сверху седлом, которое было не многим меньше её самой.
Пол поморщился, представляя какой большой пиздец они вдвоём умудрились натворить в целом манеже. Смотреть назад и оценивать масштаб разрушений на самом деле не хотелось. Мужчина вытащил из угла своего нервно дрожащего жеребца, когда убедился, что Алкиду уже заловили и увели отшагиваться в предманежник. Брюнет подъехал к лежащей на препятствии девушке. Он спрыгнул с лошади и опередил спешащих к ним людей. На лице начкона читалось безмолвное безумие. Он почти рвал остатки волос на своём затылке, что-то нервно бормоча. Да успокойся ты, жить будет. Лучше забери коня пока. Сейчас отнесу её и вернусь. - Пол, шатаясь и едва опираясь на разбитое колено, подошёл поближе и нагнулся над бездыханной миниатюрной девушкой. Он осторожно, стараясь не повредить уже повреждённое, поднял её на руки и унёс. Девушка не открывала глаза, но явно была жива - сердце её колотилось с невероятной силой, и губы дрожали. Бестолочь какая, а, - по дороге до своей комнаты он причитал вслух, надеясь что она его все-таки слышит, - Вот надо тебе было подлезть под это препятствие?
Открыв с ноги не запертую дверь, Пол не стал включать свет. Сначала он осторожно расположил на кожаном диване уже знакомую незнакомку. Он немного помедлил, пытаясь вспомнить, что делается в таких случаях, но не нашёл у себя в воспоминаниях ничего даже издали похожего с произошедшим. Пол набрал на мобильном номер скорой помощи и там ему ответили, что машина будет через 10 минут. Что ж, подождём. Мужчина не без неприятных ощущений в ноге опустился в кресло напротив дивана. Эти десять минут были почти невыносимыми. Девушка так и не очнулась, но к любому исходу Пол был не готов: очнись она сейчас, убьет его любимым ближайшим тяжёлым предметом, а не очнётся - вдруг у неё там какие-нибудь травмы, из-за которых она может, ну... Не, не, сейчас её откачают, она просто до смерти напугалась. Брюнет наконец имел возможность всмотреться в неё как следует. Экзотический разрез глаз и тонкая полоска розоватых губ разбавляли взволнованное выражение, застывшее на её лице. Школьница ты что ли? - почему-то подумалось ему. Он не был уверен в том, сколько ей лет, но ковыряться в этой информации сейчас было совсем не актуально.
К приезду бригады скорой помощи он был уже бледный, как больничная стена. Мужчина передал всю инициативу в руки опытных медбратьев и те отослали его за водой. Уже не первый раз за сегодня Энтвуд прошёлся до автоматов с закусками и извлёк оттуда бутылку простой негазированной воды. Когда он вернулся в комнату, ребята в синих халатах уже сворачивали оборудование, а девушка шумно дышала, уставившись раскрытыми глазами в побелённый потолок.
Сэр, с ней все будет в порядке, несколько сильных ушибов и шок, но уже через пару часов она может встать с кровати. До тех пор проследите, чтобы соблюдался постельный режим. И через полчаса дайте ей вот это, - мужчина в медицинской маске протянул Полу в руку маленькую коробочку с таблетками. Они ещё долго собирались, никак не находя разбросанное в попыхах по комнатке оборудование, а когда наконец ушли, в помещении повисла неловкая пауза. Энтвуд стоял в дверях, словно чужой в своей собственной комнате и, опустив руки вдоль тела, пялился в упор на девушку, которая даже не перевела на него взгляд. Лежи пока тут, не вздумай вставать. Скоро вернусь и отвезу тебя домой, - тяжёлый стальной голос стих и мягко хлопнула дверь, а затем пискнул в углу магнитный замок, что значило, что дверь заперта и больше не откроется, пока не вернётся обладатель ключкарты.
Спортсмен поправил на себе упавшие на пятку шпоры и мельком оглядел дыру на своём колене. Оттуда на него смотрела неглубокая кровавая рана, но сейчас уже стихшая боль почти не приносила неудобств.
Пол, шаркая по резиновым полам конюшни, вернулся в манеж. Конечно, ему пришлось доработать Графа, потому что никакие непредвиденные обстоятельства не могли отменить приезда его покупателей, да и начальника не сильно волновали какие-либо травмы сотрудников, пока они ещё были совместимы с жизнью. Мужчина в белой футболке отчитал Пола за невнимательность, хотя и сам понимал, что берейтор оказался в безвыходной ситуации - жеребец был уже одной ногой в полёте, когда Алкида решила встать под чухонец. В следующий раз, прежде чем брать на работу бестолковый прокат, подумайте трижды. Если кто-нибудь расшибет здесь голову, тысячей баксов вы не отделаетесь. Энтвуд забрал ганновера и снова залез в седло. Они долго пытались изобразить спокойный галоп, но когда наконец конь понял, что подвохов больше не будет, он успокоился и почти поддался расслаблению. Пара успешно отпрыгала несколько препятствий по 130 и в конце прошлась по полному маршруту из пяти препятствий.
Объяснять ничего и ждать вопросов Пол не стал. Он молча слез с лошади и, отдав её конюху, ушёл в конюшню. В коридоре его обдало горячим жаром, прущим с улицы изо всех щелей. Воздух прогревался все больше и больше, дышать было уже просто невозможно. Следом поспевал начкон. Он обмахивался журналом, чем невероятно бесил Пола, и тот остановился, ожидая продолжения. Но седой мужчина молчал. Наверно, он и сам ждал, что Пол что-нибудь расскажет. Это все? Я тогда пойду. - брюнет развернулся на пятках, не желая продолжать разговоры. Уговори её остаться. Она нам очень нужна. Скажи, дадим ей время, тренера, если нужно. Пока совсем голяк с прокатом у неё будет время обвыкнуться. Энтвуд коротко кивнул. Он почти не вникал в сказанное начальником. Кончай лезть не в своё дело. Хотят берейтора, будет им берейтор.
По привычке проверив всех своих четвероногих подопечных перед уходом, он вернулся в комнату.

Вот те на, - с такими словами он встретил стоящую к нему почти спиной девушку. Она, полуобнаженная в измазанном песком лифчике, держала в руке открытую бутылку коньяка, которую ему когда-то несколько лет назад подарил первый ученик. Пол почувствовал, как ярость комом подступила к горлу. Он нахмурил брови и, бросив магнитную карту на глянцевую поверхность комода, прошёл внутрь комнаты. Глубокий вдох. Он взял себя в руки, чтобы не выдать ей оплеуху прямо сейчас.
О! Какиииие люди! - извазюканная в песке кореянка ещё раз отпила прямо из горла. Её хитрое выражение лица вызывало его на дуэль и разводило на эмоции. Пол поддался провокации. Он сомкнул челюсти и подошёл к девушке вплотную. Резким движением своей руки он вырвал бутылку из её объятий. Это не твоё. Ничего здесь не трогай. Он швырнул раскрытую, но ещё почти полную подарочную бутылку прямо в мусорное ведро. Кто разрешил тебе встать? Иди сейчас же на диван, - голос его был строг и крайне груб на слух. Мужчина захлопнул за собой деревянную дверь и щелчком заедающего выключателя зажег свет; лампы задребезжали, разгорелись в полную силу, осветив каждую деталь помещения. Но даже полупустой, по-холостяцкий простой уют этой небольшой комнатки не разбавлял накалённую обстановку. Девушка словно специально щурила свои глазёнки и всем видом пыталась демонстрировать самостоятельность, которая граничила с дебилизмом. Слишком много ты о себе думаешь, раз так бесстрашно лазаешь по чужим вещам. Видимо, недостаточно тебе сегодня досталось. Могу добавить. Брюнет прошёлся по периметру комнаты и запер свой раскрытый шкаф. Его неимоверно раздражало нахождение незнакомки в его личном пространстве, но будь он даже самым последним гадом на земле, все равно не позволил бы себе оставить её лежать посреди манежа с разбитой головой. Просто заела бы совесть.
В грудь ему ударила женская ладонь. Он хотел было возмутиться пуще прежнего, но потом увидел в её руке ключ. Переодеться хочу, тащи мою одежду! Невысокая фигурка едва удержалась на своих ногах, она поймала опору в виде Пола и повернулась с его помощью назад.
Он молча вышел из комнаты, хотя ему и было что сказать. Энтвуд позволил себе пару минут отдыха от назойливой девичей непосредственности. Он почти кипел мозгами, а ещё с усилием скрипел зубами друг о друга.
Мерзкая девка, что она себе позволяет. Мало в детстве лупили что ли? Он фурией летел по коридору, то и дело поскальзываясь и путаясь в собственных уставших ногах, которые уже едва несли его. Спортсмен, совсем не вдумываясь в детали, спешил поскорее отделаться от свалившейся на голову обузы, потому что горячая ванна и здоровый сон манили его гораздо сильнее. Он почти грудью влетел в приоткрытую дверь женской раздевалки, тут же услышав в свой адрес визги и недоброжелательные эпитеты от одевающихся там девушек. Они проводили его растерянными взглядами, едва успевая прикрывать одеждой оголенные ноги. С такой же дикой скоростью и ещё более отяжелевшей головой, он торопился обратно, нагруженный ворохом сумок и вещей, которые пахли свежей лавандой. На пороге своей комнаты Пол остановился. Прежде чем войти, он замер и искал в себе силы на какое-то большое свершение.
Спортсмен приоткрыл дверь и застал девушку сидящей на кожаном диване. Она, судя по виду, была озадачена какими-то посторонними мыслями, а её лицо изображало полную и нисколько не скрываемую недоброжелательность к вошедшему, словно она ждала цирковых артистов с тортиком, а пришёл он. Впрочем, Пол уже с высоты прожитых лет, довольно неплохо знал сложности почти всякой женской натуры - все они были на одно лицо. Эти вечно наигранно-печальные или, наоборот, неестественно-весёлые существа постоянно провоцировали мужчин на что-то, что от природы не даётся им легко. На открытые чувства, эмоции, кстати не только положительные, на громкие слова и большие поступки. Этот навык незаметного и вездесущего шантажа будто рождался вперёд них, словно он зачастую руководил женщиной вместо мозгов.
Девушка быстро переоделась, пока Пол тоже переоделся с рабочей футболки на белую лёгкую рубашку. Вместо черных бридж с зияющей на колене дырой и узких сапог, он наконец-то натянул на себя джинсы и кеды, сидя на кресле напротив рыжеволосой девушки. Пока она, ворочаясь, натягивала на себя платье, он перестегивал ремень и в упор смотрел на её лицо, как совсем недавно смотрел в манеже. Выражение его лица не выдавало ни одной эмоции.
Когда он уже почти закончил шнуровать свои ботинки, девушка, шатаясь, встала. Она оценила степень своей устойчивости на высоких каблуках, и терпеливо ступая по скользкому паркету, зашагала к выходу. Пол подскочил с кресла прямо в одном ботинке. Он влепил ей громким басом прямо в спину: Ну-ка сядь, - с силой, в которую вложил все накопленное за тяжёлый день раздражение, мужчина сцепил пальцы на её тонком запястье. Она, конечно, попыталась дёрнуться, но грубая рука больше её кулака в четыре раза держала слишком крепко. Сказал сядь, куда собралась-то? Сейчас я оденусь и отвезу тебя домой, - он вытянул уже почти вышедшую из комнаты девушку за запястье обратно и почти бросил на кресло, надеясь, что теперь она без приглашения уже не встанет. Он с высоты своего роста посмотрел на сидящую в тихом ах*е кореянку. Появилось несколько секунд её драгоценного молчания, за которые он успел натянуть на себя второй ботинок, часы и забрать из небольшого сейфа в шкафу деньги и карточку. Уже готовый к отъезду, он встал в дверях. Ничего не спрашивая и ничего не предлагая. Брюнет смотрел на гостью с холодным отторжением, но в итоге все равно сам подошёл к ней ближе, вертя на указательном пальце брелок от ключей автомобиля. Вставай, поехали, - не дожидаясь согласия, он снова взял девушку за руку и поднял, давая ей опереться на своё предплечье. Он буквально выволок её из комнаты следом за собой.
Пол вёл её до самого главного входа почти под руку, чтобы эта лисица даже не подумала свалить, но уже оказавшись на парковке, отпустил.
Залитая ярким летним солнцем автомобильная стоянка была совсем пустая. В дальней части её стояли стройным рядом неподвижные гиганты-коневозы, а здесь, возле дверей клуба, было только две машины - чей-то белый "Ниссан", стоящий в углу с включёнными фарами и огромный черный, обожженный палящим солнцем "Лэнд Крузер", который очень глухо пискнул, разблокировав сигнализацию.
Энтвуд обогнал еле бредущую сзади девушку. К этому моменту она должна была свыкнуться с мыслью, что поездка до дома в его компании так же неизбежна, как президентские выборы в этом году. Открыв дверь водителя, он завёл автомобиль и бросил на заднее сидение свой кошелёк и заранее захваченную спортивную сумку с вещами. Садись, - буркнул он, - Шустрее. Он сел на своё кресло, обтянутое коричнево-шоколадной телячьей кожей, надел очки и был готов ехать. Сквозь слегка затонированное пассажирское стекло, он смотрел на собеседницу и ждал, когда же она примет верное решение. Сейчас он с трудом сдерживал себя, чтобы не наговорить грубостей, которых за время их короткого знакомства у него в голове скопилось уже довольно много. 
Вообще, странное дело, Пол всегда считал себя достаточно воспитанным и к тому же терпеливым человеком, однако эта мисс смогла вытащить клещами своих язвительных взглядов и слов из него то, что он даже не рассчитывал обнаружить. Тяжёлый осадок раздражения повис, как дамоклов меч над головой - дай эмоциям спуск и что-нибудь неминуемо произойдёт, но держать себя в руках с каждой такой провокацией становилось все сложнее.
Брюнет гаркнул громче прежнего: Мне придётся тебя снова тащить за руку, если не сядешь добровольно. Показывай дорогу.

Долгая, по-настоящему утомительная дорога ещё долго петляла перед его глазами, расплываясь серым пятном вдоль лобового стекла. Цветным маревом воздух вибрировал и переливался, а может просто уставшая голова давала сбой системы.
Машина, вначале громко гудящая разогревающимся двигателем, теперь стихла и молча тянулась по дороге не быстрее 100 км/ч, рядом с другими едва плетущимися автомобилями. Пол даже заботливо включил кондиционер, и буквально через пару минут в салоне установилась комфортная температура и прохлада. Он сидел за рулём почти в положении полу-лёжа, и длинной правой рукой в белом рукаве легкой рубашки касался руля. Перед глазами плыли образы и миражи. Он вспоминал и перебирал по крупицам все произошедшее за сегодня. В голубых глазах мелькали огни дороги и домов.
Мужчина аккуратно петлял по дороге и добавлял газу, выходя на пустую прямую, чтобы как можно скорее добраться до дома Хёны, ведь навигатор неутешительно сообщал: до пункта назначения осталось 40 километров.
Отвлеченный мыслями о работе и лошадях, он иногда поглядывал на девушку. Все эти её выходки, колкие словечки с заморским говорком... Уже совсем иные мысли закрутились шестеренками у него в голове, даже догадки о том, сорвёт ли он куш в тысячу баксов сегодня вечером, отошли на второй план. Удивительно, ведь он ни разу не повысил на неё голоса, но она постоянно твердила: не кричи, не кричи. Может я где-то и перегнул палку, но ты сама виновата. Как ты до этого возраста-то дожила с таким характером? - он краем глаза, почти не поворачивая головы, посмотрел на девушку, чьего имени так и не спросил. Она, отвернувшись к нему спиной, молча сидела на большом кресле. Наверно, думала о том, какой он говнюк. Энтвуд безразлично пожал плечами, словно сам себе ответил на не заданный вопрос. На очередном обгоне машину качнуло, и девушка откинулась на спинку своего сидения, а её водитель увидел, что она, похоже, спит. Наконец-то.
Дворы, дворы, затем трасса, снова дворы - все это уже ему порядком осточертело, брюнет нетерпеливо вжимал педаль газа в пол, когда появлялась возможность хоть сколько-нибудь ускориться. В какой-то момент её тихий вскрик вытащил его за шкирку из пелены раздумий, за секунду Энтвуд успел дёрнуться вперёд, посмотреть в оба боковых зеркала и даже сбросить скорость, рефлекторно нажав на педаль тормоза. Не заметив на дороге ничего такого, из-за чего можно было кричать, он стиснул зубы. Ты чего орешь-то, - сердце заколотилось и выдало наконец на его лице хоть какую-то эмоцию.
Мужчина повернул голову, не прерывая движения. На соседнем кресле, девушка, наклонившись вперёд, закрыла лицо своими крохотными ладошками и некоторое время сидела неподвижно. Пол нахмурился и сел поудобнее, перехватив руль левой рукой. Не реви, - все, что он смог вытащить из себя, вроде как почувствовав укол её обиды. Опять я что-то не так сделал что ли? Он стучал пальцами по рулю. Мужчина не мог ничего сказать, утешительные слова всегда подбирались с большим трудом, да и вряд ли она была бы рада слушать его. Поэтому Пол терпеливо молчал до самого конца, но позволил себе достать из бардачка упаковку бумажных платочков и предложить ей. Он сунул их в руку рыжеволосой плаксе.
Машина мчалась вдоль пустующей трассы, она вела их прямиком из города, мимо аэропорта. Большой белый гигант, переливающийся блестящим фюзеляжем в свете полуденного солнца как раз поднимался в небо, набирая высоту прямо над их головами. Пол глянул ему вслед, наклонившись ближе к рулю и заглядывая в небо. Ещё немного, и трасса оживилась мелькающими дворами жилого района. Здесь, вблизи работающего завода, воздух был грязный и густой, он заполнял собой лёгкие и оседал в них, и даже через закрытые окна Пол почувствовал, как стало здесь тяжело дышать. Дворы, все серые как один, были не сильно похожи на престижное жильё, заезжая под указания навигатора в один из таких дворов, Пол даже позволил себе подумать: Такая фифа и в таких хоромах живёт, подумать только, - сначала было усмехнулся он, но потом, вглядевшись в детали, окрашенные непроглядной серостью и унынием, уже с искренним сожалением дополнил свои размышления на полном серьезе, почти на выдохе напряженного молчания, - Не сильно девчонке повезло, видимо... Жуть какая. Её серьезный вид добавлял в общую картину серых пятен.
Один из дворов, в который они въехали, был полон неожиданностей. Под колёса из-за помойки швырнулась рыжая безхвостая кошка. Пол ругнулся себе под нос и оглушил животное длинным гудком. Затем он долго выбирал место для парковки, потому что машины во дворе были беспорядочно раскиданы под разными углами, занимая собой втрое больше положенного места. Здесь? - мужчина выразительно приподнял брови, указывая пальцем на пятиэтажный дом, с металлическими лестницами пожарного выхода на фасаде.
Заглушив мотор "Лэнд Крузера" он вышел на улицу. Тихий хлопок двери, и его охватил горячий пыльный жар, он накинулся на горло петлей, словно пытаясь задушить. Мужчина помог Хёне слезть с высокого порожка автомобиля, и, взяв её под руку, он медленно пошёл рядом с девушкой в сторону одного-единственного подъезда. Детские крики из приоткрытого на первом этаже окна перемешались с собачьим лаем, и Пол поморщился, в ужасе оглядев весь двор целиком.  К ним, торопясь, спешил молодой парень не самой приятной наружности, с голым торсом и в спортивных штанах. Хёна, сука, верни мою сотку! Или пусть хахаль твой возвращает! Пол, глядя на него в упор, сначала даже обомлел от такой "доброжелательности". Он смотрел назад, на высокую фигуру приближающегося паренька, когда Хёна дернула его за рукав вперёд. Быстрее, - она заторопилась в подъезд, прихрамывая на обе свои побитые ноги. Пол, развернувшись лицом к кричащему им в след парню, тянулся майским флажком за девушкой в подъезд. Тяжелая металлическая дверь пискнула и через секунду закрылась перед его лицом. Брюнет повернутся на Хёну, он хотел сказать что-то, но решил, что лучше не станет.
Они стояли посреди грязного, пропахшего бытовыми отходами из забитого мусоропровода, подъезда. Множество голосов и звуков окружало это помещение и доносилось практически из-за каждой двери. Девушка встала на лестницу, когда мимо неё пробежали вниз и снова наверх двое чумазых детей.
Хрупкая, как фарфоровая вазочка, фигура девушки стояла с ним почти вровень из-за высоких ступеней, по которым ей явно было не добраться до квартиры самой. А вот и вторая причина, почему лучше было бы отправить меня на такси. Ладно. Спасибо, что подвёз. Девушка почти развернулась и собралась карабкаться по лестнице. Пол молчал и ждал продолжения, которое абсолютно точно должно было прозвучать.
Дальше я уж точно сама. Прощай. Не думаю, что ты больше меня увидишь. Думаю, ты этому несказанно рад. - она улыбнулась, и эта улыбка была каким-то нелепым завершением разговора с её стороны, этакой чернильной точкой-кляксой, которую она неосторожно ляпнула в конце всего повествования на бумагу. Хотя лично Энтвуд не собирался уходить прямо сейчас, по крайней мере теперь, когда уже не был уверен где бы Хёна была здоровее - в прохладной полу-пустой комнате в конном клубе или здесь, у себя дома, где ей с самого начала уже досталось по шапке. Кто знает, сколько ещё там наверху ожидает? Пол покраснел в лице, он ощетинился, как рассерженный пёс, и тихо произнёс своим будничным тоном: Я ещё пожалею об этом. Он одним движением приподнял легенькую девушку на руки и, шагая с ней через две ступени, уже скоро донёс до двери. Пол поставил её на землю, и прежде чем убрать руки, убедился, что она держится на ногах.
Тебе нужен покой, так врач сказал. Я смотаюсь до магазина, принесу что-нибудь поесть, а потом отстану от тебя и будешь ты тут куковать в гордом одиночестве. Холодный голос мужчины звучал как будто не здесь, а этажом выше, громким эхом улетая наверх. Он уже не интересовался продолжением этой истории. Появится она ещё раз в его жизни после этого дня или нет - плевать. В конце-концов, кто он ей такой, чтобы тянуть взрослую девку в жизнь и учить ответственности. Но все в секунду поменялось, когда из двери, возле которой они стояли, выскочила с ошалелым видом взрослая женщина пятидесяти лет. Она дернула Хёну за руку и, гнусно сопя больным голосом под нос, заскрипела: Принесла денег за квартиру? Надеюсь, ты нашла себе нормальную работу, потому что если нет, через неделю ноги твоей не будет под этой крышей! Тетка подняла шум, который завибрировал даже у Пола в голове, он прищурился и пытался понять происходящее. Вообще, стоять здесь посреди чужих разборок и быть насильно привлеченным зрителем было как минимум неловко, он чувствовал себя заточенным в безвыходной ситуации, которую уже теперь не мог пустить на самотёк. Дамочка, не голосите, без вас тошно, - он вытолкнул её своим плечом, нагло пройдя внутрь квартиры, и затаскивая Хёну за собой. Он мельком огляделся, не вдаваясь в детали. Бардак, раскиданный по всем углам небольшой квартиры с многочисленными дверями вдоль коридора, окружал со всех сторон. Энтвуд отвёл Хёну подальше от проходящих мимо незнакомых людей.
Значит слушай сюда, царевна сахарная, сегодня отоспишься как следует, отдохнешь и подлатаешься, а завтра как штык в 9 у подъезда, я отвезу тебя на работу, - он наклонился к самому уху девушки и едва слышно прошептал: Ты понятия не имеешь, как тебе повезло. Клубу нужен работник на хорошую зарплату, а тебе, видимо, кровь из носу нужны деньги. И если ты не выйдешь завтра сама, я вытащу тебя за ноги. он выпрямился и выдохнул. Не давая вставить Хёне и слова, он прижал её плечо своей тяжёлой ладонью к земле, и мягко, как ни в чем не бывало, добавил: Шучу. Энтвуд мягко улыбнулся испуганное глядящей на него девушке.

Атмосфера крохотного по своей площади помещения вгоняла в ужасную тоску, которой было насыщенно все вокруг: кучей сидели в открытой узкой гостиной скучные люди, их утомленные скучные лица не выражали никаких других эмоций, а скучные разговоры за обеденным столом уже заходили на третий круг обсуждения личной жизни появившейся в дверях рыжеволосой кореянки. Видимо она одна в этой тухлой дыре, такая молодая, живая и активная, наводила шорох и являла им свет цивилизации за пределами пропахшего нечистотами двора. Немудрено, что у неё такой острый язык, я бы наверно вообще начал убивать, если бы меня такая хрень дома ждала.
Озлобленные или до ужаса любопытные взгляды были буквально везде, они преследовали каждое движение мужчины и девушки. Покрасневшая и уже до бессилия утомленная, она едва держалась на ногах, когда в заваленную яркими вещами комнату, куда они ушли от назойливых соседей беспардонно вломилась еще одна незнакомка. Невысокая девушка на очень-очень высоких каблуках без приглашения просочилась в дверь и заставила Хёну (он слышал её имя как минимум третий раз за сегодня, но никак не мог запомнить) ещё побегать в поисках косметики. В жопу тебе не пойти, зайка? Сама бы поискала, у неё вон нога уже больше твоей головы. Пол сжал кулак, которым оперся в стену. Унылый узор бежевых обоев закручивался под его рукой причудливыми завитками. Пока девушки разговаривали, он отвлеченно шпарился глазами по углам. Здесь и там, почти везде, лежали разбросанные шмотки, похожие больше своим размером на детские. Тут что, гномы живут? - Энтвуд обратил внимание на большие постеры на стенах, а рядом с ними - фотографии в скромных деревянных рамочках - вот Хёна (сложно было её не узнать) посреди танцевальной площадки в компании нескольких молодых девчат. Задорные улыбки, боевые раскрасы - все как положено. Пол с трудом оторвал взгляд от фотографий, с которых на него смотрела совсем другая, жизнерадостная и открытая, не знакомая ему Хёна. Похоже, нравится ей танцевать. По-крайней мере больше, чем падать с лошадей. За его спиной щёлкнул замок двери, и кореянка тут же обрушилась на свою постель, поскуливая от болезненной пульсации в распухшей ноги. Мужчина даже сочувствующие скривился лицом, кажется, он и сам ощущал эту боль, от чего у него свело скулы.
Как в дерьме искупался, правда? - вопрос в лоб. Она внимательно смотрела на него снизу вверх, склонив голову вбок. Ну, что-то вроде того, - отозвался брюнет, убирая глаза в сторону. Существование в таких кошмарных условиях действительно казалось невозможным. Даже ему, взрослому мужику, стало бы тяжело, что и говорить про молодую девушку, к тому же явно не уроженку Америки? Придорожные мотели, в которых снимают дешевых шлюх - и те выглядят опрятнее подобных коммуналок. Вообще, в его жизни никогда ещё не было таких встреч, когда по первому впечатлению человек кажется раскрытой книгой, но в итоге оказывается совсем иначе. Сейчас он растерял былые кипящие эмоции, но ещё не подобрал другие им взамен, те, которые подходили бы к ситуации.
Без приглашения, он сел рядом с Хёной на угол кровати. Скажи мне честно – зачем тебе всё это, Пол? Ради чего? В ответ мужчина сначала пожал плечами. Он скрестил пальцы в замок на своих коленях. Хороший вопрос. Энтвуд расстегнул тугие манжеты на рукавах, а потом осторожно придвинулся немного ближе к пострадавшей. Иногда совесть подсказывает сделать что-нибудь хорошее, - осторожным движением тяжёлой руки он убрал выпавшую из общей массы рыжую прядь её волос с белого кукольного лица, и встал с кровати, чтобы больше не смущать Хёну своим близким присутствием. Скоро вернусь, - заверил он, принимая от девушки ключи от двери.
В магазине, наскоро собрав полную корзину продуктов на разные вкусы, он торопился обратно. Огонёк беспокойства дребезжал на душе. Пол пресёк это на корню: Хватит уже, она тебе что, собачка беспомощная? - брюнет все равно поторапливался к машине с пакетами продуктов, - Давно бы уже все переиграла, если бы хотела. Люди привыкают ко всему, когда лень что-то менять в жизни. Или когда их слишком много жалеют. Он уверенно кивнул головой сам себе и завёл авто. В течение десяти минут он был снова в том же дворе. Та же компания встретила его у подъездной двери. Слыш, петушок, передай рыжей, что я завтра жду деньги, а то говорить будем по-другому. Парень спрыгнул навстречу Полу со скамейки. Он перекрыл собой проход и смотрел на мужчину, пока тот не отпихнул его в сторону кулаком. Иди отсюда, пока хребет тебе не перебил, - Пол закрыл за собой подъездную дверь, оставив матерящегося нового друга наедине с собой. Он истошно кричал ему вслед и стучал в дверь ногой, от чего хрупкие старые стены сотрясались и готовы были сложиться, как карточный домик. Поднявшись на нужный этаж, Пол легонько постучал в квартиру. Никто не открывал, хотя множество разных голосов и шагов доносились из-за порога. Энтвуд пихнул дверь ногой, и она распахнулась, словно его здесь давно ждали. Он молча прошёл мимо сидящих на кухне женщин в бигудях, просочился к шкафу с посудой и вытащил оттуда кружку, на которой перманентным маркёром было нанесено красное: "Хёна" с множеством восклицательных знаков. Обитатели кухни провожали каждое его действие и движение удивленными взглядами, они перешептывались и мерзко хихикали ему в спину. Заварив горячий чай, он взял чашку, пакет с продуктами, и ушёл из кухни прочь, надеясь что женщины за столом не успели навести на него порчу. Фу, ну и клоповник. Он открыл ключом уже знакомую комнату, где на диване дремала Хёна. От его тяжелых шагов она встрепенулась и открыла глаза, мужчина стоял над девушкой молча, наклонив голову вбок. Это я. Садись, перекуси. Он разложил продукты прямо на одеяле, предложив Хёне большой выбор еды, а чашку с чаем поставил на твёрдый подлокотник дивана. Сам же он отошёл и сел на табурет, заваленный вещами, предварительно, конечно, переложив их на письменный стол у окна. Я поеду домой, но если что-то понадобится, давай договоримся, что ты позвонишь мне. Мужчина отметил, что приятное тепло от заботы о ближнем скрасило его тяжелое эмоциональное состояние, сложившееся за день. Была какая-то в этом маленькая радость. Девушка перебирала содержимое пакетов, а Пол уже собирался уходить, написав для начала свой номер на каком-то чеке из своего кармана. Он оставил связку ключей, а также свой телефон на прикроватный тумбе, и забрал очки. Брюнет прошёлся вдоль стены, посмотрелся в зеркало, откуда на него глядел уставший и почти бледный незнакомец. Он действительно не узнавал себя в отражении - тяжёлые веки, опущенные уголки губ, покрасневшие глаза. В спину ему раздался уже знакомый голос, который наверное он смог бы с лёгкостью узнать среди прочих благодаря необычному акценту, режущему слух.
Я подумала. Я не пойду больше на работу. Не смогу, боюсь теперь. Закрываю глаза и вижу глаз её выпученный, уши, и слышу, как она кричит. Какой-то детский лепет, ерунда. Пол развернулся на пятках и молча зашагал обратно до окна, обернулся на девушку и подставил у ладони ухо, словно ничего не услышал. Он повернулся лицом к окну и посмотрел сквозь стекло вниз, на опустевший двор.
Есть такое слово - "надо", - он с полнейшим спокойствием говорил это ей, как когда-то говорил ему его первый тренер, - Не думаю, что у тебя масса других вариантов сейчас. А если тебе просто страшно, то нужно преодолевать свой страх. Таких ситуаций каждый день - миллион, можно избегать всеми силами, но от всего не убережешься. Выйдешь на улицу, и на голову упадёт кирпич. Так что все ахи-страхи нужно совать куда поглубже. Завтра с новыми силами в бой, и чтобы без отмазок. Я постараюсь помочь, если ты захочешь. Он треснул себя ладонью по лбу, мол, совсем забыл. Из кармана джинс он достал небольшую мазь. Держи, это тоже тебе, - он протянул ей в руки ранозаживляющее средство и, добавив: "Поправляйся", вышел из комнаты, оставив её дальше думать уже самостоятельно.
В машине до дома он ехал в полной тишине, даже отключив радио. Шумный город не привлекал его своими огнями, сегодня не хотелось гулять и даже пить. Только спать. Он уже на автомате рулил и тормозил, до дома добрался почти незаметно, погруженный в далёкие и отвлеченные от всего мысли. Он думал о том, сколько работы предстоит завтра, о том, как хочет поскорее улететь на Рождество в горы, о том, как наверно тяжело быть никому не нужным, когда вокруг тебя целый город людей. Все на тебя смотрят, даже говорят с тобой, но по большому счёту всем на тебя насрать. Исчезни навсегда, и никто даже не вспомнит, что был такой хороший человек. От этой мысли по сердцу разлилась горячая досада, ведь кроме его новой знакомой он знал ещё с десяток таких же людей, которые стали чужими среди своих. К таким же относился и он сам, хотя и считал что никто в мире ему нафиг не нужен, ведь полагаться на сто процентов все равно можно только на себя.
Холодная кровать была так кстати. Он окунулся в сон с головой и уже ничто не тревожило его сегодня. Бархатный воздух наполнял собой всю комнату и было так легко дышать. В четыре часа утра он проснулся, будто уже и не хотелось спать, хотя глаза все равно устало закрывались и просили ещё немного отдохнуть. В темноте он бродил по своей пустой квартире. вскоре встретил рассвет и с ним же заснул вновь. До 7 утра он ещё отдыхал, но потом по будильнику поднял себя за шкирку.
В 9 он был уже как штык под окнами девушки. Удивительно, откуда только взялись силы на такой подвиг - ехать до её дома нужно было через треть города, но вчерашнее ещё не отпустило его, и требовало продолжения банкета. Девушка не спускалась, и Пол уже десять минут нетерпеливо постукивал пальцами по рулю. Он то и дело смотрел на свои часы на правой руке, ожидая что она вот-вот появится из дверей вся такая свежая и бодрая, но чуда не произошло. Тяжело вздохнув, он упёрся ладонью в руль, и машина пронзительно завопила. Гудок тянулся через всю улицу и разлетался противным звоном во все стороны. Целую минуту он беспрерывно гудел, пока, наконец, в окне на третьем этаже не появилась заспанная физиономия одного из жильцов. Седой мужчина громко прокричал что-то оскорбительное, а потом скрылся в помещении и больше не появлялся. Он с громким топотом убежал стучаться ногами в дверь к Хёне и орать: Просыпайся, какого черта спишь?! Там под окнами твой водила, он уже весь дом на уши поднял!!! - сирена с улицы становилась все протяжнее, и когда уже у Пола самого в голове зазвенело, он убрал ладонь к себе на коленку.

Что может быть хуже ожидания женщины, которая собирается как на бал, ищет свои лучшие тряпки и туфли, чтобы выкинуть мусор? Или доехать до работы на автомобиле, в котором на её накрашенную физиономию никто не будет смотреть. Вот растрепанная грива рыжих волос появилась в окне, и сразу скрылась из виду. Пол тут же отпустил гудок, и чтобы занять свои руки, принялся листать радиостанции. Песни, одна хуже другой, громкими басами стучали в висках; Пол сделал звук потише, размышляя. Он был уверен на двести процентов - Хёна не удержится от соблазна выйти и сказать ему пару ласковых. Спустя пятнадцать минут его догадки подтвердились, и маленький победный марш заиграл у него в голове надоедливым звоночком.
Кореянка пересекла двор уверенными длинными шагами, и Пол даже позавидовал её способности к регенерации - уж больно свеженькой смотрелась девушка. По всем законам жанра, она не села в автомобиль, а обошла его со стороны водителя, и Пол уже заранее начал опускать стекло. Он откинул голову вбок, смотря из-под поднятых бровей на перегнувшуюся через водительскую дверь Хёну. Не поцарапай машину. Следуя своей манере общения и не отступаясь от привычных ей едких колкостей, девушка наперерез спросила: Пол, какого чёрта? Мужчина натянуто улыбнулся ей в ответ, кося под дурачка. Ты вообще нормальный? Я вчера вроде ясно сказала, что я знать не желаю больше никаких лошадей.  Кто тебе сказал, что ты за меня решать можешь и командовать? Этот кто-то сильно не прав. Она смотрела на него так внимательно и оскорбительно, что он мог бы плюнуть прямо сейчас и развернуться, оставив её тут наедине со своим скверным характером, но вместо этого он усмехнулся. Никто не сказал. Я так хочу. Брюнет пожал плечами и добавил: Я смотрю ты как новенькая. Садись, ты опаздываешь.
Время тянулось, но ничего так и не происходило: девушка так и не стояла над душой, хотя явно сомневалась о чем-то и всячески пыталась скрыть это сомнение. Странные вы, бабы. Энтвуд тяжело вздохнул и, убрав руки с руля, чуть оттолкнул Хёну от машины. Он резко открыл водительскую дверь и массивной фигурой встал над кореянкой. Почти рывком отнял у неё с плеча небольшую сумочку и закинул её в салон через открытое окно. Всегда выходишь сказать мужчине какой он гад с сумочкой? Или все-таки на работу собралась? - голос его охладел и вернулся к своей будничной серьёзности, хотя всего пять минут назад он ещё готов был отшутиться и спустить с рук все её выкрутасы, как невинную детскую шалость.
Энтвуд подошёл ближе, от чего девушка вжалась спиной в горячий бок Лэнд Крузера. Он навис на её ухом и очень грозно, со всей своей страшной резкостью громко сказал: Все, надоела. Ломаешься как девочка. Он опрокинул девушку себе на руку, а затем перекинул через плечо, как тяжелую походную сумку. Она вопила и вырывалась, но благо идти было не далеко: открыв пассажирскую дверь, он усадил Хёну на кожаное сидение, а следом захлопнул за ней дверь. Срать мне на твоё хочу-не хочу, принцесса тоже мне. Он ткнул через стекло в неё пальцем, мол, сиди спокойно, а сам быстро пробрался к рулю. Машина с шумом загудела и спустя секунду об её пребывании на парковке рассказывал только черный след от шин на раскалённом асфальте.
В дороге Пол молчал, игнорируя все её стреляющие молниями взгляды в его сторону. Мужчина терпеливо выслушивал много нового о себе, а когда наконец они доехали до конного клуба, ещё закрытого для посетителей, он развернулся к ней лицом. Вылезай. Ключи заглушили мотор, и погасли фары. Вокруг уже маячили сотрудники клуба, подтягивающиеся на рабочие места. Среди соседей по парковке выскребался из своего маленького "Пежо" и вчерашний седовласый начкон. Он удивленно посмотрел сквозь прозрачные стекла Лэнд Крузера на надутую от обиды рыженькую кореянку. Он было хотел что-то воскликнуть, но его открытый рот так и замер в улыбчивом безмолвии. Он всплеснул руками и ушёл внутрь главного здания.
Пол вылез на улицу первый, за собой он пригласил и свою пассажирку. Деваться ей сейчас все равно было особо некуда.
Конный клуб встретил его своим знакомым, уже почти родным запахом. Где-то из глубины конюшен доносился приглушённый гогот лошадей, они ожидали раздачи сена и настойчиво колотили в деревянные стены ногами. Разобравшись с тяжёлой сумкой свежих рабочих вещей, он подошёл к стойке охраны, где-то среди толстого журнала посещений откопал сегодняшнюю дату и нашёл свою фамилию. Коротким завитком он поставил свою роспись, и ткнул пальцем в строчку с фамилией Хёны. Сюда ставь подпись.
Наконец, разобравшись с формальностями, он зашагал в сторону своей комнаты, не оглядываясь на девушку всем лицом, но украдкой поглядывая за ней краешком глаза. Её обиженный вид доставлял ему какое-то садистское удовольствие, но не потому, что ему хотелось обидеть Хёну, а лишь потому, что он точно не хотел оказаться проигравшим в их маленькой стычке интересов. Раз уж влез в это дело, придётся закончить.
Прохлада, все время витающая в воздухе его комнаты, перемешанная с запахом мужского геля для душа и шампуня, встречала на пороге. Пол бросил сумку у кресла, а сам прошёл дальше, чтобы скорее открыть окно и впустить тёплый воздух в помещение. Он вытащил из сумки высокие сапоги, чистые черные бриджи, перчатки и шпоры, в шкафу нашлась замена бледно-жёлтой рубашке в виде легкой хлопковой футболки темно-зеленого цвета с круглым вырезом. Иди переодевайся, чего ждёшь-то? - он посмотрел на стоящую в дверях девушку, переодеваясь, как и вчера, без тени смущения. Я бы больше смущался, окажись я на её месте в таких трусах вместо шорт.
Зазвонил мобильный, оттуда взволнованный голос начальника потребовал объяснений: Что, все-таки решила остаться?? - Пол неопределенно хмыкнул в ответ и протянул: Врооооде того. Мужчина натягивал на правую ногу тугой темно-коричневый сапог. Тогда пусть начинает, сегодня надо поработать кобыл и взять после обеда одного человека на занятие. А ты, кстати, заходи за деньгами и перекрестись, наконец: Граф продался. Пол очень сдержанно победно сжал кулак, но вслух произнёс только короткое "Ага."
Время уже подходило к десяти, когда он был уже готов к работе, а вот Хёна так и не переоделась в рабочую одежду, и всё стояла над душой в дверях его комнаты.

Новый рабочий день, напичканный до отвала множеством задач начинался уже здесь, за дверью его комнаты.
Для начала, убедившись, что Хёна ушла заниматься своими делами, он прошёлся неторопливой прогулочной походкой до тренерской, где в шумной компании уже распивали утренний кофе несколько частных владельцев с начконами и коноводами. Все они приветливо поздоровались с голубоглазым мужчиной, зашедшим всего на пять минут, чтобы перехватить начальника. Он встал в дверях: Говоришь, продался гад... Не ожидал, если честно. Ты такую цену за него заломил, - Пол почесал затылок, - Что ж, поздравляю, давай мне зарплату и я пойду батрачить дальше, - он пожал руку седому мужчине и скромненько спрятал в карман бридж сложенный конверт с деньгами. Наконец-то эта чёрная тварь уехала.
Мужчина вышел из тренерской довольно бодро, вознаграждение за все его мучения несомненно придавали ему больше сил и оптимизма, чтобы провести этот рабочий день с пользой. Начать он решил с Вайпера. Додж встретил его настойчивым игнором, отвернувшись задом к двери денника. Пол было думал, что может и черт с ним, побегает на корде, но потом решил, что нерастраченное вдохновение грех смывать в унитаз, и пожалуй надо сегодня всем своим ребятам устроить силовую тренировку.
В большом манеже он был по обыкновению один, потому что все остальные работники ещё только раскачивались на поработать, а их кони мирно посапывали в конюшне после плотного завтрака. Додж не без косяков отпрыгал привычный ему маршрут, но в конце совсем не ожидал словить от своего берейтора подвох: Энтвуд установил вдоль всей стены длинную череду высоких клавиш, через которые заставил Вайпера швыряться туда-сюда, пока пыл жеребца не утихомирился, а силы не закончились. Пару раз и сам спортсмен огреб смачных пинков под зад, когда на одном из проездов Вайпер решил уйти в сторону от препятствия, а Пол пошёл в другую сторону, в общем, проще говоря, там их пути разошлись, и безобидная гимнастика превратилась в бой не на жизнь, а на смерть. Спустя час, затянувшийся тренинг был окончен, в манеже появилась молодая невысокая девушка, она вела пиаффирующего от переизбытка энергии гиганта - ганновера. Вайпер отправился расшагиваться в водилку, а гнедой уже шаловливо постукивал мундштуком, ожидая, когда Пол вскарабкается в седло.
После 40 минут усиленной работы над правыми сгибаниями (мать их ети), Пол с тяжёлой головой спешился и сам отвёл животное в леваду, предварительно расседлав и высушив в солярии. После этой шаговой прогулки до левад голова его уже пульсировала и требовала подкрепления сил. Он тюфяком ввалился в тренерскую, где сидела скучала за журналом одна-единственная женщина. Она заботливо налила Полу чая, и они о чем-то отвлеченно поболтали, пока мужчина не почувствовал себя свежее. Он поблагодарил женщину за приятную компанию и вышел в коридор, где взглядом случайно пресекся с марширующей рядом с пони Хёной. Девушка, задумчивая как никогда, проскользнула мимо него, даже не отфильтровав присутствие Пола. Брюнет внимательно посмотрел ей в след, он хотел пойти глянуть из-за угла на её успехи, но потом вспомнил, что ещё не закончил работу, а освободиться сегодня ему хотелось как можно раньше.
Следующий четвероногий пациент был не в настроении работать - угнетающая духота давила со всех сторон, и ленивая Ольденбургская кобыла еле-еле переставляла ноги, бегая на корде вокруг не менее лениво поворачивающегося по кругу берейтора. Всего пятнадцать минут, и он махнулся неё рукой: Ай, не хочешь - не надо. Он кинул кобылу в денник, откуда её тут же перехватила освободившаяся девушка-коновод.
Так, трое есть. Частники все сегодня компанией поскачут в лес, так что ещё одна кляча - и я свободен. Он с ощущением полной лёгкости расправил руки и закинул их себе за голову.
Пол надумал немного попинать болт, поэтому последняя не работанная лошадь осталась стоять в деннике до обеда. Время было уже почти час, а значит скоро будут раздавать корм и в конюшне поднимется дикий гам. Энтвуд, в поисках тишины и, честно говоря, Хёны (что само по себе противоречило понятию покоя), брел по неширокому переходу между двумя манежами, по настеленным резиновым полам. Девушку он застал вышагивающей верхом в малом манеже на не выдающимся ростом уэльском пони, от которого тащились все детские смены. Игривый, но душевный и к тому же довольно симпатичный мини-конь был любимцем пони-клуба, а сейчас усердно и активно топтался мелкими шагами вдоль стенки с восседающей в детском, словно игрушечном, седле девушкой. Пол осторожно и почти неслышно пробрался за забор манежа и сел на длинную деревянную лавку, он хамелеоном сливался с обстановкой и, если бы не его громкий кашель, так некстати разразившийся громким шорохом посреди тихого манежа, он может быть и не выдал бы своего любопытства.
Пол неловко улыбнулся, опережая всё её негодование: Я просто мимо шёл. У тебя всё в порядке? Мужчина по-барски сидел на пустой скамейке, широко раздвинув колени и опираясь на них своими ладонями в черным перчатках.
Пришлось немного понадоедать Хёне своим присутствием, он посидел с нею пятнадцать минут, удостоившись даже посмотреть на их прекрасную строевую рысь по стенке, а потом, уходя, предложил, стоя в полоборота уже у дверей: Закончишь, приходи перекусить. У коней все равно сейчас обед. Не дождавшись ответа, он ушёл.
Ещё минут десять он беспорядочно бродил по коридорам, общался со знакомыми и искал себе интересное занятие. Так и не найдя оного, Энтвуд ушел в свою комнату, где вскипятил чайник и разогрел в микроволновке горячие тосты с сыром и ветчиной. Он включил радио, и все помещение наполнилось громкой танцевальной музыкой, от которой становилось немного веселее, хотя и тошнило не по-детски. Сегодня буду пить, решено! Выдула, зараза, бутылку коньяка дорогущего. Придётся в бар идти, как истинному алкоголику: уже с самого понедельника буду в говно. Пол пошерстил по ящикам и не нашёл там больше ничего съестного.
Наскоро пообедав, он ушёл закончить работу, и уже к трём часам дня с лошадьми было покончено. Он примерно прикинул, что его новая покалеченная знакомая тоже, должно быть, примерно в это же время освободится, так что он великодушно предложил ей в честь её больной ноги подвезти обратно до дома. Вообще, все это конечно попахивало идиотизмом, девушка ни в какую не давала ему надежды на отпущение его вчерашних грехов, а надоедливо гундосящее в ухо чувство совести почти съедало изнутри и запрещало бросить все попытки на полпути.
Завтра сама как-нибудь, - он выпроводил Хёну из машины, проводил интересующимся чисто мужским взглядом её задницу в обтягивающих шортиках до входной двери в подъезд и, коротко посигналив на прощание, уехал восвояси.
Вечер скрасил затянувшийся до утра поход в бар с другом. Как и предполагалось, завершился он пешей прогулкой по ночному городу. Назад даже пришлось вызвать такси - вдвоем эти убитые в хлам ребята забрались далеко от своего района и назад уже точно не дошли бы самостоятельно. Пол был уже в полной кондиции, когда ввалился домой, будильник на завтра он вполне обоснованно перевёл на двенадцать, чтобы приехать на работу не раньше часу дня, впрочем, за его расписанием все равно никто не следил: все частные владельцы приезжали скакать только к вечеру, а остальных подопечных он мог работать в свободном режиме, так что - да, спать ему завтра до обеду, да будет так.

Вся неделя, разбитая на какие-то отдельные несопоставимые друг с другом куски, затягивалась мертвой петлей на шее. Несколько дней Пол мирился с тягучей, как кисель, рутиной, заодно давая себе время поднабраться сил для запланированного на выходные похода с друзьями на бейсбол. Колесо времени перекатывалось медленно и уныло, но все-таки не останавливалось на совсем, и мужчина потихоньку справлялся с ворохом дел, среди которых были и запланированные дела по работе, и генеральная уборка в доме, и много прочих мелочей, на которые ему почему-то никогда не хватало терпения или времени.
Сегодня, как и всегда, Пол завершил дела ближе к вечеру, когда на дорогах уже толпились и сгущались пробки. В беспомощных попытках прорваться через обочину он ехал навстречу тёплой и так сильно манящей его кровати, чтобы уснуть и может быть хотя бы раз за неделю выспаться. Сон перетягивал его за рукав в свою реальность прямо за рулём автомобиля - несколько раз он намеренно останавливался у заправок, чтобы не въехать на полном ходу в какой-нибудь фонарный столб.
Вечер расплывался красным закатом по небу Лос-Анджелеса, и над трассой курсировали в алых бликах туда-сюда легкие вертолеты, которые следят за движением на магистралях. Волочась по пробкам мимо центра города, брюнет отвлеченно вглядывался в мерцающие огни и окна, в летние веранды кальянных и кафе, вслушивался через открытое окно в шелест громоздких пальм. Все это было близко и так мило его скромному на любовные эмоции мужскому сердцу, что по телу разбегалось стаей мурашек приятное тепло. 
Отдаваясь работе - единственно важной по его мнению вещи на этом свете, - Пол совсем не чувствовал себя обделённым. Отношения, семья, материальные ценности, путешествия и даже развлечения в компании добрых друзей - все это конечно было увлекательно и важно, кирпичики жизни не складывались стеной без таких монументальных и необходимых опор, но все-таки единственное, что действительно поднимало его за шкирку по утрам - это желание работать, расти, и просто делать то, что он умеет делать лучше всего, а может и для того, чтобы когда-нибудь в будущем бросить рабский труд к ебёне фене и ни в чем не нуждаться, ковыряться дальше с тем, что хорошо получается только для своего удовольствия. Утопические мечты влекли его своей недоступной высотой, но от того они не становились менее желанными. Мужчина работал много, усердно и порой на износ, но все это было во благо великой, однако не до конца определённой цели. Поэтому когда кто-нибудь задавал ему вполне логичный вопрос "зачем?" Пол терялся, оскорблялся и молча уходил обдумывать свои перспективы. Все в его жизни крутилось вокруг лошадей, и ничего другого он откровенно не умел, да и не искал - нудная работа только для того, чтобы заработать себе на хлеб его не притягивала, хотелось получать удовольствие от того, что делаешь и видеть результаты, поэтому стань он каким-нибудь офисным планктоном - удавился бы со скуки.
В полшестого Пол был уже возле своего гаража. Он загнал автомобиль на мойку, едва разъехавшись во дворе с упёртой и очень агрессивной девушкой на Мини Купере, а парковка возле автомастерской была забита до верху. Неужели никто не работает? Заводы стоят, все отдыхают и чинят машины. Он возмущённо хлопнул дверью своего джипа и настроенный сегодня крайне сердито, ушёл на поиски старого знакомого. Мастер нашёлся в столовой, и увидев Пола, даже отложил тарелку супа на потом. Чем могу? - он приветливо пожал другу руку, вытирая вторую о край своей измазанной в машинном масле футболки. Да помыть машину заскочил, а то как из помойки. Может пока есть время, заправишь мне кондиционер? Пол устало обрушился на маленький пластиковый стул и придвинул к себе бутылку открытого пива. Он с интересом поднёс нос к горлышку, и запах его не удовлетворил - брюнет отставил алкоголь подальше и достал мобильный телефон. Гора непрочитанных сообщений не вызывала у него ни капли беспокойства. Если кому-то очень надо с тобой поговорить, он позвонит. Пол пролистал вниз несколько свежих новостей в интернете, и пока завис на одной из статей, его джип уже был вымыт и начищен до скрипучего блеска.
Мужчина за пять минут управился с парковкой, правда ходить пешком через два двора до своего дома его иногда утомляло. Когда он вышел из гаража, в небе уже чернели густые тяжёлые облака. Начал накрапывать тёплый дождь, сначала едва заметный, а потом разом обрушившийся стеной прямо за его спиной, едва Пол переступил порог своего подъезда. Не чувствуя ног от усталости, брюнет добрался до своего этажа на медленном лифте, и ввалился в квартиру на полусогнутых. Он встретился лицом с прохладной подушкой как никогда быстро, скинув всю свою пропахшую конюшней одежду в угол возле двери. Сон, увесистой волной, накатил на него всего за пару мгновений и уже до самой ночи ничто не тревожило его покой.
В каком-то позднем часу его телефон, брошенный в коридоре на тумбе громко завибрировал. Затем басом застучал по деревянной поверхности нарастающий звонок, разбавляя сладкий сон смазанными потоками звуков из действительности. Пол, корча сонные морды сначала перевернулся на другой бок, он что-то невнятно промычал, и тут же ушёл в отруб вновь, но второй, уже более настойчивый поток громких звуков заставил его через силу открыть глаза. Мужчина, запутанный в легкой простыне, с пробуксовкой вскочил с кровати, упал, поднялся вновь и выскочил в коридор. В темноте он чудом миновал открытую дверцу шкафа и нащупал лежащий экраном вниз телефон, который беспрерывно звонил и шуршал. Незнакомый номер настойчиво требовал взять трубку, и кто это мог быть, Пол не мог даже предположить. Он в панике схватил айфон и ткнул в экран.
Приглушённый и крайне серьезный мужской голос с другого конца провода доложил командным и уже отточеным манером: Доброй ночи. Старший сержант полиции Дэвид Уэлс. Ваша дочь задержана в наркотическом опьянении при совершении кражи со взломом. Да заткните уже её, задолбала орать, я не слышу, что мне говорят! Пол убрал телефон на мгновения от уха, чтобы его не оглушило криком, он, еле открывая по очереди то один, то другой глаз, потёр свободной ладонью взмокший лоб. Чеееего? - он усиленно пытался собраться и понять смысл сказанного, но никак не мог собрать отдельные слова во внятную фразу и понять чего от него хочет незнакомец на том конце провода. Какая ещё дочь? Он молотил пяткой правой ноги в стену, облокотившись на которую спиной, стоял посреди темного помещения. Какая нахер дочь, что за шутки, бл*ть, вы в себе вообще? Четыре часа утра. Из трубки все такой же ровный и безэмоциональный голос договорил свою мысль, словно автоответчик, не настроенный для живого разговора: Отделение 305, если изъявите желание забрать свою дочь. И прежде чем в ухо Полу посыпались нервные гудки, со стороны звонящих тонким звоном, словно фоновой музыкой донёсся неразборчивый женский возглас. Энтвуд ещё стоял у стены и обнимал пальцами холодный смартфон, из динамика которого тянулись ровные короткие гудки; он все пытался понять чья злая шутка заставила его встать с кровати посреди ночи и так бессовестно оторвала мужчину от желанного сна. Он и по утрам то не бывал особо добрый, но если уж разбудить его среди ночи - пощады не жди.
Высокая широкоплечая фигура застыла статуей в проеме двери. Механические круглые часы на стене предательски тикали, отсчитывая секунды его сонного ступора (ах, черт, сколько раз он обещал себе выбросить их на помойку, чтобы не нервировали). Пол отложил телефон, и сел на кровать. Разбросанные по углам простыни и горячая подушка уже не тянули его к себе так сильно, ведь если вдуматься, спать он уже особо не хотел, хотя в кромешной темноте и бодрствовать-то было не весело. Мужчина потёр щетину на своей красной от подушки щеке. Вдруг, посреди нависшей тишины, он услышал как на повторе этот последний весёлый вскрик, донёсшийся из телефона, прежде чем связь оборвалась. В этом тонком голоске он, готов был спорить на свою голову, узнал знакомый иноземный акцент.
Пол подскочил с кровати, расшвыривая на ходу одежду из шкафа и громко матерясь. Чтоб тебя, сука! Чтоб тебя! Чтоб! Он вскидывал в воздух комья спутанного постельного белья. Все его надежды на спокойный мирный сон рухнули как соломенная крыша. Догадки обернулись в яркое понимание происходящего, от чего сонные глаза широко распахнулись, и приобрели красный оттенок. Он натягивал на себя вывернутые наизнанку штаны и толстовку, а потом переделывал все заново снова и снова, то не попадая ногой в штанину, то застряв головой в горловине кофты. Мужчина, не дожидаясь лифта, бегом спустился по лестнице аж с тринадцатого этажа и на улицу под проливной дождь выскочил на бегу. Едва не промокнув до последней нитки, он залетел в гараж, где сонный охранник даже не повёл ухом в сторону столь позднего гостя. Пол скатился с третьего уровня паркинга почти не тормозя на поворотах, а машина неповоротливо скрипела, едва не касаясь стен.
Нестихающие всю ночь вспышки городских огней провожали его через весь центр, а в сладко спящих жилых районах было угрюмо и темно, только редкая шпана небольшими группками толпилась по подворотням. Пол курсировал из квартала в квартал в поисках нужного дома, навигатор посреди дороги приказал долго жить и оставил его разбираться с дорогой самостоятельно. Брюнет яростно сигналил праздно шатающимся вдоль дороги подросткам, обращая их внимание на себя и пытаясь вытянуть из них хоть какую-нибудь информации о его местонахождении, но их довольные, ничего не соображающие пьяные лица вызывали в нем только нарастающую злость, которую ему просто больше не на кого было вывалить. Каждый раз возвращаясь обратно к главной улице, он колотил кулаком по рулю и снова брался за попытки выбраться из лабиринта спящих улиц. И только спустя час его попытки найтись увенчались успехом, когда уже сил почти не оставалось, а нервные позывы только разрастались в геометрической прогрессии относительно каждого пройденного километра.
Отделение полиции упряталось за густо растущими кустарниками барбариса, такими высокими, что различить сквозь их темную плотную листву даже ярко светящий фонарный столб было тяжело. Пол, уже обессиливший и крайне злой, вломился с ноги в решетчатую металлическую дверь, почему-то не запертую на магнитный замок. Он, небритый и не причёсанный - совсем не мужчина с глянцевой обложки - подъехал к дежурному сержанту с недовольной заспанной миной на лице, слегка помятый и взъерошенный: Чей это номер? - он уткнул в стеклянную перегородку между ними свой телефон, на экране которого отражался последний принятый вызов. Сэр, чем могу помочь? - слегка утомленный голос дежурного вгонял Пола в неконтролируемое бешенство, медленно подкатывающее к горлу. Что за шутки такие, это смешно?? - мужчина треснул кулаком в тяжелую металлическую подставку под столешницей информационного окна, - Какая нахер дочь?! Где она? Ведите сюда, я ей жопу сейчас надеру за такие развлечения! Хриплый голос срывался на скрипучий крик. В яростной злобе он колотил ладонью в стекло после каждого слова. Успокойтесь, сэр. Пойдёмте со мной. Мужчина в полицейской форме встал из-за стола и с таким же нерушимым спокойствием, которое раздражало все сильнее, открыл дверь, ведущую внутрь крыла с камерами для заключённых, где обычно ночевали мелкие воришки, проститутки, пойманные с поличным нарики и прочие взрослые и малолетние нарушители. Все они либо оставались там на несколько суток и уходили под залог, либо отправлялись под суд.
Кого-нибудь узнаете? - шеф остановился возле стоящих рядком камер и кивнул в их сторону головой. К сальной чёрной решетке тут же прильнуло трое разукрашенных до пят дам легкого поведения, которые вызывающе чмокали и закатывали глаза, а так же один из взятых с поличным молодых парней, который "клянусь ничего не курил, мне подсунули". Пол с нескрываемым отвращением отвёл глаза. Он ещё надеялся, что все-таки ошибся и сейчас со спокойной душой уйдёт отсюда и забудет эту ночь, как страшный сон. Этих не знаю, - процедил сквозь зубы он.
Сержант пожал плечами: Может вон та? Он тяжёлой дубинкой ткнул в решётку по направлению стены, где на металлической решетчатой лавке сидели ещё трое: спившийся вусмерть бомж тире пьянчуга, такого же вида женщина немолодых лет с финалом под правым глазом и, конечно же... Хёёёна.. - с явным разочарованием на выдохе проскулил Пол. А, ваша? Забирайте, если нужна. Только залог там не маленький получится, взлом, к тому же наркотики в крови. Она, видимо, хорошо отдохнула, пока "Папуля" спал. Сержант тихо усмехнулся, и Пол, едва оторвав тяжёлый взгляд от озадаченной своими песнями и делами Хёны, развернулся лицом к шефу. Что сказал? - он перехватил свой кошелёк, убранный в задний карман джинс, в правую руку и ткнул им мужчине в грудь. Какой нахер папуля, какие шутки!? Полицейский отошёл на шаг назад и затарабанил: "спокойнее, сэр, спокойнее, успокойтесь", он пояснил про залог, и Полу, как ему и не хотелось, но все-таки пришлось раскошелиться на только пару дней назад заработанный косарь, чтобы Хёну не упекли за решётку прямо завтра с утречка.
Уже оплачивая штраф, брюнет скрежетал зубами возле стола с её личными вещами, которые ему отдали только под роспись. Среди прочего изъятого, мобильный телефон, с которого служители закона любезно прозвонили "папулю" и вызвали среди ночи на выручку "дочурки". Ну, мужик, и терпение у тебя. Нахрена она тебе такая? - поинтересовался молодой и зелёный паренёк в окне за стеклянной стенкой. Он, видимо, заподозрил в лице высокого заспанного мужчины как минимум действительно терпеливого и, судя по всему, обеспеченного папика, готового выручать безалаберную девицу из подобных ситуаций лишь за то, что она аксессуаром висит у него на шее и даёт ему за золотые побрякушки. Пол пожал плечами, выпуская гнев свистящим паром из своих ушей и не давая ему прорваться наружу и обрушиться на невиновных людей. Мне - незачем. Жалко её, дуру. Хотя сидит уже поперёк кишок. Пол подписал необходимые бланки бумаг и забрал со стола все вещи Хёны. Любезные служители закона рассказали ему во всех подробностях как и где её задержали, как нашли в телефоне его номер и позвонили в попытках отыскать небезразличного к судьбе этой молодой девушки человека.
Её вывели под руку в холл и неспеша сняли с неё наручники. Сержант было хотел растянуть эту встречу и начал читать нотации о поведении, гражданских правах и обязанностях, но Пол не выдержал раньше, чем обещающая быть долгой речь закончилась. Мужчина поблагодарил полицейских, хотя в душе ему хотелось расчленить их топором, и шутки про "папулю", затянувшиеся до самого их ухода из участка, его не вдохновляли так сильно, как задорно смеющихся над этим взрослых мужиков с дубинками и пистолетами. Энтвуд сверлил их и явно не понимающую что тут происходит, но громко смеющуюся Хёну, строгим взглядом, а когда чаша терпения склонилась на бок и через край медленно полило, Пол схватил девушку под колени и, оставив на нежной бледной коже два красных пятна от своих рук, закинул её на плечо. Доброй ночи! Он выскочил на улицу под дождь. Черт тебя дери, Хёна, хватит вырываться! - Пол бросил её на заднее сидение своей машины и гаркнул так, что девушке пришлось на секунду замолчать. Ты как заноза в заднице, просто невероятно! Брюнет захлопнул за собой дверь и завёл джип, уезжая как можно скорее прочь от этого тошнотворного места, где все пропахло грязными опустившимися на дно жизни людьми, их нестерпимыми запахами и бестолковыми жизнями. Молодой адекватной девушке здесь было, конечно же, не место. Пол прекрасно знал, как это все бывает и делается, и её ночные загулы в клубах рано или поздно привели бы к тому, к чему привели. Наркотики и алкоголь, которые тут и там незаметно совали девчонкам в безобидные коктейли развозили даже самое крепкое сознание, за напитки они платили больше, а за секс в туалете не просили ничего, а на утро просыпались хорошо если где-нибудь под барной стойкой, а не вот так - в отделении полиции с повязанными руками. От мыслей обо всем этом, то ли от осознания того, как сильно он теперь влип, у него сводило скулы и пульсировало давление в голове. Энтвуд иногда поглядывал на неё в зеркало заднего вида, но всю дорогу подавлял в себе эмоции, чтобы случайно не выкинуть Хёну посреди дороги.
Уже у дома Пол остановился прямо во дворе, припарковавшись сикось-накось на потрепанном газоне. Мужчина вынес девушку на улицу, и, так же перекинув через плечо, донёс до лифта. Он не предлагал ей и не спрашивал, где она хочет ночевать. Плевать. Главное, что ОН хотел ночевать у себя в квартире и на своей кровати, а не провести остаток времени до обеда в разъездах до её тридевятого королевства.
Лифт по привычному маршруту сначала остановился на втором этаже - кнопка заедала и почему-то он никогда не мог проехать выше, не остановившись на втором - затем закрыл двери и, елозящую по стене Хёну Пол с двух сторон зажал своими руками. Он наклонился над её лицом, вглядываясь в глаза, в которых не читалось ни единой мысли, лишь расплывчатые силуэты и яркие искорки бушующего веселья. Мужчина громким шепотом попытался привести её в чувство: Слушаем сюда, принцесса, - девушка отвернулась, будто не слыша его слов, он насильно повернул её лицо навстречу своему: внимательнее. Сейчас ложишься спать и завтра, слышишь меня?! Завтра убью тебя, если проснёшься и начнешь бузить. Считай, это приглашением в гости, и веди себя нормально, пока в чувство не придёшь. - он бросил её лицо и отошёл на шаг назад, когда двери за его спиной открылись и они выползли из лифта на этаж.
В квартире было так же темно, как и прежде, а лёгкая прохлада уже не казалась такой живительной после проливного ночного дождя. Пол затолкнул кореянку в квартиру, прихватив её почти безвольное тельце за предплечье, и, наконец захлопнув входную дверь, рухнул на кресло в гостиной. Тихонько в его кармане завибрировал короткой трелью телефон, и Пол вздохнул. Да уж, если кому-то очень надо с тобой поговорить, он разбудит тебя и в четыре часа утра.

Наконец ощутив мягкое сидение под задницей и скромный тихий уют родной квартиры, Пол с громким выдохом позволил себе расслабиться. Его ночное путешествие от одного только воспоминания о проделанном пути комом вставало в горле и заставляло нервно сжиматься его кулаки. Мужчина, откинув голову назад на спинку кресла, медленно и очень тревожно погружался обратно в прерванный сон, он отчетливо слышал каждый шорох в тёмном коридоре и старался не придавать им значения. Надеюсь, она не выпрыгнет в окно. Пол улыбнулся этой мысли уголками губ, пожалуй он мог бы накинуть ещё пару сотен чтобы посмотреть на такое шоу.
Возня в коридоре утихла, но робкие и очень осторожные шаги со звоном длинных каблучков приближались по направлению к гостиной. В темноте Пол нашарил под рукой на тумбе старый торшер и включил его. Хотя света данный прибор почти не излучал, хозяин квартиры все же смог различить в его блеклом жёлтом цвете ускоренно перешагивающую через полосы на паркете Хёну. Она очень целеустремленно вышагивала в его сторону и вдруг оборвалась буквально в шаге, едва ли не чудом миновав головой край тумбы под рукой Энтвуда. От громкого удара об пол мужчина шире открыл глаза и для себя решил, что пожалуй в целях безопасности лучше потерпит с отдыхом и немного последит за Хёной, пока та, наконец, не уснёт. Хотя ночь, видимо, обещала быть долгой, судя по виду спать девушке хотелось не так сильно, как капризничать и ныть. Она взвыла на всю квартиру так, будто ей оторвало ноги прямо с её дурацкими километровыми каблуками. Меня никто не лююююююбит! А потом, ползком подобравшись к его ботинкам, стала как-то неосторожно карабкаться наверх. Пол распрямился, вжимаясь спиной в кресло. Он внимательно следил за не слишком опрятными телодвижениями кореянки, и все ждал в какой момент надо будет увернуться от очередного неосторожного резкого движения. Но вместо того, чтобы вскарабкаться наверх и встать на ноги, Хёна зачем-то перекинута ногу и поползла своими бёдрами, прикрытыми лишь коротким клочком ткани вверх по его ногам. Пол вытянулся как струна, не сильно понимая чего она хочет и как ей помочь. Мужчина тяжело кашлянул и выкатил глаза, когда она подсела ближе всем своим пусть и небольшим, но ощутимым весом и выполз из-под девушки ещё дальше, чуть ли не на спинку своего сидения. Слезь, я пойду постелю тебе кровать, - он уворачивался лицом от её шарящихся возле его щёк тонких женских пальчиков, однако уходить он конечно не собирался, ведь если бы хотел, то выкинул бы её на соседний диван, как кошку - за шкирку. На самом же деле брюнет сидел под ней совсем не подневольной птицей, но как реагировать на внезапные порывы алкогольной страсти ещё пока не решил.
Ты будешь! - прежде чем Пол успел возразить, она появилась прямо перед его лицом, и её бледно-розовая кожа приобрела желтоватый оттенок от старой догорающей свой век лампы. Горячие, но сухие губы прикоснулись к нему, словно уже делали это не раз и не два, и под гнетом алкоголя, совсем не отдавая себе отчет о своих действиях, девушка полезла языком ему в рот. Пол, шевелясь под ней змеёй, отводил своё лицо в сторону, с трудом переводя дыхание, однако Хёна (откуда у неё только столько энергии?) была все время на шаг впереди: когда Энтвуд ещё только ловил её руками за щеки, чтобы она прекратила беспорядочно совать свой язык куда ни попадя, она уже лезла холодными ладошками ему под кофту, и он вертелся юлой под этой миниатюрной, но очень пьяной и от того крайне настойчивой девушкой. Он оттягивал себя за уши, чтобы не схватить её за запястья и не убить, а может не свалить на диван или прижать к стене прямо в этом вызывающем наряде - слишком уж много недозревших и скомканных чувств она вызывала в его голове. Прорывающаяся сквозь грудь возбужденная дрожь не позволяла мыслить рационально, чтобы действительно стащить её со своих колен, уйти в комнату подальше от нездоровых искушений.
Щекотливая стая мурашек пробежалась вдоль его бока, по животу и дальше вниз, перерослая в волнительное и потягивающее напряжение, когда пальцы Хёны стали шариться у него под одеждой и находили все новые места для исследования. В какой-то момент она переступила грань безобидного баловства, которое он, пожалуй, без зазрения совести мог бы продолжать бесконечно, и отлипая горячеющим взглядом от постоянно то приближающихся, то удаляющихся, но больше не касающихся его лица губ, Пол все-таки выскочил из-под неё, суматошно дыша. Он распрямился над оставшейся сидеть калачиком в кресле озадаченной, но уже почти засыпающей на ходу девушкой. Рыжая копна волос укрывала половину её лица. Хватит, - он заботливо провёл тяжёлой ладонью по её взъерошенной макушке и отошёл на диван, где улёгся пластом, отвернувшись к стене. Какая-то фурия, не девушка. Ураган стихийных бедствий. Пол немного поелозил по узкому дивану. Спать было не удобно, к тому же мокрая одежда прилипала к коже. Ещё немного поворочавшись, он вздохнул и сел, так и не уснув. Лампа вдруг погасла, видимо, догорев на последнем издыхании свои последние минуты, и уже в темноте мужчина снял с себя почти расстегнутые мокрые джинсы, затем и толстовку. Он, шлепая сырыми носками по паркету, ушёл в коридор, а затем в ванной зажегся свет, и зашелестела струя горячей воды. Смывая с себя повисшую на плечах уличной грязью усталость, мужчина все думал о том, почему бы было не оставить её в участке. Зачем он постоянно шёл на поводу своей совести и надоедливого и чрезмерно раздутого чувства ответственности? Черти что. Папуля. Тебя чуть дочурка не изнасиловала. Надо было ей жопу надрать за такое, разве можно так над мужчиной издеваться? Он, чуть не смеясь на нелепостью ситуации, вышел из ванной комнаты почти свежим, за исключением его заспанного лица и двухдневной щетины. Пол выглядел чистым и опрятным, с зачёсанными назад влажными темно-русыми волосами. Обернувшись в белое полотенце ниже пояса, он проскользнул в свою комнату и напялил на себя домашние шорты поверх трусов. В таком виде он и застал уже дремлющую на диване Хёну в расстегутых, но не снятых с ног туфлях, таком же расстегнутом, но не снятом лифчике и стянутыми до колен шортами. Пол вздрогнул, представив, что мог бы натворить, поддайся он искушению перед её гибким молодым телом. Он вздохнул, потому что наверно не понимал чего ждать от завтрашнего дня и это неведение его утомляло, но сегодня, уже в свете слегка розовеющего неба, он подсел рядом к спящей девушке и она зашевелилась, сладко посапывая с открытым ртом. Пол внимательно посмотрел на её руки, шелковую и поблёскивающую кожу оголенного живота, на тонкие оформленные красивой полосой мышц ноги. Барыня, ты тут будешь дрыхнуть? - он осторожно поднял её на руки и отнёс в свою комнату, где на свежем постельном белье она быстро расползлась на весь матрас звездой. Пол улыбнулся, отметив что во сне она гораздо милее, хотя вот её заверения на счёт того, что она жёлтенький пони надо было снимать на видео и потом требовать с неё компенсации за моральный ущерб.

Сон укутывал его в свои объятия, но против воли организма Пол ещё сопротивлялся, стараясь все же не уснуть. Он сидел на краешке кровати, не позволяя глазам смыкаться дольше чем на секунду и периодически оглядывался через плечо, когда девушка слишком буйно ворочалась и что-то бубнила себе под нос на неразборчивом языке. Спи уже, - он усмехнулся, укрывая её лёгким одеялом, не став прикасаться к каким-либо элементам её, можно так сказать, одежды. Она в неудобной, как казалось Полу, позе застряла посреди кровати, а он, не планировавший спать с ней в обнимку, отсел ещё чуть дальше на край. В конце-концов за размышлениями о высоком прошло ещё полчаса и, сам того не заметив, Пол медленно скатился головой на угол мягкой подушки, а сон тут же захватил его в свой плен. Мужчина тонул в нем все глубже, пока не достал до дна, откуда вырваться было уже невозможно. Он мог бы проспать так ещё до вечера: тепло перетянутого в процессе сна одеяла грело его и убаюкивало. Он крутился то на левый бок, то на правый, иногда накрывая Хёну своей ногой или рукой, а ближе к утру уже держал её в своих сильных объятиях, прижавшись своей широкой грудью к её груди, и посапывая ей в макушку, даже не осознавая куда только не залез руками и каких только частей тела девушки не касался, чуть ли не переворачивая её во сне за собой.
Когда он открыл глаза в первый раз, громоздкая кровать его была пуста. Спросонья не заметив ничего подозрительного, он снова откинулся в лёгкую дремоту, хотя что-то тревожное уже сидело в подкорках разума и жужжало надоедливой мухой. Ещё немного подремав, он вернулся в реальность от легкого шелеста за своей спиной. Мужчина сладко, как кот, потянулся руками к изголовью кровати и, схватив его со всей силы, вытянулся струной вдоль всего матраса. Он широко зевнул, не готовый расставаться с тёплым уютом утреннего сна, но чужой голос в собственной квартире заставил его вздрогнуть, прежде чем яркие воспоминания прошедшей ночи обрушились на него своей действительностью. Пол громко проскрипел в ответ на оклик девушки. Хёна взволнованно шептала ему на ухо, находясь сзади: Пол… что здесь было?
Брюнет, открыв глаза только на половину, повернул голову в её сторону и натянул на своё лицо самую хитрую улыбку, а затем, едва просипев сонным голосом, ответил: Ты объелась какой-то дряни, - он перечислял, загибая пальцы на скрещённых за головой на подушке руках, - смоталась в полицейский участок, потом вынесла мозг дюжине полицейских, подняла меня с кровати, затем разбросала по всей моей квартире свои вещи, приставала ко мне и лезла мне в штаны... Он выдержал напряженную паузу, широко улыбаясь и ехидно закусив уже красную нижнюю губу, ему ужасно хотелось позлить Хёну и отыграться на ней за все вчерашние приключения. И ничего. Уснула как убитая. Он поправил на себе перекрученное одеяло и вдруг появился возле её напуганного лица. А что, хочешь продолжить? - он, коварно смеясь, схватил её за запястья и потянул к себе, но прежде чем она могла бы заорать или ударить его в грудь локтем, он с хохотом вскочил с кровати. Ну не хочешь, как хочешь. Повиливая задом, он дошёл до окна, оценил ситуацию на улице и посмотрел в телефон: времени было уже почти 12. Как хорошо, что сегодня выходной. Энтвуд прощеголял мимо сидящей на кровати девушки молча в коридор, но потом снова появился в дверях спальни. Ты кстати в моем полотенце. Не хочешь узнать что я им вытираю? С ужасным хохотом он выскочил в коридор, стараясь убежать в ванную прежде, чем его настигнет кара за все его подколы. Признаться честно, это доставляло ему удовольствие не менее сладкое, чем все эти вчерашние шаловливые прикосновения и горячие вздохи находящейся под алкогольным опьянением девушки.
Захлопнув с разбегу за собой дверь, Пол сначала снял с себя шорты и кинул их в стиральную машину. Он провернулся на пятках к зеркалу, но перед тем, как увидел своё измазанное помадой лицо в отражении, в глаза ему бросилось розовое пятно намотанных на кран у раковины женских (явно не мужских) трусиков. Сотрясающий стены громкий хохот прошёлся вдоль всей квартиры, от него даже застучали окна в лоджии. Пол выцепил их за бант кончиками двух пальцев и прямо вот так, в коротких белых трусах-боксерах, вышел навстречу шлепающей по коридору Хёне. Он держал предмет её гардероба на вытянутой руке и безостановочно ржал, даже не пытаясь успокоиться. Он без комментариев отдал их смущенной кореянке и, передумав умываться в той раковине, побрел на кухню. Он ополоснул красное от смеха лицо холодной водой, она немного освежила его голову и дышать словно стало легче. Энтвуд перехватил Хёну в спальне, где она собирала свои разбросанные вещи с паркета. Он тихо подкрался сзади, хватил девушку под ноги и унёс на кухню, как предмет интерьера, мешающийся посреди комнаты. На кухне он усадил алкоголичку-неудачницу на холодный, обтянутый искусственной кожей стул и подсел рядом.
Так, теперь давай серьезно, - он вытащил из полки возле стола её небольшой мобильный телефон и повертел его в пальцах перед лицом Хёны. Пол разблокировал экран и залез в телефонную книгу. Нашёл страницу с последними вызовами и развернул его к владелице, так сказать, передом:
Папуля?? Ты в своём уме вообще, Хёна? Какой нахер папуля, зайка? - он встал со своего стула, шлёпнув мобильный обратной стороной на столешницу. Он отвернулся к девушке спиной и стал ворочать на кухонной тумбе чайник, банки, склянки и тарелки. Что будешь есть? - голос его снова был непроницаемо спокоен и монотонен, словно ещё секунду назад это не он чуть было не сорвался на крик. Ему бы хотелось продолжить беззаботное веселье, но чек на 1000 долларов, оставленный совершенно безвозмездно в помощь несчастной девчушке, попавшей в передрягу в 305 отделении полиции уже начинал морозить его, как и все тычки под рёбра, которые он получал с её стороны. Отторжение он чувствовал от Хёны за версту, и все его попытки смягчить эти натянутые отношения лопались как мыльный пузырь в атмосфере, потому что в итоге он первый не выдерживал хамства, срываясь на резкость. Пол хорошо знал, что насильно мил не будешь, и все таки обида за свои старания хоть и осторожно, почти незаметно, но все же накатывала на него и заставляла его злиться и крыситься время от времени на всё вокруг.
Он обернулся, так и не услышав ответ на вопрос. С тобой разговариваю, блин. Мужчина облокотился задницей на столешницу и посмотрел на рыжеволосую гостью; он внимательно изучал эмоции на её лице. Если хочешь, я отвезу тебя домой...  Или можем посмотреть фильм, я как раз скачал пару дней назад одну комедию. Он безразлично пожал плечами, мол, выбирай что хочешь, и отвернулся к ней спиной, чтобы включить чайник.
Одна эта маленькая девушка создавала столько движения в его скучной повседневности и всего за неделю знакомства, сама того не желая, рассказала ему так много о себе. Она порождала в нем неконтролируемую враждебность и страстную агрессию, которую не всегда удавалось подавить. Хотелось то ли схватить её за горло и удушить, вжав в стену, то ли приласкать и пожалеть, повинуясь её умелому актерскому мастерству и проникновенному взгляду.

Идиот! - трусливо поджав хвост заскулил внутренний голос в его голове, когда гостья пояснила причину своей неудачной шутки с телефоном. Пол, оставшись стоять посреди кухни спиной к девушке, проиграв этот короткий бой, понуро опустил голову. Он в распор встал руками на столешницу. Какой ты придууурок, Пол. Кореянка коротко произнесла не без своего яркого акцента фразу, в которой была отражена вся степень его фееричного провала: Сейчас я всё исправлю. Хозяин квартиры обернулся и, глядя в её порозовевшее (по сравнению со вчерашним) лицо, стал подбирать слова, пытаясь переврать смысл сказанного им или хотя бы сгладить острые углы, но попытки снова обернулись крахом. В который раз.
Хочу. Хочу провалиться не сходя с этого места вместе со своими чёртовыми стрингами и полотенцем. Желательно до центра земли. Пол хотел возразить, попытаться донести до её слабо соображающей молодой головы, что есть в жизни вещи и пострашнее развешанных на кране трусов, и его подколов и смешков, и не все сказаное сгоряча должно быть воспринято так близко к сердцу. Хотел, но не успел. Прежде чем он открыл свой рот, из которого в последнее время сыпались только угрозы и грубости в сторону гостьи, он почувствовал себя так убого, как никогда прежде, и Хёна прервала его сожаление резкой сменой темы, словно ничего другое её уже не интересовало.
Праздный интерес про деньги, долги, все это так глупо, и даже отвечать на эти вопросы было бы низко. Тысяча, сотня, десятка баксов, какая разница сколько. Нужно было бы больше, выкрутился бы и тогда. Дело не в потраченных финансах, не в том, что он хотел обидеть или наоборот подогреть её своей чрезмерной опекой или заставить её чувствовать себя неловко за то, что кто-то оплачивает её провал, а лишь в том, что взамен всех его искренних усилий, всех благих намерений, пусть даже сквозь постоянные перепалки, он не чувствовал простой благодарности, которой всего-то хотел услышать хотя бы разок. Наверно, он действительно ждал чего-то взамен. Наверно, слишком многого ждал. И теперь вот так, оказывается, это ОН очернил порыв её добрых чувств и втоптал их в грязь. Красным пятном отпечатался на его впалых щеках налёт тяжелых и мешающихся друг другу мыслей о том кто прав, а кто виноват.
Да не нужны мне твои деньги, - резким движением руки он откинул стоящую рядом чашку с высокого стола, и она с дребезжанием разлетелась на куски под ногами Хёны. Пол шумно вдохнул, справляясь со своим гневом.
Он взял себя в руки и подошёл к девушке, чтобы наклониться перед ней на корточки, минуя осколки стекла. Мужчина старался сделать все очень осторожно, подбирая каждое слово и хорошенько переваривая его прежде чем озвучить.
Энтвуд долго смотрел ей в лицо снизу-вверх, ища встречи с её карими глазами, но так и не нашёл этого контакта, поэтому просто сказал, глядя мельком на её дрожащие губки и нахмуренные брови: Прости. Пожалуйста, прости меня, малышка. Он не хотел говорить это "малышка", но оно как-то само сорвалось с языка. Наверно не от какой-то особой нежности, а скорее от ощущения покровительства над этой слишком самоуверенной, но все же отнюдь не самостоятельной чудной девчонкой.
Обыкновенный стальной голос вдруг расплавился под гнетом искреннего сожаления. Он плавно опустил горячую ладонь на красные от постоянных хватаний запястья рыжеволосой Дюймовочки. Возле него она казалась такой крохотной и миниатюрной! Пол ждал, когда она врежет ему по рукам или заедет кулаком в челюсть, поэтому от каждого движения он щурился и напрягался.
Сейчас. Через секунду его фигура уже скрылась в узком высоком дверном проёме. В конце-концов объявившись в кухне с футболкой в руке, он вручил её Хёне. Ярко-красная майка была для него маловата, он совсем недавно приобрёл её через интернет, но так и не одел, даже не срезал бирку, а вот девушке с её пропорциями она была почти по колено. Пол слабенько улыбнулся: Иди, переоденься. Я развесил твои шмотки сушиться, тебе пока все равно не в чем ехать. Давай, я буду ждать тебя в зале.
Когда Хёна ушла из кухни, Пол тихо выдохнул все напряжение, скопившееся в нем. Он спокойно заварил по второму кругу чай себе и гостье, собрал осколки кружки, приоткрыл большое окно, выходящее своим видом на оживлённую улицу. Шелест листьев и гул машин, их громкое гудение и крики посторонних людей проникли внутрь тихого помещения, но Пол все равно собирался уходить, так что его это не смущало.
В зале тоже было тихо; раскиданные джинсы и толстовка комом лежали под диваном, и брюнет предпочёл закинуть их ещё поглубже. Он расстелил на широком диване огромный тёплый плед, в его шершавых, но мягких ворсинках можно было утонуть. Посреди сидения он поставил открытый ноутбук, и подсоединил длинный кабель, перекинувшийся через всю комнату к телевизору, висящему на стене напротив.
По мере сбора всего необходимого для комфортного просмотра фильма, к нему в гостиной все же присоединилась Хёна, наверно и снова только потому, что уйти из квартиры в одном полотенце или мужской футболке просто не могла. Тем не менее, она подсела на диван, и Пол заботливо перекинул ей на голые колени кусок своего пледа. Он донёс и поставил на пол под ногами деревянный прикроватный столик, с лежащими, вернее раскиданными, на нем сладостями всех цветов и мастей. Среди прочего, был и творожный сырок, который Пол прикарманил у себя, чтобы его втихомолку съесть. Он развернул его шуршащую обертку ещё в начале фильма, когда нудные титры под звенящую музыку затянулись на три минуты. В своей медвежьей неаккуратности, Пол сам не заметил, как подтаявший шоколад стал капать ему на ноги, а творог медленно расползся по рукам. Свинья, - пристыдил себя Пол и потянулся за полотенцем, оставленным на ручке дивана сбоку от сидящей поодаль Хёны. Не дотянувшись всего пару сантиметров, он с грохотом упал на её прикрытые пледом коленки и остался лежать так, расстроенно и возмущённо сопя всякие ругательства. Грязные следы от его измазанных ладоней расползлись по всему дивану в попытках Пола встать, не покалечив при этом хрупкую девушку. Впрочем, он все чаще прикасался к ней сегодня, а потому растерял осторожность, и уже не чувствовал себя так уж неправильно, хотя многое в его поведении относительно девушки, годящейся ему если не в дочери, то в младшие сёстры, можно было поставить под сомнение. Пол мысленно надавал себе пощёчин и выпрямился на своём месте. Отстань от неё, не трогай вообще. Полотенце он все же заполучил, и, вытерев лицо и руки, откинулся на спинку дивана, чтобы наконец посмотреть фильм. Весь его гениальный план оказался провальным.
Комедия оказалась на его вкус не очень. Шутки, довольно простые и плоские, только временами разбавлялись чем-то по-настоящему весёлым, но общая задумка и сюжет были не так уж плохи, так что можно было с уверенностью сказать, что под такие фильмы можно либо засыпать, либо заниматься любовью, впрочем ни то, ни другое ему точно не светило. Брюнета сотрясло мелкой дрожью от мысли, что Хёну все же рано или поздно придётся отвезти в тот жуткий клоповник, который она называла домом. Поэтому Пол предложил вслух первое, что озарило его дурную старческую голову: Можно кое-что для тебя сделать и загладить мою вину? Он с интригой обернулся на кореянку, чуть улыбаясь, чтобы получить от неё ответ. Если ты сейчас опять облаешь меня, я тебя разорву, не порть мне сюрприз.

Пол как подтаявшее мороженое чувствовал себя всё то время, пока они с Хёной не ругались и не перекидывались взаимными упрёками. Он размокал и становился сам не свой, если девушка не поддавала ему под зад каждую минуту и не подстегивала на ответные реплики, которые оживляли его и заставляли шевелиться, чтобы не потонуть. Не то что бы он нуждался в такого рода общении, но раз уж оно происходило и имело место быть, то должно было идти своим чередом. Зачем только он пытался сделать из чего-то нормального неестественное? В этом славном спокойном общении, к которому он сначала пытался склонить его легкомысленную и буйную гостью, а потом об него и расшиб себе лоб в попытках немного оживить движение событий, было слегка некомфортно. Словно что-то обыденное и привычное перевернулось с ног на голову, изменив своему постоянству. В общем, настроение неумолимо ползло к нижней планке.
Если кто-нибудь назвал бы сейчас хотя бы одну вескую причину, чтобы ему снова не взорваться и не начать нервничать, он бы наверно взял себя в руки, но нервишки уже пошаливали. Пол отсел чуть в сторону, сжимая зубы до звонкого треска, ведь девушка, обнаружив россыпь воспоминаний о вчерашней ночи раскладывала их по местам как паззл, попутно суя ему под нос то одно компрометирующее фото, то другое. Она всем своим видом давала понять как увлечена этим занятием, и как не интересно ей слушать его реплики. Да и вообще, иди-ка ты папуля лесом, и на обратном пути найди себе собеседника получше.
Мужчина нахмурился, глядя в сторону. Что за безобразное насилие над чужой личностью он пытался совершить, чтобы угодить своему эгоизму?
Девушка пнула его в бок, подсаживаясь ближе. Да ёп твою же ж мать. Я к тебе-ты от меня, я от тебя-ты ко мне. Надоела. Тонкий и напряженный волнением голосок прозвучал над его ухом: Ты знаешь, за что меня арестовали? Я просто ничего не помню. Пол взглянул на неё из-под опущенных на тяжёлые веки тёмных бровей и пожал плечами. За то, что вскрыла магазин, находясь под наркотой, - разжёвывая ей каждое слово, он раздраженно отводил глаза. Его ужасно злил праздный интерес о том, о чем он на её месте точно хотел бы забыть.
Пол резко встал с дивана, прихватив по неловкости за собой и провод от ноутбука, и сам ноутбук, и все это с грохотом полетело на пол. Мужчина оттолкнул компьютер ногой, злобно скалясь и на мгновение ушёл в коридор. Там он не без труда нашёл в шкафу чистые черные джинсы и слегка обтягивающую белую водолазку со стоячим воротником. Энтвуд оделся, глядя на своё усталое отражение в длинном зеркале на дверце шкафа. Почему меня так колбасит. Не могу совладать с собой, - он поднял перед собой две большие руки, пальцы на которых слегка потряхивало, и он сжал их покрепче в кулаки. Желание поскорее уйти из дома и сменить безобразную скуку на какое-нибудь полезное занятие овладела им полностью и пощипывала в спину. Такое бывало, когда на выходные он оставался без дела и ему нечем было заняться. Пол через широко раздутые ноздри выдохнул напряжение, и заглянул в гостиную. Одевайся, поехали. Непроницаемое выражение лица как стена защищало от его внутренних эмоций и мыслей окружающий мир, на который проще всего было вылить весь негатив.
Пол вышел из квартиры молча, ничего не сказав и не пояснив, лишь громкий хлопок входной двери на сквозняке сообщил об этом. В ожидании медлительного лифта, он стоял прислонившись лбом к холодной стене. Она неприятно пахла тысячелетней краской, которая за все годы почему-то так и не выветрилась и не побледнела. От этого резкого запаха в голове завибрировала и запульсировала резкая, но ещё пока терпимая боль. Зайдя в лифт, он не удивился обычному положению дел: вот, возле кнопок стоял нарисованный маркёром в полный рост какой-то не сильно различимый по половым признакам человечек. Пол скрипнул зубами, вжимая почти не работающую кнопку первого этажа. Двери все не закрывались, сколько раз он не пытался её нажать. Он стучал в неё все чаще, и чаще, и чаще, но в конце-концов треснул ботинком в металлическую, но очень непрочную стенку кабины и выскочил на лестничную клетку. Он быстрыми шагами спустился на первый этаж, перемахивая сразу через три ступени длинными ногами. На своей наспех брошенной вчерашней ночью машине он обнаружил длинную царапину, стремящуюся вверх по диагонали через весь левый борт, а под дворником - записка на клочке размытого дождём листка: "Я паркуюсь как м*дак" Пол вскрикнул от вольны необъятного гнева, он выкинул подальше лист бумаги, и разблокировал сигнализацию автомобиля. Наверно, он так крепко спал, что не услышал сирены под окном, а может просто привык, что машина стоит в гараже и беспокоиться за её состояние не нужно. Суки, ненавижу! - он провёл пальцами вдоль глубокой царапины. Она поблескивала на только вчера наполированном черном боку его джипа и её наверно было видно за версту. Владелец автомобиля знатно пнул плотное, почти непробиваемое огромное колесо и сам себе отбил мысок: пальцы на его ногах искривились от удара в неестественной позе и тихо заныли, но даже это не в силах было перебить собой все его ушатанное моральное состояние.
Пол сел в машину и ещё долго ждал Хёну. За это время он успел остыть. Он включил музыку на своей любимой радиостанции, ища расслабление в простых вещах и доступных ему количествах. Когда девушка, наконец, села в машину, он сорвался с места резким рывком, чуть не оставив на высоком бордюре с которого слетел его автомобиль, кусок заднего бампера.
Пол выезжал из двора, не отрывая ноги от педали газа. Лэнд Крузер торопливо набирал скорость, и только по счастливой случайности не сбил какую-нибудь вылетевшую на дорогу бабушку или ребёнка. Брюнет откинулся подальше и поглубже в сидение, как делал это всегда, а выражение его лица не выказывало никаких необычных эмоций: беспокойства или досады; он летел по скоростной трассе, превышая все допустимые лимиты, пытаясь обогнать скорость света и уверенно маневрируя по дороге в потоке сигналящих ему машин. Пол приоткрыл окно, не отрываясь взглядом от лобового стекла, только иногда он на долю секунды отводил взгляд в зеркало заднего вида и все остальное его, казалось, не волнует. Через половину города он пролетел почти за 15 минут, но в итоге они все равно очутились в самом эпицентре большой пробки. Не выдержав ожидания, Пол перестроится в правый ряд и с завидным пофигизмом вылез на газон, объезжая стоящие автомобили. Люди ошарашенно разбегались из-под колёс, кричали, уворачивались от летящих комьев сырой грязи. Оставив широкие черные следы посреди зеленеющего молодого газона, джип скрылся за ближайшим поворотом и, блеснув округлым боком, исчез из поля зрения удивленных прохожих.
Пошли вы нахер, обезьяны.
За всю поездку он так и не произнёс ни слова, он даже не оглядывался на Хёну. Ну её к черту. Сейчас сделаю что должен и пусть хоть сквозь землю провалится. Что я за ней как за школьницей хожу? - мелкой рябью прошлась дрожь по его выступающим скулам и вниз к волевому подбородку. Маска непроницаемости дрогнула, боясь выдать себя. Вообще, по жизни Пол хорошо умел приспосабливаться к ситуациям, умел меняться хамелеоном и жить в комфортных эмоциях даже в самых некомфортный ситуациях, но вот эта почему-то была из ряда вон выходящей. С каждой секундой общения ему казалось, что он теряет частицы своего рассудка и в конце-концов может потерять над собой контроль.
Он наконец остановил автомобиль. Так же резко, как и стартанул, чуть не впечатав себя и Хёну в лобовое стекло. Вокруг них простирался серым полотном потрескавшегося асфальта знакомый двор. Возле подъезда шумела компания немолодых женщин, а на старой проржавевшей кое-где площадке безостановочно переругивались школьники и прочая ребятня. Пол вылез первый, громко хлопнув поцарапанной дверью, он ещё раз оглядел степень поражения и решил, что больше никогда в жизни не оставит джип без гаража, даже если кто-нибудь будет умирать на его руках. Он прошёл вперёд от машины в сторону подъезда, ожидая что девушка последует за ним немедленно, но она сидела в салоне, глядя на него широко раскрытыми темными глазами. Вылезай, - скомандовал он, чуть погодя её реакции, но она не торопилась, - Сейчас же. Мужчина подошёл к подъездной двери, встретившись недружелюбным взглядом с умолкшими соседями кореянки. Они внимательно смотрели, как она выползает из его автомобиля.
Скорее, Хёна, - он многозначительно взял её ладонь в свою, не меняя выражения своего серьёзного лица и демонстративно проследовал мимо удивленных женщин в подъезд. Там, услышав хлопок закрывшейся за спиной двери, он выпустил её мягкую ладошку из своей и быстрыми прыжками поднялся на третий этаж. Стоя возле её двери, он наконец обернулся и посмотрел на рыжую девушку сверху вниз. Собирай все свои вещи и в машину. Я помогу отнести. Он больше не объяснил ей никаких подробностей, да и не хотел: слова никак не лезли из него наружу, как ни пытался он все их путешествие до сюда заговорить. Вместо осмысленных фраз он мог набрать лишь полный рот ругательств и вылить их на всё вокруг.
Пол помог немного озадаченной девушке со сбором вещей, к счастью кроме бесконечного шмотья у неё не было практически никаких других пожитков. На все её бесконечные вопросы он не отвечал, лишь упрямо повторял: "собирайся, собирайся". И был искренне удивлён, что при всей непонятности ситуации, она все равно продолжала делать то, что он попросил сделать и словно не думала остановиться и сказать: "я никуда не пойду, пока все мне не объяснишь".
Когда тяжёлые дорожные сумки и чемоданы были погружены в бесконечно огромный багажник его джипа, Пол сел за руль и снова ждал Хёну. Она тихо заползла в салон, и мужчина посмотрел на неё очень внимательно. Это все? Можем ехать? девушка кивнула головой очень неуверенно, как ему показалось, но он был благодарен, что она умолкла со своими вопросами. Все равно до разгадки оставалось подождать совсем немного, однако мужчина делал это скорее не ради сюрприза, а просто как то, что сам хотел сделать для себя и своего спокойствия. Гадкий эгоист.
Он вёл машину, нагружённую сумками, предельно аккуратно, будто пыл его гнева угас, но на самом же деле он ещё трепетал крохотным огоньком в груди, и стоило посмотреть вбок, увидеть гриву распущенных рыжих волос, как новый поток разнообразных и разносторонних эмоций топил его здоровый разум и расшатывал нервную систему.
Энтвуд остановил автомобиль на парковке возле высокой многоэтажки, совсем не похожей на ту халупу, из которой он с такой превеликой радостью только что забрал Хёну. Мужчина вышел из авто и подал ей руку, позволяя не спеша оглядеться по сторонам. Он вытащил телефон и набрал номер. Я на месте. Где? У охраны? Договорились, ещё раз спасибо. Я скину деньги тебе на карту вечером. Пол потащил Хёну за собой, пересекая длинную асфальтовую дорожку, выходящую на оживлённый проспект, до больших стеклянных дверей высокого дома. Вокруг все было усажено живой изгородью и кустами цветущих роз, от их дурманящего запаха голова кружилась и постанывала, а яркий контраст серого асфальта с яркой зеленью добавлял этому месту уюта. Они залетели во вращающиеся двери, и, оказавшись внутри высокого и широкого холла, застеленного серой плиткой "под мрамор", осмотрелись. Пол пристал к охраннику за стойкой. Несколько минут мужчины выясняли кое-какие нюансы, а потом Энтвуд вернулся к Хёне, которую попросил остаться подождать возле лифта. Он протянул ей связку почти новеньких ключей. Поехали. Пятый этаж. Лифт, блестящий и даже отсчитывающий вслух женским голосом этажи, приехал почти сразу и отвёз гостей довольно быстро. Пол выскочил из дверей вперёд Хёны, что не мудрено: его настроение понемногу ползло обратно наверх, хотя он уже боялся этих скачков и старался не придавать этому значения. Он выжидающе взглянул на кореянку, когда они остановились возле массивной деревянной двери, увешанной номером "36" и круглым дверным звонком. Открывай. Он нетерпеливо затоптался на месте, и когда наконец-то дверь распахнулась, все-таки позволил девушке зайти внутрь первой. Он шёл следом, прикрывая ей спину и нависая над ней громадной фигурой. Выдержав паузу, он прошёлся вдоль просторного коридора, обставленного некоторой мебелью, и зашёл прямо в ботинках по ламинату в гостиную-студию, совмещенную с кухней. На противоположной стене во весь рост блестели начищенные окна, занимающие собой все пространство от пола, до потолка. Внизу, прямо под их ногами виднелась оживлённая улица одного из центральных районов ЛА, и весь простор обставленного только самой необходимой мебелью помещения был так свеж и чист, что даже воздух тут был не ощутим, а лёгок и прозрачен. Пол пощелкал выключатель на высоком стеклянном торшере возле дивана - свет работал. Мужчина подошёл к окну и кивком головы позвал к себе Хёну. Он осторожно положил свою руку ей на плечо, чтобы не вдавить девушку в пол. Вот это - настоящий Лос Анджелес. Все остальное, что ты видела - дерьмо собачье. Голос его снова отдавал грустными и серами нотками его неопределенного настроения. Он утвердительно ткнул пальцев в лежащую на тумбе связку ключей Это квартира моего хорошего друга. Он уехал из ЛА несколько лет назад, а квартиру сдаёт, - брюнет отвёл взгляд от девушки и заворожённо посмотрел за окно, где кроме удаляющихся к горизонту многочисленных проспектов и улиц, на границе с небом виднелись высокие зеленые холмы. В общем, пойдём распакуем твои вещи. Жить будешь тут.

Сколько бесконечно долгих одинаковых дней происходило до этого, сколько раз просыпаясь утром с четким планом на день, он считал, что в жизни ничего не должно сдвигаться со своих позиций, чтобы не нарушить шаткий баланс хорошего и плохого. Что если поменять что-то в привычном укладе, вся цепочка реакций обернется крахом. Пол равномерными шагами шел по дороге своей привычной и понятной только ему одному жизни, все проиходящее если и не вызывало в нем скуку, то по крайней мере не вызывало и отторжения тоже. В таком ритме ему было комфортно, а нарушать свой комфорт он не любил, от того наверно и злился. Дом, работа, дом, работа, дом. Среди прочих важных дел, которые необходимо было совершать, он не чувствовал себя по-настоящему занятым и... нужным что ли. Вся его рутина сворачивалась в бесконечный и динамичный поток, она была монотонна, но в этом и была её прелесть. По крайней мере он всегда точно знал что случится дальше. До последнего времени, пока на пороге его жизни не появилась взбалмошная девица, проскакавшая своим увесистым характером по его голове и нервным клеткам. И среди хаоса, который она внесла в его размеренные будни, Пол вдруг открыл для себя то, чего ему давно не хватало. Жизни. Красок. Резкости. Своим примером Хёна подала ему новые интересные факты для размышлений: а все ли правильно? Может, все-таки неплохо было бы внести разнообразия в жизнь, а не уходить с головой в рутину, за которую он так держался? И вот, теперь, когда шарики его ума начали наконец шевелиться с новой скоростью, в новом направлении, от которого его все еще инстинктивно тянуло отвернуться назад - новый удар под ребро.
Пола перекорежило уже от одного оклика, который зазвенел у него в ушах уже знакомым, но по прежнему необычно-экзотическим голоском. Пол! Погоди пока с вещами. Брюнет пошатнулся, потому что не был готов к тому, что его толкнет с такой уверенной силой небольшая женская рука, в которой столько хрупкости. Он отсел подальше, прислонившись к спинке дивана. На его взгляд подушки были слишком мягкими и задница буквально утопала в глубине сидения. Он поморщил нос, ожидая что сейчас начнётся. Не могла же она так просто спустить ему всё с рук, не узнав причину такой щедрой добродетельности.
Хёна стала бродить вокруг, словно собираясь выпалить как на духу что-то тревожащее, но ещё не подобрала нужных слов. Наконец, она произнесла осмысленное вслух. Ты очень разозлился, когда решил, что я тебя "папиком" своим считаю, но... Ведь сейчас ты себя как папик и ведёшь. Она села рядом и Пол отвернулся от неё в сторону окна. Мысленно он уже отсчитывал до пяти. Как тебе угодно, - процедил он, искренне не желая продолжать этот разговор, которого однако все равно было уже не миновать. Ага, а ты надеялся, что она молча проглотит.
Я тебе, конечно, очень благодарна за всё, что ты для меня делаешь, но ты не думаешь, что это слишком? - кореянка перехватила его дрогнувшую руку, когда увидела, как он начал подниматься с дивана, и Полу пришлось сесть обратно, чтобы дослушать. Нежная кожа женских пальцев коснулась огрубевшей, как наждачная бумага, щеки, девушка развернула его лицом к себе, и брюнет потянулся подбородком вверх, пытаясь высвободиться, но она только сильнее вцепилась в его лицо. Что ты хочешь взамен за всё это? И какую цель ты преследуешь? Колкая волна негодования прошлась вниз по его хребту, мужина отодвинул от себя руки Хёны, словно не хотел чтобы они вообще касались его в такой форме. Власть над чьим-то вниманием он предпочитал забирать себе. Пол поднялся на ноги, они тянули его уйти отсюда и не возвращаться. Он посмотрел на неё стеклянными, почти прозрачными и усталыми глазами. Дура. Неужели считаешь, что если бы мне было от тебя что-то нужно, я бы не взял? - он чуть не прошептал это вслух, но губы дрогнули и так и не произнесли ни слова. Пол развернулся и ушёл, хлопнув массивной дверью с такой силой, что цифры на её фасаде задребезжали и чуть не отвалились.
Он шёл, нет, бежал по лестнице вниз, периодически спотыкаясь и снова ловя равновесие. Мужчина выскочил из фойе, раскрутив стеклянные двери как карусель. Пошла ты к чёрту, - он открыл машину и разом схватил все сумки, какие мог унести, но про сумку на переднем сидении он напрочь забыл. Энтвуд тащил их за собой, прогибаясь под тяжестью нагруженных чемоданов, но в лифт загрузился быстро и уже через 10 минут зашел обратно в квартиру, где Хёна бродила по комнатам, осматриваясь. Мужчина бросил сумки возле входной двери - широкий коридор, казалось, даже не утратил свободного пространства от этого нагромождения. Пол зашел в комнату и перехватил не взглянувшую на него кореянку за запястья двух рук. Он слегка встряхнул её, чтобы она наконец подняла свои глаза и посмотрела на него, и продолжать без зрительного контакта не собирался. Да посмотри же сюда! - он чуть повысил голос, не чувствуя что может совладать с её желаниями, ведь многое он мог сделать и через силу, вот так развернуть её лицом, заставить сидеть и слушать, но заставить девушку смотреть ему в глаза и понимать ход его мыслей не мог, и это злило его, как ничто другое. Живи как угодно, Хёна. Это действительно не моё дело, ты права, - Пол ткнул указательным пальцем в середину её лба, - но свои догадки относительно моей порядочности оставь при себе. Он загремел своим самым грозным голосом, на который только был способен: Мне от тебя ничего не нужно. Вбей себе это в голову. Голос его чуть смягчился и вернулся в свое обычное ровное и терпеливое равновесие: Прости, если я где-то перешёл черту. Располагайся и закрой за мной дверь. Он откинул её руки, взял со стола ключи от машины и быстрыми шагами скрылся в общем холле за входной дверью.
Уже почти по привычке спустился вниз пешком, сел в лоснящийся на свету автомобиль под большими панорамными окнами многоэтажки и уехал, сорвавшись с места почти так же резко, как с утра. Мысли роились и жужжали в голове, как земляные осы. Укусы их были ядовиты. Пол выключил музыку, чтобы она не мешала думать и ехал в обход городских улиц, стремясь сделать крюк побольше по трассе. Домой его совсем не тянуло, а может теперь он вообще не знал куда ему деться. Опрокинутый неловко подобранной фразой девушки ушат говнеца он почувствовал в полной мере только сейчас. Обида обняла его за шею и повисла на ней мертвым грузом. Наверно она и задеть-то меня не хотела, просто выразилась так, словно ей противно всё мое общество. Папик. Обалдеть, Энтвуд, докатился. Он все прибавлял и прибавлял скорости, уже не контролируя замеры на спидометре и не слушая учащенно звенящие сигналы навигатора о камерах, которые контролируют скорость на дорогах. Оставь её в покое. Он полез в бардачок за телефоном и вдруг увидел забытую сумку в ногах пассажирского кресла. Мысль о том, что ему теперь в любом случае придется отдать ей вещи и снова заговорить его смущала. По-честному он даже до конца не верил, что Хёна не бросит вошкаться с лошадьми и не уйдет в вечные поиски работы своей мечты. А пока он перевел со своей карты некоторую сумму за аренду жилья для Хёны, и со спокойной душой отложил мобильный в сторону. Он почему-то всё же не чувствовал себя как-либо неправильно, потому что добрый порыв души сглаживал острую поверхность его настроения, а может ему действительно необходимо было о ком-нибудь заботиться и он не отдавал себе в этом отчёт.
Этот кошмарный и насыщенный, даже переполненный эмоциями день не стремился заканчиваться. Пол провел остаток времени за заботами и делами, которые ему вдруг захотелось переделать. Он съездил и отдал в мастерскую автомобиль: злополучная царапина обошлась ему довольно дорого. Пол тяжело вздохнул, отдавая деньги на ремонт, но не о финансовых потерях, а о чем-то отстраненном и даже ему не совсем понятном. Ехать до дома от самого побережья пришлось общественным транспортом. Энтвуд уже миллион лет не спускался в подземку, люди шли ему навстречу бесконечным потоком ярких пятен, он даже не успевал различать их лица, все громко шумели и разговаривали. На свое счастье он не забыл прихватить из бардачка машины наушники, и остаток пути провел с музыкой. Настроение даже как-то поднялось, хотя он все равно чувствовал себя опустошенным. Негоже было дальше жаловаться самому себе - Пол закрыл глаза, сидя на крайнем сидении вагона и уснул. Внутри он заново переживал эту ночь, это утро и, доходя до последних двух часов его жизни, отматывал пленку назад, снова и снова.
Его квартира, перевернутая с ног на голову, ждала его в том же состоянии, в котором они оставляли его несколько часов назад - раскиданные вещи и предметы мебели, скомканные плед и подушки на диване, брошенный в раскрытом виде ноутбук на столе - от всего этого ему хотелось поскорее отмыться. Квартира очень скоро засияла своим строгим и по-мужски скромным, привычным уютом. Все вернулось на круги своя - вот его вяло текущая привычная жизнь повернулась спиной и встала раком - получи. Уже успел привыкнуть к движухе? Хочется разбавить краски? Не получится, Пол, потому что ты уже слишком давно сросся с панцирем, в который сам себя загнал. И единственный огонек, который мог бы помочь тебе и научить своим примером жить веселее ты сам закидал песком и затушил.
Пол вымыл всю посуду и даже застелил постель, а потом без сил рухнул на диван, включил бесполезным фоном телевизор и уснул, наконец почувствовав, что энергия его полностью покинула.