Прекрасное и непринуждённое утро было вынуждено откланяться. К сожалению, стрелка часов торопила события слишком быстро, и, как бы ни хотелось продлить моменты беззаботной радости, сделать это не удалось. Часы показывали двенадцать. Пол, позавтракав с Хёной вдвоём в её же просторной и слегка пустоватой квартире, наскоро собрался с силами, оделся во всё, что было при нём, умыл заспанную морду и, поцеловав девушку на прощание в лоб, захлопнул за собой входную дверь. Через час заеду за тобой, - крикнул он уже из общего коридора, надеясь, что Хёна его услышала.
Долгая дорога теперь не казалась такой утомительной. Кажется, он начинал привыкать: к пути до её дома, к разъездам между двумя квартирами и работой, в которых он проводил слишком много времени, которого бы раньше пожалел, к стычкам между ними, в которых ребята пытались выражать и обретать новые для себя эмоции друг к другу, даже к тому, что просыпаться в компании кореянки он стал гораздо чаще, чем в одиночку на собственной подушке. Всё это его забавляло, подстёгивало, заставляло не сидеть на месте и не вариться в котле однообразия и серости - жизнь обрела яркие краски, хотя он всё ещё иногда противился влиянию девушки на него. Настолько же сильно, насколько он хотел стать для неё важным, нет, необходимым, настолько же он боялся потерять в плену чувств самого себя и утонуть там.
Пол ехал небыстро для своего привычного стиля вождения, но все же даже так обгонял поток, а на всех светофорах пытался уйти в точку, будто это выиграло бы для него много времени. Затем он утыкался в следующий светофор или переход и ругался, что уже везде опаздывает.
Пол включил музыку погромче, и хотя его любимое радио по утрам вещало какую-то несусветную чушь, а все прочие транслировали ужасные песни, ехать с ними было все равно веселее, чем в молчании под аккомпанемент гудящих автомобилей. Пол поморщился, заворачивая за стаканом кофе в "МакАвто", потому что вдруг вспомнил, что все наличные остались в куртке на конюшне, а с собой была лишь карта с остатками денег на ней. Он немного подзавис перед стендом с меню, а потом вдруг решил, что к черту кофе, сегодня уже выпил чашку у Хёны в гостях. Бодрее все равно не стал. Он резво вырулил обратно на дорогу. Надо поторопиться, - брюнет нервно высчитывал минуты, поглядывая на наручные часы, хотя его напичканная новейшей аппаратурой машина предлагала абсолютно любую информацию на широком экране управления. Энтвуд широко скалился, когда обгонял еле идущие впереди него драндулеты, но всё же успел к назначенному времени: через час, после скоростного полёта до своей квартиры, переодевшись и приняв душ, он заметно обновлённый и свежий, стоял под окнами многоэтажки. Внутри бежевого салона было по-летнему жарко, хотя за окном без остановки лился прохладный осенний дождь и чернели тучи. Брюнет, глядя поверх этажей на макушки зданий, искал в небе хоть малейшие просветы, но всё на десятки и сотни километров было укутано серой пеленой. С самого утра усталые горожане, укутавшись в воротники своих тёплых свитеров и курток, спешили по делам, огибая машины, припаркованные напротив входа.
Хёна выскочила, стуча каблуками, из стеклянных дверей, за ней следом торопился тучный охранник, размахивая цветным шарфом и задыхаясь на бегу. Пол с ужасом понял, глядя на неё, что Хёна пожалуй даже в минус сорок сможет без труда щеголять в коротких юбках во имя красоты, а самого его пронзила холодная дрожь, да такая, что даже закатанные рукава чёрной водолазки захотелось опустить. Господи, штаны тебе что ли купить? - успел он возмутиться прежде, чем Хёна села в автомобиль и хлопнула дверью.
Энтвуд крутанул руль, выскочил через две сплошные налево, надеясь сэкономить время на развороте, и втопил газу. До работы они добрались крайне быстро, за разговорами спортсмен даже не ощутил времени. По привычке припарковавшись возле Пежо, Энтвуд было развернулся к Хёне лицом, чтобы спросить что все-таки случилось с её машиной, но в последний момент передумал. Он оглядел её лицо, скользнул взглядом вниз, по рукам, ногам, к сапогам на высокой шпильке и только что-то хмыкнул.
Вообще, сегодняшний рабочий день был только на словах рабочим. Никого не предупредив, начальство устроило прививки для большей части лошадей, а потому тренироваться и разъезжать по манежу сегодня было уже нельзя. В проходах конюшни толпились частные владельцы, несколько тренеров и конюха: все они облепили двоих ветеринаров, и Пол надеялся только незамеченным прошмыгнуть мимо них в свою комнату, когда чей-то женский голос окликнул: Мистер Энтвуд. Помогите мне, пожалуйста, мы вдвоём с Троем не успеем набрать вакцину. Темноволосая девушка в белом халате стояла посреди конюшни с двумя черными пакетами в руках, улыбчиво глядя на Пола, который, словно пойманый с поличным вор, застыл в неестественной позе, почти добравшись до угла коридора. Он тяжело вздохнул, но отказывать не стал. Целый час ему пришлось провести в тренерской, в компании нескольких начконов, двоих ветеринаров и ещё целой толпы людей, которые едва помещались в узком пространстве комнаты, пока он помогал набирать в шприцы загадочную жидкость из ампул. К счастью, прививать сегодня требовалось не всех лошадей, а значит слинять из неприятного общества гогочущих по каждому поводу и без коллег тренеру удалось относительно быстро. Он вверил шприцы ветеринарам и пулей скрылся на втором этаже. Пару часов он спал, вызвав своего коновода шагать с лошадьми в руках, потом заварил себе чаю и прошёлся по конюшне, где не было ни единой души: все словно вымерли, и после шумного начала дня это молчание казалось неестественным, выдуманным, и никак не вязалось в голове. Сколько ж я спал? Энтвуд сверился с часами. Он грозно топнул ногой, когда в проходе появился шеф. Где Хёна? - стальной голос прозвучал, пожалуй, жёстко, грубо и слишком громко. Седой начальник в ответ лишь неопределенно пожал плечами: Почти уверен, что она недавно уехала. Я в магазин пошёл, а она вроде на остановке стояла. Мужчина коротко кивнул ему в ответ. Он на удивление не нашёл в себе обиды, чтобы огорчиться по поводу её английского прощания, мужчина лишь неспешно собрал все свои вещи, разбросанные ещё со вчерашнего дня, немного прибрался в комнате, даже навестил сопящих в денниках подопечных прежде чем уехать.
Закончился обед, который он благополучно пропустил, затем пронёсся и поддень, и время перевалило за четвёртый час. Мужчина, заехав в торговый центр по пути, оставил уже запылившийся Лексус в автомойке. Там его встретили услужливыми улыбками, когда он дал парнишке-мойщику на чай и попросил позвонить, когда машина будет готова. Девушки в очереди проводили его высокую фигуру кокетливыми взглядами, но Энтвуд отчего-то поймал себя на отвращении к этим переглядкам и ухмылкам. Продажные вы курицы. А если бы я приехал на автобусе? - он с силой оттолкнул тяжелую дверь и по широкой лестнице поднялся на этаж выше, коридорами черного входа нашёл путь до торговых рядов, где слонялись без дела множество людей с разноцветными пакетами. Пол, в общем-то, не стремился отовариться сегодня, да и ключи в его руках с серебряной выгравированной буковкой "L" каждый раз напоминали ему о том, что теперь все лишние траты - отнюдь не лишние, и деньги точно есть куда пустить. Мужчина даже чуть не оступился на лестнице, когда вспомнил, что должен был перевести часть денег с зарплаты за авто, но эта новость все равно не отменяла его планов. Теперь, Пол, ты как попавший на алименты папаша. Все деньги на бочку. Пол прошёлся вдоль павильонов, отовсюду его зазывали громкой рекламой и чуть не тянули за рукав. Мужчина только и успевал отбрыкиваться и скалиться, словно цепной пёс, но спустя время, наконец выбрав нужное помещение, зашёл внутрь и отдал свой раскуроченный телефон на починку. Пришлось побродить ещё по магазинам, пока ребята возились с поломкой, благодаря чему в руках возник пакет из темно-синего картона, а внутри, упакованный в мягкую шуршащую бумагу, покоился новенький повседневно-официальный костюм серого металлического цвета. На все будущие вопросы от самого себя к себе же вроде "Какого хера ты это купил?", "Ты хоть понимаешь сколько денег потратил на эту ерунду?" и "Зачем тебе костюм? ты никуда в них не ходишь" Пол подготовил целый список столь же бестолковых ответов и оправданий. Он вздохнул, забрав телефон из ремонта, и отправился домой. Намытый до скрипучего блеска белоснежный автомобиль ласково моргнул ему в знак приветствия.
Дома Энтвуд ходил кругами. Он приготовил ужин, надеясь что Хёна приедет ночевать, но дожидаться её не стал. Мужчина с удовольствием поужинал, посмотрел вторую половину футбольного матча по телевизору, а потом долго общался по телефону с другом, который на протяжении часа уговаривал Энтвуда пойти с ним ночью в бар. Памятуя о том, как в последний раз все произошло, брюнет вежливо отказался, однако без обид не обошлось. Он несколько раз пытался дозвониться и до Хёны, но та либо спала, либо специально делала вид, что спит, увлечённая посторонними делами. Пол умудрился накрутить себя по полной программе относительно этой непозволительной наглости, и даже несколько раз выругался на самого себя вслух. Опять с каким-нибудь Маркусом тусовки устроила. Нравятся тебе его кучеряшки, небось? - Энтвуд смотрел на себя в зеркало с небывалым отвращением, челюсти сводило от давления, с которым он их сжимал. Отражение голубых глаз искрилось ненавистью, а по телу ходила дрожь, словно разряды тока. Хватит, - брюнет выдохнул усталым голосом, зачесывая влажные после душа волосы назад, - ты ж ей не муж. Он прошёлся вдоль окна в гостиной, а затем завалился в спальню и рухнул на кровать. Матрас осел, скрипнул и благо не провалился под натиском такой туши. А был бы мужем - надавал бы по сраке. Он удовлетворенно хмыкнул, выключая свет. Не то что бы было темно, все таки вечер ещё не разгорелся, но сумерки уже наводили сонную полутьму, и даже свет миллиона огней с улицы не мешал расслабить глаза. Пол послушно прикрыл веки, повинуясь желанию уснуть и впасть в спячку до самой весны. Все было так беззаботно, что дрёма не заставила себя долго ждать.
Посреди чуткого блаженного сна раздался дикий грохот. Сердце судорожно задребезжало, тарабаня изнутри в грудь, и Пол подскочил на матрасе, чуть не вскрикнув от неожиданности. В темноте было сложно понять откуда раздавался звук, но стуки сменились гудками дверного звонка. Мужчина торопливо встал, запутавшись в одеяле, откидывая его по пути прямо на каменный пол коридора, а потом, найдя на ощупь дверной глазок, обратился взглядом на ту сторону двери. Хёна, охваченная паникой, умоляюще смотрела по сторонам, и Пол стал поспешно щёлкать собачкой замка, чтобы отпереть. Девушка ввалилась в квартиру раньше, чем он сумел спросить что-либо, и хозяин квартиры только догадался как можно скорее захлопнуть за кореянкой дверь. Закрой дверь! Брюнет сонно потёр щетинистую щеку и медленно зевнул. Да я уже... - слова очень медленно собирались в предложения, Пол просто не мог соображать быстрее. Посреди темного коридора, в котором можно было различить разве что силуэты друг друга и острые углы мебели, он стоял в ступоре, будто ещё не успел до конца проснуться. Впрочем, так оно и было, и парень ещё не совсем осознавал, что уже не спит. Он нащупал плечи Хёны, на которые влажными растрёпанными прядями спускались волосы, и шумно выдохнул, прежде чем нашёл среди своего полуночного бреда хоть какие-то членораздельные слова, чтобы их озвучить. Однако, опаздывая с вопросами, он сразу получил на них ответы в виде торопливого потока информации. Хёна тащила его к окну. Он меня преследует! Сквозь непроглядную стену дождя пробивался только свет немногочисленных фар на парковке под окнами. Кроме прочего, потоки машин, постоянно заезжающих и выезжающих со стоянки непрерывно сменялись друг другом. Пол прищурился, глядя сквозь пелену ливня вниз, но не нашёл там ничего подозрительного. Я жутко его боюсь. Красные глаза девушки были наполнены слезами, что вот-вот покатятся по щекам. Пол встряхнул головой, прогоняя сон. Ктоо? - он вгляделся в темные пятна машин ещё раз, - Вот этот? Мужчина необдуманно ткнул пальцем в стекло, но тут же отошёл от окна и сел на стул, увлекая Хёну за собой. Сонный молодой человек ещё приходил в себя после нарушенного столь бесцеремонно сна, но осознание, что Хёна опять вляпалась без его надзора в какую-то историю, уже окунало его в серьёзные размышления. Он приобнял стоящую перед ним девушку за бёдра, и ещё пару секунд помолчал, опустив голову. Когда, наконец, мозги встали на место, глаза приоткрылись пошире, а шестеренки зашевелились в голове, Энтвуд вскочил на ноги. Так, раздевайся и ложись спать. Завтра разберёмся кто там тебя преследует. В утверждение сказанному, он строго нахмурил брови и добавил: Пойду найду тебе что-нибудь одеть.
Мужчина, идя по кривой траектории и ударяясь о стены, нащупал выключатель и зажег в коридоре свет. Лампы озарили длинное помещение, и глаза защипало. Он приоткрыл шкаф, но прежде его взгляд неуверенно остановился на входной двери. Словно надеясь, что все это ему почудилось и сегодня не придётся все-таки разбираться с каким-нибудь маньяком под дверью собственной квартиры, он подошёл к глазку и ещё раз оглядел лестничную клетку. Никого. Пол неслышно с облегчением выдохнул. Может ей опять чего подлили? Тогда неудивительно, там каждый второй хочет её к стене прижать. От этой мысли кровь запульсировала в висках, и Пол поморщился от головной боли.
Он накопал в шкафу свою футболку, которую уже однажды давал Хёне в качестве рубашки для сна и, застав девушку все там же, у окна, повесил лёгкую ткань ей на плечо. Все, я сказал, уйди от окна. Хочешь, я пойду поговорю с ним? Если только ты точно знаешь его в лицо. Пол внимательно посмотрел Хёне в затылок. Её молчание удовлетворяло его больше, чем какой-либо ответ. Вот именно. Пойдём спать. Хозяин квартиры взял кореянку за запястье осторожным и мягким прикосновением. Внутри него разгоралось беспокойство, и хотелось заглушить его как можно скорее. Все это казалось словно обрезком какого-то постороннего сюжета, может даже сна, и желание переключиться обратно в безмятежность тянуло его за шиворот.
Когда они оба улеглись, было уже далеко за полночь. Пол мягким объятием прижал к себе Хёну. Ему ещё казалось, что она трясётся, но чем дольше он лежал рядом с ней, тем спокойнее становилось им обоим. По крайней мере ему хотелось так думать.  Я не дам тебя в обиду. Веки почти смыкались. Когда Хёна тихо засопела, мужчина отпустил свою хватку и позволил ей перевернуться поудобнее, а сам лёг на спину. В таком положении ему думалось лучше. Все-таки помимо того, что ночное вторжение девушки его напугало до усрачки, он ещё и очень проникся её доверием к себе. Наверно, это и было гораздо ценнее любой словесной благодарности за его заботу о ней. И теперь, осознавая что возможно в этом городе он стал ей человеком гораздо более близким, чем все её многочисленные друзья, подружки, кучерявые и раскрашенные клубные знакомые, Пол удовлетворенно вздохнул и уснул, раскинув ноги.
На утро, проснувшись раньше Хёны, Пол приготовил незатейливый завтрак. Несколько вареных яиц, легкий фруктовый салат для Хёны, чай - больше в холодильнике ничего не нашлось. Мужчина с трудом осознал всю горечь ситуации, ведь ему страшно хотелось съесть какую-нибудь сладкую ерунду. Помешивая сахар в своём стакане с чаем, Энтвуд медленно подошёл к окну. Парковка, как и полагается в 10 часов утра, почти опустела. Среди знакомых машин стояли только его Лексус, раскрашенный цветными листьями клена на капоте, соседский Вольво, сикось-накось припаркованный Ниссан Хёны. Пол задумчиво хмыкнул, разглядывая насколько возможно с такой высоты изгибы иссиня-чёрной крыши. Да, ошибиться он вряд ли мог. Стало как-то не по себе, вроде она говорила, что разбила машину. А значит ездила её чинить. А значит?.. Он сложил паззл по-своему, решив, что Хёна точно ездила к Маркусу, потом наверняка поехала с ним "погулять", потому что парень докопался до неё со своей любовью, а в процессе прогулки чувак слетел с катушек, начал к ней тянуть свои клешни, и Хёна, испугавшись натиска, смылась. Кровь вскипела, Энтвуд чуть не согнул пополам вилку в своей руке, и когда заспанная кореянка, облачённая в его футболку, появилась на пороге кухни, он без промедления ударил ей в лоб вопросом. Это был Маркус? - брюнет смотрел в её удивленные глаза, - Он тебя преследовал?

Отредактировано Paul Antwood (2016-30-09 01:56)

Пожалуй, стоило одеть куртку потеплее. Парень поёжился, полулёжа растянувшись на водительском сидении, и плотнее сложил руки на груди, запахивая полы чёрной кожаной куртки. Свет на 13-ом этаже потух примерно час назад, да и остальные окна уже не «горели». Понятное дело, на часах уже почти утро, а на улице всё ещё темно. С каждым днём световой день всё сокращался, а вместе с ним сокращалось и терпение Сон Джуна, который мёрз в этой проклятой машине, в которой даже и печки-то нормальной нет. Костяшки пальцев промёрзли, и блондин несколько раз сжал и разжал тонкие пальцы, чтобы хоть как-то вернуть им чувствительность. Потом он пару раз жарко выдохнул в ладони и растёр их, громко обтерев о худые колени, которые так же начинали коченеть. Что уж говорить о ступнях. Лакированные туфли не подходили для холодной погоды, особенно для такого долгого пребывания в условиях далеко не летних. Так, пора это заканчивать. Ким резво вскочил с места и тихо выскользнул из автомобиля. Широким уверенным шагом он направился к ниссану, на котором приехала его названная сестрица. Да уж, водитель из тебя пи..дец какой шикарный. Подумал про себя парень, проводя двумя пальцами по шершавой полосе вдоль всего крыла автомобиля. Царапина была приличной, и не такой уж и лёгкой. Краска казалась свежей, видимо перед инцидентом машину перекрашивали, это понятно по нижнему стёртому слою краски. Хм, не плохо. Хорошая работа. Надо бы адресок выяснить, я бы отдал свою машину такому мастеру, если бы имел оную. Задрав голову вверх, Сон ещё раз осмотрел здание на предмет высунувшихся товарищей, которые вдруг решат ночью покурить в открытое окно или форточку. Никого нет. Потрясающе. Присев боком у переднего колеса, кореец глубоко просунул руку под автомобиль и поморщился. Грязь и влага неприятно испачкали чистые руки блондина. Холодная жижа капала с пальцев на асфальт и растекалась небольшой лужицей. Нащупав кончиками пальцев углубление в днище авто, Джун крепко прицепил маленькое устройство, больше напоминающее пуговицу без отверстий. Чёрная обтекаемая форма позволяла хорошо встать в «ямочку», а небольшой магнит обеспечил крепкое сцепление с поверхностью, не позволяя даже влаге отсоединить жучок. Закончив, Сон достал руку из под машины, встал на ноги и брезгливо стряхнул грязь с руки, морщась при этом и скалясь. Блять, теперь не отмоюсь.
Вернувшись в свою машину парень достал чистой рукой телефон, а грязную держал на весу, стараясь не касаться ничего. У Джуна было некоторое помешательство по поводу чистоты и точности. Парень ненавидел, когда что-то лежало не на своём месте или хоть где-то была грязь. Его это раздражало похлеще его сестрёнки. Хотя нет, не сильнее. Он как параноик постоянно вычищал салон очередной арендованной машины, если видел пятно или следы отпечатков чьих-то рук. В его номере была постоянная чистота, даже уборщицу он попросил не посещать его номер. И это даже не из-за того, что у него там хранилось много того, что вообще запрещено хранить не то чтобы в квартире, а вообще провозить в страну.
Пальцы быстро набрали пароль на смартфоне, разблокировав тот. На экране высветился список программ. Джун быстро отыскал нужную и активировал её. На дисплей тут же выплыла надпись «принять сигнал», на которую парень, собственно и нажал. Завертелось колесо загрузки и через пол минуты программа выдала карту местности, прогружая её небольшими квадратами, пока пазл не собрался в цельную территорию. Следом выплыла другая надпись «найти». Поехали. Снова загрузка и после загорелся синий круг с ещё более синей точкой в центре, дальше выскочило белое окно с точным адресом и координатами расположения объекта, радом появилась жёлтая стрелка, указывающая положение самого Кима. Отлично, всё работает. Сон выключил телефон, быстро засунул его в карман и завёл машину.
Как и предполагалось, на дорогах не было пробок и блондин быстро добрался до автостоянки с одноэтажным зданием, вокруг которого развевались флаги и слева красовалась огромная вывеска «Автопрокат». Стоило вернуть машину. Джун протёр всё, до чего вообще дотрагивался влажной салфеткой, пачка которых лежала в дверце. Оставшиеся он забрал себе, положив в свободный карман куртки.
Возвращался кореец домой пешком. Пришлось идти почти два с половиной часа. Музыка спасала его как никогда. Она сейчас была его лучшим другом и товарищем. Всегда, когда Ким не мог сосредоточится, он просто брал наушники, закрывал глаза и включал любимые треки. Если бы они были тканью, он бы уже протёр её до таких дыр, что не осталось бы и самой ткани. Так он прошёл весь путь, и когда завалился в свой номер, то только и успел, что скинуть обувь и снять куртку. Он лениво упал на застеленную кровать, полежал так несколько минут, а потом взялся за один конец одеяла и перекатился с ним в противоположную сторону, накрываясь им с головой и поджимая ноги по грудь.
Айщ, вставать надо. Подумал Ким спустя несколько часов сна. За окном всё так же было темно, словно парень и спал вовсе. Но нет, был уже вечер. Неужели я так устал? Бля, теряю снаровку. Джун встряхнулся, сев на кровати, потом встал  и направился в душ. Под горячими струями воды он снова вернулся в реальность. Сменив одежду, он взял телефон и снова загрузил нужную программу. Синяя точка находилась примерно в полутора часовой доступности от жёлтой стрелки. Но в отличие от стрелки, точка двигалась, неспеша вырисовывая какой-то свой узор на карте, плавно перемещаясь по бледным полосам шоссе. Ким усмехнулся чему-то своему, и это что-то не было добрым. Накинув чёрное пальто с кожаными руковами и капюшоном поверх своей белой толстовки, Сон одел чёрные джинсы с рваными коленями и обул высокие белые кроссовки. Быстро схватив ключи от номера и телефон, кореец вытащил из шкафа бейсбольную биту и закинул её себе на плечо, словно собираясь ударить по чему-то, но потом снова вернул руку в истинное положение и перехватил биту посередине, для большего удобства.
- Нет, ты просто должен дать мне возможность. Это не должно выглядеть подстроенным, ни в каком из вариантов. Нет, у тебя есть задача и ты не должен забывать, что я тебе сказал. Помнишь, что было в прошлый раз, когда ты не сделал то, что я просил? Не думаю, что твоя нога переживёт ещё один такой перелом. Ты мне должен по гроб жизни, будь добр выплатить часть долга. – Говорил Ким, поглядывая на выход из клуба на предмет появления знакомого уже личика. Сам он заходить не стал, пока. Надо было дождаться не только самой Хёны, но и Кёнсу, который должен был вот вот явиться. – Повиси немного, – Ким наклонился почесать лодыжку, которая уже затекала от долгого стояния. - Где тебя, черт возьми, вообще носит. Ты должен был прийти раньше меня. Парень отодвинул руку с телефоном подальше и отвернулся, сжимая зубы и рыча в неожиданной вспышке гнева. Его бесила безалаберность некоторых его «должников», которые обычно делали грязную работу за него, когда ему самому не хотелось пачкать руки. – Если ты не явишься в течении получаса я сам потом приеду и сломаю тебе обе ноги, и ты уже не сможешь ходить к своей матери в кафе. У неё очень вкусный кофе получается, между прочим. На горизонте замаячила знакомая голова и Ким тут же положил трубку, дёрнувшись с места.
Через пол часа Кёнсу уже вовсю тёрся радом с Хёной, всячески заигрывая с ней и подливая больше алкоголя. Такие парни не могли не нравится девушкам. Внешность настоящего корейца, не такая уж и мужественная, но со строгими чертами лица и высокими скулами. Парень был действительно красив. Однако эту кореянку не просто так можно было напоить, он то и дело отвлекалась в поисках своих друзей, осматривала танцпол и отстранённо посматривала через плечи сидящего напротив неё красавчика, который заливал ей в уши красивые комплименты и похвалы. В ход пошло тяжёлое оружие, когда девушка вконец теряла интерес и стала откровенно смотреть в другую сторону. Парень взял со стойки два шота с цветной жидкостью. В бокал девушки он бросил небольшую таблетку и взболтал, чтобы растворить её.
- Ну давай хоть выпьем вместе, раз ты не реагируешь на мои тщетные попытки с тобой поближе познакомится. – минутка самоиронии и стакан уже впихнули в руку вновь повернувшейся кореянке. Не медля, Кёнсу пальцами помог девушке осушить бокал и так же выпил свой шот. Ждать результата долго не пришлось. Рыжая опьянела уже через минут 20. Значит таблетка действует. А с пьяными красотками можно делать много чего. Девушка заметно повеселела и кореец воспользовался случаем. Взяв Хёну за запястье, он потянул её за собой в сторону чёрного выхода. Та начала сопротивляться, но не так активно, как могла бы это сделать в трезвом состоянии. Всё это время Джун выжидающе сидел на диванчиках, пока вокруг него крутилась какая-то полуголая дивица, явно работающая в данном заведении не первый год, ибо двигалась она умело и знала, что делает.
- Обычно мне за такое платят, но я сделаю для тебя исключение. – Прошипела она таким пошлым голосом, которым только могла, потираясь пятой точкой о пах корейца и томно поглядывая через плечо. На мгновение Сон отвлёкся, оценив совсем даже неплохие прелести девушки. Как только он вернул свой взор к барной стойке, то его чувство тревогу подало сигнал. Никого не было ни на одном стуле. Ким подскочил с места, бесцеремонно отталкивая от себя танцовщицу и игнорируя её долгие причитания. Блондин двинулся к чёрному выходу.
Кёнсу прижимал Хёну в узком коридоре у выхода к стене, похабно лапая её за бёдра и отталкивая от себя её руки. Девушка сопротивлялась всё сильнее и кореец вытолкнул её на улицу, тут же прижимая к стенке и продолжая с напором приставать к ней, лезя с поцелуями к шее и ключицам. Ещё чуть чуть и девушка заорала бы, но шатен быстро прикрыл ей рот ладонью, ограничивая движения другой рукой, держа за горло. Хищные глаза парня пошло смотрели на извивающуюся кореянку.
Ким вышел с другой стороны и спокойно прошёлся до нужного входа, держа в руке биту поперёк ручки. Он не стал вмешиваться. Зачем же ему тогда вообще нужно было звать Кёнсу, чтобы потом всё портить. Он просто наблюдал, как неистовствует девушка и орудует кореец. В прошлом этот парень отсидел за то, что изнасиловал младшую сестру своего друга, которая была несовершеннолетней. Теперь она лечится от нервозов, а этот ублюдок ещё ходит по земле. Сон не думал об этом человеке как о живом существе, как о личности. Он считал его своей палкой, которой он может управлять и в нужный момент сломать. Таких ему ни капли не жалко. Это даже не люди. Джун опёрся о стену в нескольких метрах от «парочки». Он прямо таки ликовал внутри. Может хоть сегодня он наконец-то вздохнёт с облегчением и перестанет уже думать о Хёне, как о проблеме первостепенного характера.
Кёнсу уже не церемонился. В ход пошли не только руки. Парень взял свой ремень и завязал крепкий узел на запястьях девушки, заводя руки за спину. Пока появилась возможность, девушка во весь голов воззвала о помощи, на что шатен резко пнул девушку поддых локтем и схватил за плечо, резко разворачивая лицом к стене и коленом раздвигая ей ноги. В сопротивлении Хёна не уступала, она сильно выкручивалась и пыталась махать ногами, на что получила ещё несколько сильных ударов по лёгкому и в печень, отчего закашлялась и села на колени, но кореец быстро поднял её обратно, продолжая издеваться, при этом шипя пошлости и унижения.
У Джуна кончалось терпение и начинало разыгрываться странное чувство, которое было давным давно похоронено вместе с добротой, сердечностью и совестью. У него даже как такового определения нет, потому что парень не знал как его описать. Она просочилось через какую-то из пор так быстро, что Сон не сразу понял, что перестал улыбаться, радуясь своему триумфу. Он задумался над тем, что как-то не так хотел, чтобы всё обернулось, что слишком уж лёгким способом будет просто так позволить Кёнсу положить конец его личному источнику постоянного раздражения. Он даже не сообразил, в какой момент престал хотеть её смерти и страданий. По крайней мере, сейчас. Ему надоело наблюдать. Он сдвинулся с места и двинулся в сторону пары, ускоряя шаг и в конце чуть ли не бегом подлетая к шатену. Со всего размаху он вмазал битой тому по ногам, отчего кореец свалился на колени как подкошенный. Сон Джуну даже показалось, что он слышит хруст перелома. Что за хрень? Успел вымолвить извращенец до того, как тяжёлый кроссовок ударил его в челюсть так же сильно, как и бита. Мгновенная потеря сознания. Ким замер над обездвиженным телом своего напарника. Ох, как же сладко было испытывать это напряжение в мышцах и тёплое чувство самоудовлетворения. Иногда Ким слишком упивался тем, что причинял кому-то физическую боль. Он немного тяжеловато дышал, опустив голову вниз, а потом поднял глаза на кореянку, которая чуть ли не в обморок падала. Долго помолчав, Сон оскалился и тихо произнёс. – Спасибо сказать не хочешь?

Отредактировано Kim Son Jun (2016-01-10 02:00)

Кровь брызнула как раз в сторону Джуна, отчего парень увернулся, приподняв ногу и отшатнувшись в сторону, поднимая ногу и руку, словно на него летели не пара капель, я вся лужа. Поморщившись и сплюнув, парень чуть отодвинулся от лежащего на асфальте Кёнсу и закинул биту к себе на плечо. Блять, кроссовки чуть не запачкал. Сон брезгливо скривил губы в неком подобии улыбки, глядя на то, с каким энтузиазмом девушка приняла участие в обезвреживании противника, правда как-то поздновато. Женщины.
Хёна выглядела прямо таки херово. Синяки и царапины скажем прямо везде. Она шаталась из стороны в сторону на своих тощих ногах, которые, казалось, в любой момент могли сломаться. В очередной раз пытаясь встать и пойти, девушка полетела вниз, и если бы её  цепкие пальцы не схватились за край пальто Кима, то она заработала бы себе ещё новых травм, в добавок к уже имеющимся. Сон Джун зарычал и громко выругался, когда ткань потянулась вниз. Кореец брезгливо скривился и оттолкнул руку девушки, опуская руку с битой вниз. Та, скажем так, была не в лучшем состоянии. Видимо, парень хорошенько так приложился к шатену. Кореянка продолжила своё пьяно-избитое шествие за спину Кима, пытаясь дотянуться до спасительного телефона в сумочке, который оказался у неё в руках только после долгих попыток расстегнуть молнию трясущимися руками. Блондин проводил взглядом рыжую, молча наблюдая её тщетные попытки включить мобильный. Он усмехнулся, самодовольно задрав голову и громко выдохнув, а потом опустил голову и продолжил смотреть представление.
Ты кто? Ты не можешь помочь мне добраться до машины? Хёна наконец включила телефон, судорожно пытаясь сохранить его «живым», но тот издал последний звук и отключился. Сон откровенно поржал над безнадёгой, а потом опустился на корточки рядом с девушкой, подпирая подбородок битой, на ручке которой сложил ладони.
- Боже,  в наше время девушки такие не самостоятельные пошли. Совсем обленились. - Джун встал во весь рост и поднял биту чуть над землёй, указывая на девушку.
- Ноги есть. Живая. Значит и встать сама сможешь. - Констатировал кореец и отошёл на пару шагов от рыжей. Пожалуйста. Ой, ну как тут не отказать, когда произносят волшебное слово. Саркастично подумал парень и снова указал орудием на девушку. – Не хочу пачкаться, сама дойдёшь до машины. Не буду помогать. С этими словами парень двинулся с места и направился к парковке, где стоял поцарапанный ниссан. Позади послышалось копошение, девушка попыталась встать, явно недовольная тем фактом, что ей отказали в просьбе, причём учитывая её состояние. В спину парня послышалось чертыхание и громкий хлопок, когда кореянка попыталась встать и сильно шлёпнулась обратно. Твою-то мать. Что за хрень. Кима раздражала эта медлительность и беспомощность. Он слишком ценил своё время, чтобы ждать, пака Хёна соизволит поднять свою пятую точку и дотащить её до машины. Развернувшись на пятках, парень быстро вернулся к девушке и резко поднял её на ноги одной рукой, шипя как гадюка. Девушка не была готова к тому, что её тут же потащат вперёд, причём так быстро. Её ноги заплетались, и кореец постоянно её одёргивал, чтобы та нормально переставляла свои конечности, а не волочилась за ним следом как мешок с мусором.
С трудом добравшись до транспорта, Ким практически швырнул девушку к крылу автомобиля, заставляя её опереться и стоять смирно. Казалось, что тощая готова «крякнуться» прямо тут, судя по тому, что её начинало уже вырубать. Вполне возможно, что внутреннее кровотечение или сотрясение. От того, как прикладывался и старался Кёнсу, тут вполне можно было отбить какие-то органы или ещё чего хуже. Ключи. Кореец бесцеремонно забрал из рук рыжей сумочку, игнорируя все возможные протесты и отталкивая слабые руки, которыми Хёна пыталась вернуть сумку, хватаясь за неё как за спасательный круг. Движения Кима были резкими. Он был раздражён, и если бы девчонка вовремя не сообразила перестать лезть к нему, он бы сам пару раз врезал ей. Заветные ключи были найдены. Сон засунул сумочку к себе под мышку и наклонился, пытаясь найти замок. В салоне звякнули замки и машина разблокировалась. Нервно открыв пассажирскую дверь, парень вернулся к водительскому месту и перетащил девушку к открытой двери, запихивая на пассажирское сидение.
- Сядь и не дёргайся. Или мне придётся тебя успокаивать. Заведя автомобиль, Джун тронулся с парковки, предварительно закинув свою биту на заднее сидение. Стоило направится в больницу, ибо надо же было сыграть в героя, а то образ испортится.
Шоссе было свободным, и машина быстро долетела до нужного места, затормозив у входа в проходную. Девушка была без сознания, и Ким снова порылся в её сумочке, забирая сотовый телефон и кладя его в карман пальто. Выйдя из машины, Сон обошёл её спереди, касаясь капота кончиками пальцев и скользя по влажной поверхности. Резво открыв дверцу пассажирского места, парень принялся вытаскивать девушку за руку, но та вернулась в сознание и запротестовала, мол «не надо в больницу», «сама справлюсь» и тому подобное.
- Ты смерти хочешь, полоумная? Заткнись и иди сюда. – Джун вытянул силой девушку из машины и тут же подхватил её на руки, подкинув пару раз, чтобы удобно устроить руки. Весила она совсем ничего, поэтому тут даже стараться не надо было, чтобы её поднять. Что уж говорить о том, чтобы донести её до здания. Захлопнув ногой дверь, Сон Джун нажал на кнопку сигнализации и направился внутрь, широкими шагами преодолевая лужи на асфальте. В здании почти никого не было, но все те, кто присутствовал, сразу же обратили внимание на вошедшего парня, когда автоматическая дверь открылась, пропуская внутрь корейца с раненным грузом на руках. – У меня тут девушка. Я не знаю, кто это, но она была в переулке вся избита. Я шёл с собакой с прогулки и заметил её у мусорных баков. Помогите. – Простонал Ким у стойки приёмной, наигранно разыгрывая театральную постановку под названием «герой нашего дня». Сон сделал вид, что он в шоке и не знает, что ему делать, словно он действительно сказал правду и буквально пол часа назад нашёл раненную девушку в подворотне. – Она потеряла сознание у меня в машине. Документов у неё нет при себе, да и телефона. Я не знаю, как ей помочь. – Продолжал парень, делая вид, что впадает в истерику от испуга. Двое подоспевших врачей тут же принялись забирать у него из рук тело девушки, неловко обходя то с одной стороны, то с другой. Внутренне парень закатил глаза, осуждая их методы работы. Санитары как сонные тараканы вдвоём не могли нормально принять пациентку, а дежурный врач и вовсе выглядел, как новичок стажёр.
Когда все уже скрылись, Киму всучили какую-то анкету, чтобы оставить свои данные. Для того, чтобы мы могли связаться с вами, если полиция будет интересоваться. Сказала медсестра в розовой больничной форме и удалилась за свою стойку, изрядно виляя своими объёмными бёдрами, на что Сон мысленно сделал фейспалм. Само собой, никакие бумаги Джун подписывать не собирался. Он кинул планшет с анкетой на диванчик, который стоял в комнате отдыха, где в данный момент находился кореец, и подошёл к аппарату с газировкой. Закинув в ячейку несколько монет, парень достал выпавший напиток, похожий на содовую, и удалился. Вернувшись к машине, технично избегая показываться лицом перед камерами, Ким сел на сидение пассажира и порылся в бардачке, в поисках зарядного устройства для телефона. Его там не было, зато было под сидением. Через минуту в ладонях корейца уже был включённый мобильный телефон Хёны. Много пропущенных. Но блондина интересовал лишь один, который он, немного погодя, набрал.
- Привет милый, - проговорил Сон чуть наклоняясь вперёд, чтобы поднять с пола выпавшие из бардачка вещи. Голос ответил сонный. Парень явно не сообразил, почему с телефона его девушки звонит некий мужик. Тут же он начал возмущаться и поднимать панику. Джун тяжко вздохнул. – Пол, тебя ведь так зовут? Так вот, Пол, тебя мать не учила не перебивать, когда с тобой разговаривают? – Снова перебили. Видимо нет. – Нет, с Хёной не всё в порядке. Она в больнице, это… - Ким нагнулся и посмотрел не указатель на улице, который гласил адрес больницы. - …Сент Винсент, ам, она  на пересечении улицы Святого Алварадо и третьей восточной. Спокойно, я её не трогал. А вот тебе советовал бы приехать побыстрее. – В трубке были нескончаемые вопросы и слова, которые Ким откровенно игнорировал, потому что вообще не хотел ничего слушать и объяснять. Слишком затратно на время.  – Ах да, я её брат, кстати. Захвати с собой вещей, она не в лучшем виде. Джун повесил трубку и снова завёл машину.
Через минут сорок, кореец уже стоял у подъезда дома, в котором жила Хёна. Вернее существовала даже не на свои деньги. Боже, неужели так сложно прожить в съёмной квартире самостоятельно, устроится на работу и платить собственными средствами? Господь. Ах да, у неё же мозгов нет. Думал кореец, пока поднимался на этаж пешком, чтобы размять затёкшее в машине колено. Нужно больше пинать людей по лицам, а то кости совсем теряют былую крепость. По хозяйски достав ключи, из прихваченной сумочки кореянки, Сон Джун открыл дверь и прошёл во внутрь, сбрасывая и аккуратно ставя обувь у двери. Дурацкая привычка осталась ещё с родной Кореи, где никто и никогда не станет заходить в дом не разувшись на пороге. Сняв пальто и расположив его на ручке дивана, Ким расположился на последнем,  расслабленно закинув ноги на свободный подлокотник и вытягиваясь во весь рост. Он слишком устал сегодня, чтобы лезть в кровать или переодеваться. В отель ехать было просто напросто «в падлу», а тут как раз свободное жильё, которое подвернулось в нужный момент. Плевать, что квартира не его. Сегодня можно.

Отредактировано Kim Son Jun (2016-03-10 02:13)

Его опасения рассеялись, это был не его любимый дружбан Маркус. Вроде бы надо было порадоваться, но от того, что теперь личность таинственного преследователя Хёны стала ещё загадочнее становилось даже не по себе. Пол качнул головой и опустил взгляд вниз, а затем прильнул сухими губами к краю стеклянной чашки с ароматным парящим чаем. Мужчина присел на край высокого стула так неосторожно, что тот покачнулся под его ногами, брюнет молча восстановил равновесие, он посмотрел на Хёну с долей обиды: Когда ты перестанешь искать себе приключения, мотаясь по этим затхлым местам в сомнительных компаниях... Расскажи хоть, что случилось. Он встал, чтобы снять с плиты уже остывшую сковородку, и пока Хёна вещала вполголоса о событиях прошлой ночи, он отчищал мягкой губкой липкий налёт с посуды в мойке. Ему почему-то стало стыдно за бардак, хотя он и был сильно условным, нормальный человек и не заметил бы парочку немытых тарелок, но для дрожащего над стерильностью своего личного пространства Пола это было почти критично и принципиально. 
Мужчина нудно скрёб пальцами по уже скрипящим поверхностям стеклянных тарелок, и, внимательно слушая, не поворачивался к Хёне лицом. Шестое чувство давно подсказывало ему, что так всё когда-нибудь и случится. Конечно, он всегда будет стоять на её стороне, но разве это то, что нужно молодой и красивой девушке? Пол грустно посмотрел на свои обмыленные и укутанные пеной руки. Чем сильнее пытаюсь вытащить тебя на поверхность, тем больше ты тянешься обратно, - оно всплыло в его голове само, когда-то не так давно сказанное Хёной вслух вдруг прокрутилось в памяти его строгим голосом. Пол бросил затею мытья, оставив пару недомытых чашек в раковине и потирая пальцы коротким полотенцем, когда нежное прикосновение её руки обхватило крепкое мужское запястье, а потом сползло ему по пальцам в ладонь. Прости, что разбудила среди ночи. Спасибо за всё. Пол, убирая подальше свои дурные мыслишки, с силой обнял её, пытаясь приободрить девушку и себя заодно. Он шумно вздохнул. Всё для тебя.
Близился час работы и отлынивать было уже нельзя. Энтвуд собирался с силами очень долго, потому что сегодня действительно было очень хреново с настроением. Он вроде даже готов был побыть героем этого дня, начистить морду какому-нибудь злодею, если попадётся, но на деле в душе зияла чёрная прожжённая сигаретам и ими же затушенная дыра (с утра Пол уже выкурил половину пачки и готов был приложиться к ним вновь), и состояние упадка сил охватывало его от пяток до самых кончиков волос. Он вышел из холла на улицу, держа Хёну на своей спине, словно рюкзак с вещами, и старался только не приложить её головой о дверной косяк. Усадив девушку в машину, он сложился втрое, чтобы втиснуться хотя бы головой в салон и поцеловать её. Получилось как-то нелепо. Закрывая за кореянкой дверь её Ниссана, брюнет ещё раз внимательно вгляделся в каждый из ближайших автомобилей, в их знакомые примелькавшиеся номера и кузова. Ничего подозрительного его зоркий взгляд, конечно, не заметил и, отмахнувшись, Пол поплёлся в сторону своего Лексуса. Он с небрежностью петлял меж улиц, срезал дорогу дворами и решил, что сегодня не хочет ехать трассой. Все это время позади маячил шумно подыгрывающий ему гулким ревом черный Ниссан, и сквозь его лобовое стекло мужчина видел Хёнино лицо в отражении своего щёлкала, она была крайне сосредоточенна и серьёзна.
Я полетел работать, - он махнул ей рукой, когда уже оба стояли посреди парковки, занятые сбором собственных вещей. Пол, например, прихватил с собой спортивную объемную сумку, в которой комками путались свежие постиранные футболки, перчатки, телефон, щетка для волос. Всё это он бросил на пол в комнатке, едва переступив порог и поспешил открыть окно, чтобы ужасный запах сырости вышел прочь из замкнутого пространства.
Рабочий день оказался длинным и очень утомительным. Спортсмен, на совесть отработав нескольких конкурных коней, принял решение не заниматься сегодня никакой выездкой с остальными. В ожидании тренировки в назначенный ученицей час, он завалился на диван и скрестил ноги в неестественную петлю. Хёна, сверкнув пятками, ускакала с крайне наигранной усталостью на лице домой, и Пол успел только кивнуть ей головой на прощание. Будь осторожна. Надеюсь тебе хватит мозгов не ходить хотя бы сегодня по тусовкам. К сожалению или счастью, в её усталые глаза он не поверил, но понадеялся на её благоразумие или, хотя бы, на внимательность друзей, без которых Хёна по клубам никогда не ходила. Особенно после событий вчерашней ночи.
Вслед за захлопнувшейся дверью Пол провалился в недолгий сон. Его растормошил Кори, поднявшийся на второй этаж с громким топотом своих сапог и заявивший, что конь поседлан и ученица приехала. Энтвуд, конечно, с долей сожаления в голосе объявил, что уже идёт, но ещё пятнадцать минут медленно ходил кругами от окна до стены, собираясь с силами.
Вечером, когда последняя отработанная лошадь уже дремала на свежих опилках, Пол неторопливо выскребся на улицу. Он тяжело упал на лавку, где уже сидел начкон, и закурил последнюю. Едкий дым рассеивался на фоне черного неба, а парковка была уже абсолютно пуста. Мужчины вежливо побеседовали о том, что жить становится непросто, и, слушая нытьё седого начальника, Пол и сам почувствовал себя на минутку пожилым. В конце-концов не выдержав причитаний и натиска, Он отмахнулся, туша сигарету об асфальт: Чушь собачья, - он выпрямился, поднимаясь с лавки и отряхнул ветровку от пепла, - есть в жизни вещи пострашнее цифры в паспорте. Мужчина, распрощавшись с собеседником, нырнул в машину. Та уже достаточно прогрелась, и приглушенная музыка наводила немного душевного равновесия. Прежде чем поехать домой, Пол ещё посидел за рулём пару минут, приводя мысли в порядок. От чего-то было очень тяжело и беспокойно, но за собой он никак не мог вспомнить неотложных дел, которые могли бы грузом ответственности повиснуть на шее и тянуть вниз до характерного щелчка.
Дома Энтвуд оказался быстро, он сегодня совсем не настроен был блуждать по маловажным делам и разрешать свои заморочки, по-честному говоря он просто хотел спать, и может быть сегодня даже не против был заснуть на своей подушке в тишине и полном одиночестве. Мысли о Хёне и о том где она и как она наводили лишнюю тревогу, внутри зудело это постороннее беспокойство, с которым взрослый мужик никак не мог совладать, но с трудом наступив себе на горло, он наконец смыл с себя усталость под горячим душем и лёг спать, отключив функцию душевных терзаний. Напоследок, перед тем, как уснуть, он попытался написать девушке смс, но та не дошла до адресата, а застряла где-то между двумя номерами. Пол отрубился почти также быстро, как в свои лучшие времена, когда работы было столько, что сил хватало лишь добраться до постели на обмякших ногах. Тяжёлый и тревожный сон, впрочем только такие ему последнее время и снились, опустился на спящего человека, и волнение только усилилось, повиснув над его головой как дамоклов меч. Мужчина среди ночи проснулся от жажды. Он бродил по темному коридору и кухне, разглядывал огоньки за окном и не мог до конца решить то ли они нравятся ему, то ли раздражают. В душе словно было наплёвано, и кошки скреблись как никогда яростно, с остервенением. Энтвуд, вышагивая в трусах вдоль окна, теребил в руках телефон. Шел третий час ночи. По прежнему на экране кроме заставки и ярких цифр, показывающих время, не было ничего другого. Энтвуд все ужимался - стоит ли позвонить Хёне, чтобы убедиться, что с ней все в порядке? С другой стороны час был поздний, и если девушка уже давно спит, разбудить её ему не хотелось бы. Стоило пойти проветриться, сон никак не шёл, Пол даже попытался себя заставить уснуть через силу, как заставляли родители в детстве, но проворочавшись в постели почти час, он снова встал и включил свет. Энтвуд не спеша оделся в легкий свитер и тёплую куртку, напялил даже шапку, надеясь не простудиться под порывами сильного ночного ветра, который гнал себя прочь от океана резвыми порывами через бульвары и широкие улицы. Когда он вышел на свежий воздух, там было уже немноголюдно и даже как-то непривычно тихо. За силуэтами многоэтажных жилых домов на горизонте ярко блистала надпись "Hollywood", и её белое свечение рассеивалось дымкой над сонным городом.
Пол бродил по улице, заглядывал в чужие окна и никуда не торопился, наслаждаясь чистым ночным воздухом, он слушал любимую музыку и пытался расслабить кипящий мозг. Вдруг в кармане завибрировал телефон. Сначала Энтвуд было подумал, что случайно нажал на какую-нибудь кнопку пальцем, но затем настойчивый сигнал заставил мужчину понервничать в беспокойных попытках достать айфон из узкого кармашка. Он с облегчением вздохнул, принимая вызов. Детка, слава богу, - Пол шумно выдохнул струйкой пара горячий воздух, чувствуя как сердце стучит в груди, но спустя всего секунду оно заколотилось пуще прежнего, с бешеной скоростью, когда Пол споткнулся о чужой мужеской голос на том конце провода. Его нотки и акцент казались американцу чужими, иностранными, но почему-то словно знакомыми, хотя это он, конечно, себя попросту накручивал. Не давая вставить незнакомцу на том конце ни слова, он кричал в трубку: Кто это? Где Хёна? Дай мне её к телефону. Умерла?? Утонула?? Сбила машина? Или она кого-нибудь сбила?? На ходу брюнет резко остановился и, провернувшись на пятках, прижался спиной к ледяной каменной стене, уходящей высоко вверх над его головой. Враждебность пропитала его сквозь кожу на каждый миллиметр тела, и если бы Пол был собакой, он бы обязательно оскалил зубы. К сожалению, беспокойство никогда не возникало в нем беспричинно. Где-то внутри сидело отлично развитое шестое чувство, и каждый раз, когда Пол обходил его своим вниманием, оно выстреливало ему в голову дробью, чтобы впредь настойчиво гнущий свою линию поведения мужчина был внимательнее к своему внутреннему голосу. Ведь с самого утра он был как на иголках, и разве ему следовало отпускать её одну? Разве он не был предупреждён? Я так и знал, так и знал, что она вляпается! Пол, озадаченный наглым тоном собеседника, слушал до конца, и всё, что было в нём на этот момент опустилось тяжёлым грузом, словно рухнуло вниз внутри обмякшего тела. Записывая мысленно в голове адрес, продиктованный незнакомцем, Пол уже бежал в сторону гаража. Ноги его иногда спотыкались одна о другую, но обрели бодрость и прежнюю силу. Ах да, я её брат, кстати. Пол как-то озадачился этой фразой. Наконец он понял почему акцент показался ему знакомым, но вот никакого брата он точно не знал. Конечно, он допускал мысль, что Хёна просто не посчитала нужным делиться с ним информацией обо всех своих родственниках, но тон их телефонного общения вызывал сильное напряжение.
В гараже, под покровом уютного свечения из беззвучно работающего телевизора, сонный охранник встретил встревоженного и торопливого брюнета полным недопониманием и всё, словно специально, делал максимально медленно. Казалось, что даже автоматический шлагбаум обычно поднимается быстрее.
Энтвуд петлял, добавляя газу в поворотах, меж машин и даже периодически выскакивающих пьяных гуляк-пешеходов, все они толпами расходились из центра по домам и такси. Прижимая педаль к самому полу, водитель однако не чувствовал отдачи, Господи, да весь мир словно остановился и не торопился вообще никуда, один только он на белом автомобиле пытался вырваться из лап этой нестерпимой медлительности и сонливости, которая, на его ужас, могла стоить Хёне здоровья или ещё чего похуже.
В назначенном месте, в больнице Сент Винсент, Пол был через какие-то пятнадцать минут. Он влетел в здание, распахнув и без того хрупкую стеклянную дверь мыском своего ботинка, а в лицо медсестре за дежурным столом начал орать прямо с порога: Хёна, Хёна Тен. Мне нужна. В какой палате? Что с ней? - он нервно тарабанил пальцами по деревянной поверхности, облокотившись локтями и развернув их вперёд. Её перевели в стационар. Третий этаж, 352 палата. Вы привезли ей вещи или что-нибудь ещё? Пол, озадаченно смотря сквозь девушку и пытаясь отдышаться, качнул головой. Она, уткнувшись в компьютер, занялась своими делами и от того, что он стоял в бездействии время снова заторопилось. Пол рванул к лифтам, на третий этаж, оттуда в другой конец крыла, и приоткрытую дверь нужной палаты от распахнул так, что она ударилась о стену, и без того потертую и растрескавшуюся. Боже, Хёёёнаааа, что случилось? Энтвуд кинулся к кровати, надеясь, что разбудит спящую девушку таким бесцеремонным вторжением и это не будет слишком нагло. Он наклонился над высокой стальной кроватью и с острой болью в сердце, будто это он получил несколько ударов по жизненноважным органам, провёл кончиками пальцев по измазанному в уличной грязи и растертой в попытках медсестёр её наскоро смыть, лицу девушки. Она сильно вздрогнула, открыла глаза и Пол опустился на колени перед краешком её постели. Он сжимал тонкую ручку с переломанными через один ногтями, скупые мужские слёзы едва удерживались в глазах, от чего он щурился и сопел. Кто это сделал? - он тихо шепнул это вслух, хотя этот вопрос и не должен был прозвучать, чтобы больше не тревожить наверно и без того больную голову Хёны. Пол взял со стола большую медкарту и бегло прошёлся глазами по всем заключениям терапевта. П#здец... Голубые глаза, которые краснели толи от напряжения, толи от досады, раскрылись широко, как никогда, выражая неподдельное удивление. Мужчина встал во весь рост над кроватью, отпуская из своей ладони руку Хёны, а затем поправил одеяло. Он нервно сглотнул комок слюны и даже не знал, что надо делать. Горькая обида, злость, пустая, не принимающая никакой формы, потому что Пол совсем не понимал на кого злиться, укутывала его, словно пелена от которой некуда было бежать. Мужчина медленно вышел из палаты, собирая мысли в кучу и пытаясь решить, что нужно делать и что сейчас первостепенно важно. Однако под давлением переживаний Пол будто растерял остатки ума. Он заглянул через открытую дверь обратно, потирая покрытый напряженными морщинами лоб. Хёна, - брюнет подождал, пока девушка медленно повернёт на него голову, - Тут объявился твой брат. Ты знаешь где он? Почему он не с тобой? Казалось поначалу, что кореянка совершенно выбита из сил, но у неё нашлись некоторые, чтобы подняться в положение полу-лёжа, облокотившись на холодную спинку кровати и удивленно раскрыть глаза. На все убеждения, что она - единственный ребёнок в семье Энтвуд непонимающе качал головой. Нет, нет, нет, нет... Позвонил парень, я ещё подумал что голос с акцентом, как у тебя, говорит: "я брат Хёны"... Ничего не понимаю Пол стучал мыском ботинка о каменную плитку, прилепленную по низу стены. Сумка у тебя осталась? Я поеду за твоими вещами и вернусь. Все поиски были тщетны, а из Хёны не удалось выудить точную информацию о местонахождении её ключей и кошелька. Рыжеволосая, казалось со стороны, совсем обессилела и ей нужно было спать. Энтвуд широкими шагами вымерил расстояние до койки, чмокнул кореянку в лоб осторожным прикосновением губ. Я скоро вернусь, отдыхай.
После, не помня себя от гнева, он выскочил на улицу под струи холодного осеннего дождя. Они в момент промочили всю куртку и голову, от чего Энтвуд в попытках не утонуть, бежал до машины крайне быстро и перепрыгивал через лужи. Наискось припаркованный, нет, брошенный, автомобиль был спасением от непогоды, но внутри, уже ускоренно газуя по трассе, Пол ощутил себя потерянным в полной мере. Ему словно отшибло память, и, как не хотелось бы её вернуть - не получалось. Он гнал вперёд, красные светофоры напрочь игнорировал и уже через пятнадцать минут был под окнами Хёны, не зная где бросить авто. В попытках не промокнуть вновь, брюнет, одетый в свою чёрную ветровку, натянутую с воротником до самого затылка, перебежал улицу в два прыжка.
Уже внутри пришлось поднять на уши обоих охранников, чтобы те вскрыли ящик с запасными ключами, и мужики, хотя были совершенно не в праве на такие действия, пошли на уступки хорошему знакомому. Пол везде и со всеми умел договариваться, когда не включал бычку. Да и люди вокруг его хорошо знали, доверяли и тянулись. Наверно, без своего природного обаяния он был бы гораздо более диким, совершенно отстранённым от общества человеком. Ему нравилось, что он может ко многим обратиться и получить помощь, порой даже за просто так, но в глубине души его совершенно не тянуло на ответную дружелюбность, он проявлял её только из вежливости и потому, что ему было так удобно. Сам он, пожалуй, был совсем не добропорядочным соседом и другом, а скорее отшельником, занимающимся только своим удобством и устройством своей комфортной жизни. Хёна изменила его в этой проекции, она внесла что-то новое в понятие общения и бескорыстия. Наверно, только для неё он готов был, сам того не понимая, перевернуть жизнь наизнанку и лишиться своего крепкого панциря.
Спустя уже пару минут он поднимался на знакомый этаж бегом, решив не ждать лифт, и благодаря своему нервному состоянию, в котором умещалось разом столько посторонних эмоций, чуть не задохнулся под конец путешествия по подъезду. Перебрав связку из двух ключей, Энтвуд без раздумий повернул замок, и дверь щелкнула. Одолеваемый желанием поскорее разобраться с делом и вернуться к Хёне, он влетел в коридор, включил свет разом и там, и в гостиной-студии, а затем увидев под ногами брошенный пустой пакет, снял обувь и бегом унёсся в спальню. Он без разбора кидал в него вещи и белье, как обычно неразобранными кучами лежащее на полках, потом поставил большой набитый доверху пакет на пол и решил, что надо прихватить ещё и продуктов. Мужчина уже почти совладал с собственными мыслями и заставил их рассесться по углам в голове, не шуршать и не сбивать с толку. Первостепенно было - вытащить как можно скорее из больницы девушку, а затем заняться поиском, о Боже, как это глупо, виновника. В этот момент ярость вихрем пронеслась по телу, Пол сжал кулаки и стиснул зубы. Путаясь в наполовину снятых с пяток кроссовок, он влетел в гостиную, а там... Мужчина остолбенел, вкопавшись в землю. Глаза его чуть приоткрылись, словно между ним и диваном стоял не человек, а призрак. Впрочем, откуда было знать? Бледное и худощавое лицо, со скукой смотрящее на него в упор, белоснежные волосы, словно политые перекисью - чем не призрак? Пол шумно задышал, грудь под влажной водолазкой вздымалась высоко и часто. Что тут делаешь? Кто ты? Тут, вдруг как по чьей-то указке брюнет ощутил на себе силу прозрения. Кореец, да, черт возьми, это он! Он стоял прямо здесь, посреди Хениной гостиной. И в голове всплыл ночной эпизод, недавний телефонный разговор, потом эта больница и удивленные глаза девушки, слова: "я единственный ребёнок в семье". Что ещё нужно было для мужчины, чтобы связать ниточки, пусть и по своему? И что нужно было сказать этому самозванцу, чтобы Пол, широкой тенью не навис над незванным гостем, сжимая кулаком край его кофты под самым горлом и притягивая к себе. Парнишка был очень высок для своего телосложения, но все же до Энтвуда ему нужно было ещё подрасти, и американец заботливо подтянул его повыше. Он тряс несчастную тушу так сильно, что голова уже должна была оторваться, но ответы на вопросы сквозь пелену своей ярости он не слышал. А может ему их и не дали. Кто дал тебе ключи? Слышишь, хорёк, откуда, спрашиваю, ключи? Сам того не заметив, Пол уже тащил незнакомца к выходу и готов был ударить его головой об косяк для успокоения своих нервно почесывающихся рук. Какого чёрта её преследуешь? К счастью, его счастью, силы были несколько неравны. Можно подумать, незнакомец не защищался, однако изворотливый гад был не так уж согласен покидать насиженное место на кожаном диване, он всячески упирался и Полу приходилось одергивать его, а затем утаскивать дальше. Энтвуда всего трясло. Он громко матерился и пару раз наподдал коленом блондину по ноге, не сдержав ярости. Это не твой диван, не твоя квартира. Тоже мне, братец, да хоть Папа Римский, кто разрешил сюда приходить!? Брюнет, увлечённый близкой разгадкой был уверен: вот он, преступник, однако что-то внутри ещё тихо шептало: "а вдруг нет?" И если бы он мог угадать на сто процентов, уже бы размазал слащавое лицо паренька прямо по этой плитке под ногами. Но теперь, выставив корейца за порог, он просто стоял посреди двери, держась за косяк и смотрел ему в глаза, ища там хоть каплю совести. Тщетно. Пол, размахнувшись со всей дури, хлопнул дверью и запер её на собачку, а в замок изнутри вставил ключ, чтобы открыть его снаружи уже никто не смог. Он осел вниз, сполз спиной прямо по стене и вдогонку вдарил кулаком в металлическую поверхность входной двери. Костяшки пальцев налились красным, как только не треснули кости от такого удара. Он без сил, скорее моральных, чем физических, сидел возле чужих мокрых ботинок и внимательно смотрел на них несколько секунд. Затем вскочил, хватая их в кулак, отпер щеколды, и, кинув ботинки под ноги ещё стоящему там парню, огрызнулся: Вали отсюда пока я тебя с лестницы не спустил! В пылу своего гнева Пол совсем не отдавал себе отчета в своих действиях. Не запри он сейчас дверь, поддайся на провокацию, точно ввязался бы в драку и заработал бы себе пару суток в камере.
Собравшись с силами, он добрал остатки вещей. Фрукты, вода, вещи. Энтвуд с заметным трудом соображал и все время ходил по одному и тому же месту, боясь что-нибудь забыть. Посреди комнаты, на диванной ручке висело чёрное пальто, видимо, тоже оставленное его новым другом. Пол подобрал его и положил на пакет возле входной двери. Разбросал тут свои вещи, как у себя дома. Помоечная крыса. Он натянул на пятки стоптанные кроссовки, накинул мокрую куртку, шапку бросил в пакет, а когда вышел из квартиры, холл уже пустовал. Не без облегчения, Энтвуд закрыл дверь на все замки, какие только были и, стремясь успеть до того, как Хёна снова проснётся, поехал в больницу. Чужое пальто он бросил на стойку охраны на первом этаже.
Дежурная медсестра встретила уже знакомое лицо молодого человека некоторым недоверчивым взглядом, но увидев пакет с торчащими оттуда вещами, снисходительно улыбнулась. Брюнет, стоя в лифте, тревожно стучал ногами по металлической стене, и это его успокаивало. И хотя ответы на вопросы были все ещё очень прозрачны, он уже смог найти в себе силы и самообладание, чтобы хотя бы не горячиться до выяснения всех обстоятельств.
Пол прокрался в палату как мышь и поставил тяжёлый пакет возле кровати на тумбу. Твой "братец" спер ключи, вломился в твою квартиру. Расселся на диване, как у себя дома, - брюнет подсел на краешек больничной койки, - я не могу оставить эту мысль. Это он тебя...? Всё очень похоже на какую-то очень недешевую подставу, только ради чего? Чем и кому Хёна могла насолить? Наверно, Пол допускал мысль про отвергнутых кавалеров, но все это было, на его вкус, слишком жестоко, чтобы быть правдой. И даже если он готов был поверить, что красавицу-Хёну, тусующуюся не в самых адекватных местах и кругах города, могли попросту пытаться изнасиловать в подворотне, то появления героя-братца, что бросил её здесь и завалился спать без приглашения в чужую квартиру, на секундочку, снятую на деньги Пола, не вызывало ни капли доверия. Сейчас, оценивая свои действия более здраво, Пол немного сожалел, что не оттащил его в полицию, как свидетеля или как виновника и не накатал заяву за взлом и кражу. Он упал спиной назад, на жёсткую перину, прямо за ногами Хёны и с осознанием полной беспомощности посмотрел в потолок. Прости, что я тебя не защитил.

Тебя зовут Ким Сон Джун? Этот вопрос как-то был задан совсем неожиданно, но Джун не показал всю полноту своего удивления, хотя на самом деле он был в шоке, что его дорогая сестрица умудрилась сообразить и узнать реальность родства. А с виду дура дурой вроде. Ха, мозги всё таки есть. Молодец сестрёнка. Не ожидал Сон и того, что на него не накинутся сразу с порога. Пол выглядел очень раздражённым, что несомненно тешило самолюбие блондина. Он прямо таки упивался тем, что Энтвуд так яростно пытается показать своё отвращение, а что ещё забавнее, делая вид, будто разговаривает вежливо, но все понимают, что это далеко не вежливость. Актёр никудышный, однако свою золотую малину заслужил. А его попытки хоть как-то задеть Джуна и вовсе заслуживали отдельной похвалы. Американец неспеша подошёл к корейцу и несильно «отодвинул» того со своего пути, толкая к стоящему в углу стулу, на что Ким издал такой смешок, будто подавился глотком воды. Он откровенно рассмеялся Полу в лицо, состроив лицо аля «блин, парень, тебе бы в актёры».
- Ты такой милый, когда сердишься. Куда же ты, солнышко? Даже не поболтаешь с нами? – Проговорил громче обычного Джун вслед уходящему, а потом снова вернул внимание к девушке, которая всё так же продолжала ждать ответа. Парень усмехнулся, стараясь более мягко и расслабленно говорить. Ведь он не всегда был как холодная глыба льда, двигающаяся в пространстве с каменным выражением лица и источая только гнев. В данный момент он даже не хотел особо язвить, так как вид избитой девушки не доставлял такого удовольствия, как того хотелось Сону. Он немного не понимал, почему не испытывает таких ласкающих и тешащих самолюбие чувств как он ожидал. Он ждал чего-то другого. Он хотел радоваться тому, что сейчас его драгоценная родственница скорее всего ощущает себя очень хреново; хотел видеть как она мучается от боли и испытывает отвращение ко всем этим синякам и ссадинам, которые сейчас напоминали больше травмы не от кулаков, а от боксёрской перчатки или биты. Но это не доставляло такого кайфа. Ему даже становилось не по себе. Плюс где-то в подкорке головного мозга совесть стучалась во все железные затворы, в которые заточил её парень, и кричала, что это его почти последний родственник, не считая отца. Пусть даже такой ненавистный.
- Не думал, что ты так быстро узнаешь моё имя, - Ким небыстро прошёл к кушетке девушки, попутно отодвигая мыском кроссовка сумку с вещами рыжей и усмехаясь, вспоминая, как Пол их собирал, - Мамочка сказала, да? – Пауза. Парень присел на самый край кровати, упираясь длинными ногами в пол, чтобы удержать своё тело. Он оказался сидящим боком к Хёне, так как не горел желанием смотреть на неё, он испытывал что-то между отвращением и стыдом, хотя второе было мало вероятно. На лице играла лёгкая полуулыбка, а руки кореец засунул в карманы своей куртки, которая больше напоминала форму лётчика, нежели одежду простого человека. – Я смотрю она не сильно-то и старалась скрывать моё существование, зато вот про тебя ни слова не сказала за все эти годы, - Ким повернул голову и посмотрел девушке в глаза – ну что, довольна, что мамаша тебя так любит, что выкладывает всю подноготную даже не отпираясь и отнекиваясь. Браво мам, ты выросла в моих глазах. Последняя фраза была сказана чуть громче, а сарказм услышал бы даже идиот.
При одной только мысли о его нерадивой матери всё тело начинало трясти от отвращения. Сон  всеми фибрами души ненавидел женщину, которая произвела его на свет, а потом бросила на отца. Какая мать вообще может бросить своего ребёнка просто из-за того, что не считает его вообще своим чадом? Никакая. Такие люди не могут называть себя матерями или вообще родителями. Никакого чувства ответственности. Что заставляет их делать такое? Отсутствие материнского инстинкта? Чушь собачья! Если ты берёшь на себя ответственность за своего ребёнка, за жизнь, которую ты рождаешь и за существование этого ребёнка, то будь так добр и нести эту ответственность, не перекладывая её на других. Слабость и немощность! Вот что руководит такими людьми, а не отсутствие материнского инстинкта.

Отредактировано Kim Son Jun (2016-14-10 22:37)

Наша мама умерла 8 лет назад. Ты не знал? Вроде эти слова не должны были ранить Джуна, ведь ему было плевать на свою нерадивую мамашу, которая бросила его много лет назад и пропала из виду так же быстро, как и отец нашёл новую пассию. Всю свою сознательную и достаточно долгую жизнь парень провёл в окружении далеко не в самой хорошей семье. Он сам о себе заботился, и рос не так, как его сверстники. Частенько парню приходилось выслушивать насмешки своих сверстников по поводу того, что его папаша ходил на лево, о чём ходили слухи среди родителей одноклассников Сона. И обычно то, что знают родители, потом узнают и дети. Постоянное давление и упрёки доводили до того, что парень влезал в драки, убегал из дома и оставался у своей любимой тётки, которая всегда поддерживала и заботилась о Ким Сон Джуне, слушая его и помогая всем, чем могла. Было и такое, что она платила за него небольшие долги, когда молодой Джун влипал в истории из-за своих связей на улице. Терпение и понимание – это давала ему его единственная поддержка со стороны тётки. Никто так не заботился о нём, как она. И тот человек, который называл его своей матерью, никогда не заслужил бы такого уважения от парня, как эта женщина. Да, она родила его на свет, да, она выносила его все восемь с половиной месяцев, не сделав аборт. Хотя уж могла бы, если ребёнок всё равно не нужен был. Душа парня всегда была полна ненависти и обиды за то, что он вообще появился на свет. Непонимание того факта, что она его бросила, и вовсе выводило из себя и заставляло рычать как дикий зверь внутренний голос, метаться от обиды и биться в сознание. Большой вопрос «за что?» никогда не оставлял парня. Это уже становилось каким-то своеобразным смыслом жизни, понять причину. И, возможно, все попытки прийти к какому-то единому и стопроцентному ответу, приводили Сона в отчаяние, которое сопровождалось бесконтрольным желанием крушить всё на своём пути и рвать всех на части. Хотелось брать и душить это чувство беспомощность до потери сознания, чтобы чувствовать какое-то облегчение; избавиться наконец от мучительного неведения, которое преследовало его все эти годы. Словно голодный волк, который идёт по следу раненного оленя, облизываясь и скалясь в предвкушении пиршества, осознавая, что вот вот вопьётся своими клыками в мягкое тело и почувствует на своём языке горячий и солёный вкус крови.
Ким немного повернул голову в сторону сестры на этой фразе, перестав внутренне улыбаться и издеваться. В данный момент ему стало противно от этого чувства, которое снова проснулось. Как будто тот самый волк ускорил свой бег, понимая, что олень споткнулся или остановился. Джун отвёл взгляд в сторону, сконцентрировавшись на прикроватной тумбе, но головы не отвернул. Губы слегка дёрнулись, кривясь, словно от отвращения, а руки по-прежнему находились в карманах, крепко сжавшись в кулаки. Блондин приоткрыл рот в попытке что-то сказать, но осёкся, когда в комнату вернулся Пол, а следом вошла медсестра, которая бережно убрала катетер с руки девушки, за чем Сон внимательно проследил, снова скривившись, когда игла вышла из кожи. Он вспомнил, что не так давно и сам был в больнице с огнестрелом. Да уж, досталось ему тогда хорошо. Ну, в любом случае заказ стоил того, деньги были получены, а ублюдок, насиловавший четырнадцатилетних мальчиков в отеле за городом уже покоился где-то в лесу. Обычно кореец просто принимал заказы от богатых людей, если понимал, что дело стоит того, чтобы за него браться. Нет смысла просто так убивать людей, которые изменили или не заплатили кому-то долг. Парень брался за дела крайне редко и крайне тщательно, проверяя каждого. Может Ким и вёл себя как последняя сволочь и отнимал жизни не моргнув и глазом, однако, он не бездушная машина. Убийство должно быть оправдано, хоть это и звучит дико. Так считал сам Сон Джун, и это помогало ему справиться с тем фактом, что он убивал, лишая кого-то жизни.
Хёна пыталась перевести разговор, не получив особого ответа от Кима, но сам кореец пока не собирался заканчивать разговор о матери. И как бы сильно он не любил «разговоры по душам», сейчас хотел ответить.
- Нет, не знал, - проговорил блондин, переведя взгляд с руки девушки на свои колени, бессмысленно глядя сквозь них. – Теперь понятно, зачем мой папаша потащил меня тогда сюда. Ха, стоило остаться в Корее, как я и собирался сделать. Чёртов ублюдок, делал вид, что болеет, чтобы заманить меня. Ха, а я повёлся как сопляк. – Сон рассмеялся и слегка оголил зубы в улыбке. Вышло как-то не очень, даже показалось, что парень раздражён. Хотя почему показалось? Его раздражало то, что он действительно купился на дешёвый трюк своего отца. – Ну, зато теперь тебе, наверное, не так обидно, что не одна ты была в неведении. Один один, ничья. – Ким закусил губу и посмотрел на девушку, стараясь понять, о чём она сейчас думает по взгляду. Я что, навык потерял? Или ей меня жалко? Блин, вот дела-то. Блондин передвинулся чуть ближе к центру кровати и развернулся лицом к девушки, закидывая одно колено на кровать и оставляя руки в карманах, продолжая бессознательно сжимать их в кулаки.
Присутствие в комнате одно человека напрягало корейца, а тут ещё и двое. Становилось не по себе только от ощущения на себе двух пар глаз. Как человеку, привыкшему к отсутствию человеческого внимания, Киму хотелось прямо таки поёжится от раздражения, стряхивая с себя внимание присутствующих как старую пыль с давно висящей в шкафу шубы. Парень представил, как трясётся как собака, которая только что вылезла из воды и отряхивается от влаги на шерсти. Вот прямо так и хотелось сбросить с себя это прилипающее чувство присутствия обращённых к нему взоров. Да что ж вы так пялитесь? Я же не прокажённый.
- Ха, по ходу реально семейное у нас это чувство наглости. Ну, хоть тут можно смириться. Надеюсь, есть и ещё сходство. Хотя я бы никогда не сказал, что ты, моя сестра, - парень скривился, стараясь как можно сильнее прикрыть всё то, о чём думает за маской спокойствия и отстранённости, - Я ведь просто красавчик, а ты…Ну, может немного… - Ким прищурился, сильнее нагибаясь вперёд, словно рассматривая в девушке что-то. – Нет, даже «немного» это уже много. Как вообще моя мать, - парень осёкся, словно проглотив последнее слово, - могла бросить меня ради тебя, я же нереально красив и умён. А как я готовлю, так тут вообще даже Рамзи позавидует.  – Сон Джун заулыбался, представляя, как готовит своё фирменное корейское дакжим, а уж про ким чи что говорить. От одних только Пян-Се можно было сойти с ума. Ох, эти китайские пирожки, боже, я мысленно пустил слюни и съел уже целую тарелку. Уроки его тётки не прошли даром, та учила мальца готовить, чтобы отвлечь от всего, что с ним происходило.
Кажется. Парень уже и забыл, зачем вообще пришёл в больницу к своему источнику жизненно необходимого раздражения. Он уже как наркоман, не мог без него жить. Это превратилось в привычку. А может он просто хотел быть ближе к кому-то. Хотя это может оказаться очередным обманом зрения, очередной шуткой уже больного сознания.

Мужчина, как вынужденный слушатель, зажатый между двух огней, сидел посреди наполнившейся разговорами комнаты и считал ворон, но по правде говоря, ему хотелось спать. Перебранки, то ли шуточные, то ли нет, действительно, сводились ни к чему. И дальше слушать о великолепии своего нового друга Энтвуд больше не мог. Боже.. - едва слышно прошептал он, встречаясь рукой со своей ладонью и закатывая глаза, когда речь зашла о том, каким неземным красавцем уродился Джун. Пол тихо поскрёб зубами. Хотелось бы познакомить его морду с кирпичной стенкой.
Странное ощущение неуместности всего этого семейного примирения не покидало Пола. Он никогда не был ханжой, скорее наоборот - он стойкий приверженец своих убеждений. К тому же хорошо чувствует людей. Потому каждый раз, когда Джун открывал рот, чтобы сказать какую-нибудь очередную ерунду, Пола внутри всего передергивало. Бессознательно. Он не мог сказать конкретно - почему. Так же как и не мог поверить, что кореец всем своим безразличием и невоспитанностью прикрывает какие-угодно душевные чувства и переживания по поводу воссоединения с сестрой, пытаясь казаться невозмутимым и независимым. Это было бы смешно. Вы посмотрите, актёр, у которого ещё нет "Оскара". Вот повезло же Хёне.
Сейчас Пол шатко балансировал на тонкой грани между добром и злом. Научившись кое-как (не без помощи кореянки, конечно, со всем её непростым характером и неумением не выводить Пола из себя) держать свои негативные эмоции под контролем, а может просто выработав иммунитет к любого рода едким высказываниям, которые то и дело сыпались со стороны, Пол из последних сил отводил глаза прочь, чтобы хотя бы не видеть с какой невиданной наглостью и быстротой дается его новому другу завоевание доверия Хёны. Вопреки всему тому, КАК он повёл себя с первых минут их знакомства и до тех самых пор, как сел на эту её койку, нагло ввалившись в больничную палату. Где-то очень глубоко внутри Пола оскорбляло и съедало чувство ревностной ненависти к этому человеку и, если бы он только дал ему ещё один повод, Пол вряд ли смог и дальше сохранять надоевшее ему самому спокойствие.
Мужчина сидел, глядя в пол, и ковырялся в воспоминаниях первого знакомства с Хёной; он воспроизводил тот странный день в своей памяти, чтобы понять с какого момента всё пошло не так: Видимо если бы я тебя тогда все-таки переехал и бросил в манеже, у нас бы лучше сложилось. Тебе, видимо, нравится когда всё не по-человечески. И человеческие отношения не по-человечески. Энтвуд поймал взгляд Хёны где-то в пространстве темного помещения, словно говорил это вслух.
Брюнету сегодня очень хотелось и ошибиться и не ошибиться на счёт Джуна одновременно. Ошибиться - потому что больше всего прочего сейчас Полу хотелось благополучия девушки. Но в то же время он абсолютно точно чувствовал, что с того момента, как он переступит за порог и оставит их наедине, всё полетит к чертям, и он окажется на миллион процентов прав на счёт этого самозванца. И кровное родство здесь совсем ни при чем.
Мысли путались клубком и прямо атаковали Пола и его без того больную параноидальную голову. Энтвуд сидел поблизости, занятый своими мыслями, и ожидание конца всей этой истории его изводило, напрягало. Давай уже заканчивай свою поэму и вали отсюда. Недобитый какой-то, видимо надо было ремнями пороть тебя побольше в детстве, раз уж родителям ты нахрен не сдался всё равно. Ты теперь будешь ходить за ней хвостом? - Энтвуд, шелестя телефонными страничками, не поднимал глаз. Его подсвеченное в темноте светом экрана лицо не выдавало тревоги.
Он встал, подгоняемый желанием отсюда поскорее уйти, но с арифметической прогрессией нарастающее беспокойство за сохранность Хёны в компании Сона заставляли Пола остаться и терпеливо ждать конца. Мужчина слонялся по пустой комнате, в её четырёх стенах застыл безжизненный холод, и от него даже дрожь взбиралась по ногам. Когда в палату заглянула уставшая медсестра, за окном уже живо копошились поднятые с постелей люди и активно шелестели мётлами и граблями дворники, но больше всех жалко было собачников, вынужденных отказать себе в драгоценных минутах сна в пользу утренней прогулки по ещё совсем темным мокрым улицам. Молодая медсестра встретила ночных посетителей удивительно вежливо и лишь попросила дать больной несколько часов спокойного сна. Когда она поковырялась с лекарствами и вколола усыпанной синяками Хёне обезболивающее, у Пола немножко отлегло от сердца. Это значило как минимум, что ей станет капельку легче и как максимум, что их обоих сейчас выпроводят из палаты и можно будет ехать домой отсыпаться.
Пол забрал со стула свою куртку и повесил себе на руки. Он прошёл до постели, прихватил свой телефон и, немного наклонившись над Хёной, осторожно потрепал её рукой по взлохмаченным волосам. Я заеду в обед, - он развернулся на пятках, и тихо вышел в коридор. Дождавшись, когда из палаты выползет и Джун с медсестрой, убедившись, что все посторонние уходят и оставляют пациентку в покое, он тихо захлопнул за ними легкую дверь и, сонно потирая красные глаза, пошёл вниз на выход. Оставаться в пропитанных мерзким запахом стерильности стенах и тем более общаться с родственничками Хёны всё-таки хотелось меньше, чем наконец найти уже почти на ощупь плоскую поверхность своей кровати и завалиться спать.
До дома Пол ехал едва ли быстрее черепахи, боясь отрубиться в любой момент, и только когда машину кренило резко влево или вправо, он вздрагивал и выравнивал курс, широко открывая глаза. В салоне было прохладно, и почему-то было очень лень даже протянуть руку, чтобы прибавить температуры в печи, а сонная едва слышная музыка утомляла ещё пуще. Полу пришлось помучиться с навигатором, потому что в своём утреннем бреду он незаметно для себя проехал нужный и уже миллион раз знакомых съезд, а разворачиваться пришлось аж через три километра, но дальше всё было как в забвении. Пол обрушился на свою подушку в начале восьмого и, не отключив телефон, позволил себе уснуть на несколько беспокойных часов.
Когда прозвонил будильник, Пол вздрогнул. Он зашебуршился на постели, путаясь ногами в постельном белье, но в итоге высунув с боем одну ногу из-под одеяла, вдруг понял, что вообще-то не очень хочет сегодня что-либо делать. Он на ходу придумал себе несколько вариантов решения этой проблемы, дотянулся до телефона, медленно и лениво потягивая затёкшие мышцы на руках и в плечах, а потом набрал знакомый номер. Пришлось красочно врать про свою ужасную болезнь, правдоподобно кашлять в трубку, а потом объясняться ещё и за Хёну, впрочем, за все её косяки и прогулы всегда по башке доставалось Полу. В этот раз шеф немного сжалился над нервными клетками своего берейтора и даже посочувствовал с наигранным интересом кореянке, о которой в двух словах сообщил ему Энтвуд, а потом он раздраженно швырнул трубку, видимо решив, что теперь вся работа без них несомненно пойдёт псу под хвост.
Брюнет, растягиваясь по постели, ещё несколько минут лежал так, глядя в потолок. Почему-то он не сомневался, что сейчас вчерашняя ночь продолжится, словно и не заканчивалась, а может даже приобретёт новые краски. Он встал, едва ловя равновесие на уставших и совсем не отдохнувших за короткий утренний сон ногах, затем побродил по квартире с чашкой чая и немного пришёл в себя. Пол оделся потеплее, растер глаза, от чего они стали краснее чем прежде и сел за руль. К двенадцати брюнет, как и обещал, был уже на пороге больницы. Вежливая и уже знакомая ему медсестра встретила его дежурной улыбкой и тихим: "Присаживайтесь, мисс Тен сейчас помогут спуститься." Сидя в этом холодном кожаном кресле и с выжиданием глядя на дверь, отделяющую приемный покой от холла, Энтвуд неторопливо стряхивал со своего белоснежного свитера кусочки единственного за последние двенадцать часов приёма пищи - утренней булки, схваченной налету в кофейне напротив дома. Ожидание в многолюдном коридоре затягивалось. Казалось, за это время Пол успел изучить и прослушать историю болезни всех находящихся в больнице пациентов, и возня их родственников с цветами, с корзинками с едой и стертыми до серого липкого глянца журналами с информационной стойки, утомила его ещё сильнее, чем все произошедшее за последние сутки. Когда дверь, наконец-то, распахнулась и в холл ввезли скрипящую колёсами коляску с восседающей на ней Хёной, Пол негромко хохотнул и уткнулся лицом себе в рукав. Представляю с какими боями вам пришлось уговаривать её сесть на эту штуку, - он ласково, как-то очень по-доброму улыбнулся, зная, что это лишь формальность медицинских учреждений и, скорее всего (он очень надеялся), Хёна может ходить и без коляски. Пол помог ей встать и как-то беспокойно оглядевшись по сторонам, сказал: Прости, я без цветов. Мужчина, медленно переступая непривычно короткими шажками рядом с девушкой, уже почти дошёл с ней до парковки. К счастью, вещей с собой у кореянки было не так много, пакет он бросил в багажник, а Хёну осторожно усадил на переднее сидение. Прежде чем завести машину, он обернулся на девушку, застегивая ей ремень безопасности. Ты как? - Пол заглянул в глаза девушки, но почему-то ему показалось, что она мыслями где-то совсем не здесь. И, к своему ужасу, Пол даже знал от чего. Ему не хотелось бы обидеть Хёну своим отношением к её радости о новоиспеченном братце, поэтому проще было отмолчаться. Пол искупал белоснежные борта в чёрной луже грязи на выезде, и раздраженно прищёлкнул языком. Сейчас его могла вывести из себя любая мелочь, и он крепко сжимал руль, властно, будто это помогло бы избавиться от накипевшего, но осознание того, что день начался с каких-то неправильных эмоций Пола слегка коробила. К сожалению, пробуждение в столь нелепом настроении становилось в его жизни все более частой ситуацией, и брюнет не мог не поддаваться влиянию. Отвезу тебя домой, и может быть съезжу на работу. - он пожал плечами, чуть обернувшись на девушку.
Пол выгрузил свою пассажирку возле её дома, осторожно и не спеша, сверяясь с её ощущениями, Пол поднял Хёну на руки, мягко обнимая под колени и за спиной, и внёс в квартиру.
Со вчерашнего дня раскуроченная жилплощадь выглядела ещё менее опрятно, чем обычно. Раскиданные вещи тянулись длинной змейкой от спальни до самой гостиной, а в кухне горели лампы. Энтвуд поставил Хёну на ноги и распрямился, упираясь руками себе в поясницу. Он мельком оглядел порушенный уют просторной квартиры и пришёл к выводу, что хочет вернуться к себе домой, в кровать и забыть прошлую ночь как страшный кошмар. Вопреки всем ожиданиям, он не чувствовал какой-то благодарности за все свои старания и, подобно ребёнку, это расстраивало его где-то на уровне глубокого подсознания. Пол все ждал каких-то слов, разговора, который увлечет его и заставит остаться, но чем дольше он ходил из угла в угол под звуки полной тишины, тем холоднее становилось на душе. Не хотелось бы признать, что всё изначально получалось между ними с Хёной как-то странно, но Пол отчаянно и безответственно желал скинуть вину на чужие плечи, желал найти подтверждение тому, что в этом напряжении между двумя людьми всегда виноват какой-то третий лишний, появившийся столь внезапно и без предупреждения.
В ответ на затянувшееся молчание Энтвуд пожал плечами; прежде чем уйти, он поставил на пол сумку с вещами из больницы и коротко чмокнул Хенину щёку. Звони, если что.
Выгребая из собственной головы множество ненужных мыслей, будто ворох осенней опавшей листвы, Пол вышел на улицу и, прежде чем уехать, закурил на лестнице сигарету. Едкий дым обнимал его и пропитывал каждую ворсинку одежды. На голову сыпались промозглые капли дождя, о как он надоел. Они не переставали накрапывать по капоту машины барабанной дробью. Я стал часто курить. С чем боролся на то и напоролся. На сегодня он уже устроил себе отгул на работе, но, сам не понимая почему, сбежал от общества Хёны, хотя мог провести с ней все свободное время. Кажется, их постоянное нахождение друг с другом его в конце-концов поставило в неловкое положение. Вот объявился этот "брат", а тут какой-то парень, вроде и не муж, и не бойфренд, и не родственник, а права какие-то качает. И стало как-то не по себе, Пол почувствовал себя полным дураком, и кем-то совершенно лишним в этой истории. Ревностные натуры единоличника и эгоиста перемешались внутри него, свалялись в единое и неразделимое целое, где одна сторона давила другую, и чем глубже он закапывался в разборках с самим собой, тем хуже становилось. В общем, наверно надо было немножко продышаться и остыть в одиночестве. Так ему пока ещё было привычнее и, как ни хотелось, приходилось всё же возвращаться время от времени к истокам и заниматься только собой. Чё я делаю со своей жизнью?
Он завёл машину, посидел немного в ожидании, когда она прогреется и поехал, сам не зная куда. Может, осчастливить босса своим появлением, а может доспать то, чего не хватило с утра. По дороге решу.

Всё сейчас казалось каким-то нереальным, ненастоящим и наигранным. Парень правда не мог до конца поверить, что вообще обсуждает свои планы и дела с этой девушкой. Зачем он вообще сказал, что любил свою тётку сильнее своей матери? Почему он так начинает откровенничать с тем, кто по сути так давно засел где-то в районе печени, пожирая его изнутри, что хотелось орать во всё горло? Как Джун мог допустить подобное? Ведь он никогда и ни с кем не откровенничал, а тем более с кем-то, кто далёк от него. Однако в то же время хотелось рассказать как сильно он ненавидел Хёну, как презирал и осуждал всё, что она делает. Сплошное противоречие, от которого голова могла взорваться как Везувий.  А всё ещё больше усугублялось тем, что девушка признавала тот факт, что действительно не знала КиКи, что никогда её не видела и не слышала о ней. Зачем она вообще оставила эту грёбаную квартиру и переписала её на кого-то? Стоило вообще сжечь её нахер и не разводить между роднёй срач. Раздражало и то, что говорила Хёна. Что она сожалеет, что ей жаль. Да как ты вообще можешь понимать меня? Ты не пережила того, что пережил я. Хотя тут я могу сказать, что слава богу – что не пережила. Мне хоть и плевать с высокой колокольни на то, что ты делаешь и какой выбор делаешь, но такого не стоит желать никому. Это прикосновение к плечу и доброжелательный взгляд одновременно заставляли всё внутри переворачиваться и скручиваться, в горло уже не лезло ни кусочка, хотя парень далеко не наелся. Ему было противно каждое слово, произнесённое девушкой. Сквозило какой-то неискренностью, хотя это могло лишь казаться Сону. Сейчас некое понимание несправедливости захватывало сознание и парень начинал пропускать мимо ушей тот факт, что кореянка говорила спокойно и размеренно, не вкладывая в свою речь и нотки угрозы или злости. На твоём месте, мне было бы очень обидно. Серьёзно? Тебе бы было обидно? Поэтому давай поделим деньги с продажи квартиры пополам - думаю, это будет честно. Последние слова просто выбили парня из колеи, ему было настолько смешно её наивное предположение, что он пришёл к ней только из-за денег, что ему нужна какая-то выгода или нажива, что он настолько испорчен, чтобы гоняться за своей родной сестрой и даже попытаться убить её только ради денег. Сама эта мысль уже вызывала у Кима бешеное желание засмеяться в лицо этой дурочке, которая думала, что его может интересовать такая зыбкая и нестабильная вещь, как деньги. Парень был слишком горд и независим, чтобы опускаться до такого. Возникало только одно большое «ЧТО?». И Сон Джун не выдержал, засмеявшись так сильно, что слюна чуть не брызнула на Хёну. Что? Ты правда считаешь, что мне нужны деньги с продажи этой квартиры? Блядь, да ты действительно пошла в отца. Я не собираюсь делить её с тобой и решать, сколько за неё можно выручить. Просто скажи, что в тебе такого? Почему ты? Неужели ты заслужила больше доверия от человека, которого даже не знала? Я просто не понимаю, почему все вокруг так упорно продолжают игнорировать то, что для них делают другие. Делаешь человеку хорошо, заботишься о нём и открываешься ему, а он плюёт тебе в душу и говорит, что это нормально. Люди сходят с ума… – Джун со звоном положил ложку в тарелку и нервно поджал губы, откидываясь на спинку стула когда девушка проигнорировав его слова взяла трубку мобильного телефона, отвечая на звонок. Ким раздражённо потёр одной рукой переносицу и резко встал, со скрипом отодвигая стул в сторону и отходя от стола. Хотелось просто перевернуть тут всё от злости. Упиревшись в раковину бледными руками, парень чуть нагнулся вперёд, покачиваясь, а потом выпрямился, медленно и плавно. Тонкие пальцы сжали край металлической мойки до белых пятен, а глубокий выдох был громче, чем хотелось бы. Кореец пытался унять своё разыгравшееся эго и самолюбие, чтобы не дай бог не натворить чего. Он знал, на сколько может быть неуравновешенным и вспыльчивым, и что в таких случаях может происходить. Стоило сдерживаться, но это было не просто.
Чтобы отвлечься, блондин решил успокоиться и потянулся к верхней полке в кухонном шкафчике, на которой стояло несколько видов чаёв. Зелёный чай с лимоном и мятой как раз подходил. Чуть привстав на носочки, парень дотянулся до полки, но не заметил, что стоящая рядом с пачкой чая мука, оказывается, располагалась на какой-то бумажке, которую Джун зацепил пальцами и потянул вместе с зелёной коробкой, на которой был красиво изображён треугольный пакетик чая с разрезанным пополам лимоном и свежими листиками мяты, на которых для полной картины маркетологи решили расположить даже капельки росы или воды. Не важно. Одно и то же. Мука соскользнула с края полки и полетела вниз, а кореец только успел поднять руку и отвернуть лицо в противоположную сторону. Где-то сзади послушалось предупреждение от Хёны, но от него не было толку, ведь падения уже не избежать. Хрупкий бумажный пакет с глухим стуком приземлился на столешницу рядом с блондином, открываясь и «выплёвывая» из себя облако белой пыли, которая быстро осела на сером свитере парня и на чёрных джинсах, а мелкие частички прилипли к лицу, рукам и попали со вдохом в лёгкие, отчего Джун закашлялся и чертыхнулся. Замечательно! Просто, блядь, потрясающе! Не всё же мне влипать. Хёна перестала говорить по телефону и вернула своё внимание к своему брату, пытаясь помочь ему отряхнуться от проклятых белых мучных пятен. Мне приятно, что у меня теперь есть брат. Даже если он и преследовал корыстные цели, разыскивая меня. Ким перестал себя чистить, останавливая руки где-то в районе груди и еле заметно касаясь своей одежды. Он в упор смотрел на девушку, пытаясь наконец понять, действительно ли она рада тому, что у неё появился брат. Не очередная ли это ложь. Хотя зачем ей врать, она же не я. Парень задумался, а стоит ли вообще сейчас пытаться хоть как-то навредить по крупному кореянке, стоит ли продолжать свои игры в масштабном размере или обойтись мелкими «пакостями». Как бы сильно он не хотел «шкодить» как школьник, где-то глубоко внутри он не мог позволить себе делать что-то большее. Он просто не мог себя заставить и перешагнуть через этот овраг, который грозился забрать всё то хорошее, что ещё осталось в Соне, и запереть в своей темноте на такой долгий срок, что парень и вовсе забыл бы, что это такое.
Включив кухонный кран, Ким намочил ладони и убрал остатки белого налёта на одежде, а после склонился над раковиной, от которой пахло бешеным количеством разных пищевых остатков, которые когда-либо в ней побывали. Нечто похожее не смесь всего, что было в холодильнике, залитое при этом водой и оставленное в таком виде на несколько дней, пока всё это не покрылось плесенью. Кореец поморщился и набрал в ладони холодной воды, обильно умывая лицо и пропуская воду сквозь длинные пальцы. Это немного взбодрило и остудило Сона, а вода приятно смыла неприятный налёт с лица. Мокрыми руками кореец убрал упавшие пряди волос назад и немного запрокинул голову, прикрывая глаза и выдыхая с облегчением, словно эта вода смыла не муку, а его нервозность и раздражённость. Отыскав на столе чайник, Джун быстро проверил уровень воды, убедившись, что сосуд почти до краёв полон, и нажал на кнопку включения, заставляя оранжевую лампочку загореться, оповестив о работоспособности техники. Медленно переместившись от столешницы к столу, парень присел на стул, сложив руки на поверхности стола, располагая правую ладонь на левом плече, а левую на правом. Он в ожидании замер, наблюдая сначала за исчезновением, а потом за появлением кореянки, которая спешила куда-то смыться. Куда ты намылилась в таком состоянии? Мне конечно глубоко параллельно, что ты собираешься делать, но не заставляй меня жалеть о том, что я тому парню практически ноги перебил только чтобы тебя защитить. Джун устало потёр лоб, ероша ещё влажные волосы и наклоняя голову чуть в бок. Но девушка продолжала копошиться с вещами, одевая на тонкие ножки осенние сапоги. Я тебя прошу, ты с Полом не ругайся особо, пожалуйста. Я живу практически за его счёт - квартиру эту тоже он снимает. Забрал меня из общаги, пожалел.Господи. мать Тереза. Кореец приподнял бровь, удивившись тому факту, что Хёна могла решить, что Ким станет встревать в ссоры первым. Хотя да, она же не знает меня. Я по-твоему лишён гордости? Если твой драгоценный «Полик» будет держать свои яйца в руках и не брызгать на всех вокруг своим гормоном «мужика», я подумаю над тем, чтобы не заставить его извиняться за тот случай, когда он выставил меня. Кореец посмеялся, отворачиваясь куда-то в сторону и задумываясь. До тех пор, пока предмет их обсуждения не открыл входную дверь и не ввалился в квартиру, с порога начиная сорить своей язвой и заявлять свои права на Хёну. Со стороны он сейчас казался Джуну полнейшим убожеством, которое не умеет контролировать своё чувство собственника. Словно дворовый пёс, который помечает свою территорию и гоняет со злобным рыком всех остальных собак по двору. Или пещерный человек, который умеет только дубиной махать и громко кричать. Хотелось раз за разом делать сильный фейспалм и закатывать глаза. А чего стоила его выходка с тарелкой салата, в которую Пол приземлил пакет с лекарствами. Масло противно смазало кожу на руках Кима, который от неожиданности даже отдёрнулся от стола. Да чтож вы, блядь, все делаете? Какого Макара вам нормально не живётся? Хёна! – позвал парень девушку, наигранно громко, видя, как Энтвуд удаляется в комнату кореянки. – Усмири своего имбицила. Или научи его нормально с людьми общаться. Боже, а я уж подумал, что ты умная. Сон Джун снова встал с места и направился к раковине, намыливая руки моющим средством и смывая масленую плёнку с бледной кожи. Боже. Кто меня вообще тянул в эту квартиру.