Вот так все сложно устроено в чертовой жизни. Живешь себе спокойно особняком, никого не трогаешь, ну так, только тихо ненавидишь. И зачем-то на свою голову, борясь со своим мироощущением, бросаешься в омут чужих и враждебных тебе чувств, каких-то отношений, которые на самом деле от тебя далеки, сначала, конечно, бесишься с жиру, что все складывается как-то не правильно, не так, как у всех, потом думаешь, что ты вообще изначально ни на что не рассчитывал и одно то, что что-то сдвинулось с мертвой точки - большой куш, а потом в какой-то момент просыпаешься и - бац - а ты уже плывешь по течению, и ты - совсем уже не ты. Какой ты покладистый стал, Пол, хоть на поводок сажай, - мужчина в отражении, задумчиво сведя брови на иссечённом морщинами лбу, потирал заросшую жёсткую щетину на своих щеках. Холодной водой он отмывал красный застывший на скуле след от подушки, будто мог с ним совладать. Сейчас или никогда. Пол вышел из квартиры, громко обозначив своё недовольство хлопком входной двери. К черту всю вашу семейку Аддамс. В лифте, вжав старушку-соседку в угол своей тушей, он загадочно бормотал себе под нос все известные ему ругательства, чем вызвал поток отрывочных и недоверчивых взглядов себе в спину и, для надежности, седовласая женщина перекрестила Энтвуда на выходе. Бог меня уже не отмоет, - мужчина тяжело вздохнул, уловив в размытом отражении зеркала невинный взгляд спутницы. Досвидули.
Тяжело, если не сказать, что неподъёмно сложно тянулись следующие несколько дней. Пол то впадал в горячку, пытаясь отыграться за свою эмоциональную нестабильность на людях крайних и совсем к делам непричастных, то бросался в сожаления и просыпался в холодном поту от своих попыток не сойти с ума наедине с самим собой. Всеми возможными путями он изводил людей вокруг целую неделю, просто не давал им прохода своим несносным брюзжанием и руганью, и, похоже поняв, что ничего хорошего от Энтвуда ждать не стоит, они поспешно разбегались по делам, едва его завидев в коридорах комплекса. А он, как назло, шастал туда-сюда целыми днями, порой придумывая себе "дела" просто на ходу и ища любой повод не возвращаться в наполненную тишиной и угнетающим молчанием собственную квартиру, потому что это бы значило, что он готов беседовать со своим вторым "Я". А он был не готов.
Пару дней спустя после скандала с Хёной и её братом, Пол шарился по своей комнате в конюшне и, споткнувшись об очередной брошенный кореянкой пакет на проходе возле двери, взбесился, разорался и, не найдя себе покоя, собрал все немногочисленные вещи Хёны и выставил их ровно за порог. Судя по тому, что пакеты скоро оттуда пропали, а нового скандала не разразилось, Пол предположил, что или Хёна утерлась и приняла дары обратно в общую раздевалку, или пакеты спёр кто-нибудь, кто любит шариться в грязных конюшенных женских штанишках и дезодорантах.
В тот день, когда снизошло чудо, Пол после трёх морально сложных тренировок, шёл в кафе, чтобы хоть чем-нибудь поживиться. Свист в его пустом желудке был слышен на весь Лос-Анджелес, а в голове только тихо посвистывал надоедливый голосок: "Ну, Пол, это всего лишь твоя работа - делать из оленей всадников, а из ослов - лошадей. Уже пора привыкнуть". Да куда ты прёшь-то, - рявкнул Энтвуд, перехватывая рукой дверь, открывшуюся у него на пути, которая была уже в секунде от удара в его покрытый лёгким налётом пота лоб. Тебе что, в глаза нассали? Он недовольно поморщил нос. Да пошёл ты, Энтвуд, - усмехнулась в ответ появившаяся в двери девушка и, примирительно махнув рукой, отошла с его пути. Пола кольнуло задетое самолюбие. Кажется, он готов был вступить в словесную перебранку, но его красиво отшили. Что ж, не сегодня, - он внимательно посмотрел вслед удаляющейся женской фигуре, что заманчиво повиливала бёдрами в своих обтягивающих фиолетовых бриджах.
Совершенно невкусная запеканка, которую ему чуть ли не через силу засунул на тарелку повар, поручившись, что это лучший завтрак в его жизни, она лежала перед Полом на сером столе, надкушенная и абсолютно неаппетитная. Мужчина долго пытался совладать со своим желанием питаться лишь рябчиками с ананасами и ковырял предоставленное ему блюдо, но так и не смог проглотить больше ни куска, а потому, очень голодный и очень-очень злой, он покинул кафе и, следуя по тому же самому коридору обратно к себе в комнату, скрежетал зубами. Широко перешагивая ступени, брюнет взобрался на второй этаж и, не успев сцепиться больше ни с кем из "соседей", хлопнул дверью своей коморки. Он было подумал, что надо взять денег и сходить в магазин, чтобы хоть что-нибудь съесть, но стройный ряд его умозаключений и решений прервал стук в дверь. Уитман, если это ты, то отвали. Ну не поеду я кататься на сноуборде, - отвесив нижнюю губу, Пол пытался засунуть свои ноги в уличные ботинки и, устав бороться с заедающей молнией, упал на диван. Стук стих, и, на удивление Энтвуда, в узеньком пространстве приоткрытой двери появился сначала один знакомый глаз, затем целое лицо, а потом и невысокая фигурка. Едва успев пересечься взглядом с её черными очками, брюнет отвернулся, будто найдя что-то важное во включённом телевизоре. Надеясь, что она сейчас что-нибудь заберет и уйдет, Пол не поворачиваясь к ней лицом, сидел на диване и выжидал. Но Хена, очевидно настроенная серьезно, по-хозяйски вошла внутрь помещения без всяких приглашений и села на ручку дивана. Он итак на ладан дышит, ты ещё, - Пол злобно скрипнул зубами и попытался жестом согнать кореянку прочь. Она, имея наглость не вслушиваться в его бубнеж, заговорила поперёк. Давай мириться что ли.
Эх, эта прекрасная женская натура, как хотелось бы понять этих замечательных существ, у которых, к сожалению, волос длинный, а ум короткий. Пол, со всей его взбалмошностью и вечной суматохой в мыслях все же не допускал непоследовательности в свою жизнь, к каждому, даже со стороны казавшемуся очень внезапному решению, он так или иначе подходил постепенно и медленно, цепочкой долгих размышлений и выводов. И среди многих человеческих недостатков и достоинств с которыми он так или иначе в жизни сталкивался, для Пола было открытием каждый раз то, как умело женщины - все как одна - пользовались этой своей потешной внезапностью и невинностью так, как им это удобно. Этакая суперспособность, которая сбивает мужиков с ног и не оставляет шансов на победу.
Глубоко вздохнув так, что аж водолазка на груди разгладила свои складки, Пол медленно развернулся к девушке лицом. Он томил себя и её молчанием и ждал продолжения. В общем-то да, он чувствовал себя обиженным, да и вообще морально слегка расшатанным за последние дни, но если разобраться - а разбирался он сам с собой долго - прежнего общения с Хёной ему очень и очень хотелось, иначе бы он выставил её за дверь, не успей она переступить порог. При всей своей забавной лёгкости и знакомой ему непосредственности, Хена все равно поразила его своим внезапным приходом и желанием примириться. А потому, будучи человеком недоверчивым и очень брюзгливым, Пол сразу же заподозрил пользовательский интерес со стороны кореянки к нему. Что, помочь тебе надобно? - он прикусил язык, чтобы не произнести это вслух, но тут же, словно отвечая на его вопрос, Хена сказала: Ты не подумай, у меня ничего не случилось, не надо никакой помощи там. Я просто хочу общаться как раньше.
В отражении стекла, которое было между ними, Пол видел себя - обезоруженного и бессильного. Так хотелось заорать на неё, за волосы оттаскать, ну не знаю что ещё сделать. И так беспомощен он был перед этой женщиной, словно маленький мальчик. Как раньше? - он будто с недопониманием смотрел на Хёну.
Осторожно касаясь дужки её очков, чтобы не запачкать стекла, брюнет медленно снял их с лица девушки. Даже несмотря на несимпатичный синяк, все равно так она была гораздо ближе ему и знакома. За одну долю секунды брюнет оказался возле лица девушки и, обняв её за затылок, прижался губами к её алой помаде. Ярко-красным пятном она отпечаталась на его лице и ему даже показалось, что он чувствует её приторный вкус. Всего секунда, что он коснулся Хениных губ и отвалил обратно, туда где сидел. Выдыхая задержанный глубоко в груди воздух, Энтвуд расправил плечи. Это считается?

Хёна с боем отвоевала себе кусок его территории. Пол смотрел на это здраво: хотя ему и хотелось бы нагадить в бочку мёда, поддавшись своему скверному настроению, съязвить что-нибудь, о чем потом можно пожалеть, но эти свои желания, которые он нянчил в голове всю прошлую неделю, улетучились прочь, потому что больше того ему хотелось лишь возобновить общение с кореянкой и забыть все, что их друг от друга отдаляло все это время. С тенью легкой полуулыбки Энтвуд сидел на диване, смотря на девушку снизу вверх. Значит, я победил. Копна тёмных волос спускалась по её плечам, и Энтвуд, как и подобает истинному мужчине, заметил её новый цвет только тогда, когда обратил внимание на застрявшие в волосах девушки опилки. Не люблю перемены, но ей идёт, - он внимательно разглядывал блики в намытых и ароматно пахнущих локонах Хёны, словно совсем забыл где и для чего он находится, все прочее поплыло мимо фоном, и очнулся он только тогда, когда девушка оказалась на его коленях. Странно, ведь все это время он следил за передвижением Хёны и даже широко улыбался, по-кошачьи щуря глаза, но только теперь, увидев в непозволительной близости от себя пару карих глаз, Пол очнулся от своего транса. Эй, ты меня без детей оставишь, - закряхтел и заелозил под ней брюнет, отшучиваясь в своём неожиданном смущении.
Обычно все происходило наоборот, он, словно шуганный зверь, урывками подкрадывался к ней и мог рассчитывать только на "ну так и быть, можешь меня поцеловать", а теперь искренне не знал, как реагировать на этот аттракцион невиданной щедрости. Хёна, Хёна, ты что, приболела? - прерывисто дыша, Пол не мог даже выкрутиться из её горячих объятий, чтобы что-нибудь сказать. Короткие поцелуи сменялись длинными и затяжными, Энтвуд почти обмяк под этим страстным натиском, когда дверь в его комнату с шумом распахнулась. Мистер Энтвуд немного занят, зайдите позже. Смущенная коллега застыла на пороге и так же поспешно убежала, стуча шпорами. Пол рассмеялся, откинув голову назад. Мистер Энтвуд! Мисс Тен, что за фамильярность. Мужчина мягко обнял её ладонью правой руки за затылком. Да ты нарасхват, - Пол усердно терпел, как острые ноготки царапали его лицо в попытках стереть след от помады. Он на мгновение зажмурился. Наверное, стоит починить замок. Угу, - отозвался он, морща нос и убирая женские когти от своей щеки рукой. Кстати. Как тебе мой новый цвет? Черные локоны упали стройным рядом ему на грудь; Пол поглядел в отражение очков, и увидел там только своё безобразно заросшее щетиной лицо. Лицо, изрезанное морщинками и годами. Должно быть, Хёне противно смотреть на него, как на своего мужчину и потому она не подпускает его ближе. Конечно, думать об этом он не хотел и даже понимал, что накручивает себя зазря. Я с тобой себя стариком чувствую. На долю секунды он задумался, и за это короткое время успел напридумывать себе всякой ерунды, от чего улыбка с его лица мгновенно сползла, и мужчина взглядом покосился вниз. Очень красивый цвет. Тебя молодит, - он осторожно и немного грустно улыбнулся.
Я по тебе соскучилась. За окном застучал ледяной дождь и Пол слегка вздрогнул, вообще он весь был как на иголках, сам не понимал чего ему ещё не хватает для счастья. Соскучилась, - передразнил её брюнет, скорчив дурацкое лицо, а потом улыбнувшись широко-широко, так, что заблестели все его ровные зубы.
Кстати. Что крутые берейторы делают с лошадьми, которые вообще не слушаются? Мне вдруг стало очень-очень интересно. Прослушав последнюю часть вопроса, Пол все же приподнял брови, изобразив крайнюю степень удивления. Он мягко отодвинул девушку на соседнее место, чтобы суметь подняться на ноги, немного помолчал, застегивая до конца свои ботинки и накидывая куртку, а потом как-то неуверенно тихо спросил: А что, у тебя спецзадание? Энтвуд всегда немного раздражался и даже обижался, когда лошадей, с которыми никто не справляется отдавали в работу не ему, поэтому он несколько напрягся, но виду старался не подавать. Ты не хочешь есть? Я умираю с голода. Поехали в город, а потом вернемся, мне ещё надо кое-что доделать.
До машины через раздевалку берейтор шёл совершенно молча, ему как-то не находилось что сказать, хотя мысли в голове роились, будто пчёлы. Дела.. Дела нормально. Хотелось бы лучше. У меня одну лошадь - он умолк, пропуская из раздевалки, где наряжалась в тёплую одежду Хёна одну из коноводов, с которой за последние несколько дней успел сцепиться три раза, и, когда она скрылась из виду, договорил - забрали из работы, очень не вовремя.
Улица встретила их ледяным порывом ветра, от которого хотелось спрятаться в тепло как можно скорее. Вообще, стоило остановиться лишь на секунду, и ноги тут же начинали неметь и замерзать сверху вниз до самых пяток. Как назло, парковка была такая длинная и грязная, идти через размешанные в жижу сугробы было неудобно и тяжело, Пол то и дело пытался опрокинуться, таща за собой кореянку под руку и подгоняя её.
Остановившись у своей машины, он внимательно посмотрел по сторонам и быстро запихнул Хёну в тёплый уже разогретый с ключа салон раньше, чем она успела что-либо сказать, а сам быстро оббежал автомобиль. Вьюга свистела вокруг, и никто, совершенно никто больше не выходил на улицу, все это навевало мысли о зомби-апокалипсисе. Мужчина взялся за ручку двери, грустно оглядев огромную вмятину, проходившую через весь кузов от переднего бампера до заднего и обе левые двери. К счастью, в той аварии он не остался инвалидом и даже не получил шишек, однако машина, его новенькая красивая машина, мечта, на которую он усердно работал и даже влез в долги, была безусловно испорчена. Благо, правая сторона не пострадала, а потому Пол не хотел демонстрировать Хёне свою неудачу и запихнул её на пассажирское место раньше, чем она могла бы увидеть насколько покорёжен  был теперь белоснежный кроссовер. Энтвуд подергал дверь, но заедающий из-за глубоких повреждений, к тому же сильно подмерзший замок не спешил открываться; он взялся посильнее и чуть было не оторвал ручку, когда дверь со скрежетом открылась, и мужчина влетел внутрь машины, потирая свои обмороженные ладони друг о друга.
Едем на свидание в Макдак. Шучу, в KFC. Пол напялил на себя спрятанные в бардачке прямоугольные очки, в которых он выглядел может быть и не очень, зато глаза не болели и не приходилось вечно щуриться, а потом еле-еле сумел выкарабкаться со своего засыпанного снегом места.
Ехали они не долго, о чем-то непринуждённо и не по делу общались, но в основном в паузах слушали музыку, развернувшись каждый в разные стороны и каждый думал о чем-то своём. Мужчина иногда поглядывал на Хёну, сидящую к нему в профиль и нежно улыбался, улавливая её утонченную красоту, которая всегда успокаивала его своим присутствием.
Пол загнал машину в тёплый подземный паркинг ближайшего торгового центра и оттуда они вместе поднялись на верхний этаж, где между рядами разноцветных столиков располагались всякие забегаловки более или менее похожие на кафе, какие-то были открытыми вроде Макдональдса, у каких-то были свои залы за стеклянными дверьми, Пол предоставив возможность выбора себе любимому, тут же устремился в один из таких залов и, минуя всех приветливо здоровающихся официантов, упал на диванчик в самом углу заведения.
Мне ланч с куриным филе и пюре, апельсиновый сок, овощной салат и блинчик, а девушке меню, - тут же оттараторил он, кивая подбежавшей к ним девушке в белом переднике. Удовлетворение от количества еды, которая вот-вот появится на его столе опустилось на его плечи и заставило наконец расслабиться и поверить, что счастье есть; Энтвуд увлечённо смотрел, как Хёна бегает глазами по строчкам меню и что-то выбирает, она словно не видела, что он смотрит на неё в упор, а может уже привыкла, что Пол так постоянно делает. Когда официантка удалилась с заказом, спортсмен откинулся на диванчике и заложил руки за голову замком. Молчание затягивалось, и Пол попытался начать разговор. Бьют. американец сложил ладони у себя на животе, пристально смотря в очки Хёны, будто в зеркало. Но тут же осекся и поспешно снял свои забытые на носу очки, нервно швырнул их в угол стола и продолжил свою мысль. Непослушных лошадей бьют. Он пожал плечами, будто ему было все-равно для чего кореянке понадобилась эта информация, и схватил зубочистку, которую вертел в руках до тех пор, пока перед ним не появились наполненные едой тарелки. Мужчина, словно оголодавший пёс, бросился на кусок куриного филе, и ел его с таким неподдельным аппетитом, что наверно вызвал у Хёны немало вопросов относительно своей адекватности.

Одинокий кусок помидора, политый маслом, остался сиротливо лежать в своей пустой тарелке и, только успев с интересом взглянуть в его сторону, Пол был оборван возвращением Хёны. Оставив недоеденный помидор страдать в полном одиночестве, мужчина оторвался от него своим голодным взглядом, таким диким, будто его совсем и не накормили. Да сядь уже, что ты там так долго делала? - он отодвинул в сторону обляпанный жирными пятнами пустой стакан, который мешал ему из положения полулёжа наблюдать за кореянкой. Пол усердно вытирал масляные пальцы о край длинной бумажной салфетки. Стакан воды, пожалуйста. Тихий голос его спутницы обволакивал его, словно кокон, а так как заведение было вообще немноголюдным, было очень комфортно сидеть здесь в уголке и говорить, пусть даже без особой темы - обо всем и ни о чем.
Да брось, возьми что-нибудь поесть, - он махнул уходящей в кухню официантке. Я эээ.... на диете. Пол широко раскрыл глаза, и еле сдержал ироничный смешок. Ну, раз ты у нас тут самая толстая, то есть буду я, - он улыбнулся подошедшей девушке, - Так, знаете, нам ещё упакуйте с собой пару блинчиков и какую-нибудь... Ну не знаю, какой-нибудь тортик. Только без клубничного джема, а то знаете, аллергия - девушка смущённо улыбнулась, уткнувшись в свой маленький блокнот и тотчас ускакала прочь, а Энтвуд широко разинул рот в своей фирменной улыбке. Что? Я серьёзно, прыщи на морде выскакивают от клубники. Негромкий смешок пробежался по всему его телу и отразился от стеклянной посуды на столе тихим звоном. И что - помогает? Пол перехватил на столе мягкие женские пальчики и сжал их покрепче в своей руке. Еще бы, - самоуверенно обозначил свою позицию Пол. Вообще, говорить о работе, когда они только-только вышли за порог конюшни совсем не хотелось, но, казалось, эта измученная тема была единственной подходящей сейчас. Он мог бы и пообсуждать с ней Джуна, но... Но почему бы и нет. Маленький скандалист внутри него лихорадочно потирал свои гнусные ладошки. Пол выпрямился, хотя это и далось ему с трудом, ведь набитый до отказа желудок утягивал его вниз под стол, и, водя взглядом по незатейливо моргающим лампочкам на потолке, как бы между прочим произнёс беспокоящий его вопрос вслух: Как у тебя дома дела? Брат не докучает? Не свалил ещё обратно в свою Корею?
К сожалению, не увенчалась успехом его попытка развязать Хёну на какой-то открытый разговор обо всем произошедшем между ними в тот вечер. То ли она не шла на этот разговор целенаправлено и ища любую подвернувшуюся отмазку, то ли и правда увлеклась чем-то посторонним так сильно, что склонилась в три погибели над столом, прячась за спиной американца. Может, пойдём отсюда? Пол с непониманием стал озираться по сторонам, своим активным шевелением он бы мог рассекретить любую секретную операцию, будь он шпионом. К сожалению, стоящего в дверях молодого человека, на которого с опаской косилась его спутница Пол не признал. Наверно, ему бы следовало заводить знакомства только в трезвом виде. Да, да... он оглядывался на высокого юношу с открытым интересом, пытаясь распознать его. Ты иди в машину, а я расплачусь.. И приду. Пол встал из-за стола, поправляя на своей шее мягкий ворот своего свитера и собирая в карман кошелёк и очки. Он мягко вложил ключи от машины Хёне в руку, совсем позабыв о своём маленьком секрете. Не то что бы он прятал бы повреждённый автомобиль теперь всю жизнь, но все равно хотелось отсрочить расспросы об этом конфузе.
Пол медленно прошёл мимо пустующих столов прямо к бару. Его шаги глухими стуками отпечатывались на свежевымытом деревянном полу. Не успел он остаться с собой наедине, как в голову полезло всякое... Черт, машина! Эх, все равно она бы заметила. Может хоть здоровьем моим поинтересуется. Эта мысль потешила его самолюбие. Высокий мужчина, облокотившись о барную стойку, стоял спиной к залу, когда сбоку подошёл ещё один, не менее рослый тип. Краем глаза обернувшись на него, Пол узнал в нем того загадочного товарища, которого так испугалась кореянка. Ты же Пол? Энтвуд брезгливо отвернулся. Ему сложно давалось всякое общение с друзьями Хёны, особенно с мужчинами. Моника Белуччи. Американец поспешно выхватил из рук официантки завёрнутый в пакет заказ, и сквозь зубы процедил: Бывай. Своими быстрыми километровыми шагами Пол выскочил из кафетерия, надеясь, что ещё догонит Хёну в дверях торгового центра, но к его сожалению машина на парковке была уже заведена, а девушка в задумчивости стояла рядом. Ничего не спрашивай, - он поднял ладонь издалека, едва брюнетка его заметила. Полезай в машину. Держи. Он протянул ей в руки тёплый пакет с обедом.
Из раза в раз их совместное времяпровождение заканчивалось каким-нибудь конфузом. Не сказать, что Энтвуд к этому мог привыкнуть до конца, но по крайней мере теперь уже он с самого начала не надеялся, что их общение действительно перерастёт в близкие чувства двух небезразличных друг другу людей. Не надеялся, но все равно хотел этого. И хотя мать с детства внушала, что достойную женщину не заполучить без боя, уже в который раз обломанный всякими обстоятельствами разговор по душам склонял его к мысли, что может быть вселенная вообще против всяческих отношений для него с этой девушкой.
Пол суетливо покрутил в руках свои очки и бросил их под заднее сидение, с глаз долой. Так что. По поводу брата. Как дела? Он ухмыльнулся, взглянув в свои слегка покрасневшие глаза в отражении зеркала заднего вида. Не думай, что отвяжешься от этого разговора. Я из тебя душу вытащу, ты же меня знаешь. Машина выскочила с подземной парковки под гудки подрезанных ею автомобилей и смешалась с потоком прочих. Он обжился у тебя? Энтвуд ловил глазами мелькающие мимо лобового стекла яркие пятна, но все они слегка расплывались уже через 50 метров от него. Линзы себе что ли заказать. Пол все храбрился, будто ему все равно на то, кто он по жизни такой, на что живёт, кем является и как выглядит. Всю жизнь прожил в комфортных отношениях с самим собой, но теперь вдруг зачесалось что-то в себе поменять. Все это было однозначно веяньем его знакомства с Хёной, рядом с ней ему хотелось бы быть и помоложе, и посостоятельнее, и повоспитанней. Этот парень, он меня откуда знает? Назвал меня по имени. Тем временем на горизонте уже засветилось высокое белоснежное здание комплекса. Этот запах, нет целый шлейф лошадиных запахов тянулся к ним сквозь морозные порывы ветра и даже сквозь закрытые наглухо окна. Не могуууууууу больше, хочу домой. Сопровождая эту мысль громогласным ударом головы о руль, Пол глубоко вздохнул. Я устал. Не хочу работать.
Да, в последнее время вообще вся работа пошла наперекосяк. Не знаю, было ли это чёрной полосой, но то, что происходило с Полом в последнее время никак иначе не обзовёшь. Одну лошадь забрали без всяких объяснений, другая слегла с растяжением связок на пару месяцев, что значило ещё один большой жирный минус в его зарплате, машину поломал на несколько тысяч зеленых - какой позор, этого он себе точно не простит, а квартира вообще хозяина своего видела только ночами и пришла в какое-то страшное запустение, от чего возвращаться туда стало просто невозможно. На конюшне тем временем он извёл половину персонала своим характером и те немногие, кто если не любили его, но уважали за его усердие, работоспособность и большой талант, стали молча проходить мимо, боясь отхватить, даже Шеф порядком подустал от того, что Энтвуд замкнулся в самом себе и совершенно перестал идти на компромисс, многое он позволял себе и раньше, но теперь своевольничать он стал больше, хотя и думал, что это пойдёт во благо. В общем, вся работа потихоньку катилась куда-то в бездну, а работа и была тем немногим, что держало его на плаву при любых обстоятельствах. Кони бегали, прыгали, но все это сейчас не доставляло брюнету должного удовлетворения.
Пол по привычке с размаху хлопнул дверью, и та с жутким скрежетом защелкнула свой замок, мужчина подошёл с пассажирской стороны, чтобы помочь Хёне выкарабкаться на улицу, он предоставил ей руку.
Пойдем, я лягу спать, а ты за меня поработаешь. Энтвуд мило улыбнулся, открывая перед брюнеткой дверь. Он тут же залёг на свой диван безвольной лужей и стянул с себя ботинки.
Колись, кого ты там воспитывать собралась. Может тебе помочь?

Мягкое падение в потрепанные подушки было настоящим облегчением для его усталых ног. Хотелось бы, чтобы так и закончился этот день, но наверное за сегодня ему итак слишком много хорошего обломилось. Пооол. Вот задала дурацкий вопрос для поддержания разговора, и ты теперь с меня живой не слезешь? Нет никакой тайны, не строю я козни у тебя за спиной. Он шмыгнул носом, укладываясь на бок, лицом к спинке дивана. Считаешь, у нас нет тем для разговора? Приходится выдумывать хоть что-то. Не выдержав паузы, он развернулся к кореянке лицом. Ты мне голову морочишь. Ничего я от тебя не скрываю, почему ты мне не веришь? Он помотал головой, прикрыв глаза, будто ждал, что посмотрев на её жалостливое выражение лица поддастся этому трюку и поверит во что угодно. Потому что ты отпираешься, будто уже в чем-то нашкодила. Я же тебя в угол не поставлю, что ты как маленькая, - брюнет махнул рукой и улёгся на спину, уперевшись взглядом в безликий белый потолок, - а, забей. Делай, что хочешь.
Жмурясь от света, проникающего сквозь шторы, он утомленно перебирал все возможные варианты развития дальнейшего вечера. Стук в дверь прервал все намётки, которые успели появиться у него в голове и тут же бесследно растворились, сбитые с пути. Пол, все готово, вывожу? Энтвуд согласно кивнул, не отрываясь взглядом от потолка.
У тебя ещё много дел? Я так устала... И надо вернуться домой раньше Джуна, отстираться.
Спортсмен, привстав на руках, отмахнулся от этого разговора. Жопу ему подтереть кроме тебя некому, бедный. Изогнувшись дугой, Энтвуд натянул на свои ноги конкурные сапоги и как следует перетянул шнуровку. Полчаса и можем ехать. Посиди здесь.
Ага, как бы не так. Хёна была не менее упряма, чем он сам, и возможно за это он ей и симпатизировал. С этим упёртым характером ему, барану ещё большему, чем кореянка, приходилось тереться лоб в лоб каждый день, но это подстёгивало его что ли, заводило. Ты что, со мной пойдёшь? На, прикройся, - он вытащил из полки в амуничнике тёплый клетчатый плед и кинул его в руки идущей следом девушки.
С удивительной лёгкостью мужчина взгромоздился в новое, мягкое седло. Коричневые подушки, сделанные словно из мягчайшей ваты, оббитые нежной телячьей кожей приобняли его колени; не расшагиваясь, поскольку лошадь была уже размята, Пол приступил к работе. Иногда он проскальзывал мягкой рысью вдоль длинного борта, за которым на деревянной скамье сидела его... Ну даже не знаю, пассия? Наверно, Пол бы предпочёл её так не называть. Хёна внимательно рассматривала все происходящее на манеже, и когда Пол разминался на земле, и когда взмывал над стойками препятствий, с лёгкостью отталкиваясь коленями от седла и замирая на долю секунды в самой грациозной из всех возможных для такого кабана, как он, поз. Несмотря на свои крупные даже относительно этой невысокой лошади размеры, Пол, словно ювелир, работал предельно чётко и аккуратно, с точным расчетом и осторожностью, в каждом его движении прослеживалась ясная логика и закономерность, а грубых помарок он не совершал от слова совсем. Его едва ли можно было чему-то ещё в этом деле научить, поэтому к своей работе и своему таланту - да, он знал что чертовски хорош в своём деле, - он относился с неподдельной ревностью, когда кто-то имел наглость думать иначе. Энтвуд, увлечённый работой, то и дело повторял один и тот же маршрут в течение получаса, пока наконец тот не вышел, на его взгляд, приемлемо для того, чтобы на этом закончить занятие. Взмыленный конь, когда-то вышедший на этот манеж гнедым вдруг приобрёл черный цвет, а соленые струи пота стекали вниз по его мускулистой шее и сухим длинным ногам. Забирай, я поехал домой. Берейтор соскочил вниз и передал лошадь своему коноводу. Да уж, теперь стоило бы пересчитать доходы на досуге и, возможно, придётся отказаться от такой роскоши. Что ж, буду как в старые добрые времена выковыривать из хвостов репейники и замывать коням ноги, во радость-то.
Вытерев пот со лба краем своего свитера, Пол ускакал наверх. В комнату они с Хёной попытались завалиться вместе, но дверной проем оказался для этого узковат. Пол пропустил девушку вперёд, а следом зашёл и сам, прикрывая уже едва держащуюся на петлях дверь. Он снял с себя свитер, оставшись в вымокшей майке, но долго выбирать одежку не пришлось. По его вспотевшей спине пробежалась лёгкая дрожь, он обернулся на Хёну, натягивая на себя красную толстовку с капюшоном. Мозаичный рельеф мышц скрылся под бесформенным тяжелым полотном одежды. Пол, устало склонив плечи, убрал остатки одежды в комод и выгнал Хёну вперёд себя в коридор. Они дособирали свои вещи в тишине, и Пол первым заговорил уже в машине.
Домой? - он попробовал это слово на вкус. В свой дом ему возвращаться было противно, а её дом теперь был оккупирован иммигрантом и все пути туда для Пола были закрыты. Мужчина задумчиво потёр волосы на затылке. Хотел бы пригласить тебя куда-нибудь, но ты наверно устала. В другой раз.
Пол молча ехал, отслеживая ситуацию на дороге. Автомобили передвигались очень осторожно, потому что все дороги превратились в сплошной каток, и Энтвуду не хотелось повторить тот день, когда на его машине осталась та громадная вмятина.
Это я... уезжал от тебя тогда, в тот день. Меня немного занесло на льду, свернул резко вправо, чтобы не попасть на встречку, а машину развернуло и прямиком бочиной в стоящий на обочине автомобиль. Мужчина, вцепившись в руль, заново переживал события того утра и злился на свою невнимательность.
Они медленно въехали на парковку перед многоэтажным зданием. В каждом окне горел мягкий свет.
Пол заглушил мотор, отцепил ремень безопасности и развернулся к брюнетке лицом, насколько мог это сделать внутри салона. Он мягко обнял её, прижав к себе поближе. Я рад, что ты пришла. Пальцами Энтвуд перебирал слегка спутанные черные локоны. Он выпрямился на своём сидении и отпустил хватку, чтобы и Хёна могла наконец разогнуться, да и потом тактильный контакт был приятен только, пока не затягивался надолго. Все, иди, не нервируй меня, - мужчина покладисто улыбнулся в ответ на её удивленную гримасу.