Слабыми отголосками, теряющимися в шуме дорог, доносились до ушей Маршалла обрывки музыки, громко включенной в салоне машины, что ехала впереди. Эминем периодически забывался и едва ли не касался передним бампером неторопливой Супры. О, чуть не покарябал эту пыльную задницу. – с каким-то непонятным раздражением подумалось Маршаллу. Он, быть может, был на что-то зол, быть может – просто по-человечески устал. Как-то вдруг взбесил его тот факт, что он оказался в какой-то определённой ситуации, и ведёт себя как обычный человек. Почему-то не вызвал охрану, почему-то ведёт машину сам, несмотря на усталость и ломоту в теле. Ну да, конечно, скорее, его гордость не позволила ему сесть в машину Тани, чем нежелание оставлять свою машину чёрт знает где.
А вот, он уж и на месте – стоит рядом с воротами участка своего дома. Маршалл апатично наблюдал затем, как Таня парковалась в гараж, затем, с медлительным спокойствием, вкатился туда сам. Пользуясь суровой тонировкой окон джипа, Эминем не палясь перед Таней, старательно рассмотрел себя в зеркало, не заметив каких-то серьёзных изменений с прошлой недели, разве что свежая царапина на щеке, напомнившая о приключениях сегодняшнего утра. Пожалуй, это можно считать не очень плохим. – пришёл к выходу Эм, смотря на своё отражение, и со вздохом выполз из машины. Таня в это время отвлечённо смотрела во двор. Затем, его плечо ощутило лёгкое прикосновение, и Маршалл обернулся к ней лицом вплотную. Приляжешь? Пойдем, разберу тебе постель. Эминем позволил себе даже улыбку, пристально смотря в тёмные глаза своей девушки. Затем, проследовал за ней в дом, что встретил его слегка застоявшимся воздухом – это чувствовалось сразу после улицы. Маршалл скинул кроссовки и, не снимая грязной куртки, пошёл и открыл окно, затем, стал копаться в холодильнике. Выудив оттуда какой-то бекон, и поставив чайник, что тут же приятно зашуршал, успокаивая мозги создающимся уютом, Маршалл устало рухнул на стул у открытого окна. Ну и похер, что с него мусор лесной сыпется на пол с куртки, действительно – девушка есть, она и пропылесосит. Убираться? Не, я такого не слышал. Через несколько минут тепло исчезло из помещения и Маршалл чем-то как будто бы довольный, захлопнул окно, недовольно проводив взглядом свалившегося с карниза дохлого таракана. Тут и Таня появилась в пределах досягаемости. Маршалл счёл нужным пожаловаться: Вообще. Таракан! – и кивнул головой на бездыханный трупик, что живописно лежал на крышке хлебницы. Если выражение его лица представить как ребус, то разгадка была бы такова:  Куда ты меня привела!? Тут антисанитария! Тараканы! А потом будут москиты! И малярийные комары! Меня покусают! И я умру! Я ЭМИНЕМ! УБЕРИТЕ ЭТУ ГАДОСТЬ ОТ МЕНЯ! Однако же, издалека он показался бы вполне спокойным. Смерив Таню подобным многозначительным взглядом, он заглянул в чашку и внимательно осмотрел бутерброд, подозревая, что этот труп может иметь сородичей. Затем, бросил недоверчивый взгляд на карниз и несколько торопливо доел и допил свой небольшой «перекус». После чего встал и слегка прихрамывая на ушибленную сегодня ногу поперся на второй этаж, предоставляя Тане лицезреть труп в одиночестве.
Перед тем, как забрести в комнату, где ему уже должна быть приготовлена постель, Маршалл зашёл в душ, но уныло окинув комнатку взглядом, понял, что ему дико лень что-либо делать и снять с себя одежду в том числе. Поэтому он, потоптавшись на холодном кафеле, потащился в комнату. Знакомое помещение встретило его греющим сердце уютом и распростёртыми объятиями чистого белья. Альпийская свежесть. Не долго она оставалась свежестью и чистотой. Маршалл на выдохе упал лицом вниз на кровать, поленившись снять даже куртку, не говоря уж о не самых чистых штанах, отменно пахнущих конюшней, с прилепившимися кое-где волосками рыжей короткой шерсти. 
Эминем с наслаждением втянул носом запах порошка и устало зевнул. Спать вообще было ещё совсем рано – сейчас только вторая половина дня, но скоро уже будет темнеть, так как надвигающаяся зима несла с собой столь рано наступающие сумерки. Лениво перевернувшись на спину, Эм уставился в потолок. Ощущение того, что скоро должно произойти что-то важное никак не отпускало его подсознание, что неумолимо пыталось отступить куда-то под надвигающееся облако сна. Чуток затуманенный мозг, однако, пытался подводить итоги дня. Итого: он упал с лошади и подвёргся смертельной опасности – крут чувак, ничего не скажешь. Мда, в какой-то мере, это происшествие приподняло на пару сантиметров и так завышенную планку его самооценки.  Разумеется, он был о себя весьма высоко мнения, впрочем, был и самокритичен и резок в переменах настроения. Несмотря на повышенное чувство собственного достоинства он трезво смотрел на себя. Свой талант складывать слова в ладные тексты, ломать эти самые слова, свой голос – он считал тем, что даровано ему богом. На всё остальное он смотрел более трезво. Эминем понимал, что далеко не похож на мачо с картинки, что его взгляд отпугивает, что и по первому впечатлению о нём можно сделать вывод как он наркомане. Но он воспринимал себя таким, каким он, настоящий Маршалл, есть. Со своей бешеной индивидуальностью, гениальностью, самооценкой и порой болезненными заскоками и странностями. Такой он есть, такой и будет. Слишком невозможным является изменить закоренелые моральные устои, какие-то психи и прочие странности. Их лишь можно сгладить, лишь бы Эми был потише и не отталкивал протянутые к нему руки с зажатым между пальцами добром и светлым чувством.
Через некоторое время после несложной борьбы, сон целиком и полностью овладел его разумом, унося куда-то под корку раздражённого подсознания. Быть может, ему что-то снилось – об этом можно было сделать вывод из того, что рэпер беспокойно елозил поверх одеяла, изредка выдавай какие-то тяжёлые вздохи. Подобным образом прошло несколько часов, затем, подло пропищал мобильник, против воли заставив Маршалла открыть глаза. Эх, чёртов телефон. Ну что там ещё? Эминем нехотя приподнялся с кровати и нашарил в кармане грязных штанов телефон. «1 сообщение, отправитель: Джилл» - прочитал Эминем, уверенно нажимая на «открыть». *Есть дело, очень срочное. Так бы не стала тебя дергать, но это ОЧЕНЬ важно! Это касается и тебя и меня. Приходи в кафешку в парке как сможешь, но прошу, не забудь. Офф: это Джилл, если что. * Хм. Может что-то произошло? Я должен ехать. Тяжело и грустно вздохнув, Маршалл поднялся с нагретого места, пытаясь прогнать мысль о том, что сейчас, когда уже стемнело он должен покинуть уютный дом для того, чтобы встретиться с девочкой. С девочкой, просто девочкой, вроде как – своим маленьким другом. Друг. А друзей не бросают. Мало ли, какая беда у неё. Может быть, эта сестра её в ломке или что-то ещё и ей страшно идти домой? Хотя, причём тут тогда её «касается и тебя и меня»? Странно. Размышлял Эм, шаря руками в сумке в поисках наличных. Может, ей деньги нужны. Застряла где-нибудь и на транспорт не хватает. Хотя, тогда я бы подвёз. Кинув мимолётный взгляд в зеркало, Эм с неудовольствием увидел своё сонное помятое лицо, к тому же, ему явно надо было переодеться. Эминем взял в руки телефон и написал краткий ответ: «Сейчас приеду.»И задал несколько вопросов, правда, больше похожих на риторические.  Затем, захватив с собой некоторые вещи, направился в душ, откуда минут через пять вышел уже более или менее чистый, облачённый в чёрные джинсы и светлую толстовку. Второй куртки у него при себе не было, а идти в грязной – не комильфо. Захватив телефон, Маршалл бодро, но, всё же, чуть прихрамывая, направился к лестнице, но у самого её начала притормозил. Так, как бы мне отвертеться от Тани? Что я ей скажу? Как объяснить девушке, что я должен срочно уйти к Джилл? Ещё принарядился…. Ах, да! И где ключи от машины? А, на тумбочке вроде…
Маршалл тихонько, бесшумно спустился по лестнице, затем, на цыпочках миновал расстояние до самой двери и одел кроссовки, взял ключи. Но вот незадача, когда брал ключи – задел рукавом толстовки неустойчивую Танину вазочку. Блять! – громко прошёптал Маршалл, который невероятным ухищрением всё же сумел ей подхватить в нескольких сантиметрах от пола. Установив предмет на место, Эм с облегчение вздохнул. Ну не хера ж себе. – прошептал он и приоткрыл дверь, впуская в помещение холодный воздух поздней осени. Дверь заскрипела, и Маршалл на несколько секунд неподвижно застыл. Было видно лишь, как у него покраснели уши – быть может, от волнения. Затем, он рывком открыл дверь, вышел и аккуратно притворил её за собой. После, в окне обозначился его силуэт, крадущийся по направлению к гаражу. Вскоре, тихо шурша шинами, за ворота выехал чёрный джип, ведущий себя как нельзя тихо – быть может, брал пример со своего хозяина. Мда, полоса препятствий прямо. Ладно, надо быстрее ехать, зачем заставлять Джиллку ждать? Маршалл вдавил газ в пол и тонированная машина, огласив коттеджный посёлок диким рёвом, быстро скрылась из виду, мелькнув яркими фарами за поворотом, ведущим на основную трассу.
--------> кафе в парке

Отредактировано Eminem (2011-29-11 20:33)

Девочка несколько недоумевала, на что Маршалл, впрочем, не обратил какого-то особого внимания. Затем, дочка всё же нашлась и произнесла: Самый счастливый ребенок - на каждой странице автограф звезды. Эминем в ответ усмехнулся и подхватил шутку. Ага, будешь мисс популярность в школе. Будем с тобой женихов сортировать. И улыбнулся. Получив её согласие поехать домой и, оплатив заказы, рэпер вместе с Джилл направился к выходу. Пока они чапали до машины, его опять затрясло – на этот раз от холода. Мне холодно смотреть на твои балетки, завтра поедем покупать зимнюю обувь.  – заметил Маршалл, с нотками строгости в голове. Вот и машина. Рэпер усадил туда девочку, сразу же включая печку. Мда, пристегнуть её нечем. Эти остолопы только купив машину, выдрали отсюда ремни безопасности. Какая невезуха. Привычно зарычал мотор, и джип сдвинулся с места, скрипя шинами по свежему недавно выпавшему снегу.
Ведём себя естественно, окей? – сказал Эм, обращаясь к Джилл, когда чёрный джип под чётким руководством хозяина зарулил к знакомому коттеджу. Это мой дом… ну, формально мой. – говорил рэпер, заезжая в гараж, что приветливо ожидал его прибытия. Маршалл старался не передавать своей неуверенности девочке, однако, мысленно предчувствовал скандал. И мысленно же пришёл к выводу, что стоит поставить Таню перед фактом холодно и чётко. И она должна смириться с фактом пребывания Джилл в своём доме, хочет она того или нет. Если уж любит меня, то пусть полюбит и мою дочь. – эгоистично заключил Эм. Ну, с богом – пронеслось в его мыслях, когда он, взяв дочь за руку, поднимался по крыльцу. Если Таня не примет Джилл, нам придётся жить в гостинице. А потом. В Детройт. Положив ладонь на ручку двери, Маршалл резко преобразился – выправил осанку, горделиво подняв вверх голову, глубоко вздохнул и принял состояние озлобленного, раздражённого человека – как раз в таком настрое его было невозможно переспорить, или в чём-то переубедить. Эминем уверенно вошёл в дом, правда, его солидность и неприступность несколько пошатнулись в тот момент, когда они с Джилл ломанулись вдвоём в одну дверь. Ну, что ж, гены всё-таки. Сценически «не заметив» присутствия девушки, Маршалл демонстративно повернулся к ней спиной, помогая Джилл раздеться и вешая её куртку на крючок. Затем, произошла некоторая заминка, во время которой Эм бестолково топтался на месте вокруг дочки, затем, собрался и сказал, пристально глядя черноволосой своей девушке в глаза:
Дочь, ты можешь идти наверх – в мою комнату, там открыта дверь. А мы пока с Таней кое-что обсудим…. Голос его отдавал холодом, который он нагонял, пытаясь избежать криков о том, какая же он гулящая скотина. Разумеется, на слове «дочь» рэпер сделал особенный акцент, пытаясь одной фразой заменить монолог объяснений. Произнеся последнее предложение, его губы скривились в едкой колкой усмешке. Он остро чувствовал свой долг и собирался добиваться поставленных целей любыми способами. Даже ссорой.
В этот самый момент, в коттеджу подъехала какая-то машина, пронзительно слепя слабые глаза Маршалла. Светлая тайота аккуратно припарковалась на обочине дороги. Тайота? Кристофер? Щенок? Чёрт! Только не сейчас! Он сломает всю ту логическую цепочку, которую я так долго и старательно тут выстраивал. И Джилл не ушла в комнату – вон, стоит на лестнице. Чёрт, сейчас же начнётся… Собака, собака и ути-пути. Хотя, двенадцатилетнему подростку наверняка понравится Клык, думаю, она сто процентов будет за то, чтобы его оставить. Но чёрт! Может, ещё не поздно!? Маршалл судорожно отыскал телефон и, с трудом попадая пальцами по кнопкам, кому-то позвонил, затем, начал орать так, что стёкла трещали: Не смей! Только не сейчас! Я дам тебе денег! Но фигурка, вылезшая из машины, с пакетами и странным свёртком под мышкой неумолимо приближалась к двери, что-то говоря в трубку. Наконец, оно самое ввалилось в дом. Раздался дикий вопль: Знаешь что, Маршалл!!! Вот тебе половина моего долга! И забирай своё животное!!! Эта тварь мне всю мебель как бобёр изгрызла! Эм пребывал в каком-то нервном молчании, абсолютно безмолвно держа на руках пакеты, деньги и щенка австралийской овчарки – все, что было вручено ему Кристофером, который, побыстрее вышел, очевидно, опасаясь новой порции отменной брани.
Лучше вот сейчас молчи. – несколько пришибленно проговорил Эм, еле сдерживая раздражение от полного провала своей операции. Зато, она сейчас будет пилить меня за щенка, а от дочери я удар отвёл. Да я гениальный батя, чо. Как ни странно, он едва не улыбнулся, когда почувствовал, что Клык лижет его лицо, такое суровое и вечно мрачное лицо своего хозяина. И Маршалла вдруг согрела эта мысль, что каким бы он ни был – жестоким, эгоистичным, крикливым, драчливым – он всё равно остаётся для собаки хозяином. И, как ни странно, Клык его даже…. Любит? Как-то искренне и по-настоящему, по-своему, по-собачьи.
Джилл наверх так и не ушла, и Маршалл нагнал её у лестницы, глубоко вздыхая. Ну, пошли щенка устроим. И тут он решил-таки подлизаться: Ты с нами, любимая? Эминем снисходительно улыбнулся и, с видом «ну уж ничего не поделаешь» чесал щенку пальцем за пушистым ухом.
Когда же вся троица очутилась на втором этаже, в комнате Маршалл, тот, виновник сего действия, аккуратно отпустил щенка на свою кровать, кстати, в хаотичном порядке расстеленную. Сам стал вытаскивать их пакетов то, что принадлежит Клыку. Удивительно! Хотел с кем-нибудь нянчиться – и вот тебе на! Сразу два ребёнка. Маршалл посмотрел на Джилл и шутливо продолжил: Хорошо, что обойдётся без смены пелёнок и сооружения на голове различных композиций из косичек. Затем, скептический взгляд на животное и оптимистичное замечание:  ну, встаю я рано, будет с утра чем заняться. Хотя я бы с большим удовольствием с утра сидел на балконе, закутавшись в тёплый плед, с чашечкой горячего кофе, размышляя о том, что будет, что было, что есть. Что у меня будет? О, несомненно, счастье. Вся жизнь впереди, а позади лишь часть большого детства.
Эминем внутренне собрался – ему нужно было сказать Джилл что-то важное, что он вынашивал с той поры, как узнал о своём родстве с девочкой. Быть может, это было неправильно – грузить чем-то ребёнка, только начавшего привыкать к окружающей обстановке, но Маршалл так решил. Решил сказать.
Я понимаю, что мне не заменить тебе тех, кто больше не может быть с тобой. Что меня не было рядом целых двенадцать лет, что я не самый лучший вообще человек на свете, а если на чистоту, так я вообще эгоистичный наркоман. Но… я уже тебя принял в свою семью и, думаю, со всеми трудностями мы справимся. Маршалл говорил спокойно, мягко, вяло жестикулируя руками в такт своим словам. Рэпер как-то потерянно посмотрел на Таню, в душе, он очень надеялся, что девушка одобряет его слова, что они не пусты, а несут какую-то правильную мысль. Истину.
А, и ещё. – тут рэпер замялся. – если вдруг тебя это волнует… - опять заминка. – то я совсем не настаиваю, чтобы ты называла меня… папой. Затем, как-то поспешно затараторил: Маршалл, Эмыч, Эм, Эми. – произнося последнюю свою «кликуху» он хихикнул. И стал соображать, как бы отойти от этой грустной темы. Нет ничего хуже, чем плачущая девочка. Особенно, если она – твоя дочь. Тань, у нас комната-то есть? Не хотелось Маршаллу, чтобы Джилл открывала для себя удивительный мир его тумбочки, куда был им сложен весь арсенал оружия, которое он при себе имел – начиная от ножа, заканчивая пистолетом. Заряженным.
Эминем порядком устал – сегодняшний день вымотал его и физически и морально. Ему представлялось, будто кто-то сегодня просто вытащил из него все жизненные силы и эмоции. Вообще, хотелось поесть, но в большей степени его клонило в сон. Он всё сказал, вроде, ничего не тревожит. Все живы здоровы, щенок бегает, земля вертится – фантастика! С глубоким вздохом Маршалл привёл своё тело в горизонтальное положение, пытаясь сохранять при этом заинтересованное лицо, чтобы на него тут не обижались. Глаза всё больше и больше превращались в узкие щелки, пока, наконец, окончательно не скрылись за опустившимися веками. Наверное, разбудят, если поесть сделают. Сверху по нему проскакал Клык, но Маршалл уже не осознал этого, не почувствовал – он погрузился в сон.

Первый луч солнца, пока ещё такой робкий, пробрался сквозь плохо задёрнутые шторы в комнату рэпера. Словно дразнясь, или, играя в какую-то одному себе известную игру, он упал на спину мужчины и бегло побежал по плотной ткани его одежды вверх – к его лицу, устроившемуся на мягких подушках. Достигнув своей цели, свет ласково коснулся его глаз, словно боясь потревожить, но, всё же, стремясь исполнить свою такую важную миссию.
Маршалл приоткрыл один глаз и закрыл лицо руками, оберегая остатки сна от пришедшего нового дня. Затем, когда глаза-щелки попривыкли к свету, он открыл их, лежа на спине и глядя в потолок. Вот и новый день, новый старт, как говориться. Какие планы на сегодня? Мммм, надо помириться с Таней, это в первую очередь. Я ведь люблю её, правда люблю. И что нашло на меня вчера? Мне даже как-то странно вспоминать это сейчас. Эминем медленно сел на кровати, обняв руками колени, обнаружив, что вчера забыл раздеться и сейчас сидит поверх одеяла в толстовке и джинсах. Ну да, всё равно не стал бы я переодеваться при Джилл, как она, интересно? Освоилась ли? Не думаю, что Таня стала бы обижать её как-то, даже, если бы ревновала ко мне. А пёс где? А, вон лежит.
Маршалл подошёл к окну и задумчиво уставился на открывающийся перед ним пейзаж. Отсюда были видны крыши соседних коттеджей, немного леса, синевой, в лёгком тумане уходящем куда-то вдаль. Жаль сигарет нет под боком, а то чего-то хочется закурить. Ан нет, нельзя плохой пример дочке подавать. Рэпер несколько раз наигранно ударил пальцами по собственным губам и строго покачал головой отражению, проходя мимо зеркала к шкафу. Впрочем, до шкафа он не дошёл, прерванный яростным вибрированием телефона, что грозился в очередной раз упасть с тумбочки. Маршалл поймал его на лету, не глядя, ответил на звонок.
- Я слушаю.
- Маршалл, у тебя сегодня в четыре часа самолёт в Австралию, ты в курсах?
- Теперь да. Концерты?
- Нет, на кенгуру поедешь смотреть. Конечно! Проснись и пой! С Наступающим!
- С Наступающим. – повторил Маршалл, медленно расплываясь в улыбке. Давненько его душа требовала перемены места и состояния. Вот, он снова превратится из Маршалла, обычного рядового человека в звезду и идола, в бога. Его голос будет звучать подобно громовым раскатам, а к каждому размашистому шагу будет прикован добрый миллион глаз. Он будет волноваться перед выходом, так и не избавившись за многие годы от этого трепетного и приятного чувства, что селится в душу прямо перед самым выходом, когда там уже рукоплещет публика и требует своего поэта.
Эминем застыл около тумбочки, не замечая, что абонент на той стороне телефонной связи давно завершил вызов и идут противные гудки, теребящие слух. Улыбка пробила холод его лица и он, сбросив вызов, отложил телефон в сторону. Маршалл медленно подошёл к зеркалу, долго смотрел самому себе в глаза, размышляя о чём-то. Было ещё так мало времени – весь дом был погружён сон. Маршалл улыбался, представляя, как спит в своей постели Тани, как разметались её тёмные волосы по подушке, как по-детски сопит в другой комнате Джилл, просматривая во сне радужные картинки своих снов. Жаль, что мы поссорились.
Эминем тихо приоткрыл дверь, выходя из комнаты. За собой он не стал закрывать, предположив, что Клыку захочется прогуляться по дому. Едва заметной тенью он проскользил краткий путь по коридору и, наконец, оказался в комнате девушки. Как и виделось ему в фантазиях, он сладко спала, разметав чёрные волосы по пахнущей свежестью подушке. Маршалл аккуратно подошёл к ней и легонько прикоснулся сухими губами её губ. Таня чуть пошевелилась, но сон не отпустил её. Рэпер отступил от кровати, поправив одеяло на высунувшуюся из-под него ногу девушки. Затем, вышел из её комнаты, тихо закрыв дверь. Радостные мысли не оставляли его мозга, он желал сейчас сделать приятное каждому. Поэтому, наспех отряхнув грязную свою куртку, оделся и вышел из коттеджа, тихо, чтобы никого не разбудить. Куда он ушёл? – Это будет секретом, но примерно через сорок минут он воротился назад с каким-то бумажным свертком в руках. На кухне Маршалл развернул газеты и достал из них…. Цветы?
На прикроватную тумбочку в комнатке Джилл упала одинокая ярко жёлтая роза. Затем, Маршалл тихонько прокрался в комнату Тани. Хаотично разбросав по соседней пустующей подушке пять крупных нежно-кремовых роз, чей оттенок клонил в жёлтый, Эм сел на пол около её постели и неподвижно застыл, лаская взглядом её сомкнутые веки. Отчего-то на миг, но всего лишь на миг, рэпер огорчился тому, что Таня вздрогнет и на какую-то долю секунды испугается, когда увидит его так близко и внезапно. Бывали моменты, когда вдруг хотелось Маршаллу променять свои осколки на карие, добрые глаза. Это был один из тех моментов.
Знают только сосны и янтарная смола, как в высоких травах заплетаются тела. Моя любовь, ты моя любовь.

По гладкой поверхности пола шаловливо разгуливал едва ощутимый ветерок, озонной мальчишка, заглядывающий во все щели. Марщалл зябко поёжился, поджимая к себе ноги и обнимая их руками. Он был одет ровно таким же образом как вчера: Чёрный джинсы, сверху порядком замызганная чёрная куртка, которую так никто и не постирал, она была лишь небрежно отряхнута от грязи и прилипшего лесного мусора. Ну, ничего, я думаю, за мной подъедут прямо к коттеджу, а оттуда уже на самолёт.
Девушка слабо пошевелилась, глубоко вздыхая, и Эминем устремил на неё свой внимательный взгляд до этого рассматривающий какую-то царапину на запястье руки. Она проснулась, раскрыв ещё отуманенные сном темные глаза. Заметив рэпера, Таня, что приятно удивило Маршалла, обрадовалась, улыбнулась. Он-то ожидал, что она, по крайней мере, даст ему чем-нибудь тяжёлым по морде, вспоминая вчерашний день. Мило зевая и потягиваясь, она протянула к нему руки, на что он ответил тем же. Какая же ты у меня красивая! – не без гордости произнёс Маршалл, нежно касаясь рукой пушистых чёрных волос, таких вдохновенно разметавшихся, чуть спутанных, но от этого не менее прекрасных. Дай мне автограф. – Ахаха, конечно. Да, действительно, как это я тебя ещё не осчастливил. – рассмеялся Эминем, внимательно следя за реакцией девушки. Ты розы заметишь, или да? А, вот, вроде увидела… - рэпер с улыбкой смотрел, на удивлённое, но такое счастливое лицо Тани, увидевшей, наконец, его утренний подарок. Спасибо…- обратилась к нему она. Эм, мечтательно глядя на девушку, заговорил: Я буду дарить тебе розы каждый день, чтобы твои глаза сияли так каждый день для меня. – сбивчиво сказал Эм, растроганно глядя на девушку, что потянулась к нему и окутала теплом своих ладоней его лицо. Маршалл, положив поверх её пальцев свои, проникновенно глядя в её счастливые глаза. Эм.. Я так тебя люблю.. Не злись на меня, прости. Я тоже тебя люблю, но мне не удобно говорить, когда ты держишь меня за щёки! – рассмеялся Маршалл. Ахахах, теперь ты знаешь что делать, если я говорю гадости!
Таня отпустила его голову, но тут же взяла за руки, Эм совсем не возражал, наоборот, ему было очень приятно это утро и общество Тани, та любовь, с которой эта девушка относилась к нему.
Какие у тебя планы на сегодня? Такой день красивый. Маршалл замялся, уж как-то не хотелось ему вдруг оборвать эту идиллию и заявить, что его ждёт работа. Девушка загляделась в окно, пока рэпер напряжённо крутил мозгами, думая как так представить свой отъезд, чтобы он не сильно огорчил Таню.
Темноволосая красавица поднялась со своей постели, всё так же не отпуская его рук. Собственно, рэпер тоже поспешил встать вместе с ней. Поднявшись на ноги, Маршалл подступил вплотную к Тане и обнял руками её талию, затем, потеревшись с ней носами, углубился поцелуем в её сладкие мягкие губы. Ты прекрасная, моя Таня, но, всё же, меня ждёт работа и я ей рад. Женат я на своей работе, но должна же она понять. Думаю, к Новому Году и Рождеству я как раз вернусь. Поручу Джилл наряжать ёлку, и буду помогать своей коварной женщине стругать салаты. Чёрт, это и есть жизнь, самая настоящая.
Оторвавшись от неё, Маршалл потупил взгляд в пол и на одном дыхании признался: Мне надо ехать. На работу. Затем, вздохнул, всё так же рассматривая свои и Танины ноги. Самолёт в четыре часа дня, думаю, в три за мной заедут. Улыбнувшись совсем слегка, краешками губ, Эм посмотрел девушке в глаза и спросил: Пообещай мне, что не будешь обижаться и сердиться на меня? Не будешь ведь? – последнее было произнесено с задором, искорками игры в голосе. Рэпер ещё крепче обнял Таню, потом внезапно начал щекотать. У нас есть ещё несколько часов, я планирую провести их весело и с тобой! Смеясь, он краешком глаза пошло рассматривал её нижнее бельё, в котором она легла спать. На полу валялись штаны и майка. Нууу одень что-нибудь по сексуальнее, я требую хлеба и зрелищ! Кстати о хлебе, жрать я тоже хочу. Таня, Таня, дорогая моя, у плиты я тоже хочу видеть. ММммм хотя бы три раза в день.

Отредактировано Eminem (2011-31-12 17:15)

***
Открыв глаза и потянувшись, девочка с удивлением обнаружила, что она спит в какой-то незнакомой комнате, которую совершенно точно не помнит. Но, напрягая память, она вспомнила, как оказалась тут. Эминем-Маршал - мой отец? Пить надо меньше на ночь. Да, мам, это я тебе. Потянулась на кровати и стала вспоминать вчерашний вечер. В общем-то ничего особенного не было. Просто она еще в машине почувствовала невероятную усталость. И весь вечер молчала. Кивком поблагодарила Таню, кажется девушку Эми, за комнату, ничего не сказала по поводу щенка в доме. Просто упала на кровать и вырубилась. Что дальше-то делать? - мелькнула мысль. В этом доме она неуютно себя чувствовала. Она никого тут толком не знала, у них была своя жизнь. Нужно было срочно отвлечься на что-то знакомое, родное и теплое. Конюшня. Полонез и другие лошади. - вот на этой мысли она и продержится все утро. Рывком вскочив с кровати, так, что даже в глазах потемнело, Джилл вдруг заметила желтую розу у прикроватной тумбочки. На ней еще не высохли мокрые капли - на улице шел снег От умиления и радости в глазах потемнело. Нужно было поблагодарить батю.  Девочка тихонько приоткрыла дверь и вышла в коридор. Весь дом был изящен и девочке слабо верилось, что тут может жить такой мужчина, как рэпер. Скорее всего, стиль выбирала именно эта Таня. Голоса послышались снизу и дочка знаменитости последовала их зову. Таня и батя сидели на кухне. Доброе утро! - немного заспанным голосом произнесла девочка. Майка на ней была смята, потому что спали прямо в ней. Она прочапала к диванчику и плюхнулась рядом с Эми. Спасибо большое, за розы. Поблагодарила она. Ей и правда было очень приятно. Приобняв батю и легонько чмокнув его, Джи отстранилась и переместилась на дальний конец дивана. Она немного ссутулилась и чувствовала себя неуютно. Не по домашнему. Таня... Э... Вас называть на ты или на вы? - выдавила она наконец. Нужна была ключевая фраза, начало разговора, мостик между ними.

Обыденный взгляд из иллюминатора самолёта вниз, на уменьшающийся и остающийся в дали аэропорт. И славный город Лос-Анджелес. Помниться, несколько месяцев назад он вот так же улетал из города на работу и тогда его одолевали совершенно другие мысли, нежели сейчас. О чём он думал тогда? – Кажется, о пустоте отношений, что всё вокруг него лживо и противно. Сейчас же он тёплым взглядом ласкал впереди сидящую девушку, тёмные пряди её мягких волос. Это была не Таня, но эта случайная попутчица была похожа на неё со спины. Вот был бы прикол, если бы это была Таня, полетевшая меня контролировать. Маршалл усмехнулся, долго смотрел на эти волосы и в результате заснул. Проснулся он от того, что кто-то усиленно тряс его за плечо, это оказалась стюардесса, которая бегала от пассажира к пассажиру, вереща о том, что пора бы и пробуждаться. Когда она в очередной раз пробегала миом него, Эминем коварно шлёпнул её по заднице, упиваясь собственной свободой. Воооуу! Австралия! Никаких запретов после концертов, хоть сотню фанаток в гримёрку, ну это я дорвался! Правда через пять минут его всё-таки загрызла совесть и он решил снизить размах своего торжества. В конце концов Таня тоже неплохо его удовлетворяет. Прилечу домой – предложу ей трахаться почаще.  Опа, смс пришла. Маршалл нашарил в кармане свой раздолбанный телефон и обнаружил, что сообщение от Тани. О, я ща подшучу. Надеюсь, её там Кондратий не хватит?
Маршалл довольно улыбаясь вышел из самолёта. Тут его уже ждал целый штаб охраны, в спину дышали ещё трое. Пробившись сквозь плотно обступившую данную компанию толпу людей, рэпер очутился в поданном ему лимузине. А чё, солидненько. Не каждый раз на студию на лимузине едешь.
Попутно он переписывался и с Ройсом, который прилетал несколько позже и пару раз случайно перепутывал адресатов. Кому он отправлял эти ошибочные смс? Тане, конечно. Каждый раз тихонько матерился вслух и очень громко про себя.
Наконец, студия, с её радужным приёмом, распевками и ознакомлением с планом концерта. План концерта? Да, порядок и набор треков. Маршалл внёс туда некоторые корректировки и отдал в руки кому-то из организаторов. Время летело быстро и незаметно. Вот он и вечер, сгустившийся над Австралией. Эминем поехал на концертную площадку, без сожаления оставляя позади уютную студию.
Публика встретила его восторженным рёвом, его, резво выбегающего на сцену. Да, годы ничего не значили, они лишь прибавляли солидности и грубости голосу. Эминем с радостным ошеломлением смотрел на своих поклонников, что еле теснила от сцены его охрана. Глаза горели, а горло чесалось в преддверии часа, нет, даже двух часов выступления!
Маршалл неистовствовал, метался, выкрикивал слова, которые он без труда запоминал. Ведь они шли от сердца и были способом самовыражения. Изредка, когда бит ещё громыхал, но текст кончался. Эм подходил к краю сцены и протягивал руки к рукам этих людей. Таких шумных и радостных. Замечал слёзы на глазах у девушек. Вот ненормальные. Зачем из-за меня плакать то?  - думал он, и, выдёргивая руку, уходил обратно, ближе к центру площадки.
Ближе к ночи, Эминем наконец-то очутился в номере своего отеля. Развалившись звёздочкой на мягком покрывале большой кровати, Эм прочитал сообщение Ройса. Как оказалось, его рейс задержали и он прилетит только утром. Впрочем, это не сильно его огорчило, так как радоваться другу уже не было сил. Маршалл решил написать Тане, мол всё хорошо, не беспокойся. Ему было совестно за эти смски, направленные не по адресу. Ревнует, наверное. Напишу, что люблю её. Только как-нибудь не банально чтобы было. Так и завершился его трудовой день. А завтра, и после завтра, и ещё после завтра будут ещё такие дни. Не каждый день, конечно концерты. Надо включать переезды из города в город, время, в которое Эм был предоставлен сам себе. Впрочем, это время он тратил на встречи с друзьями, с которыми вместе выступал и на сцене. Для него дни летели незаметно. Изредка он писал Тане, правда всё реже и реже, так как с головой окунулся в привычную ему рабочую атмосферу. И в какие-то моменты Лос-Анджелес стал казаться ему просто приятным сном, чем-то нереальным. Потому что вот она – реальность. Тяжёлый труд, работа на износ, постоянные переезды. Между делом он всё же не забывал про них, приглядывал подарки на новый год.
Тане приобрёл отличное ожерелье, Джилл дождётся такого подарка как тёплый зимний наряд для занятий верховой ездой, и так же немного причиндалов для самого коня. Маршаллу лишний раз хотелось показать, что Джилл для него дочь, а не просто какая-то приблудная девочка. Он старательно выбирал все эти тёплые вещи, гонял консультантов по магазину, стараясь вникнуть в их речи про какие-то разогревающие гели и супер мази, после который у коня копыта ну просто как у принцессы.
С подарками было, впрочем, всё решено. И Тане были в этих подарочных красочных обёртках маленькие радости.
Прошло уже больше месяца, это была середина декабря. Уже скоро всё кончиться. – думал Маршалл, устало развалившись на мягких креслах машины, которая неспешно перевозила его в другой город. Он изменился внешне – всё чаще на его лице царствовала холодная угрюмость, сбросил вес, который так старательно наготовила ему Таня до отъезда. Глаза стали злее, ожесточённее, из-за того, что лицо тоже чуть похудело, они казались больше и пронзительнее. Он хладнокровно снимал шлюх, вёдрами пил энергетики, на ночь принимал снотворное. Чего бы ещё можно ожидать от его внешнего вида после столько напряжённой жизни организма. Любимой девушке он и вовсе перестал писать, забросив телефон куда подальше. Всё чаще он осознавал, что хочет тех острых ощущений, которые испытывал принимая валиум, или героин, или какие-нибудь психостимуляторы, но всё же себя пока держал.
Маршалл сидел в зале ожидания аэропорта, ожидая, пока объявят посадку на его самолёт. В Лос-Анджелес… Как-то это странно. Их не может быть у меня: Джилл, Тани. Это какое-то счастье, но разве у меня может быть счастье? Наверняка, это ложь, которая опять больно поранит. Любовь? Не бывает её, это всё нереальное. Я хочу в Детройт. Запереться в доме и не видеть никого хотя бы те дни, когда все празднуют Новый год.
Однако вместе с остальными пассажирами он невольно побрёл на посадку. Вот, уже и знакомый аэропорт Лос-Анджелеса, заснеженный, который предстал его взгляду, когда Маршалл сходил по трапу самолёта. Разноцветные гирлянды, подмигивая маленькими лампочками, встретили его усталый, можно даже сказать, изнурённый взгляд. Глубоко вздохнув, Маршалл залез в машину, потом долго ждал, пока охрана притащит его багаж. Там были эти новогодние подарки, которые Эминем оставит у охраны до тех пор, пока не настанет пора положить их под ёлку, что будет так скоро.
Вечер уже опустился на город, по пустой трассе скользила тёмная машина его охраны. Чёрный тонированный джип ведь так и остался грустить в гараже у Тани. Знакомая дорога, знакомый поворот, а Маршалл всё никак не мог решить, хочет он туда или нет. Или ещё не поздно потребовать, чтобы его везли в Детройт.
Но дорога шла своим чередом, Эм молчал, плотно сердито сомкнув губы. Вот, его выгрузили с одной единственной сумкой – с которой он и уезжал. Эминем вздохнул и пошагал к коттеджу. Домик уютно горел жёлтыми окошками, рэперу даже показалось, что он видит силуэт Тани, сидящей на кухне за столом. Это заметно подняло ему настроение, он улыбнулся и гордо высоко вскинул голову. Наконец, уверенно распахнул дверь в дом, громогласно заявляя: А КТО ЭТО ВДРУГ ПРИЕХАЛ!?