<=== Клуб "Пати-Тайм"
Тьма — всепологающее начало. Все краски обращаются черным, стоит лишь пропасть свету. То, что лишилось света, есть начало, поглощающее цвета. В темноте всё вокруг тебя остаётся точно таким же, как и при свете, просто ты этого не видишь. Она мешала ему, но мужчина продолжал идти. Ему слегка вдарил в голову алкоголь, правда соображал он вполне адекватно. Пока-что. Его совсем не радовал тот факт, что Куколка куда-то исчезла. В клубе он обрыскал все, но не нашел ее. Да, да и в женском туалете он тоже побывал, но там была все лишь одна пьяная особа, которая даже настаивала, чтоб он остался. А вообще, Колда не оставляла мысль о том, что репер и девушка исчезли как-то подозрительно одновременно. И один дьявол знает, что на него нашло, но он вдруг остановился у самой двери у черного входа. Сжал кулаки. На нетрезвую голову он сам уверил себя, что Куколка сто пудов приглянулась этому придурку и он увез ее. Ну а как еще объяснить, что охрану свою он оставил в клубе? В кровати же он с ними не спит, правильно?
Резко распахнув дверь, он спустился по лестнице, решив, что ему надо бы освежиться. Он сразу свернул направо и не спеша пошел по длинному, узкому переулку. Он слышал лишь звук своих шагов и скрежет ночных сверчков. Потом, он вдруг остановился и завернулся на сто восемьдесят градусов. Поднял голову к фонарю и стал бесцельно смотреть на него, как будто его влекло к свету, как мотылька. Что это за жизнь в поиске правды, которую одни называют смыслом жизни, другие — надеждой? Изводим себя и тех, кто с нами, пытаясь определить время, ищем точку опоры в прожитом дне и, не обнаружив ничего, говорим, что жизнь — тяжела, трудна, невыносима. Бесконечные поиски, беспросветные терзания, а главная ошибка заключается в том, что мы не видим в жизни саму ее суть... Все, что окружает нас во времени и пространстве, зачем-то нужно. Да... раньше я рассуждал о жизни иначе. Даже можно сказать рассуждал наоборот, нежели теперь. Я знаю, что моя эфемерная жизнь имеет смысл. Она ведет меня не в тупик. Имеет смысл все. Просто нужно действовать. Я спрашиваю себя, что мне еще надо? Ответа никак не удается разузнать у самого себя. Сам не знаю, что мне нужно и чувствую себя зверем в клетке. Что-то постоянно гложет меня изнутри и это что-то мешает мне спокойно существовать.
ОН ухмыльнулся, не оборачиваясь сделал два шага назад, отрицательно мотая головой и вдруг не почувствовал под ногами асфальта. Его ор замолк глухим выдохом, когда массивно тело ударилось о дно открытого люка. Минуты три Дэйв был без сознания, потом очнулся, но глаза не открывались. Он в оцепенении лежал в неестественной позе, а после резко сел и осмотрелся. Голова раскалывалась, то ли от алкоголя, то ли от удара, он еще не успел сориентироваться. Он находился в каком-то темном, холодном месте. Места там было... ну примерко как за барной стойкой: два метра в ширину и в длину. Валялся какой-то хлам, доски, на которые ему не посчастливилось упасть. Дэвид посмотрел наверх, туда откуда падал свет. Там виднелись освещенные, невысоки здания.
- Вашу ж маааать... - убито ругнулся Дэвид, крехтя и кривя лицо от боли встал, пошатнувшись. Приоткрыв рот, он облокотился рукой о холодную стену и посмотрел наверх, высматривая там хоть кого-нибудь:
- Ээээй! Есть кто?! - крикнул он, но услышал лишь эхо в ответ. Ему даже не было смешно. - Боже мама, за что ты родила меня таким лохом? - безнадежно покачал головой Дэйв, говоря это самому себе.
Его голова сейчас соображала только о том, как бы выбраться и он совсем не осознавал всей комичности ситуации. Он орал и звал еще несколько минут, а потом, устав это делать, сел, оперевшись спиной о стену. Боль, страх, ненависть, жажда – вот, что движет нами. И от этого никуда не уйти. Тьма имеет все шансы. Кто я такой, чтобы остановить это? Людей не переделаешь. Бог или кто то Там допустил ошибку в самом начале. Не из того теста нас сделали. Не из того… Тесто. ... Я чувствую себя куском теста!

Жизнь несовершенна. Ее катастрофы всегда случаются не с теми и не так, как нужно. Ее комедии полны смешным ужасом, а трагедии нередко переходят в фарс. Едва подходишь к жизни, как она уже наносит тебе раны. Все длится в ней или слишком долго или слишком коротко. Вот. И Вообще какого хрена я тут делаю?!
До определенного момента мужчина пытался выбраться неосознанно, просто из-за того, что остался в заточении. Он не паниковал, но и ничего не соображал. А вот сейчас в его голове все стало медленно вставать на места свои. Дэвид вспомнил, как вышел из клуба, как шел по переулку. Как баран уставился на тупой фанарь, задумался и вуаля! Он здесь.
- Вот дибииил... - злобно, скрипя зубами процедил молодой мужчина так, что скулы сильно напряглись и стали сильно острее. Озлобленность на себя сильно возросла, когда Колд вспомнил все и осознал в какую глупую и в добавок к тому безвыходную ситуацию попал.
Мужчина снова вскочил на ноги, кое как успокоив свой пыл к самому себе и осознав, что руганью на себя-придурка ничего не исправишь. Взобраться наверх было невозможно, поверхность стен была слишком гладкая, бетонная. Дэвид отряхнул голову и с нее полетели клубы пыли. По обыкновению отряхнув рукава куртки и вытерев лицо, он двумя пальцами провел по уголкам губ, думая что делать и ища в темноте глазами то, что могло бы ему помочь. Он прошел чуть в строну, нагнулся к доскам, приподнимая одну из них, надеясь с их помощью выбраться. Как тут, неожиданно, с оглушительным ором что-то тяжелое упало за спиной. Дэвид резко выпрямился и обернулся. Человек, чье лицо слабо освещалось фонарем "с земли". Он лежал на спине и не двигался. Было достаточно одного мгновения, чтобы Дэвид узнал в нем того самого мальчугана, что бегал по сцене и бычил на него в баре. Не схватить его за шиворот и хорошенько не отмуздохать, пока рядом нет охраны, мешал только смех. Колд согнулся, оперевшись руками о колени и стал достаточно громко смеяться. Особенно он повеселился, когда этот парниша, обнаружил и Колда. Он разговаривал громко, но Дэйв тоже был импульсивен:
- Да какая теперь разница. Я такой же придурок, как и ты, раз оказался здесь. - как не странно в этот раз его слова звучали совсем не угрожающе. Этот предлагает мир.
- Ладно. Пусть пока будет так. - отозвался Дэвид. Он подошел в середину "тюрьмы". Пока Эминем орал и истерил, Дэвид не обращая на него внимания напряженно соображал, что можно придумать. Ладно, застрял здесь с этим придурком. Хотя даже не знаю, плохо это или хорошо. Может вдвоем до чего и додумаемся. - Ха, ты хорошо назвал это место. И... Погоди! Ты что, собираешься ждать тут?!
Перемирие было необходимо. Дэвид представил чтобы с ними обоими было, если бы они сцепились в этом подземелье, где мало места. Все бы запачкали кровью и дрались бы точно до потери пульса. Отступать то было некуда. Хотя даже если бы Колд уложил этого репера, его охрана его потом прикончила. Не веселый конец, однако.

Все, что сказал Эминем, Дэвид прокрутил в голове. От чего-то создалось ощущение, что у этой "звезды" все не так гладко, как думал Колд. Ему, видимо, пришлось не малого натерпеться, хотя он и не произносил этого вслух. Дэйву было достаточно его взгляда, наколок и пары фраз. Больше ничего не было нужно, чтобы понять его. Он сам за частую жил не сладко даже в детские годы, но только он сам искал на свою задницу приключений, а вот Эминем похоже нет. Но Дэвид не собирался больше хоть как-то затрагивать тему прошлого. Свое как-то вдруг сразу тоже не захотелось выкладывать. Да и зачем? Разве реперу не плевать? Тем более прошлое должно остаться в прошлом. Лишь тогда настоящее станет незабываемым. Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, все это кажется каким-то сном или грезой. Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда-то жгли точно огнем? Что такое невероятное, если не то, во что когда-то пламенно верил? Что такое невозможное? То, что когда-то совершал сам.
Дэвид молча слушал Эминема, посмотрел на его татуировки. Выражение его лица было совершенно невозмутимым, даже стальным, но было видно, что он слушает. Ему совершенно нечего было ответить на речи парня. Да, он считал его парнем, не смотря на то, что реперу было уже под сорок. Эминем видел перед собой мальчишку, мальчишкой и будет считать. Тем более он выглядел ну очень уж молодо. Со стороны наверное можно было бы приписать Дэвиду его возраст.
Пока Дэвид стоял на месте и с надеждой смотрел вверх, подскочил Эминем и предложил помощь. Колд даже отвернул его голову и скорчил гримасу. Боже,я сейчас оглохну! Нельзя же так орать! А хотя нет... можно. Даже нужно. Давай Эмыч! Дэвид снова засунул руки в карманы, шея уже затекла смотреть вверх, как вдруг женский, неадекватный голос проорал им в ответ. Оба замолчали на мгновение, а потом в отверстии люка, по ТУ сторону мира показалась Таня. Она стала смеяться и хохотать как ненормальная, несла какую-то чушь и никак не могла остановиться, из-за чего Дэйв опять скорчил недовольную гримасу. Он безнадежно посмотрел на Эминема, а потом проорал девушке:
- Хватит ржать! Позови кого-нибудь! Конечно он понимал, что на него и репера без слез не взглянешь, но ему сейчас было совсем не до шуток. Просидеть здесь всю ночь, согласитесь, не лучшая перспектива. Но Таня, будто не слышала его.
- Эй, эй, эй! Ты куда отправилась?! А ну вернись, я тебе говорю! - снова заорал он. Его возмущению и отчаянию не было придела, когда девушка затопала куда-то проч от их места заточения. Пьянь. - злобно подумал Дэйв. Еще и Эм прыгал и терся о его плечо, не в силах стоять спокойно. Молодой мужчина же стоял как истукан, сердито сведя брови, но был уже на взводе. Они могли выбраться, но девушка ушла проч. Он поднял руки вверх, выжидающе посмотрел вверх, прислушиваясь, а потом будто уронил руки и обреченно опустил голову: - Зараза. - после этого слова он отошел к стене и оперся на нее спиной, скрестил руки на груди. Исподлобья посмотрел на "выход": - А счастье было так близко.

- И это всё что ты хочешь сказать!? Да я убью её при встрече! Ненавижу баб! При этой фразе Дэвид грозно посмотрел на парня, сверкая глазами, которые на мгновение стали звериными. Ладно он сам обзывает Таню, но то, как ее поливал грязью Эминем совсем не нравилось мужчине. Когда Дэйв был здесь в Калифорнии, три года назад, он в буквальном смысле срывался с цепи, услышав хоть одно гадкое слово в сторону своей девушки. Встретив здесь Таню, он автоматически стал снова считать ее своей. И вот его губы уже сделались тонкими, собираясь хорошенько послать Эминема, как вдруг лицо Колда резко смягчилось. Он моргнул, а после чуть улыбнулся и отвел взгляд. А с какого, сосбсно, говоря хера я должен ее защищать? Взяла уперла. Не пила бы лучше.
Эминем хотел было подбодрить Дэвида, но тот даже никак не отреагировал на его слова, пропустил их мимо ушей. И опять он стал напряженно думать, будто пытаясь прожечь взглядом пол под ногами. Репер облокотился спиной на стенку, чтобы была как раз напротив стены Колда. И вот они оба молча стояли друг напротив друга, в одинаковых позах, одинаковы серьезны. Прямо картину пиши. Дэвид пользовался тишиной, пока напарник снова не начал бушевать. Для начала он успокоил себя, перестав сердиться. Шум — это то, чем определяется тишина. Без шума я не ценил бы тишину. Уметь слушать тишину — значит быть способным услышать бесконечность. Фух. Сосредотачиваемся. Глубокий вдох и быстрый выдох. Голова трещала и хотелось приглушить боль стаканчиком Хеннеси, но увы. Оба мужчины были так близки и одновременно так далеки от цивилизации. В очередной раз Дэвид поражался насколько люди не приспособлены к жизни сейчас. Без какой-то безделушки с кнопочками люди уже так беззащитны. Темнота – это слепое напоминание о давно ушедших временах. Вслушиваясь в нее, мы инстинктивно страшимся услышать вой стаи, охотившейся некогда за нашими предками – так давно, что лишь в самых примитивных наших клетках сохранилась память об этом вое. Во тьме видят уши, видят ноздри… Мысли переплетались между собой, цеплялись друг за друга и неумолимо исчезали в глубинах сознания. С огромной скоростью пролетали мимо и не отпускало ощущение, что ты все таки что-то упустил. Еще было горестно признавать, что телефон в боковом кармане кожаной, пыльной куртки безнадежно истратил всю свою батарею. Дэвид пытался включить его еще в клубе, чтобы позвонить Куколке, но тщетно. Эминем вроде нащупал какую-то мысль, но она тоже оказалась негодной. Потом Дэвид пришел к мысли с которой по сути начал свои размышления. Сначала он посчитал ее негодной, но сейчас понял, что это единственный выход. Или сидеть здесь и ждать подмоги. Но это глупо. Они должны были помочь друг другу, воссоединиться для достижения общей цели.
Молча Дэвид вдруг засуетился и стал поднимать не очень длинные доски и укладывать их: две положил параллельно друг дружке, следующие так же, но уже сверху первых и поперек им. В середину уложил еще две, поверхность это сооружения выровнялась. Дэвид поднял взгляд на Эминема, не выпрямляясь: - Ну что стоишь? Помогай.
Вместе они доделали эту "подставку" высотой добрых 50 или даже 60 сантиметров. Правда ставить ее пришлось прямо по середине, под отверстием люка, не имея возможности облокотить на стену. Дэвид поставил руки в бока и с довольным лицом осмотрел помост: - Не плохо. Потом посмотрел на Эминема и перестал улыбаться. Вообще он бы поржал над собой и репером, не будь ситуация такой плачевной. Колд посмотрел на себя, а потом с головы до ног оглядел Эма, будто видел его впервые. Нахмурил брови. Да, он будет полегче килограмм на десять.
- Я подниму тебя. - заявил Дэйв, - Не знаю как ты меня потом вытащишь, - он изменился в лице, - а ты меня вытащишь, - и продолжил,- Но это единственный вариант.
- Учти, меня самого это не радует. - Колд повернулся спиной к парню, чуть присел и нетерпеливо кинул через плечо, - Прыгай уже.

Не боись, и не такие тушки поднимал. - весьма холодно отозвался Эминем. Слова Дэвида видимо задели его, но мужчина не собирался посягать на самооценку и его рассердило то, что репер подумал именно так: - Не сомневаюсь. Ты бы говнился еще два часа, так что лучше я. Да, Дэвиду было легче сделать самому чем ждать, пока согласиться другой. Ух, гаденыш. Не такой то он и легкий. Эминем прыгнул удачно, да вот крепкими руками чуть не придушил Дэвида.
- Не цепляйся за шею! - сдавленно прикрикнул на него мужчина, а потом слегка улыбнулся, - Дурак, чуть не удушил меня.
Время, когда надо было думать прошло. Теперь оставалось только действовать. Дэвид подбросил своего "всадника" чуть повыше себе на спину и аккуратно наступил одной ногой на "подставку". Затем рывком поднялся на нее, но не потерял равновесия. Неутомимый репер продолжал бросаться своими шуточками. У него был специфический голос, из-за чего многие фразы звучали смешнее.
Теперь все было в руках репера. Он никак не мог достать до края люка.
- Черт, да сколько тут высота то?! - опять сдавленно возмутился Дэвид. Эминем в буквальном смысле полез к нему на шею, когда для упора своей руке избрал голову мужчины. Колд молча сжал челюсти и напряг шею, дабы не сломали ненароком, да и голова чтобы держалась в одном положении. Да, картина еще та. Но Дэвид нисколько не считал сие деяние позорным или затрагивающим его гордость. Он делал это не только для Эма, но и для себя конечно. Вот, долгожданный рывок. Дэйв резко присел и, как оказалось, вовремя. Не сделай он этого, как кроссовок Эминема точно хорошенько дал ему по затылку. Он встал и поднял голову вверх, поставив руки в бока. На лбу образовались морщины, от приподнятых бровей. Через секунду увидел Эминема, но тот не спешил его вытаскивать. Мало того, он решил отыграться и припомнить Дэвиду все свои обиды. Колд нервно вздохнув опустил голову, пока тот болтал. Ух, тварь, жаль ты так высоко сидишь. Говорил же, только попробуй меня не вытащить! Не в силах больше его слушать, мужчина перебил его на предпоследней фразе, резко подняв голову верх и опустив руки:
- Ты не слабее, ты легче! Придурок... - резко поднял правую руку, - А теперь вытаскивая меня. Его бесило что то начал возмучаться, когда уже оказался наверху. Остыл он правда так же быстро, как и разгорячился. Эминем опустил к нему руку. Дэвид сначала быстро снял куртку и подкинул ее напарнику. Так будет легче забираться. Оставшись в футболке, он резко прыгнул с места вверх и ухватился за Эминема. Мышцы обоих напряглись, от такой проверки на прочность. Второй рукой Дэвид ухватился уже за локоть репера, что обещало более прочное крепление. Человек, что совсем недавно бегал по сцене удержал его двумя руками и при этом не съехал вниз, это приятно удивило Дэвида. И вот, спустя несколько секунд, он на поверхности. Отпустил руку Эма, уперся о край люка, а затем проделал то же самое и с другой рукой. Шумно и глубоко дыша, он смотрел на так же дышавшего Маршалла. Потом проговорил:
- Музыка у тебя правда говно. - затем последовала ехидная улыбка. Дэвид резко лег на спину, хотя ноги, начиная от колен, все еще висели в открытом люке. - О, наконец-то свежий воздух! Посмотрел в небо. Запах в люке не был отвратительным, но там было пыльно и пахло то-ли штукатуркой то ли еще чем. В общем дышать там было трудно. Зато теперь мощные легкие Дэвида жадно поглощали чистый (относительно) воздух. Так безмолвно прошло минуты три.
- Мир есть добродетель, проистекающая из твердости духа. - вдруг вымолвил Колд и резко встав, сразу протянул руку Эминему, - Предлагаю продлить мирный договор.

Отредактировано David Cold (2011-11-06 00:07)

Крепкое рукопожатие. Обе стороны обоюдно сошлись на продлении мира. Что ж, неизвестно насколько долго. Эминем держал себя все еще настороженно, в то время как Дэвид абсолютно расслабился. Нет, он не считал репера своим другом. Он вообще смутно верил в то, что они оба когда-нибудь смогут понять друг друга. Но Колд считал его не таким уж гадом, кем-то вроде "напарника". Маршалл снова метко плюнул в люк. И Дэвид вдруг вспомнил, что нужно не забыть его закрыть. Репер встал на ноги и мужчина неспеша последовал его примеру. дабы не смотреть на него снизу вверх, а чуть сверху, как обычно. Ведь Эм, был немного ниже его, но в глазах Дэвида никогда нельзя было прочитать надменности. Парень попрощался и в конце как-то недобро рассмеялся.
- Бывай. - отозвался Дэвид, предварительно усмехнувшись. Вычеркнув Эминема из своих мыслей, он развернулся и поднял свою куртку, отряхивая ее. Слишком уж много было связано сегодня с этим репером. Нужно чтобы мозги от него отдохнули.
Дэйв прошел к крышке люка, которую будто откинуло к тротуару. В голову полезли бредни о монстрах, что выбрались из этого люк и не удосужились закрыть за собой крышку. Хотя на монстров наверное больше были похожи два мужика, что вылезли из под асфальта посреди темного переулка. Так или иначе люк был весьма увесистым, так что Дэвид даже проругался себе под нос, когда поднимал его. И вот, наконец, ловушка для выпивших бедолаг из клуба "Пати-тайм" была замурована. Неизвестно на долго ли. Скорее всего его изначально открыла шпана, что изрисовала здесь все стены домов, чтобы посмотреть, что внутри. Ух как бы мужчина хотел, чтобы эти сорванцы оказались здесь. Всю бы дурь из них выбил. Но вот о услышал чьи-то пьяные бредни. Они звучали не слишком громко, где-то за поворотом. Дэвид вспомнил о Тане и у него аж сердце кольнуло от смешанных чувств. Ему захотелось догнать ее, обнять ее... Так, чтобы ее гребанные внутренности вышли на ружу!
Моментально повернувшись, Колд уверенным, торопливым шагом отправился противоположную сторону оттуда, куда пошел Эминем. На ходу одев куртку, он вдруг посмотрел вниз, как раз в тот момент, когда прямо под ногами прошмыгнула крыса.
- Оу черд! - выругался мужчина, переступая крысу, которая через секунду скрылась в темноте подворотни. Как же Дэвиду захотелось иметь за пазухой свой кольт и разнести на куски ту жирную тварь. Правда выражение его лица смягчилось, когда он увидел впереди девушку, чьи ноги заплетались на ходу. Он перешел на легкий бег:
- Погоди! - окликнул он Таню, и обогнав ее встал перед ней, останавливая. Посмотрел на нее, измотанную пьяную, брошенную. Черт, так хотелось дать ей хорошенько по заднице за то, что бросила нас в этом люке. Но что-то отпало желание... Мужчина опустил взгляд с ее глаз и мигом отнял у нее бутылку. - Тебе хватит. - после этих слов он даже улбынулся, комично, как обычно бывало. Дальше отошел к какой-то старой тайоте, что была небрежно припаркована у тротуара и оперся о ее капот пятой точкой. Потом сделал несколько больших глотков из бутылки, запрокинув голову назад. Тонкая струйка горячительного напитка прошла мимо рта и оставила влажную дорожку на на скуле и шее. До чего он был рад почувствовать вкус этого конька. Как раз его он пил в клубе и о нем бредил в находясь на дне люка. Оторвавшись наконец от горла бутылка, от посмотрел на нее, разглядывая, сколько еще осталось:
- Ммм... Хеннеси. Не дурно.

Таня вела себя неадекватно. Но чем дольше находилась рядом с Дэвидом, тем меньше хохотала, а затем и вовсе стала совсем серьезной. Да что ж такое! Неужели я на всех так плохо влияю? Вот, Таня, была на веселе, а теперь ее радость, как в воду канула. Девушка погрозилась спрыгнуть с... не важно с чего она погрозилась спрыгнуть. Дэйв никак не отреагировал на присущие женщине, даже будучи в алкогольном опьянении, угрозы своей скорой кончины. Но вот Таня, устав выпрашивать бутылку, вдруг куда-то затопала. Это даже обидело Колда. Но он продолжал почти сидеть на чужой машине и смотреть вслед медленно удаляющейся пьяной девушке, не забывая периодически глотать из горла бутылки с коньяком.
У меня складывается ощущение, что пьяные люди говорят и ведут себя так, как вздумается не потому, что их мозг не работает, а потому, что алкоголь — единственное негласное средство, придуманное человечеством, чтобы быть искренними.
Но вот бывает — чуть подвыпил, и любишь всех. Ну, правда, относишься к людям с искренней симпатией. Подсядешь к кому–нибудь, даже пусть малознакомому, и расскажешь, как ты ему симпатизируешь, и что он кажется тебе чистым, светлым человеком, достойным самой прекрасной участи. Казалось бы — ну, и чего тут плохого? А наутро все равно стыдно. Будто бы помылся в душе на виду у футбольных болельщиков. Непривычны мы к хорошему, потому что. Мизантропы гребанные.
После своих глубоких размышлений, мужчина наконец отлепился от машины и последовал за Таней и вскоре поравнялся с ней, всунув ей Хеннеси:
- На, держи свою бутылку. - пробурлил он и засунул руки в карманы. Девушка шаталась и шла медленно, а Колд не обгонял ее, но и не брал под руку или еще как-то. Что-то подсказывало ему, что она будет против. И вообще его интересовало, почему она так резко изменила свое отношение к нему. Ну, после того, как напилась. Я же с тобой по хорошему, а ты...
- И куда ты сейчас направляешься? - спросил у девушки мужчина, продолжая идти и смотреть вперед. Он собирался проводить ее до такси если она собиралась домой, или куда там еще. Внутри он все еще переживал за нее, потому что Таня была ему небезразлична, но и сам себе в этом не признавался. Черт его знает почему. Скоро в поле зрения должен был появиться тот злосчастный люк. Ночь не собиралась уступать свои права свету и в небе было все так же темно и пусто. Как и внутри у Дэвида.

Алкоголь, это как-бы “хлороформ”, который временно обезболивает человеку соприкасновение с жизнью. Алкоголь-посредник, примиряющий человека с действительностью. И, когда человек окончательно примирился с действительностью, про него говорят, что он… опустился. Так печально, но от этого никуда не деться.
Дэвид не был пьян, но отчего внутри все гудело и просилось наружу. В груди все горело, как бывает, когда ставишь горчичники в простуду. Странно да. Мужчина не хотел возвращаться к прошлому, но незаметно сам шел к нему, и каждый шаг к Тане приблежал его к концу. Концу его выдержке и сдержанности по отношению к ней, что не сразу заметишь. Стало как-то неожиданно тяжело на душе. Будто надо было сказать то, что когда-то не успел сказать. Или не захотел из-за гордости. Хотя какая к черту гордость. Разрыв был внезапен, из-за какой-то ссоры, раздутой практически на ровном месте. Просто выдержки не хватило Дэйву, да. А вот теперь он чувствовал себя виноватым перед Таней. Не думал ведь, что действительно уедет, да так далеко. Рассчитывал на то что может быть она сама позвонит. Но оба увязли в своей гордости, отчего и не контактировали все эти годы.
- Почему нет. - пожал плечами Дэйв и тоже остановился, смотря в сторону. Снова беззаботный, улыбчивый, простой, хотя на душе скребли кошки. Сумасшедший, ха. - Раньше тебе это нравилось. - и усмехнулся, обратив улыбающиеся зеленые глаза в черные, глубокие очи Тани. Она смотрела на него, снизу вверх и пронизывала насквозь, но Колд не отступал. Правда его взгляд был попроще. Куда ему в его то 30 лет строить из себя мачо. Эти времена прошли. Слабо доносившаяся откуда-то музыка почти не нарушала тишины. Казалось, если еще чуточку прислушаться, он мог услышать дыхание девушки.
Я насчитала как минимум трех Дэвидов перед глазами. Ты троишься. - она сладко улыбалась, по-прежнему смотря в лицо Дэвиду. Мужчина мягко улыбнулся ей в ответ, изогнув бровь: - Неужели.
Не успел он вымолвить это слово, как Таня поддалась к нему и крепко обвила руками торс мужчины. Дэвид же первые пару секунд смотрел на ее макушку, напряженно сведя брови вместе и чуть разведя руки. Она прижалась к нему и ее ухо было как раз на уровне большого сердца, которое теперь еще четче отбивало свои удары, но билось в нормальном темпе. Колд опустил руки и обнял девушку, проведя сильной рукой по ее спине. Что он думал в этот момент? Ничего.
Еще хреновей он себя почувствовал, когда пришлось отпустить от себя такое мягкое и родное тело. Ведь Таня - единственная знакомая, с которой ему посчастливилось увидеться. Уже где-то лет пять он не видел своих старых, верных друзей. Хотя у них наверное сейчас много дел, семья, работа. Родителей не видел столько же. Ах, подлец.
К черту алкоголь. И ба-бах! Дэвид даже слегка вздрогнул, хотя даже не моргнул глазами. Этот Танин поступок и грохот разбившейся бутылки вывели его из состояния задумчивости. Он вдруг решил заговорить о том, чего оба так сильно избегали и знал, что Таня возможно сейчас затнет его:
- Я знаю, не нужно к этому возвращаться, но... - он почесал затылок, опустив взгляд и подбирая слова, - Я был тогда не прав. Прости меня за то, что наговорил тебе. Да, тогда они оба хорошенько наплевали друг другу в души. Но Дэвид не обижался на нее за это, но должен был все таки извиниться. Лучше поздно, чем никогда.

Они оба смотрели сейчас себе под ноги, будто ученики, провинившиеся перед учителем. Дэвид знал, что она скажет, но ему нужно было высказаться. Даже в большей степени не для Тани, а для себя. Для того, чтобы не чувствовать эту неприятную горечь. Но долгожданного облегчения не случилось. Но и хуже не стало. Итог: никак. Мужчина чувствовал себя никак, но нисколько не жалел о сказанном. Ему это не помогло, но может быть ей поможет. Чем, правда, он не имел понятия. Всего лишь слова, что они могут поправить, верно?
Да.. Раньше и дома казались выше... Да тебе то конечно. Коротышка. Усмехнувшись подумал Дэйв, отбросив смысл заказанного девушкой. А почему он, собственно, не сказал это вслух? Боялся? Нет, просто все было по-другому. Она тоже была другая. А он почти прежний, повзрослел, немного. Мужчине начинает приливать кровь к голове к тридцати годам. Ну что еще сказать. Наверное нужно повторить, что он очень любил ее. Любил за то, что она не знала сомнений. И еще она умела стать ему необходимой и в то же время никогда не быть в тягость; он не успевал оглянуться, а ее уже и след простыл. Да, вот такая она была, занятая и уже ответственная. А парень в то время работал с машинами, чинил их, не имел толком ни дома, да и денег было немного. Зато всегда много времени уделял Тане и старался всегда быть рядом, подбодрить, помочь чем. А сейчас его жизнь, лучше той что-ли? Да нет конечно. Ездить на машине, зарабатывать на том. что подвернется под руку, ночевать в мотелях. Когда-то Дэвид считал это романтикой и свободой. "Настоящая свобода нелегка. Она болезненна. Она опасна. Но я всегда хотел её, и я готов бороться за неё. Кем бы я ни захотел стать, как бы я ни хотел жить, кого бы я ни выбрал себе в друзья и единомышленники — это моё право. Это наше право — свобода." - да, так он думал и вкусил тот плод, который захотел. Но вскоре все начало надоедать, как заезженная пластинка. Теперь он сам искал себе чего-то постоянного, хотя бы крова. Всё просто. Свобода-это верёвка, на которой Господь хочет, чтобы вы повесились. Мне кажется, что это ложь — когда люди утверждают, что хотят быть свободными, настаивают на том, что свобода для них — нечто самое желанное, святое и драгоценное. Но ведь это чушь собачья! Людям страшно становиться свободными, они цепляются за свои цепи. К сожалению я осознал это лишь на своей шкуре.
В каждый конкретный момент жизни существует хотя бы одно препятствие, которое мешает расслабиться и ощутить себя счастливым. Бывает, что таких препятствий два или три, но чаще все же одно. Мелкое, досадливое, назойливое. У каждого оно свое и потому всякому другому кажется пустяком. Для кого-то это достающий одноклассник или однокурсник. Для другого – морщины на лбу. Для третьего – пустой карман. Для четвертого отсутствие близкого человека или, напротив, слишком назойливое присутствие того, кто считает себя таковым. Вот так.
Он слушал Таню, ее рассуждения. Молча, не произнося ни звука и не смотря ей в глаза, лишь куда-то вдаль. Но она то знала, что ее слова он не пропустит мимо ушей, должна была знать.
Помнишь, как мы поехали на пикник. С палатками. Лежали в лесу на траве и смотрели на такую же звезду. Одинокую и мерцающую. Дэвид заметно оживился, его глаза блеснули он посмотрел на Таню:- Да, да. Тогда ты еще толкнула меня в озеро с мостков. Я думал что захлебнусь от смеха. - пауза, улыбка померкла, губы спрятали белые зубы. Но взгляд все еще улыбался, чуть щурясь: - Еще я думал, что все уже забыто...
Намекал Дэвид на слова, сказанные Таней только что. Но чтобы не нагнетать обстановку, чуть улыбнулся и посмотрел в переулок:
- Да, ты права. Смотря в одну точку, он стал снимать куртку. Потом посмотрел на Таню, накинув на ее на ее плечи. - Ну пойдем.
Пошел редкий, теплый дождь. Дэвид приобнял девушку одной рукой за плечи и слегка прижав к себе, пошел вниз по переулку. Таня еще не до конца протрезвела, нужно было на всякий случай придерживать ее, да и идти не так медленно.

В эту ночь я на самом дне темноты. Я немел, глядя в небо. Хотя там внутри лишь пустота. Я немел, когда пылали светом звёзды. Но сейчас для меня они всего лишь искры в небе. Потерял ли я свой собственный путь? Если нет, то в каком направлении мне идти, где сворачивать в следующий раз? Пойду напрямик...
Невообразимое множество картин и звуков дня ночью сокращалось до вполне приемлемых количеств. Ночью они становились отдельными и независимыми, переставали смешиваться со всем остальным; кроме того, ночью происходило то, что вряд ли могло произойти днем. Она меняет местами приоритеты. Важные вещи отступают на второй план, самые незначительные детали выпирают на передний. Порой жизнь окрашивается в черный цвет. День кажется ночью, на сердце грусть и пустота. Но жизнь – это самый прекрасный подарок. И даже в самую темную ночь находится звездочка, чтобы осветить нам путь. Да, сегодня все по-особенному. И я по-прежнему думаю, что эта темная чертовка играет со мной злые шутки. А в данный момент, она решила подшутить и толкает меня к Тане. Не знаю, чтобы это могло значить, но я хочу еще чуть подольше прижимать ее к себе. Может быть дело в самой Тане Гербер, а может быть я так истосковался по девушке, что не ждет от меня чего-то супер героического. Да и многое в романтике, которую требуют от меня другие девушки, уже кажется мне банальным.
Вот они уже около машины. Дэвид нехотя отпустил ее и обошел автомобиль с другой стороны. В голову сразу пришла мысль о том, как же он тогда так легко отпустил ее? Он первым сел в салон, так как оказалось, воздух, что свежел с каждой минутой заставил его почувствовать легкий дискомфорт. Он как раз посмотрел на Таню, когда та, садясь в машину, ударилась головой. Колд буквально подавился от смеха, но быстро умолк. Улыбка не спеша спала и он свел брови: - Не сильно ушиблась?
Да, странные мысли витали в голове. Дэвид уже даже не следил за этим медленным, унылым потоком. Хотелось выкинуть все из головы и делать то, что хочет и велит делать сердце. Но нельзя было забыться, нет. Это не приведет ни к чему хорошему. Это и ежу понятно. Мужчина расслабился и вздохнул:
- Да, давно я не сидел на пассажирском месте. Кому сказал? Непонятно. Сам себе наверное. Просто мысли вслух.
Девушка молчала, смотрела сквозь стекло куда-то вдаль. Сначала Дэвид тоже отклонив голову назад, получается опускал взгляд, чтобы посмотреть на небо. Но потом он перевел взгляд на Таню и слегка повернул голову в ее сторону. Зеленые глаза пробежались по ее лицу, волосам, шее, линии декольте. Все было так как и тогда, но черт возьми, казалось недосягаемым. Пересилив себя и оторвав взгляд от девушки, мужчина повернул голову обратно:
- Когда знаешь, что не один смотришь в темноту ночи, становится немного легче. - шумный вздох, - Кто-то скажет: мелкий эгоизм. И я с ним соглашусь.

Ах этот голос. Хрипловатый, но не слишком низкий, сонный будто. Так надоело слышать визжащие, тонкие голоски, которыми обладают большинство особ, с которыми мужчине доводилось проводить ночи. Они резали слух, в то время как голос Тани успокаивал его. Может быть он идеализировал ее сейчас, но ему было так хорошо расслабиться в сиденье ее машины и одновременно так плохо на душе. Колд с горестью признавал то, что даже алкоголь ему теперь не поможет. А что, что он должен сделать, чтобы унять этот жгучий огонь в груди? Одному Богу известно. А может быть и он сейчас сидит в не виденье и наблюдает за этими двоими. Хотя нет, слишком много чести.
Ночь неумолимо уступала свои полномочия новому дню. Все имеет свой закат и только ночь заканчивается рассветом. Наверное нужно научиться любить его, так как он сулит начало нового дня, новое начало. Но Колд ничего не мог с собой поделать. Ему ближе темнота и мрак, когда просыпается вся нечисть и криминал разгуливает по улицам; когда звезды горят ярким светом, освещая каждому свой путь. А солнце слишком доброе, светит всем и не светит никому в отдельности. Оно раздражало Дэвида и он закрыл глаза, чтобы не видеть как небосклон медленно светлеет. Не хотел видеть, как просыпаются золотистые лучи. Начнется новый день, а мужчина хотел остаться в этой ночи. В этой машине.
Колд, сколько ошибок ты совершал в жизни? Сколько из них ты готов себе простить? - вдруг последовал вопрос. Дэйв не был готов услышать этого от Тани и открыл глаза, снова опустил их на небо. - Множество. И не простил бы ни одной. - после долгого молчания его голос прозвучал настолько низко, как обычно бывало, когда он разговаривал со своими врагами. Но при этом грубости в нем не звучало. - Я уже одной ногой а аду. - почти сразу добавил мужчина и посмотрел на девушку, чуть улыбнувшись, которая уже почти лежала на своем сиденье. В уголках глаз снова проступили морщины.
Как твои шрамы? не сходят? - еще один вопрос. Все еще держа голову повернутой к Тане, он опустил взгляд:- Они никогда не сойдут., - потом снова посмотрел в черные глаза девушки, - Время затягивает раны, хотя и не избавляет нас от шрамов. Мы раним и нас ранят. Только так мы познаем друг друга. И именно так мы познаем самих себя.
Зеленые глаза Колда снова впились в лицо девушки. Его левая бровь была приподнята из-за того, что он прислонился лицом к спинке сиденья машины. Просто смотрел на нее, гуляя взглядам по лицу и черным, как смоль, волосам. Снова тишина. Вблизи машины даже не стояло фонаря, но очертания их лиц можно было легко разглядеть. Глаза девушки блестели в темноте, так как свет от лобового стекла автомобиля падал на ее лицо. В то время как грубое лицо мужчины было освещено тусклым, голубоватым светом лишь на половину. Но вот взгляд зеленых глаз дрогнул. Женственная рука с длинными, аккуратными пальцами поднялась в воздух и медленно приближалась к лицу Дэвида. Он дишь продолжал смотреть ей в глаза, губы чуть разомкнулись сами собой. А мысли с бешеной скоростью проносились в голове и Колду казалось, что сейчас очень шумно, но в салоне была абсолютная тишина. Смотреть на тебя, не имея возможности прикоснуться, — худшее из наказаний, ощущать твою близость и не сметь прижать к груди, сжать в объятиях — невыносимо жестокая пытка. Ты смотришь, не отводя взгляда, но не позволяешь приблизиться, словно время объятий миновало, твоя жизнь пошла иным путем и мне в ней нет места. Ее рука была уже совсем близко и Дэвид прикрыл глаза, сомкнув губы. Но... прошло еще три секунды, казавшимися бесконечно долгими и мужчина не чувствовал на своем лице нежного прикосновения ее рук. Тогда открыл глаза. Он обозвала себя курицей и он улыбнулся краешками губ. Потом протянул к ее лицу правую руку и не спеша убрал упавшую на ее лицо прядь черных волос, забрал ее за ухо девушки. Но руку свою убирать не спешил. Ему было просто необходимо касаться ее. Хотя бы сейчас. Тыльной стороной ладони, он провел по ее нежной, гладкой щеке, и смотрел за своими действиями, будто был чем-то сильно занят и одновременно наслаждался моментом. Если бы я знал, когда видел тебя в последний раз, что это последний раз, я бы постарался запомнить твое лицо, твою походку, все, связанное с тобой. И, если бы я знал, когда в последний раз тебя целовал, что это — последний раз, я бы никогда не остановился.

Отредактировано David Cold (2011-12-06 01:43)