Нельзя говорить здесь о том, что Паола вот так просто решилась на такой дерзкий, по ее мнению, поступок. Трогать пусть и знакомого, но чужого ей мужчины, да какое право она имеет на это? Неужели это позволяет ее воспитание? Наверное, тетушки, приучавшие Паолу к этикету, упали бы в обморок или, по крайней мере, покраснели бы со стыда, завидев такое поведение своей подопечной. Но эта девушка была другой, как не крути. Странно, что она не стала той высокомерной и циничной высокородной княжной, какой ее, наверное, хотели слепить родственники по линии отца. Она, в общем то, всегда была смелой, но девичья скромность и какая-то сугубо личная деликатность в отношении ко всему, - скрывали собой эту внутреннюю отвагу. Просто она, на самом деле, весьма просто человек. И хотела бы делать то, что велит ей ее сердце, но нынче, проделав такое, рискуешь оказаться непонятым или отвергнутым. Но сейчас Паола отважилась и дотронулась до щеки Маршалла. Ей сильно хотелось сделать так, чтобы он перестал так холодно смотреть на нее и, может быть, даже улыбнулся. Хотя она больше подозревала, что он посмотрит на нее, как на больную или еще похуже – выскажет что-нибудь нехорошее. Ведь этот человек – не знающий сомнений; это видно сразу. Не подавая виду, девушка все так же мягко улыбалась, но опустила взгляд, когда поймала на себе более доброжелательный взгляд и… улыбку! Она тут же отвела взгляд на лобовое стекло, как бы невзначай, но ей было не по себе оттого, как он следил за ее движениями и вообще как-то пробегался по ее внешнему виду холодными голубыми глазами.
А ещё можно за ухом почесать. – теперь уже больше в своей манере сказал мужчина.
Паола только глянула на него, не поворачивая головы, улыбнулась шире и, моргнув, снова стала смотреть вперед. Ее руки потянулись к тонкому ремню; девушка пристегнулась, прислонив ладони друг к другу, она зажала их между коленями и  вдруг задумалась. Ей казалось, что Маршалл очень мало улыбается. Нет, она, конечно, замечала на его лице кривые ухмылки, и не раз. Но так, чтобы он улыбнулся мягко или же радостно и широко – ни разу. «Интересно… Почему он такой.» Что поделать, мы живём в такое время, когда изобилие всего вокруг - мыслей, книг, музыки – скрывает от нас тот простой факт, что мы находимся в пустыне, где мало что может взволновать человека и мало что его может затронуть по-настоящему.
И всё-таки она меня опять уронила. – вдруг сказал Эминем.
Девушка незаметно слегка потрясла головой и моргнула, оживив свой взгляд. Сильно сведя брови, она шире распахнула глаза, посмотрев на Эминема. «Постойте… Опять?!» Она, было, начала волноваться, но внезапно отстранилась от этого чувства. Ей, почему-то, сейчас совершенно не хотелось думать о том, как он мог упасть. К тому же, оказывается, это не первое его падение с Диабло. Отвернув лицо, к окну, она положила подбородок на внешнюю сторону кисти, уперевшись локтем в дверцу машины. Так и не нашла, что ответить.
Имел я эти две сплошные! – вдруг задорно воскликнул Эминем.
Паола чуть повернула к нему голову, но через мгновение «большую машину» (по другому она не могла называть этого черного зверя), дернуло в сторону. От неожиданности девушка вцепилась одной рукой в ручку двери, а другой, чисто случайно, в кисть Маршалла. Машина шла на обгон тихоходных «коробочек», и Паола, завидев впереди встречную машину, еще сильнее сжала руку мужчины. Благо не настолько, чтобы это как то повлияло на управление (ведь ладонь рэпера лежала на коробке передач). Они снова вернулись на свою полосу, и девушка тут же отпустила руку мужчины, будто ошпарившись. Отодвинувшись подальше, она уставилась в окно, вжавшись в сиденье. «Всего лишь встречка, ничего такого, это ведь нормально. А я тут дергаюсь, как дикая. Стыд то какой…» Они встали в пробку, отчего тишина казалась еще более некомфортной. Ну, лично для Паолы.
Поговорим о чём-нибудь? – развеял молчание спокойный голос мужчины.
Девушка украдкой глянула на него, а потом опустила глаза на свои руки, которые совершали какие-то манипуляции со своими же тонкими пальцами:
- Вы сильно ушиблись…? – неловко спросила она, потом посмотрела на Эминема более твердо, - Сколько раз вы ездили на Альенто?

На взволнованный и даже твердый взгляд девушки, Эминем только беззаботно махнул рукой. Его голос звучал иначе, чуть более оживленно, что заставляло Паолу смотреть на его лицо. Безразличие она никогда не любила.
Она вдруг поднялась на задних ногах, а я этого не ожидал. Ну… спиной не хило так приложился.
Девушка приподняла брови, повернув голову к лобовому стеклу; сама не заметила, что сидит уже в пол оборота к Маршаллу, в предвкушении рассказа. Ей было важно знать, как прошла эта необычная тренировка на треке. Сейчас она, на удивление, прекрасно удерживала свое волнение, а беззаботный тон мужчины только еще больше успокоил ее.
Ничего страшного.
Паола положила руку на плечо Рэпера слегка похлопав и легко рассмеялась:
- Какой вы крепыш! – рука тут же соскользнула с куртки мужчины, будто икогда и не касалась ее. Паола села ровно, выпрямила ноги настолько, насколько это позволяло пространство; конечности слегка затекли.
Этот был второй. Вот там была действительно жесть. Я потом неделю, не меньше, хромал. «Хорошо, не десятый. А то бы рожки да ножки от тебя остались.» В начале ноября вроде. Потом у меня тур был.
- Мм… А я не зала про тур. Где вы были? – спросила девушка, посмотрела на Эминема и занялась тем, что пальцами сала поправлять тонкий золотой браслет на запястье. Голос ее звучал весьма спокойно, но никак не безжизненно или безразлично. Она не пропустила мимо ушей слово «жесть» и вообще-то чувствовала, что это действительно было страшно. Волнение внутри нарастало, но она это скрывала, успокаивая себя тем, что, может, ей и не стоит знать подробностей и Маршалл пощадит ее. Но нет, все оказалось наоборот.
Поехал я на ней значит в лес, всё нормально было. А потом она споткнулась наверное и…в общем, лучше всего я запомнил приближающуюся землю, как на меня легла эта тушка и удар копытом голове.
Конечно, Паоле стало не хорошо сразу после известия о том, что этот обалдуй взял эту лошадь мало того что на улицу, так ведь еще и впервые ездил на ней! Как жаль, что Бог наградил Паолу таким чутким сердцем и душой. В ней сейчас не было ни капли злости или раздражительности, как поначалу по телефону или когда она увидела Маршалла и Диабло на треке. Тогда она не знала подробностей. Эминем, конечно, сам виноват, но девушке было безмерно его жаль. А стоило ей представить всю картину, о которой ей рассказал Маршалл… Девушка просто прикрыла глаза веками, сглотнув и держа голову прямо. «Так спокойно говорит об этом… будто ему и не попало совсем.»
Открыв глаза, девушка отвернулась к окну, потом, все же, повернула голову в сторону Маршалла:
- Я вас прошу, аккуратнее. – проговорила девушка и тут же перевела взгляд на дорогу, которая, кажется, начала сдвигаться, лишь бы не встретиться с глазами рэпера.
Как заботиться о своей жизни? Не мешать себе, не останавливать себя. Жить свободно, и только. Позволить ушам слушать то, что хочется; позволить глазам смотреть на то, на что хочется; позволить устам говорить то, что хочется; позволить телу покоиться так, как хочется; позволить сердцу мыслить так, как хочется. Мысли хочется свободы, и мешать ей - значит не давать ей идти вперед. То же самое и здесь - раз ему хочется пробовать себя, испытывать себя, так тому и быть. Для мужчины это нормально.
Между тем пробка совсем рассосалась, и они уже колесили быстрее ветра. Знакомый поворот, шумный проспект… Хотя нет, постойте… Это же не тот поворот! Но нет, Паола сидела абсолютно спокойно, полностью доверившись Маршаллу, как своему сегодняшнему водителю. Как и полагалось, черный джип вскоре оказался у небоскреба, в котором жила Паола. Вздохнув, Паола уже как-то засобиралась, уже открыла рот, чтобы поблагодарить, но, ее опередили.
У тебя есть чего пожрать?
Паола заморгала глазами, с изумлением смотря на Маршалла, потом перевела неловкий взгляд на лобовое стекло. Она понимала, что этот человек привык, чтобы ем уни в чем не отказывали и всегда добивался того, чего хотел. Но Морел уже как-то свыклась с его поведением большого ребенка.
- Ну… - выдохнула она, - Найдется что-нибудь. – боле живо проговорила она и, задорно глянув на Эминема, тотчас вышла из машины.
Они направились ко входу, потом зашли в лифт и поднялись на самый последний, 26 этаж. Паола шла чуть впереди и, почему-то даже ни разу не посмотрела на мужчину. Все таки ее не отпускали сомнения на счет того, не сочтут ли ее согласие чем-то… через чур доступным. Зачем мужчины приходят к одиноким девушкам? Но на счет подобных стереотипов Паола совершенно не волновалась. Это же Маршалл. Между ними ничего такого нет и быть не может.
- Привет, Мао, - сама как промяукала, заулыбалась девушка, войдя в коридор, наклонилась, погладив любимого кота. Следом зашел Эминем и девушка, разувшись и шустренько сняв с себя пальто, обратилась к мужчине, вешая одежду на вешалку:
- Я пойду, поставлю чайник.
И исчезла за углом, отправилась на кухню.

С одной стороны, что такого в том, чтобы пустить в дом Маршалла? Бояться его она не боялась, а вечер все равно обещал пройти скучно. Почему бы не скоротать его в компании хорошего знакомого, поболтать о чем-нибудь в непринужденной обстановке. Тем более Паола чувствовала себя немного обязанной за то, что Эминем ее постоянно подвозит до дома.
А на счет мужчин Маршалл и вправду попал в точку. Девушка вообще не приглашала их к себе. Только подружек с их молодыми людьми, чтобы в окружении небольшой компании хорошо и комфортно провести время. Но, на самом деле, этот пентхаус значит для Морел больше, чем просто место жительства. Она выросла в роскоши, комфорте, привыкла к высоким потолкам и широким комнатам. Нет, безусловно, за свою самостоятельную жизнь девушка успела пожить и в общежитии и в небольшой комнатушке с одним окном и чуть ли не на улице, но, в итоге, не оступилась и обустроила в своем жилье все так, как всегда хотела. Огромные окна-стены необычайно воодушевляли ее. Сколько сохранилось холстов и небольших бумаг изображениями неба, спешно написанных акварелью или маслом. А ее собственная гостиная была решена в мягких тонах. Замшевые диванные подушки, пушистые ковры – она любила чувствовать предметы. Светло-кофейные и кремовые оттенки, как чашка кофе в ее руке, помогали ей привести мысли в порядок. В этом вечно спешащем куда - то мире Паоле было жизненно необходимо иметь спокойный дом, чтобы сохранить рассудок, укрыться от хаоса и суеты. По крайней мере, у себя дома она все держала под контролем.
На входе поприветствовать ласкового кота оказалось плохой идеей. Сзади на Паолу неожиданно навалилось что-то тяжелое. Было не трудно догадаться, кто это был. Вообще ситуация эта выглядела очень даже комично, но Морел это показалось таковым только спустя некоторое время. В момент же, когда Эминем, мягко говоря, «облокотился» на девушку сзади, чуть ли не нагнув ее ниже, на Морел напал секундный стопор. На мгновение она даже потеряла равновесие и возможно упала бы, если бы Маршалл не отпрянул. «И сколько он весит?!» Так или иначе, Паола быстро выпрямилась и шмыгнула в коридор. Наверное, чтобы спрятаться от это неловкой и даже постыдной для нее ситуации. Предоставив Эминема самому себе (что было весьма негостеприимно), девушка вошла в небольшую кухню, никак не отгороженную от мини-гостиной. Морел открыла дверцы шкафчика и привстала на цыпочки, высматривая и думая, какой бы чай подать. Через пару мгновений о ее ноги кто-то начал тереться. Девушка обернулась и посмотрела вниз, а улыбнувшись, снова занялась своим делом. Быстро же кот прилетел к хозяйке. Он вообще был животным крайне изнеженным и ласковым и всегда охотно знакомился с гостями.
- Что, Мао, не понравился тебе мой милый друг? – спросила она нарочно, услышав, что в комнату вошел рэпер. Хихикнув себе под нос, она занялась приготовлением чай, включила электрический чайник.
- Ничего так интерьер. – невозмутимо заметил мужчина.
- Спасибо. Я много сил вложила в этот дом. – улыбаясь сама себе от приятных мыслей и ароматов ягод в чашках, ответила девушка, все еще не поворачиваясь к рэперу лицом.
А ты только тренируешь или сама тоже ездишь?
Паола, взяв небольшое плетеное лукошко с парочкой видов печенья, направилась к дивану, собираясь ответить. Но, поставив угощение на столик, свела брови и члегка пошлепала Эминема по руке, в которой он держал вафлю:
- Ну зачем вы в сухую то? Чай же готов почти. – ее лицо тут же озарила доброжелательная теплая улыбка, но, мгновение – и Морел уже, развернувшись, снова направилась в кухню. Аккуратно принесла две чашки на блюдцах из одного комплекта. Поставив их на столик, девушка села на тот же диванчик, что и Маршалл, но только не очень близко к мужчине. Взяв одно блюдце с чашкой двумя руками, аккуратно протянула рэперу. А то ведь повезет по всему столу и царапину оставит.
- Я не могу не ездить. Седло – это процентов семьдесят моей жизни. – Паола пригубила чай и почувствовала, что поспешила и обожглась. Чуть зажмурившись, она даже не дернулась, чтобы не подать виду. Поставила чашку на стол и продолжила говорить, хотя язык и губы хорошо припекло: - Знаете, есть у нас такая лошадь вся золотая. Но ни как Альенто, та более красная. А моя Алкида вся так и блестит на солнышке, и грива светлая. Взяла ее в аренду. – глянув на Маршалла по кошачьи прищурила глаза, - Могу вас сопроводить с Альенто, как-нибудь.

За окном солнце потихоньку спускалось ближе к земле, касалось высоток, небоскребов, и снова выползало, продолжая свой путь. Паола чувствовала как ее согревают солнечные лучи, пробивающиеся сквозь секло большого окна. Золотистые ниточки света пробрались в ее волосы и даже брови, ресницы. Девушка подала чай Эминему и украдкой рассматривала его. Сейчас он был молчалив, серьезен. Может даже холоден, хотя особого равнодушия с его стороны она не чувствовала. Но он будто приуныл немного, и причина этой перемены настроения Паоле была неизвестна.
Тренер действительно много трудилась над тем, чтобы сделать этот пентхаус таким, какой он сейчас. То, что она пустила в дом, скажем так, чужого человека, который ни разу не бывал у нее в гостях, - много значит. Правда много. Здесь было место, где девушка могла укрыться от внешнего мира, наблюдая за ним свысока. Это ее дом, ее обитель. Что-то сугубо личное, уже родной, где каждая вещь имеет свою предназначение и связывает с какими-то воспоминаниями. Конечно, Морел знала, что Маршалла ее квартирой не сильно удивишь. Но Паола и не стремилась его как-то поразить. Ей просто было приятно, что у нее дома гость. Она представляла, в каких местах ему довелось побывать. Роскошь – обыденное для него дело…
Наверное каждый дом похож на своего владельца. – заговорил Эминем, - У меня дом в Детройте.
Внутреннее Паола удивилась и, наверное, расширила бы глаза, но решила скрыть это самое удивление. Неизвестно почему, но Детройт казался ей каким-то неблагоприятным городом. Помнится, когда она «путешествовала» в поисках своего пути истинного, девушка обошла стороной этот город. Он, почему-то, напоминал ей о временах американского бунта в 1967 году. И казалось странным, что там дом самого Эминема. Она то думала, что рэпер родился и прославился где-то в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, Сан-Франциско. Где угодно, только не в Детройте.
Такой холодный. Неужели, мне под стать?
Паола, смотревшая на лицо мужчины, через какое-то время опустила взгляд на свои руки, которые слегка мяли тонкие пальцы и теребили тоненькое серебряное кольцо на указательном пальце. Последнее время постоянно такое случается. Юная Морел хотела что-то сказать, а слова выходят только какие-то не те. Или просто не то что-то она говорит, или совсем что-то противоположное. А пытается поправиться, еще больше запутывается, в сторону уходит, и тогда вообще не может понять, что вначале сказать хотела. «Как будто я на две половинки разделилась и бегаю то сама за собой, то сама от себя. Стоит в центре чего то такая толстенная колонна, и вокруг нее я сама с собой в догонялки играю. И каждый раз самые нужные слова у меня другой, а я, которая тут, никак ее догнать не могу.»
Паола вдруг протянула руку к мужчине, и, следя за своими действиями, приложила маленькую ладонь к его плечу, изрисованному татуировками, спускающимся до самого запястья.
- Вы теплый.
Неизвестно почему, но руки у Морел всегда были холодными, поэтому контраст должен был почувствоваться даже мужчине, чьи холодные глаза, видимо, сейчас смотрели на девушку. Паола подняла взгляд, все еще держа руку у его плеча, и на мгновение застыла, погрузив все свое существо во взгляд. На этот раз улыбка не оживила ее лицо, ни на мгновение, но она не выглядела угрюмо. Рука спокойно отстранилась, и девушка чуть опустила взгляд. Но тут она вдруг заострила свое внимания на одной татуировке рэпера. Без тени стеснения, она чуть наклонилась вперед пододвинувшись, свела аккуратные брови, рассматривая портрет девочки на плече мужчины. Чуть склонив голову на бок, она указала пальцем на татуировку:
- Кто это?
В этот момент солнце будто не спеша занавесили плотной шторой. По-началу, Паола не обратила на это никакого внимания. Подумаешь, облако заслонило собой золотой диск.
Наверное, это как смысл жизни для тебя?
- Ну… Они мои хорошие друзья. – Паола неловко улыбнулась и слегка кивнула головой, - Лошади.
Потом Маршал рассказал тренеру о том, что он выкупил Диабло и о своей первой конной прогулке.
- Вест, Вест… - начала вспоминать Паола, опустив куда-то взгляд, - Нет, что-то не припомню. Лично я не общалась с ней. А вот Пандору знаю, все никак не разродится у нас.
Эминем вдруг стал каким-то равнодушным. Его отсутствующий взгляд задевал ее, она чувствовала себя негостеприимной. Ну, ничего не поделаешь. Быть тамадой, как на празднике, Паола не собиралась и развлекать капризного дядю Эминема – тоже. Хотя, она все чаще ловила себя на мысли, что по этому гладковыбритому лицу с парочкой морщинок, Маршаллу можно было дать одновременно больше и меньше его лет. Коплекция молодого парня в расцвете сил, горячий, порой, уж слишком оживленный взгляд выдавали в нем мальчишку. И в то же время что-то неуловимое в его лице выдавало в нем взрослого мужчину. Наверное, это были следы тех испытаний, которые ему пришлось когда-то пройти.
Паола села более ровно, приложившись спиной к дивану и, слегка запрокинув голову на подушку, повернула ее к окну. Как же велико было ее удивление, когда она увидела, как преобразилось небо всего за каких-то пару-тройку минут. Мощный ветер нагнал густые грозные тучи. При чем цвет их был не темно-серый или грязно голубой, а синий, темный аквамарин, сущие чернила. Момент и в глазах Паолы отразилась молния. Девичья высокая грудь, не смотря на миниатюрную комплекцию, вдруг перестала на мгновение вздыматься и опускаться. Девушка до жути боялась всех этих ураганов, гроз и прочих явлений. Детское потрясение. Морел не поворачивалась к Эминему. Ей было неприятно, когда люди, не знающие ее страхов, с насмешкой смотрели на нее. Еще удар и молния пронеслась по небу, будто разросшийся корень древа. Гром раздался мгновенно, и не гулкий и отдаленный, а резкий, как скрежет металла. Паола сжала рукой подушку, широко раскрытыми глазами смотря в окно в ожидании нового раската:
- В..вы не боитесь…грозы?
Как бы невзначай спросила она, хотя сердце ее так и стучало, а дыхание начинало учащаться, чему она препятствовала. Вдруг снова оглушающий звук, да такой, что дом загудел; удар молнии и свет погас в гостиной и кухне. Морел дернулась, как ошпаренная и зажмурилась, вжавшись головой в плечи. Прикрыв рот ладонью, она не осознавала ничего, кроме того, что ей страшно.

Паола помнила, как в детстве любила дождь. Особенно весенний. В те весны, в то беззаботное время дождь пах надеждой. В нем не было необратимости потерь, как в осадках других времен года. За весенним дождем не хотелось наблюдать со стороны, погрузившись в атмосферу домашнего уюта. Под ним ребенку со светлыми волосами хотелось жить, любить, надеяться. Считать капли, сбиваясь со счета, ловить их языком, запоминая вкус свежести новой поры. Весенний дождь похож на мятный коктейль с кубиками льда. Коктейль из весны, так напоминающий лето… Если бы не тот знойный день в конце июля лет пятнадцать назад. Тогда маленькая Паола и ее мама поехали в сад, что издавна принадлежал семье Морел. Потертый железный велосипед с большими узкими колесами служил им как верный конь, один для двоих. Сидя на подложенной ткани на багажнике велосипеда, Паола приходила в восторг от окружающего ее светлого и радостного лета. После леса они выезжали на тропинку, проходящую через поля пшеницы и кукурузы. Тогда миссис Морел решила сорвать парочку початков для дочери. Тяжелые, черные грозовые тучи сгустились внезапно. Не было их, а тут ветер поднялся и пригнал их неизвестно откуда. Тишину и стрекотание полевых кузнечиков прорвал гром. Мама с дочерью поспешили сесть на велосипед и уже быстрее отправились в обратный путь. Где-то сверкнуло. Паола, увидев молнию так близко, широко открыла глаза. Ее переполняли чувства восторга и легкого страха, когда через несколько секунд громыхнуло. По спустя несколько минут тяжелые капли часто-часто стали падать на землю и с невероятной быстротой  размочили ее. Гроза разыгралась не на шутку:  после накатывающей жары, после тягостного ожидания, она разразилась, упала, громыхнула, окатывая потоками воды. Прекрасная, неистовая, жгучая гроза! Маленькой Паоле стало страшно и она с силой, на которую только была способна, обняла мать сзади, желая прижаться, слиться с ней. Она уже не считала все это чем-то великолепным. Каждый раз, когда она открывала глаза, молнии били то там, то здесь, совсем рядом, совсем близко. Белые, острые, дикие, непокорные они хлестали по небу, которое, будто содрогалось, не выдерживая такого напора. Ударило так близко, что людей на велосипеде осветило белым светом. Вскрикнув, Вивьен потеряла управления и велосипед упал на бок. В панике, мама и дочь лежали с минуту в низине, подальше от велосипеда. Лес был совсем близко, поэтому они быстро поднялись и устремились дальше на своем стареньком «коне». По лесной тропе ехать было трудно – ее всю размозжил дождь. Тогда старшая Морел велела дочери бежать вперед. Дорогу она знала, да и дом стоял совсем близко к лесу, но девочке было так страшно оставлять маму одну. Шлепая по грязи, окруженная этим хаосом, неистовым ветром, срывающим ветви с деревьев, не прекращающимися ни на минуту грозам и ливню, она, наконец, добежала до крыльца родного дома. Мама вернулась через минут десять, они обсохли и пригрелись.
Тот лес до сих пор маячит в ее памяти, как размытая дождём акварель. А может быть, то был не дождь, а чьи-то слёзы? Может быть именно её слёзы, заставили меня бежать из Большого дома? Бежать, чтобы никогда не останавливаться.
Сверкнуло. Паола, вся сжавшаяся от страха, вдруг почувствовала на своем плече увесистую руку. Ее глаза распахнулись и время, на мгновение, как-то замедлилось. С легкой небрежностью Паола была прижата к твердой мужской груди; при этом властная сила и беспрекословность тут же убили в девушке всякие попытки сопротивляться. Сейчас, может быть, она испугалась еще сильнее. Смотяр в одну точку Морел чувствовала, как стремительнее забилось ее сердце. Нет, она, конечно, не дикая, чтобы бояться мужчин и хоть какой-то близости, но такого поведения от Маршалла она точно не ожидала. Минуту назад он сидел спокойно, холодно смотря на нее. Она не знала, как сейчас выглядело его лицо, но по четкому, ровному сердцебиению, могла предположить, что мужчина по-прежнему невозмутим. Это холодное спокойствие, которое окутывало его всего, толкало Паолу к желанию прижаться сильнее, но она поспешила уничтожить сей порыв. Она почувствовала вдруг себя такой беспомощной, слабой и глупой. И от осознания этого хотелось плакать. «Холодный взгляд, насмешка, раздражение… Что угодно, но только не такого я могла бы ожидать. Уж лучше бы я была одна! Лучше бы тряслась в кровати, чем сейчас сидела, вынуждая его жалеть меня!»
Маршалл рассказал ей о дочери и сейчас в сознании девушки всплыло выражение его лица, такое ласковое и добродушное. У каждого есть то, что он воистину любит всем сердцем и Паоле хотелось улыбнуться оттого, что Маршалл, на самом деле не камень, каким хочет казаться. Он тоже способен на мягкость. И, может быть, на великодушие..? Мгновенно перед девушкой открылся человек с совершенно иной стороны и она могла поспорить на то, что таким он представляется далеко не каждому. Конечно, не она была причиной того, что он вот так трепетно смотря в окно, чуть улыбнулся и прижал ее к себе. Это мысли о Хейли, о родной дочери вселили в него желание как-то защитить Морел, может, помочь ей справиться. После этого умозаключения Паола чуть успокоилась и перестала чувствовать груз на душе и какого-то напряжения именно от близости к Маршаллу. Он просто испытал к ней легкий отцовские чувства, в этом нет ничего такого, чего бы Паола сторонилась в отношениях с рэпером. Ведь он говорил, что семья для него превыше всего, что работа стоит не на первом месте. Девушка даже загордилась им, хорошо, восхищаться не начала. Она была искренне рада узнать, что Маршалл не до конца такой, каким видит его общественность.
Но панический страх, захвативший сердце девушки, никто не отменял. Медленно  убрав руку от лица, девушка прижала кулачок к груди. Подняв большие глаза, она увидела только шею и часть скулы мужчины, снова опустила взгляд, трясясь от ож идания нового удара:
- Тебе, наверное, через многое пришлось пройти… - тихо сказала Паола, то ли спрашивая, то размышляя.

Гроза все не прекращалась, но Паоле было легче оттого, что кто-то ее поддержал. Сильные мужские руки слегка прижимали ее к крепкой груди и прижали еще сильнее, когда Маршалл захотел достать что-то из кармана джинс. Девушка даже чуть улыбнулась тому как лего была приподнята над подушкой дивана и снова опущена не нее вместе с рэпером. Глянув на его руку, она увидела, как его пальцы нажимают кнопки. Она понимала, что Маршалл, все же, человек занятой. «Наверное, его ждет работа. Ну, ничего. Сама как-нибудь с этой грозой справлюсь. Наверное…» Ну разве она виновата, что так вышло? Паола меньше всего хотела, чтобы ее считали какой-то истеричной или нервозной или через чур мнительной. Просто так совпало, что началась гроза, от которой девушку в дрожь бросало, а перед этим Эминем еще и решил немного полихачить. Две вещи, которых она сторонилась, встретились сегодня на ее пути, что поделать. Конечно, это пустяки, но у каждого свои страхи. С коня упадет – не побоится разбиться и сядет снова, но гонять на машине – не решится.
Мужчина зевнул, а Паола лишь только слегка дернулась при очередной молнии, чуть поджав ноги, согнутые в коленях. Неожиданно она вдруг испугалась, что Маршалл, пригревшись, просто уснет. Мало того, что Паоле будет неудобно его будить, так еще и с грозой наедине останется. Некомфортная ситуация. Девушка даже больше не любила ставить в таковые других людей, чем сама попадать в них.
На ее вопрос Маршалл ответил быстро и кратко. Девушка молчала, спокойно моргнув, ожидая, что он скажет что-то кроме единственного «да». Еще один удар где-то рядом, Паола с трудом удержала себя, чтобы не прижаться к Эминему. Но когда мужчина начал говорить, Морел дышать боялась громко, не то что дергаться от страха. Страх… Да какой это страх. То, что говорил Маршалл, так непринужденно и спокойно, представлялось в светловолосой голове большими, живыми картинами, точнее, короткими кадрами. С воображением у Морел было все в порядке.
Нельзя забывать, что вся жизнь – это испытание, это тест. Чтобы достичь большого успеха, каждый должен пройти «тест на настойчивость». Сложная ситуация может возникнуть в любое время, причем обычно совершенно негаданно и там, где на нее совсем не рассчитываешь. Мы проходим тест на настойчивость всякий раз, когда сталкиваемся с непредвиденной трудностью, разочарованием, неудачей или житейским кризисом. Именно в такой ситуации ты демонстрируешь самому себе и всем, кто тебя окружает, из какого материала ты  действительности изготовлен.
Паола слушала каждое слово, каждое придыхание и интонацию. Она не знала, что рэперу пришлось пройти через такое и понимала, что многие из подробностей он опускал, чтобы уж не мучить девушку через чур сильными переживаниями. Морел сама никогда, даже косвенно, не касалась подобных страстей. Жить – это страшно. Но по каким-то неизвестным никому причинам саму девушку страдания обходили. Только когда умер отец она страдала по-настоящему сильно. Даже когда она выбрала свой путь, свободный, более трудный, самостоятельный, она не страдала, пусть и много трудилась, чтобы сейчас жить так, как живет. В жизни перед тобой всегда будет две дороги: одна верная, другая скользкая. Скользкая дорога всегда легкая, она будет притягивать тебя, но правильная дорога всегда трудна, на ней много трудностей и преград. Если ты выберешь скользкую дорогу, то может быть ты добьешься цели, будешь счастлив… но…. в конце ты проиграешь. Если выберешь верный путь, то вначале будет много трудностей, бед, проблем, неприятностей, но в конце ты обязательно выиграешь.
«Ты такой спокойный. Но ведь раны так болят… Я вижу, я чувствую! Раны, оставленные унижением, обманом, несправедливостью. Как же ты справился с ними и справился ли до конца? Наплевать и забыть? Пусть себе болят? А кто сказал, что они перестанут болеть, если сделать то, что ты считаешь восстановлением справедливости? Раны останутся, и память об обмане и унижении тоже останется, только ко всему этому прибавится ещё понимание того, что в ответ на причинённую тебе боль ты тоже причинил кому-то боль. Вот и все. И никакого облегчения…» - думала Паола, чуть шире раскрыв глаза и смотря куда-то в пол взглядом, полным страха, но уже не из-за погоды за окном – из-за Маршалла. Она не знала что сказать. Ей вдруг захотелось обнять его, прижать к груди и погладить по голове, как мальчика, который когда-то слишком рано столкнулся со страданием и болью.
- Всякое восхождение мучительно… - тихо сказала девушка, потом ее взгляд ожил, и она заговорила яснее, - Не измучившись, не услышать музыки. Страдания, усилия помогают твоей музыке зазвучать. Хорошо, что ты… справился.
Увесистая рука вдруг погладила девушку по затылку, светлым волосам. Маршалл проговорил успокаивающе:
Скоро кончится уже, слышишь – тише рокочет?
- Угу. – отозвалась девушка, закрыв глаза на мгновение.
Это человек, прошедший столько не сломался и еще был способен на нежность! Неизвестно, искренняя это нежность или нет, но Паола, узнав историю мужчины, поразилась ему. «Кончится… Кончится? Нет! Мне нужно… Нет, она не должна заканчиваться!» - взволновалась Паола и вдруг стала привставаться, пытаясь тонкими руками освободить тебя от «объятий» рэпера. Каким-то потерянными, чуть испуганными глазами, она посмотрела на него, выпрямляясь:
- Я…на минуту.
Отойдя, она спокойно пошла к выоду из комнаты, но заворачивая, сильно засеменила, ускоряясь. Чуть ли не бегом она добралась до главной гостиной. Проходя мимо рояля, который так и спихивал, отливая холодным светом, лишь только хлестала молния. Дверь на балкон была чуть приоткрыта. Паола открыла ее шире, отодвинув в сторону. Ветер и брызги тут же набросились на ее лицо, но она, не колеблясь, сделала шаг босой ногой на плитку балкона. Новый порыв набросился на нее с еще большей силой, перебрасывая светлые пышные волосы на одно плечо и на макушку. Съежившись, приподняв плечи и сжав руки в кулаки, Морел дошла до высокого перила и прочно вцепилась в него руками. Удар молнии. Девушка зажмурилась, но снова открыла глаза, которые слепило из-за ливня. В одно мгновение ее сердце сделало сальто-мортале, пропустив несколько ударов.

Тонкие, бледные девичьи пальцы держались за перила открытого балкона. Ноги отчего-то не чувствовали холода мокрой плитки – наверное, моментально свыклись с ней. Дождь лил, как из ведра, одежда стала быстро промокать, ткань, темнея и становясь тяжелея, обмякла и неприятно облепила стройную, хрупкую фигуру. Голубые глаза снов открылись, не смотря на то, что шальные, крупные капли так и норовили затопить ее взор.
Зачем она сделала это? Пошла на такую глупость? Виной всему Эминем. После того, как он поведал девушке о своей отнюдь не легкой жизни, Морел вдруг резко переменила свое отношение к нему. Многое теперь ей стало ясно. Раньше она с трудом понимала этого сложного человека, но сейчас прониклась к нему, понимая, что неспроста он бывает раздражительным, грубым, дерзким. Неспроста прячет свои нежные чувства от остальных. Изнутри он обит прочной броней, пробить которую было бы трудно, но Паола никогда бы не захотела это сделать. Но главное то, что именно рассказ мужчины о тяжелой судьбе привел Морел на балкон в разгар грозы. Теоретически она прекрасно понимала, что молния ее не убьет и не ударит. В городе это явление практически безобидно. Но этот мелкий страх (а теперь она на сто процентов понимала, что он мелкий) просто не давал ей покоя. Она решила принять свои страхи, позволить им вытворять самое худшее – и моментально отсечь их, когда они попробуют этим воспользоваться. Ей казалось, если она этого не сделает, они начнут сами себя клонировать, как грибы, окружать ее со всех сторон, и закроют дорогу к той жизни, которую нужно избрать.
Удар, удар, еще удар. Все это уже не казалось таким страшным. А еще отвлекали мысли о рэпере, что напряженно заставляли страх чуть поутихнуть. Ведь Паоле не доводилось видеть Маршалла вот таким… Спокойным, рассудительным… Добрым? Неизвестно, осталась ли в этом заледеневшем сердце хотя бы капля этого качества, которым была сполна наполнена Морел. И она была готова поделиться, да вот только вряд ли доброта нужна в современном мире. Ты точно безоружный среди хорошо вооруженных.
Неожиданно ее схватили за плечи и потянули назад. В тот же момент сверкнула молния, и хотя Паола знала, кто у нее за спиной, она чуть не вскрикнула от неожиданности. Вздрогнув, она сильнее впилась в перила.
Ну что же ты, Господи, дурочка.
Его руки принялись разгибать пальцы Паолы, и девушка сопротивлялась первые две секунды, неизвестно почему. Она как-то бессильно облокотилась спиной о его грудь, когда мужчина резко и быстро затащил ее обратно в комнату. Паола только и успевала неуклюже семенить, так как двигалась задом. С силой была захлопнута дверь балкона, отчего девушка, часто заморгала, как бывает с трусливыми животными, когда на них замахиваются. Но очи ее широко раскрылись и поднялись к лицу мужчины, когда последний прижал ее к стене, стряхнув за плечи.
Зачем? Чтобы что мне что-то доказать? Но это же глупо.
- Нет, - моментально ответила девушка, еле дав ему закончить. Глаза ее перистали широко смотреть на мужчину и, моргнув, сделались спокойными, - Не тебе.
Понятное дело, что Морел из-за Маршалла решилась на такой поступок, но не ему она хотела доказать, что не боится. Ему это незачем. А вот ей, как раз необходимо.
Морел уже почувствовала, что молчание как-то затянулось и что надо бы отстранить рэпера, что с таким напором прислонил ее к стенке. Но тут он вдруг наклонился ниже, и девушке теперь не приходилось поднимать взгляд, чтобы смотреть в его холодные глаза. Но вот его лицо приблизилось и губы дерзко и бесцеремонно впились в губы юной Паолы. Ее глаза закрылись, а брови сведясь, приподнялись вверх, как бывает, когда человек чувствует острую боль или хочет расплакаться. Пребывая в легком шоке, она никак не могла реагировать по началу. Но не смотря на не взаимность в начале, Эминем не отступал и продолжал целовать. Внутри все будто подняли в невесомость и с грохотом уронили, а сердце чувствовало что-то подомное, что и на балконе минуту назад. Она думала, что никогда не будет подчиняться знаменитому и богатому Эминему, который получает все, что хочет и привык к этому. Но как она могла сопротивляться, когда он наклонился и прильнул к ее губам? Да так, будто протестовать было бесполезно. Хотя попробовать Паола, наверное, должна была. Но, не смотря на это, девушка, осознавая, что селит мрак в свою душу, ответила мужчине. В ее поцелуе была такая нежность и желание, и на миг мне показалось, что они с Маршаллом представляют собой единое целое. Как будто у них на двоих была одна жизнь и одно дыхание, и как будто его сила стала и ее силой, не важно, остался ли он человеком или превратился в зверя. На миг Паола стала частью Эминема, а он – ее частью. Безусловно, душу Морел было легко взволновать. Она с трудом удержала себя от вздрагивания, когда мужские руки и пальцы коснулись ее бедра. Одна ее рука оказалась у шеи рэпера и кончиками пальцев провела по ней, поднимаясь к скуле. Но тут он вдруг отстранился. Девушка открыла глаза, чувствуя, как начинает полыхать не только сердце, но и уши. Тяжелый вздох. Что, что же он скажет? Что он думает и что это было?
Нет, нельзя, моя девочка. Дома любимая девушка меня ждёт, беременная, и вторая дочка, нельзя. – мужчина выпрямился, перестав нависать своим телом над Паолой.
Что-то свернулось внутри в какой-то жгучий ком, мешая дышать нормально.
Ты…. Иди, переоденься, заболеешь ещё.
Он сделал шаг в сторону, а девушка, лишь часто заморгав, непонимающе опустила взгляд, напряженно сведя брови. Она разомкнула губы, что он целовал секунду назад, но не смогла ничего ответить и плотно закрыла рот.
Я уйду завтра с утра. Ничего не бойся, сейчас я буду рядом.
Находясь в какой-то прострации, Паола не слышала его слов, продолжая смотреть в пол. На грозу, честно, было глубоко наплевать. Но что-то колючее оказалось в виске и запульсировало, когда Маршалл, коснулся ее плеча и, развернув к себе спиной, проговорил, будто вел монолог со своим подопечным:
Где тут твоя комната? Иди, переодевайся и спать, ты сегодня устала.
Морел, будто нервно дернула плечом, желая избавить его от сильной руки. Ноги стали ватными, но она неуверенными шагами направилась к выходу из комнаты. Заходя за угол, она остановилась и повернула голову к Маршаллу, посмотрела в его глаза. Пожалуй, так как сейчас она не него никогда не смотрела. Это был взгляд юной женщины, не глупой, но слишком чувствительной и мягкосердечной. По пути в ванную Паоле на глаза попалась небольшая хрустальная ваза. На короткий миг ее охватило безумное желание швырнуть ее через всю комнату, чтобы она ударилась о стену и разлетелась на тысячу мелких осколков. Но, разумеется, девушка не могла этого сделать, она не могла испортить вещь. Вместо этого глаза ее налились слезами. «Слезы… таков мой жалкий способ выражения ярости.» - с досадой думала Паола, упорно удерживая слезы в глазницах. Закрывшись в ванной, она прислонилась спиной к двери, смотря на себя в зеркало. Потом умылась и на скорую руку высушила волосы полотенцем, и они закурчавились, как в детве. Одев халат, она направилась в спальню, что находилась прямо по соседству с ванной комнатой. Переодевшись, она накинула на себя кофточку, только для того, чтобы уж не слишком оголяться перед мужчиной, которого видеть вообще не хотелось. Она внесла в гсотиную большую кучу пастельного белья, положив ее на диван и тут же снова скрылась в коридоре, не желая встречаться взглядами с Маршаллом. Вернувшись в комнату, Паола залезла на кровать поверх одеяла и повернулась на бок. Съежившись, она согнула колени и подложила ладони под лицо. Взгляд смотрел в окно, где капал дождь. Гроза успокоилась.
Вряд ли она уснет скоро.

Лежа в постели, Паола прикрыла глаза, широко вздохнув. Не спокойно было на душе, не спокойно. И в этом виноват кто-то, кто бродил по кухне, то и дело чем-то гремя, скрипя. Невольно девушка глянула куда-то в сторону, когда снова раздался звук из другой комнаты. Морел спокойно моргнула и вернула взгляд к окну. Бывало, молния еще сверкала где-то вдалеке, но гром доносился до сюда лишь слабым гулом. Девушка повернулась на другой бок, лицом к пустой стороне кровати. Честно, она почти всегда пустовала. Нет, Паола не была забитой или стеснительной. Может, немного застенчива и хорошо воспитана. Впервые кто-то посмел совершить такой дерзкий, развязный поступок, как Эминем минут пятнадцать назад. Возможно, если бы Паолу воспитывали только двоюродные и троюродные тетушки и дядюшки, она бы стала весьма высокомерной, холодной, отчужденной от других. Они хотели, чтобы она была снежной королевой, недосягаемой, неприступной, знающей себе цену. Благо, мама девушки – «из народа». Наверное, Полли впитала в себя душевность и доброту этой женщины.
Вернемся к поцелую. Ее никогда так не целовали. Нет, в самом поцелуе не было ничего особенного и, скорее всего, девушка даже понимала, что мужчина не чувствует к ней ровном счетом ничего. Но этот напор и самоувернность, без предисловий, сладких признаний и клятв… Странно. Всегда бежала от этого, а теперь вон, тянется. Малюсенький комок ярости плавно растворился в груди. Наверное, Паола решила это забыть. Почему она разозлилась? Естественно, ей было не по себе, когда ей поведали о ребенке и беременной девушке. «Вторая дочка. Так у него уже трое детей?» Паола резко выдохнула, сморщив нос и брови на мгновенье. «Сначала целует, а потом на тебе скелета в шкафу, Паола. Очень хорошо.»
Она много думала, переживала, но не карала себя из-за случившегося. Ведь она узнала подробности уже после… Присутствовало и некое неудобство перед Эминемом. Как она позволила себе ответить ему, касаться так, будто влюблена без памяти. Паола – такой человек, созданный, чтобы дарить нежность и любовь. Она полна этих чувств и, наверное, в будущем будет хорошей матерью, но сейчас она просто не смогла сдержать скопившуюся в ней ласку. Поделилась с рэпером, чуть коснувшись пальцами его грубой кожи и отвечая на его бесцеремонный поцелуй. Девушка нахмурилась. «Да какая разница. У него таких как я еще сотня. Сдалась ему моя нежность…» Злясь на собственные мысли, девушка чуть приподняла голову, мотнув ею, убирая волосы, и снова улеглась на свои сложенные вместе ладони. «Во всем есть две стороны. Та и эта. И они совсем разные. С возрастом граница между добром и злом не должна размываться. Наоборот. Чем быстрее он научится определять эту границу во всем, тем быстрее расстанется с юношескими метаниями. А из-за них можно спутать верный, пусть и длинный, путь с коротким, но ошибочным… Вот что нужно всем нам. Учиться ждать, научиться выбирать, ко всему относиться индивидуально. Именно. Индивидуально.» Через пару мгновений девушка подумала о том, индивидуально ли думает о ней самой Эминем, но тут же отрезала эту мысль и выбросила прочь, посчитав себя полной дурой. «Ладно, в любом случае все позади. Ну ошиблись. Оба. Теперь главное заставить себя уснуть и наутро все пройдет.»
Но тут девушка услышала, как тихонько захлопнулась дверь в ее комнату. Все как-то упало внутри. «О, нет.» Девушка приподняла голову, увидела Эминема. «Нет, не делай этого.» Но было поздно. Девушка снова положила голову, но уже на подушку, хотя руки по-прежнему лежали близко к лицу. Морел думала, что сейчас он будет ей все объяснять, оправдываться и рассказывать, какие у него замечательные дети и подружка. Но ей, честно, не хотелось этого слушать. Возможно, как женщине. Ведь он поцеловал ее. Чем этот поцелуй был вызван, до сих пор вряд ли кто-то из них имел хоть малейшее понятие. Маршалл лег на кровать. Снова бесцеремонно и с выражением полного спокойствия на лице. И он… молчал. Как рыба. Правда глаза его не выражали того холода и королевского величия, как обычно. Может быть он даже и сожалел о содеянном, но Паоле это уже было как-то не важно. Она не понимала, что он хочет сейчас. «Не знает, как извиниться, что-ли… Может, сказать, что мне это не нужно?». Паола ведь не была глупой девушкой. Она понимала, что у такого человека, как он нет ограничений. Он просто другой. Поэтому считала, что восемьдесят процентов поцелуя – ее ответственность. Должна была оттолкнуть, возмутиться, сделать так, чтобы он даже не подумал после этого приходить к ней и ложиться на ее кровать, как законный ее обладатель. Что вы. Наверное, мы сейчас говорим о другой девушке. Паола, толком не почувствующая настоящую жизнь, большую игру, не могла быть такой. Тем более, что уж скрывать, ей понравилось.
- Страшный сон приснился? – чуть улыбнувшись, с ноткой иронии в голосе, произнесла девушка, чуть приподняв брови.
Она поймала себя на мысли, что все это время рассматривала лицо мужчины. Но не саму его внешность, а то, что могло бы быть внутри. Внешность, надо сказать, у этого человека была своеобразная. Разве можно было сказать, что он красив, только слез с обложки журнала? Нет. Ведь это не модель, чье лицо не такое уж прекрасное, нежели на фотографиях. Стремстя к идеалу. Глупые. Ведь это так скучно.
Именно! То, что Маршалл не притворяется никем другим, не боится показать свои худшие стороны совершенно незнакомым ему людям – это и привлекает в нем остальных.
Рэпер вдруг перевернулся на бок, уперевшись локтем в подушку, посмтрел точно в глаза девушки. Она же, в свою очередь, как-то вся сжалась, даже слегка отодвинувшись назад, незаметно для самой себя. А светлые глаза по прежнему буравили ее. Так внимательно, больно и трогательно. Изощренная казнь взглядом.
Паола вдруг чуть нахмурилась, пристально всмтариваясь в его лицо:
- Что творится у тебя… - она подняла руку и постукала себя по виску, - вот здесь?
Указательный палец медленно и непринужденно скатился по щеке, мимо губ и девушка чуть прикусила кожу на нем. Смотрела так, будто напряженно отгадывала самую сложную загадку в мире. Неожиданно ей захотелось снова коснуться его. Непреодолимое желание, которое нельзя было объяснить. Поэтому, девичья белая рука перестала прислоняться к губам и медленно потянулась к лицу мужчины. Тонкие пальцы, с прозрачной кошей на них, коснулись щеки Маршалла, а после ладошка полностью прислонилась к его горячей коже. Опомнившись, она заробела и чуть выпучив глаза, испугавшись самой себя, убрала руку. Не выдержав напора, она вдруг села, уперевшись одной рукой на покрывало. Ее взгляд и лицо мгновенно стали спокойными, даже умиротворенными. Определенно, она чувствовала себя увереннее на расстоянии от мужчины:
- Ложись тогда тут. Я маленькая, мне на диване будет просторнее. – она добродушно и как-то сладко улыбнулась, спокойная за то, что «страсти», вроде бы, улеглись.

Взрослые. Думают, что уже знают все. Они вырастают и вместо того, чтобы расширять кругозор, решают, во что им верить, а во что не верить. В подобных вещах невозможно сделать выбор: вы либо верите, либо нет. Вот почему взрослые медленнее учатся. Они более циничны, они теряют веру и хотят знать только то, что может пригодиться в повседневном существовании. Их не интересуют бесполезные вещи. Но… Именно эти лишние, бесполезные вещи и делают жизнь жизнью. И в этой ситуации Паола не могла сделать выбор. Она никогда в жизни не позволила бы себе разрушать чье-то счастье. Она не имел анна это никакого права. Но желание мешали ей сконцентрироваться. Как странно. Оказалось вдруг, что люди не о счастье своем пекутся. Они стремятся к наслаждению. Они стремятся к наслаждению даже вопреки своим интересам, вопреки своим убеждениям и своей вере, вопреки своему счастью.
Паоле нравилось следить за ним. Вроде бы взрослый, уж осень состоятельный мужчина, а все вон, морщит нос, как мальчишка или смотрит с ребяческим упрямством. Удивительный человек. «А как мужчина, наверное, примитивен, до неприличия.» Ведь мужчины, на самом деле, очень примитивные существа. Их контроль над собой заканчивается там, где начинается их мужское достоинство. А Маршалл, как известно, и так не слишком старался держать себя в руках. Наверное его эмоциональность, несдержанность, готовность загореться в любой момент селили в девушке чувства трепетного… нет, не страха, нет не восхищения. Чего-то среднего между этим. Точно так же как и сегодня в грозу хотелось смотреть, может даже прикоснуться к смертоносной молнии, но страх не позволял этого сделать. Вот. Это был инстинкт самосохранения. Но сейчас девушка понимала, что инстинкт этот, заложенный издавна в роде человеческом, незаметно притупляется.
Я же нарик, не догадалась? Далеко я не такой здоровый, как на первый взгляд кажется. – высказался Эминем.
Паола смотрела на него непонимающим взглядом, хотя тщательно скрывала это. Нет, она конечно знала, что такое наркотики, но не разбиралась в их разновидности. Услышав, как Маршалл спокойно говорит об этом, ей казалось, что он употреблял какую-нибудь безобидную травку. «Так, значит… Нашел в себе силы вылечиться. Или он до сих пор не вылечился?»
- Поэтому ты… - девушка чуть кивнула на Маршалла, старательно подбирая какие-то слова, но решила сказать так, как вертелось у нее в голове, - … такой дерганный?
Она не анализировала, не разбирала до мельчайших нюансов чужие слова, взгляды и обстоятельства. Для нее не существовала двусмысленности, она всегда имела в виду именно то, что говорила. Дискуссии и жаркие споры не приносили ей удовольствия. Но, сидя в тишине своей просторной квартиры, она понимала, что именно поэтому у нее нету компании друзей.
Когда маленькая рука Морел коснулась лица Эминема, девушка заметила, как дернулись уголки его губ, чуть приподнимаясь вверх. Наверное именно его улыбка и спугнула ее. Это означало, что ему было приятно и, возможно, хотелось еще. Тогда, получается, она сама тянет его за собой, искушает. «Какая мерзость.» Но с другой стороны, ей и не хотелось бы, чтобы рэпер, окатив ее холоным взглядом, безмолвно убрал ее руку от себя. Хотя так было бы и лучше. Они бы оба не путались. Какой кошмар, внезапно Паола поняла, что может спокойно отпустить его, но совершенно не способна прогнать. По крайней мере сейчас.
На предложение перебраться в спальню Маршалл отреагировал протяжным «Ну».
«Как ребенок, ей Богу.» - улыбнулась девушка, глядя на рэпера, что меньше минуты назад смотрел куда-то вниз, на ее ноги. Ей показалось, что у него просто взгляд застыл. Но вот когда мужчина принялся активно двигаться к ней, Девушка выпрямилась, перестав упираться рукой о кровать, и чуть приподняла обе руки, изумленно, даже чуть робея, смотря на Маршалла, что теперь устроил свою голову у нее на коленях.
- Колется же… - как-то не по своей воле расслабила губы девушка, получилось, будто она слегка надула их. А волосы мужчины, очень коротко подстриженные, действительно царапали нежную, светлую кожу. Но не больно, конечно.
- Не уходи. – хитро сощурился он, - А то мне обязательно приснится кошмар. И тебе придётся вызывать мне психиатра, доооо.
«Ну как тут откажешь?» Паола только улыбнулась, медленно моргнув, мол «поняла».
Наконец она решила опустить приподнятые руки, но мужчина тут же поймал правую и девушка вся напряглась. В этот момент слабый электрический поток пробежал по спине. Наверное слова из-за этой дерзкой уверенности и бесцеремонности.
Тебе же не сложно меня убаюкать, ну. Я тогда представлю что ты какая-нибудь хорошая мама.
Девушка рассмеялась, а потом чуть смущенно посмотрела на Эминема, дальше перевела взгляд на его и свою руку.
- Держать не обязательно.
Как только он отпустил ее руку, стараясь сохранять внутреннее спокойствие, Морел умиротворенно провела ладонью по его волосам. Чуть вздохнув, девушка перевела взгляд на большое окно, а спустя несколько мгновений стала тихонько мычать мотив какой-то спокойно песни. Петь она любила, но не сейчас и не здесь. Да и почему-то не хотела она хвастаться своим «художественным мастерством». Мало ли, вдруг еще рэпер подумает, что она через него хочет куда-то пробиться. Во время напевания мелодии, она минутами прикрывала глаза, выбрасывая совершенно все из головы. Было хорошо, приятно. И… интересно? Ненароком Паола притихла, задумавшись о чем-то. Потом неожиданно ткнула пальцем в грудь Эминему:
- А там что? - просила она, копируя вопрос, отосящийся к голове. Но в этот раз она не стала дожидаться ответа и лишь мягко, аккуратно припала к его груди, будто прислушивалась. На самом деле так и было. "Такие четкие, ровные удары." Но лишь только она коснулась черной материи ухом и частью лица, как тут же почувствовала влажность футболки.
- Ага, значит, тебя тоже успело промочить? – задорно спросила девушка, тут же выпрямившись. Она хотела еще что-то сказать, но тут же закрыла рот. Мало ли, что он подумает. Да и потом, нет у нее ничего здесь для переодежки. – Не заболей, только.

Отредактировано Paola (2012-09-05 23:42)

Люди живут одновременно в двух мирах, двух реальностях: внутренней реальности своих мыслей, чувств и взглядов и внешней реальности, где существуют люди, места, вещи и события. Не в силах разделить эти внутренний и внешний миры, они позволяют видимому внешнему миру господствовать в своей жизни, отводя внутреннему лишь роль зеркала, отражающего все происходящее. Наш внутренний мир очень чувствителен, и лишь реагируя на воздействия извне, мы не имеем возможности осознать, какой силой обладаем. По жестокой иронии человек начинает изменять реальность, в которой существует, именно в тот день, час и минуту, когда он перестает непрерывно на нее реагировать.
Уста мужчины снова заговорили о его собственной жизни, о наркотиках. Паола не видела ничего такого в том, чтобы рассказать кому-то о своем прошлом, поделиться может еще не до конца ушедшими переживаниями или даже болью. В наше время слушать тебя мало кто хочет, а уж понимать – так и подавно. Но девушка хотела хоть как-то успокоить его грешную душу. Сердце у нее болело, когда она слушала про его тяжелую судьбу, а теперь он решил вдаться в подробности на тему своей наркотической зависимости. Она впервые узнала названия каких-то страшный препаратов, таблеток, но не их воздействие на человека, не их последствия. Но только глядя в эти холодные, измученные и потрепанные жизнью глаза. Паола понимала, что Маршаллу приходилось ой как не сладко. Поэтому хотелось прижать его к груди и утешить, приласкать. Хотя, какое она на это имеет право? Ведь у него есть девушка. И ведь не просто девушка, а, как он сам ее назвал, любимая. Да какая бы не была!
Эминем чуть ли не вскочил, когда Паола ткнула пальцем ему в грудь. «Как зверек.» - хихикнула про себя девушка и снова захотелось его успокоить, защитить что ли, пусть она сама нуждалась в этом чаще и сильнее. Но предпринимать ничего не пришлось, мужчина лег обратно. Кожу снова защекотал ежик на его голове. Ответить, он та ки не ответил. «Ну, ладно.» - пожала плечами девушка.
Видимо, да. – проговорил он, ощупав свою футболку.
Вдруг Маршалл поднялся и сел на кровати. Морел как-то заежилась, сама не зная почему и стала смотреть ему в спину, ожидая, что он собрался делать. На мгновение она даже понадеялась, что он уйдет сам, решит остановиться и тогда искушениям придет конец. Но нет. Вместо этого, рэпер продолжал усугублять обстановку. Он закинул руки за спину и одним быстрым движением стянул черную, влажную материю. На спине мужчины заиграл рельеф, свет падал сбоку, из темного окна, где светились огни ночного города. Девушка же безмолвно продолжала сидеть на месте, уставившись на эту спину и плечи, но когда Эминем обернулся на нее, прямо таки чуть вздрогнула, смотря на него, как кролик на удава, и пропустила похвалу мимо ушей. А Маршалл, тем временем, неуклюже развернулся на кровати лицом к Паоле, сел напротив, так близко, что она почувствовала его дыхание на своих губах и подбородке.
Всем девушкам поголовно в мужчинах нравится… дерзкая уверенность и ощущение стабильности, а мужчинам, в свою очередь, эти два качества могут дать только власть и деньги. Мужествен не только тот, кто побеждает врагов, но и тот, кто господствует над своими страстями. Некоторые же царствуют над городами и в то же время являются рабами женщин. Сама Паола вряд ли когда-нибудь думала о таком, поэтому совершенно искренне могла себе признаться, что ее влечет. На нее сейчас очень сильно влияли его наклонности и его страсти. Они ослепляли ее ум ложным блеском, покрывают и наполняют его мраком. Эти его взгляды куда-то ниже глаз и даже лица. Паола задышала чуть менее спокойно, не в силах пошевелиться, не в силах уйти. Как-то обессилено моргнув, она чуть прикрыла глаза, приблизившись к лицу рэпера. Она понимала, что похоть в любом мужчине возбудить легко, но возбуждать этот экземпляр ей было даже как-то не по себе. Не это вообще было ее целью. Девушка разомкнув рот, коснулась его губ своим дыханием, а после перебралась на одну сторону лица мужчины. Как-то сожалеющее, будто об боли она свела брови и нежно-нежно поцеловала щеку Маршалла. Руки у нее слались в кулаки и упорно оставались лежать на своих же коленях.

Скорее всего Паола понимала, что к ничему хорошему это не ведет. Он сказал, предупредил, что у него есть девушка и дети. Ожидается третий… Этим рэпер открыто говорил ей о том, что у него другая жизнь, которая не может быть свззана с девушкой иначе, чем как с тренером по верховой езде. Ей было сложно думать; он заполонил все ее личное пространство и разум. Паола продолжала искать в себе силы, чтобы отстраниться, но не находила, увы. Ведь все мы – попутчики в неисправном самолете. Конечно, есть везучие, а есть невезучие. Есть сильные, а есть немощные. Есть богатые, а есть бедные. Но все равно ни у кого нет такой силы, чтобы из ряда вон. Все одинаковы. Те, у которых что-то есть, боятся это потерять, а те, у кого ничего нет, переживают, что так и не появится. Все равны. И тому, кто успел это подметить, стоит попробовать и стать хоть чуточку сильнее. И смелее. Паола, которая всю жизнь не смела сделать кому-то зло, сейчас делала именно это. Впервые страсти обуздали ее сущность, взяли верх над ней, подобно всаднику на коне.
Просто чувствам надо доверять. Нужно делать то, что они подсказывают. Кем бы ты ни был, ты следуешь стимулам, считая их указателями в худший мир. Ничего подобного. Они всего лишь рифы на твоем пути, камни, о которые ты обдираешь бока. И минуя одни, ты всегда видишь на горизонте другие.
Чувственные губы девушки легко касались грубоватой кожи на щеке Эминема. Она, толком, и не целовала его, будто боясь обжечься об него, уколоться, пораниться. Но Маршалл, видимо, больше не смог стерпеть ее нерасторопности и, властно подхватив ее лицо пальцами, поцеловал. Внутри все заволновалось, закопошилось. А с какой нежностью он целовал ее губы, Паола даже представить не могла, что этот хамоватый, самоуверенный мужчина способен на такое. Вторая рука его тут же обхватила девушку за плечи, и в мозг Морел тут же поступил странный импульс, больше похожий на женское чувство, говоривший «сопротивляться бесполезно, он мужчина, он сильнее.» Юная Паола лишь скромно устроила ладони на его твердой, голой груди. А поцелуй становился все развязнее и напористей, девушка робко отвечала, подстраивалась. Нет, она не стыдилась. Стыдишься – когда не хочешь. Она же смущалась, потому что хотела. Эминем по-прежнему был неумолим, еще жарче впиваясь в ее губы. Девушке стало не хватать воздуха, но сильная рука не позволяла ей отсраниться. Неожиданно мужчина повалил ее навзничь, в этот момент она схватила его сбоку за плечо и часть шеи, чисто инстинктивно и, отчасти от того, что надеялась вдохнуть воздуха. Рэпер при этом тихо рычал и звук этот исходил глубоко из его сильных легких. Она не боялась, что он придавит ее своим весом, но вторая рука вцепилась в плечо Маршалла. Через пару мгновений он наконец отпустил ее покрасневшие губы. Паола тут же тяжело задышала, распахнув глаза и опустив их на рэпера, который чуть спустился к ее шее. Никак не отдышавшись после пылкого пцелуя, девушка даже сообразить не могла, что сейчас произошло. Вроде только сидел перед ней без футболки и она переборола себя, приблизилась, сделала шаг к нему. А сейчас чуть не задыхается от влечения и накипевшей страсти. Мгновенно девушку подхватили за талию и заставили сесть. Не успела она опомниться, как ее кофточка сползла с плеч. По спине пробежали мурашки, Паола томно еле слышно вздохнула, все еще шумно дыша и поспешно освободила руки от голубой материи. Теперь на ней был только топ и нижнее белье под легкими шортами. Ее голова была слегка отвернута, когда она клала рядом с собой кофту, и вдруг ее слух защекотал жаркий шепот Маршалла:
Ты сегодня моя.
Девушка шире открыла глаза и аккуратно подняла взгляд на мужчину, поворачивая к нему голову. Он тут же встретил ее поцелуем, более чувственным, долгим. Морел не знала, показанная ли эта нежность, простая прелидюя, но ей хотелось верить, что хоть что-то, но чувствует к ней это холодное, израненное мужское сердце. Сейчас Эминем, стоя на коленях, был выше девушки. Она прижалась к его оголенному торсу, вытянув шею. Сейчас Паола чувствовала себя беззащитной, будто вся ее сущность в руках одного человека. Возбуждение нарастало, желание затуманивало голову, покрывая разум красноватой дымкой. Рукой девушка слегка коснулась торса мужчины, но, будто получив ожег, отпрянула, будто хотела проверить реакцию рэпера. Вторая попытка перешагнуть через свою робость была весьма удачной. Морел провела ладонью вверх, до груди, и снова спустилась вниз, до самых джинс. Тонкие пальцы коснулись кожаного ремня, робко попытались расстегнуть его, но, оказывается, для этого нужно было приложить чуть больше сил. И все же Паола это сделала. Наверное, щеки у нее начали краснеть в этот момент, потому что ей стало неимоверно жарко.
Влечение неподвластно контролю: либо оно есть, либо его нет. Светловолосая не могла больше закрывать глаза на страсть, сжигающую ее изнутри. Не могла сторониться влечения, которое чувствовала, даже когда Маршалл находился в другой комнате.

Отредактировано Paola (2012-11-05 21:02)