-Н.И.-

Давайте, что говорится, будет откровенны. Элизиум, когда прибыл на свое новое место жительства, испытал только одно чувство, которое после не давало ему покоя: разочарование. По сравнению с его бывшим домом, конный клуб казался каким-то невзрачным. Да, тут были и спортсмены, но они казались мерину почти что несерьезными. Привыкший к плотному тренингу, конь сейчас абсолютно спокойно шел за незнакомым конюхом, переставляя ноги и почти без интереса озирался по сторонам. Его завели в конюшню, и первое, что сделал Элизиум, это тихо гугукнул, запрокинув голову. Лошади отозвались, и, оставшись спокойным, чалый без лишних телодвижений встал на развязки и позволил снять с себя все транспортное обмундирование без каких-либо проблем. Да, не впечатляет. Надеюсь, люди тут нормальные. А то как-то скучно жить будет. Мерин почти что с презрением покосился на человека, который слишком быстро менял недоуздки, как будто боялся, что он не даст голову или убежит вообще к горизонту, как в фильмах. Эл вздохнул, а потом его повели по проходу дальше, а после и завели в денник. Достаточно просторный, кстати, денник. И, закрыв дверь, оставили наедине с самим собой.
Элизиум отряхнулся, отчего недоуздок зазвенел колечками, и фыркнул, пройдясь кругами по своему новому обиталищу, обнюхивая даже стены. Убедившись, что все нормально, конь встал к стенке, прижимаясь черно-белым боком к ней, и начал чесаться, смешно и высоко запрокидывая голову и тут же опуская ее вниз, почти выходя на поклон. И, наконец-то успокоившись, Элизиум подошел к двери и положил на нее морду, утыкаясь носом в дерево. Ему было скучно, тем более, он застоялся. Могли хотя бы побегать выпустить. Короче, в расстроенных чувствах Элизий думал, как бы себя занять. И не нашел ничего умнее, чем просто бухнуться в подстилку и начать кататься, причем именно от скуки. А после встал, зацепился зубами за дверцу, но грызть не стал. Методичные удары копыта об дерево говорили сами за себя - кое-кто просто умирал со скуки и явно хотел на воздух. - Интересно, через сколько лет про меня вспомнят, - саркастично профыркал чалый, попробовав потянуть дверь на себя. Не получилось, зубы соскользнули и клацнули в воздухе, а конь от такой неожиданности даже сел на задницу, смотря на дверь перед собой так, как будто никогда раньше такого предмета не видел.

Шаги он услышал сразу и встал, навострив уши. К деннику подошел человек и окликнул его, конь тут же встрепенулся. О, наконец-то! Ликит Эл брать не стал, но и тем не менее, от двери денника тоже не отошел, стоя и смотря на парня большими черными глазами. Тем не менее, услышал знакомое слово "ездить", и довольно всхрапнул. Сейчас хотелось даже не то, чтобы бегать, а хоть в какой-то работе быть. Хотя пронестись трассу был бы рад. Тем не менее, парень вернулся с седлом и уздечкой, и Элизий только прикрыл глаза, послушно, по привычке отходя на середину денника от двери, и повернулся боком. Валентайн внимательно следил боковым зрением за движениями парня, который что-то без умолку болтал. Естественно, мерин вслушивался в его голос, но слов понять, увы, не мог. И, тем не менее, ему было непривычно такое. Выросший и "принявший" строгие правила бывших хозяев, он сейчас недоумевал, как это вообще работающий человек может с ним разговаривать, причем просто без умолку, как будто бы это нормально.
Трензель коснулся губ, Элизий спокойно распахнул рот и почувствовал, как прохладное железо привычно легло на язык, начал его жевать, расслабив шею и прикрыв глаза, пока человек затягивал все ремешки. Впрочем, как только парень перешел к спине, сначала смахнув пыль, положил вальтрап и седло, чалый повернул голову, посмотрел-посмотрел на него и ткнулся носом в карманы, изучая их содержимое. - Так... Что у нас тут есть? О! Прекрасно! - унюхав сухарь, Эл прихватил губами, осторожно, чтобы ненароком не укусить, край ткани и начал тормошить ее, как собака, пока сухарик не соизволил оказаться в зоне "доступа". И чалый, обнаглев, просто вытащил его из кармана и встал спокойно, жуя честно добытое лакомство. Парень затянул подпругу, проверил стремена, и Элизий нетерпеливо топнул ногой. - Идем уже. Пошли! - но толкаться его не учили, выходить без человека - тем более, поэтому чалый стоял и фыркал, явно желая покинуть четыре стены.