<Родео
Мимо одинокой пары вскоре стали проходить люди. Они шумно разговаривали, от них несло неприятными запахами, отчего Троян тут же по новой обозлился на них. Когда кто-то, проходя мимо, громко расхохотался, Троян резко дернулся в сторону и клацнул зубами чуть ли не у самого уха незнакомого мужчина. Благо повода из рук своего нового хозяина он не успел выдрать. «Ржут они. Кони что ле.»
Мужчина, державший в руках мустанга, наконец, обратил на него свое внимание. Глаза человека ожили и он посмотрел на Трояна. «Ну что, проснулась спящая красавица?»
- Ну что, Троян, теперь, твой хозяин – я. Меня зовут Эндриан.
- Ага, поздравляю. – насмешливо гугукнул жеребец, слегка раздувая ноздри. 
«Эндриан. Вот это имечко. Я буду тебя Андрюшей называть. На русский лад, хехе.» Поднялся слабый, но холодный ветерок, которые неприятно пробежался по всей длине ремня на спине саврасого.
- Не замёрз бы мне ты.
- Эт ты верно подметил. – фыркнул Троня, но резко навострил уши, когда увидел, как человек начал рыться у себя в кармане, - О, бараночки, да? Или постой, дай угадаю, морковь…? Или может печенье? – во всю размечтался конь, но Эндриан достал из кармана какую-то фигню, по которой люди обычно разговаривают сами с собой. – А бараночки?! Троян все никак не унимался, пока хозяин не закончил разговор. А пока он был с телефоном у уха, мустанг лазил губой в его кармане, толкал руку, локоть, но вкусностей нигде больше не находилось. Вообще еда – то, чем Троя легко можно было купить. Пожрать – это святое.
«Ну вот.»
Но тут его потянули за хиленький чембур и повели к ограде. Потом еще и привязали. Когда Троян почувствовал, что человек отошел от него, жеребец сразу стал пятиться за ним, но веревка мешала идти дальше. Он испуганно задрал голову, но увидел, что Эндриан никуда уходить не собирается и оставлять его здесь – тоже. Умиротворенно фыркнув, мустанг повесил уши и уставился вперед невидящим взглядом. Затем Эндриан начал трогать черные конечности Вируса, на что конь обернулся, слегка опустив голову, наблюдая за тем, что делает хозяин. Мало ли, ноги не понравятся – и оставит его тут на цепи сидеть. Но саврасого, слава Богу, отвязали и они спокойно вышли с территории родео. Троян смог вздохнуть спокойно, хотя и понятия не имел, куда они вдвоем направились. Без коневоза по асфальту. Уже сильно смеркалось, отчего цокот копыт, разносившийся по одинокой дороге, казался зловещим. Троян хорошо чувствовал, как подморозилась его задница, но делать было нечего. Оставалось только идти вперед.
В его голове сохранилось не так много воспоминаний о своей же жизни. Троян ни к чему не привязывался, всегда шел вперед и привык к смене своих хозяев. Не смотря на его нрав, появлялись люди, которые брали его к себе, по доброте душевной. А Трой, наверное, просто не ценил этого. В воспоминаниях было еще меньше смысла и логики, чем в осколках пивной бутылки, поблескивающих на обочине дороги, по которой они шли с Эндрианом. Жеребец не мог думать об этих осколках как о частицах, некогда составлявших прекрасное и законченное целое, ибо при всей своей нынешней никчемности и бессмысленности каждое из воспоминаний несло в себе мечту о будущем. Подумать только – эти жалкие осколки бесстрашно, бесхитростно и бесстрастно мечтали о будущем! Да еще о каком будущем – непостижимом, неведомом, неслыханном!
Давай-ка пробежимся. – вдруг услышал жеребец.
- А? – глянул он на хозяина, но тут его потянули за чембур, - Э, э, э, куда заторопился?
Эндриан продолжал тянуть его, добиваясь рыси. «Ну ладно, ладно. Погнали.» Жеребец мгновенно ровно поставил голову и резко поднялся в ровную, быструю рысь. Правда темп пришлось сбавить, так как человек все время притормаживал жеребца. Вообще, то, что сейчас происходило, в обычное время было бы для Троя хорошенькой перспективой для веселья. Но после родео, которое отняло у него все силы, как моральные, так и физические, резвиться и издеваться не хотелось. Особенно над человеком, который, по сути, его спал. Надо же, Троян снизошел до благодарности? Мир перевернулся.
Спустя какое-то время они оказались у какого-то здания. И вообще местность тут была более оживленная. Троян тут же напрягся, услышав откуда-то  донесшийся шум. Видно в автосервисе чинили какую-то машину, но жеребец этого, понятно, не понимал. К ним подошли двое людей и Эндри стал о чем-то нехотя говорить, но Трой не обращал на них внимания. Он осматривался по сторонам, временами навостряя уши. Ожидание длилось мучительно долго. Становилось не то что холодно, но и дико скучно. А последнего Троян вообще терпеть не мог. Поэтому временами он начинал доставать Эндриана пытаясь укусить его руки, которые он клал на бока жеребца, чтобы согреться.
Наконец приехал коневоз. Троян перестал считать мух и заметил его только тогда, когда хозяин потянул жеребца за собой. Саврасый охотно затопал нековаными копытами по грунту и оказался у трапа. Эта большая машина уже казалось родной, поэтому он резво заскочил внутрь.
Вирус успел задремать, пока двигался коневоз, хотя дорога и не была долгой. По крайней мере он привык к наиболее продолжительным поездкам. Все бы хорошо, но когда снова спустили трап, мустанг понял, что его ждет. Теперь надо было выйти из коневоза. Задом. Да, что-то, а спускаться с этого трапа таким образом Троян просто терптеь не мог. Но, к счастью, его уже ждал Эндриан и помог коню оказаться вне машины. Естественно Трой пару раз оступился, но ничего. Не испугался особо. Темноволосый повел его, рочевидно, в новую конюшню. Это было небольшое здание, но явно более уютное и ухоженное, чем на родео. Мустангу начинало нравиться, поэтому он без всяких выкрутасов шел рядом с Эдрю. Они вошли внутрь и саврасого обдало приятным теплом. Пар больше не сочился из его ноздрей. На радостях Троян поднял голову выше и стал махать хвостом, отчего случайно сбил пластиковое ведерко с какой-то смесью. Оно ударилось о скакательный сустав и с шумом упало на пол, все содержимое, понятное дело, рассыпалось. Жеребец мгновенно понесся вперед по конюшне и громкий топот разлился по помещению. Правда, Эндриан, которого он провез пару метров, смог его удержать и жеребец резко развернулся, ка кни в чем ни бывало подошел к человеку, тряхнув головой и шеей. Удивительно, как не порвался недоуздок. Наконец, саврасый оказался в чистом и уютном деннике. «Вот о чем я мечтал, дааа…» Эндри не долго топтался с ним и скорее вышел, Трой последовал за ним и высунул голову в проход. Проследив за человеком, он коротко фыркнул и повернул голову  в другую сторону. В проходе никого не было. Тихо. Кажется, все лошади уже собрались спать. Но тут кроваво-карие глаза Троя обратили внимание на кобылу, что стояла в соседнем деннике. Через решетки ее было не так уж и удобно разглядывать. Она тихонько стояла, чуть ли не дремала. Тогда Трой подошел поближе к стенке и высунул голову чуть ли не к ней в денник:
- Эй, подруга, - позвал он ее, хотя ее морда и так была сантиметрах в сорока от его, - Это что за конюшня? Почему лошадей так мало?
Внешне кобыла была очень даже привлекательна. Яркая рыжая окраска, густая светлая грива и реснички. А проточина какая, а мордашка! Само очарование! Но не до красот кобылы Трою сейчас было. О том, что его привезли в лазарет испачканный, пыльный мустанг не догадывался. Он даже слова такого не знал.

Отредактировано Троян (2012-25-03 19:53)

Тракенка, добродушно развесив уши, мирно дремала, радуясь тому, что болевые ощущения в животе несколько притупились. То жуткое беспокойство прошло, и Алкида всей душой благодарила пресвятого ветврача, избавившего её от таких страданий. Хм, забавно, но несколько лет назад кобыла рожала. Алк и сама не помнила как всё прошло – похоже, она была просто в таком шоке, что не понимала что происходит.
По конюшне раздался грохот копыт – видно привели новую лошадь. Хм. Уже ночь почти, кого это так поздно привели? Неужели, ночью стало плохо? Алкида уже хотела высунуть свой по-женски любопытный нос в проход, но, что обидно, осознала, что она крепко и очень коротко привязана к боковой стенке денника. Ну вот, даже и ног-то не размять – в одной позе скована. Тем временем, загадочная лошадь вдруг сорвалась с места, загрохотав копытами по проходу, и кобыла даже  ахнуть не успела, как какой-то светлый, жёлтенький конь промелькнул мимо её денника, волоча за собой человека. Ну и ну. Что делается-то. Ну а вот зачем так поступать? Неужели так приятно быть плохими, не слушаться, перечить и, причём, получать за это наказание? Пф. Глупые лошади. Поразмыслив, Алкида снова развесила уши по сторонам и задремала. Ей больше ничего и не оставалось делать.
В соседний денник явно поставили лошадь, но сомкнутые веки кобылы упрямо остались в прежнем положении, лишь только уши слегка повернулись в сторону нового соседа, а ноздри, раздулись, втягивая его запах. Это был жеребец, а вместе с ним человек, который, впрочем, скоро ушел, оставив своего ненаглядного коня в одиночестве.
Внезапно, Алкида ощутила его дыхание прямо рядом со своим носом и, резко открыв глаза, дёрнулась в сторону, возмущённо захрапев. Чего и следовало ожидать, голова её осталось ровно на том же месте, где и была до этого. Алк пытливо пробежалась глазами по внешнему облику соседа: достаточно высокий, саврасый жеребец, приятной наружности, но с наглым выражением морды. Рыжей тракенке стало противно, но как ни крути задницей в теперешнем её положении, морды от него ей никак не убрать. Это положение её порядком унижало, особенно если принять к сведенью, что жеребец сквозь прутья решётки с лёгкостью мог дотронуться до её головы. Тихо, может не всё так плохо. Мне не стоит его злить – укусит ещё. Эй, подруга. Это что за конюшня? Почему лошадей так мало? – спросил он, явно, не стесняясь, оглядывая её через решётку.
Алкида тихонько вздохнула, уже слегка разуверившись в святости ветврача, который и сказал её привязать. Пропустив наглое обращение мимо ушей, Алк вполне приветливо ответила, в мыслях уже запихивая жеребца в коневоз, конечной станцией которого является скотобойня. Это лазарет. Ты хоть знаешь, что такое лазарет, дикарь? Алк даже расщедрилась на разъяснения: Здесь лечат лошадей. Тат же, казалось, сменив тон на более сварливый, кобыла спросила: А ты ещё чем болен!? Тьфу ты. А если он блохастый? Ну ладно, блохастый, того хуже, если кашляет и сопли из носа текут. А нет, вроде не текут. Заразит меня ещё какой-нибудь дрянью. А Паоле будет нужна больная лошадь? А вдруг не нужна? Чёрт! Переставьте меня! Пожалуйста! В другой конец конюшни! Людииииии! – безмолвно взывала рыжая, наморде которой царствовало действительно обеспокоенное выражение. Это всё из-за сахара. Никогда больше не буду есть столько сахара. Даже, когда его дают дети. Лучше обидеть ребёнка, не взял сахар с его руки, чем ходить потом блохастой и с соплями из носа. Фууу, сейчас ещё и обнюхает меня. А грязный! А грязный-то какой! Да им что, дорогу вытирали!?

Ну что дергаешься, как ненормальная… - достаточно серьёзно сказал её сосед по деннику. Действительно, что я дёргаюсь? Не будь между ними сейчас решётки и стены, Алк бы, скорее всего, скромно и коротко отвечала, строила из себя крайне застенчивую натуру, но эта преграда здорово её раскрепощала. Больше всего на свете она боялась, что будет стоять вот так, коротко привязана, а сзади неё появится жеребец. Это было самым большим её страхом, который имел вполне реальное представление – уже сколько раз кобыла видела подобное на племенной ферме, где была рождена. Многие кобылы относились к этому совершенно спокойно, для них это было в порядке вещей, но Алкиде это казалось омерзительным насилием над личностью. Я дремала. – просто ответила она, обуславливая этим первую резкую свою реакцию. А без слов тебе не понятно, что я стояла, отдыхала и никого не трогала?  Ясненько. – ответил жеребец на её слова и отвалил смотреть в проход. Ну вот, отстал вроде. Фух. Алкида моментально расслабилась, вернулась в прежнее полу спящее положение, прислонившись боком к разделяющей лошадей стенке. Но жеребец вдруг заговорил вновь, и его голос заставил Алк вздрогнуть и недовольно вздохнуть, мол, мешают тут всякие отдыхать нормально в лазарете. Даже в лазарете покоя нет, куда катится мир? Впрочем, она думала об этом скорее из вредности, чем если бы ей действительно хотелось, чтобы на неё никто не обращал внимания. Где-то в глубине души, внимание незнакомого жеребца ей даже льстило. Постой… Так ты больная?! Не больная я! В свою очередь возмутилась Алкида. Я просто… тут она замялась, но всё же несколько смущённо договорила, сахара много съела.  И потупила взгляд в опилки, не смотря больше на саврасого. Зачем сказала? Сейчас ещё издеваться начнёт, ему же только повод дай. Голодом. Вас тут как кормят, хорошо? Да, по тебе видно, как ты любишь есть. Хорошо. – сухо сказала Алкида, взметнув насмешливый взгляд из-под светлых ресниц на жеребца. Тот внимательно смотрел на неё, тракенка даже смутилась. Затем, он коротко оглядел себя и, будто бы разозлившись, спросил: Что? Не нравится, что я в грязи, да? Алкида в свою очередь покосилась на него и прижала к голове уши. Да по мне так хоть пусть в навозе. И посмотрев твёрдо в глаза жеребцу, продолжила: Я не люблю, когда на меня палятся. Когда ко мне пристают. Ты не видишь, я привязана? Нарочно стоишь над душой, потому что я не могу отойти? Огненная тракенка зло хлестнула рыжий бок светлым хвостом, в который вкрапливались эротичные красноватые пряди под стать шерсти. Подозрительный-то какой. А ведь даже имени не спросил, тормоз.

Господи, в чьё общество попала умница и красавица Алкида?
Саврасый стал чего-то возмущаться, пыжиться, но отчего-то затих. Сдулся? Я думала на подольше хватит. Впрочем, Алкида, как показали следующие минуты, ошиблась насчёт такого быстрого успокоения жеребца, который сразу же вслед за этим совершил гадкий поступок. Кобыла с отвращением почувствовала на себе смесь его соплей и слюней. FUUUUU... От неожиданного звука она даже шарахнулась, но, по понятным причинам,  осталась на том же месте, на котором стояла. Свинья! – зло воскликнула Алкида и, уже более холодно прибавила – и место твоё в хлеву. Сволочь!!! Чёрт! Какая гадость!!! Дрянной жеребёнок! Ну, ты получишь у меня! Осталось только придумать, как достать жеребца, который, к слову, отошёл от решётки, повернувшись к кобыле крупом.
Алкида напряжённо соображала и, в процессе, несколько раз сердито ударила копытом о стенку, разделяющую их. Но, сообразив, что это мешает спать другим лошадям, которые в отличие от их двоих, наверняка, более серьёзно больны, Алк прекратила шуметь.
Через некоторое время, Алкида придумала свою маленькую месть, но жирный круп жеребца был укрыт попоной, и тогда приводить в исполнение свою задумку было почти бессмысленно. Что же, раз такие дела, буду играть твоими же картами. Хамство твоё мне придётся перенять.
Тракенка вдруг услышала в коридоре шаги – это были два человека и голоса обоих она знала. А, точно, в дальнем деннике стоит Опиум – а это его хозяин. И второй, вроде, ветеринар. Да, точно, говорят о потянутых связках. Алкида представила себе образ хозяина своего знакомого коня. Это был молодой человек, который чрезвычайно любил ковбойскую тематику. У него были отличные кожаные сапоги с позвякивающими шпорами, кожаная куртка, широкополая шляпа. Опиума она частенько видела в уздечке вестерн. Она так и окрестила для себя этого человека – ковбой. Ей было не выглянуть в проход, но она точно узнала его голос. Какой подвернулся удачный случай! Просто человек – это скучно, на это никто не поведётся, но ковбой – это уже интереснее.
Эй! Смотри, ковбой идёт, верно за тобой! – воскликнула Алкида, когда голос и позвякивание шпор были слышны уже совсем рядом. Едва жеребец повернулся, как рыжая тракенка, постаравшись, качественно плюнула в него, попав точно в цель – чуть ниже головы, но на непокрытый попоной участок шеи. Ай браво, Алкидушка!
Довольная своей меткостью и сообразительностью, кобыла нагло улыбнулась жеребцу. А вот сейчас, козлик, ты начнёшь буянить. Как раз рядом проходит ветеринар. Он или отвяжет меня, или переставит тебя подальше.
Алкида насмешливо проговорила: Ну, и что ты теперь сделаешь, о прелестный колобок?

Отредактировано Алкида (2012-29-03 21:58)

<=== Трек
Весеннее солнце было тусклым сегодня. Небо укрывала тонкая пелена белых облаков, но задорные лучи не оставляли затеи пробиться сквозь слабую преграду. Они будто старались оживить свои светом то, что погубила зима. Каждый год в тебе что то умирает, когда с деревьев опадают листья, а их голые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете. Паола знала, что весна обязательно придет, так же как была уверена  в том, что замерзшая река снова освободится ото льда. Но когда холодные дожди лили не переставая и убивали весну, казалось будто ни за что загублена молодая жизнь. Впрочем, весна в конце концов всегда наступала, но иногда девушке становилось страшно, что она могла и не прийти…
Торопливо шагая по направлению к лазарету, девушка набирала номер телефона, с которого ей пришло сообщение об Алкиде. Основной текст о том, что конь человека, назвавшего себя Эндрианом, пробил доску в стене денника Алкиды, ее, почему-то, не интересовал. Морел только узнала о том, что лошадь, которую она только взяла в частное владение, уже успела заболеть. «Как же так. Была абсолютно здорова и работала резво, старательно…» - думала девушка, поднеся телефон к уху, - «Я что, какое-то несчастье несу?» С кислой миной на молодом лице подумала Паола, но тут же оживилась, когда услышала мужской голос в трубке. Она немного замялась, не сразу переключившись со своих мыслей в реальность, но спросила то, что ее интересовало. Молодой человек ответил спокойно, внятно и развернуто. Разговор быстро закончился, Паола поблагодарила за информацию, попрощалась и нажала кнопку отбоя. Но на душе как-то все же было не спокойно, и этот Эндриан почему-то не внушал доверия девушке. Она хотела отложить все мысли на потом, но навязчивые и беспокойные они сами лезли в ее голову.
Наконец, юный тренер добралась до лазарета. Территория клуба обширна, ничего не скажешь; Паола даже запыхалась немного. Она решила пройти через конюшню, чтобы не обходить здание кругом. В лазарете было всегда тихо по сравнению с основными конюшнями клуба. Там жизнь била ключом: то лошади что-то не поделят, то новый жеребец громким голосом приветствует каждую прошедшую мимо кобылу. Здесь же несколько лошадей просто отдыхали, что просто необходимо для здоровья такого большого животного. Снова оказавшись перед дверьми, Паола спешно открыла их и вышла прямиком к леваде. Там в гордом одиночестве гуляла Алкида, и вид у нее, вроде бы, был вполне здоровый. Девушка ловко перескочила через ограду и нагом направилась к лошади:
- Алк, иди суда, иди. – оказавшись у кобыла, тренер погладила ее по шее, заглядывая в глаза; губя расплылись в мягкой улыбке, - Ну какие еще колики? Кто тебя перекормил сахаром, м? Вздохнув, Паола обняла конскую шею и уперлась в нее лбом, закрыла глаза. «Я переволновалась.»
- Ладно, пойдем домой. – проговорила Паола, отстранившись от Алкиды и слегка поджала губы, взяв лошадь за нащечный ремень недоуздка. Девушка пристегнула чембур, оставленный кем-то на маленькой скамейке у левады, и повела кобыла к клубу.
Расслаблено шагая по асфальтированной дороге, Паола ни о чем не думала. Ни о Джексоне, ни об Эминеме и Диабло. Ей просто было приятно сейчас идти и ощущать рядом с собой Алкиду и знать, что с ней все хорошо. Но эту идиллию нарушил телефонный звонок. Паола спокойно стала доставать вибрирующее устройства из кармана и сразу приложила его к уху. Сначала она не поверила, что это действительно Маршалл – слишком уж голос был неловкий. Похоже он хотел загладить свою вину за то, что взял Диабло без одобрения на это Паолы. Хотя о какой вине может идти речь? Морел не была глупа и уперта, чтобы заставлять делать так, как она считает нужным. Она понимала, что Эминем – человек волевой, энергичный и тем более уже достаточно зрелый, чтобы самостоятельно решать за себя. Но все же, в глубине души, тренер воспринимала его как большого ребенка, за которым было необходимо следить. На себя она такой груз взваливать не желала, но ее мысли самостоятельно заставляли сердце волноваться, когда Маршалл взял в работу Альенто. Разговор закончил Эминем, специально, чтобы Паола не могла ничего возразить. Девушка была, в принципе, не против, чтобы ее подвезли до дома, поэтому не стала упрямиться. «Вот пусть теперь везет. Главное, что шею себе не свернул.» Морел вместе с Алк дошла до конюшни и завела лошадь в денник. Давать ничего сладкого она стала, а, распрощавшись с кобылицей, вышла и закрыла дверь. Тут же остановив конюха, проходящего мимо, она попросила его повесить табличку на денник Алкиды. «Чтоб не кормили ее сладостями пока. А то угробят мне не дай Бог кобылу.»
===> Денник Алкиды ==> Парковка

Полнейшая неразбериха с документами не давала спокойно жить. Когда Трой оставался в ночную смену, он сидел с ними и ночью, в попытках хоть как-то это систематизировать.  Вот и в сегодняшнее утро Трой встал как обычно рано, поздоровался с болеющей уже неделю хозяйкой квартиры Эвелин и уехал на работу. Благо, до конного клуба было совсем близко добираться.
Его ассистентка Анна встретила в дверях:
- Тот конь, которого вчера частник привёл уже лучше себя чувствует, Трой.
- Продолжай ставить ингаляторы, это теперь его необходимость по жизни. И хозяину передай, когда забирать будет. – хмуро ответил мужчина, стараясь побыстрее проскочить мимо девушки в лазарет, чтобы начать утренний осмотр. Привычным движением накинув на плечи халат, он обошёл несколько денников, внимательно осматривая своих подопечных и делая соответствующие заметки в длинном перекидном блокноте.
- Анна, позвони владельцу чистокровки из третьего денника, скажи, что кобыла снята с карантина, подозрения не подтвердились. – крикнул он погромче; услышав в ответ отдалённое «хорошо», с чистой душой отправился в кабинет.
Через некоторое время его мобильный, похороненный под бумагами, истошно заверещал и Бейл привёл свой стол в ещё больший беспорядок, пока искал телефон. Разговор был не долгим – у дверей лазарета стоял обеспокоенный коновод с Плацебо. Плацебо – это имя для Троя не было новым. Чему-то с облегчением улыбнувшись, ветеринар быстро откопал папку с именем жеребца, захватил свой вездесущий блокнот и ручку. И, застегнув халат на клёпки, быстрым шагом направился к посетителям.
Отворив дверь на улицу, он сразу чуть ли не лбом упёрся в гнедого коня. Добрый день – проговорил он ещё раз, с лёгкой ухмылкой глядя на лошадь и зябко пожимая плечами. Прошу в помещение. – Трой провёл парочку до ворот в лазаретскую конюшню, затем, помог поставить жеребца на развязки. Про этого мальчика я мнооого могу рассказать. – говорил ветеринар, наклоняясь к ногами жеребца и начиная разматывать бинты, одетые лошади на работу. Смотав один бинт, он отложил его в сторону. К сожалению, эта ситуации с ним не новая. Когда он здесь появился – уже был совершенно не в рабочем состоянии, грубо говоря, его наивную хозяйку развели при покупке, а конь оказался больным, на что она, конечно, не рассчитывала и денег на лечение у неё не было, согласия на ветеринарную помощь она не давала, и мы к нему доступа не имели. Пыталась лечить его сама, приглашала каких-то своих врачей, но какой в этом толк. – смотав второй бинт, Бейл отложил его в сторону и принялся ощупывать больные передние ноги жеребца. Какой может быть толк во всяких примочках, если нужна дорогостоящая операция. Мужчина выпрямился и что-то записал в свой блокнот. Потом она задолжала с оплатой постоя, потом и вовсе испарилась куда-то. Вот, буквально вчера вечером мне на стол положили бумаги о том, что он теперь конфискован клубом и, следовательно, может получать нормальную помощь.
Огладив гнедую, перепавшую от отсутствия мышц шею, Трой начал говорить о перспективах:  - У него чип. Чип – это осколок кости, появившийся в результате травмы. Чип может и не мешать, но в его случае, по его рентгену, осколок вошёл в мышцу и это надо оперировать. Воспаление в обеих передних ногах, но это больше следствие неправильной работы. На короткое время замолчав, мужчина продолжил: Начкон вам, конечно, коневоз не даст, так как сейчас проходит фестиваль, но у лазарета свой есть для экстренных случаев. Тяжело больных у нас сейчас нет, так что можем его отправить на операцию сегодня. Я позвоню в город и нашему водителю.
К посещению этой лошади Трой подготовился заранее, вынув из кармана два шприца и какие-то ампулы, одна из которых содержала обезболивающее, а другая – траумель, что подходил практически на все ситуации, связанные с травмами. Аккуратно вколов оба лекарства жеребцу в шею, мужчина взял телефон и, договариваясь по нему с кем-то, ушёл по коридору.
Вернулся уже без использованных шприцов. Его согласились принять в городе, а наш водитель прибудет где-то через двадцать минут. Было бы здорово, если вы поехали бы его сопровождающим на операцию. Давайте пока оденем транспортировочную амуницию. Бейл притащил транспортировочные ногавки, попону и они принялись укутывать этим лошадь…

/Склад на окраине грода/
Двигаться за машиной было непросто, ноги болели, потрескавшиеся копыта отдавались болью. Машина двигалась неспешно, для здоровой лошади ,такая прогулка не стоила бы больших трудностей. Но измотанная голодом Буря быстро уставала. Её старались вести по ровной поверхности, но копыта то и дело натыкались на мелкие камешки, отчего она начинала прихрамывать.
Когда они приблизились к трассе лошадь занервничала. Пролетевшая мимо здоровенная фура, заставило её нервно заржать и чуть шарахнуться. Но сейчас она хотя бы могла видеть источник звука, а не вздрагивать от неожиданного жуткого громыхания за тёмной стеной тесного и душного фургона.
Надеюсь долго мне скакать не придётся. не хватало ещё свалиться, недотянув до тепла и кормёжки пяти минут...
Гладкий и отполированный бок машины отгораживал кобылу от шумной дороги, не замызганные грязью стёкла позволили пегой усидеть своё отражение.
Ох ну и видок у неё был! Грязная шкура казалась серой, рёбра выпирали, грива сбилась в колтуны, хвост вообще походил на мочалку.
"Хороша", ничего не скажешь... Видели бы меня детишки с первой конюшни... А ведь когда то чуть не до дыр шкуру драили... Сколько я в пыли не валялась всё равно ведь до блеска вычищали. А уж соревнования на лучшую причёску, точно не забудешь... Она конечно глупо, да ведь сколько восторгу было... Все эти ленточки и "обнимашки" конечно надоедали, но это куда лучше, чем работать до седьмого пота за жалкие подачки... 
За своими мыслями Буря почти не заметила дороги, хотя натруженные ноги давали себя знать.
Они остановились перед махиной ворот начавших медленно отрываться, невесть почему. Откуда то появился ещё человек, с интересом уставившийся на кобылу. Пегая потянула носом и негромко фыркнула, изучая нового незнакомца. Однако он быстро скрылся в машине  после того как темноволосый спаситель отошёл от своего железного чудовища.
И почему интересно люди называют это громыхающее безобразие с лошадьми?! Какой там " железный конь" что вообще общего?! Хотя кто их поймёт этих людей...
Машина уехала. а они двинулись куда то в глубь территории. Буря  не успевала вертеть головой, чтобы всё разглядеть, место было крайне интересное. Она шумно втягивала носом воздух, пропитанный множеством запахов. Запах людей смешивался с запахом лошадей. Множества лошадей!
Пегая протяжно заржала, приветствуя увиденных ею собратьев. Но её тянули, куда-то дальше, вперёд. Хотелось поближе познакомиться с другими лошадьми. Буря, соскучилась по обществу себе подобных...
Но кажется ей обещали кормёжку! Да и потом кто знает, что там впереди, стоило узнать об этом побольше.
Они подошли к какому-то зданию, и человек привязал её к забору, и скрылся внутри здания..
- Подожди?! Это типа у меня выбор есть?! Куда я денусь-то?
Он приводила мужчину взглядом и принялась обнюхивать брусья награды, сохранившие запах лошадей, которые ту паслись. Но мужчина вскоре вернулся.
Старая уздечка соскочила морды, кобыла уже подумывала ускользнуть. Так здорово было не чувствовать тесных ремешков стягивающих морду.
Но мужчина ловко нацепил на неё недоуздок.
Ну вот опять ремешки... Странные эти люди! Себе то на лицо ничего не цепляют... Хотя все эти их тряпки...
Пегая затрясла головой, и опробовала недоуздок на прочность, принявшись остервенело честь морду. Недоуздок не слез но ремешки облегали морду очень мягко и совсем не доставляли неудобств.
Ладно, всё равно бы, не сбежала, забор наверняка везде... И вся же место то громадное... Это сколько же тут лошадей?!
А между тем мужчина отыскал на уздечке её имя... Кобыла вкинула голову, слушая голос, и замотала головой, а затем, негромко заржав, снова поскребла ножкой...
- Буря, то я Буря! А ты то кто?! Что там насчёт покушать а... Если без жрачки вернёшься я тебя самого съем...  Ну или хотяб понадкусываю... Ага... а потому получу за это по зубам! На себе проворно!
Кобыла громко фыркнула в след мужчине и вновь принялась осматриваться и принюхиваться, она пару рз попробовала отцепиться, но привязали её хорошо. Запахи лошадей, и пищи так влекли её и чтобы отвлечься, Буря принялась покусывать брус ограды, жёсткая деревяшка поддавалась плохо, но заняться, ей всё рвано было нечем.

Отредактировано Whirlwind (2015-22-02 23:16)

---> Денник Тропиканы
Гнедая поверить не могла в то, что это могло случиться именно с ней. Как же так, почему судьба распорядилась подобным образом? Но Тропика боец, она не сдастся просто так! Ни за что и никогда. На выходе из конюшни она попробовала цапнуть двуногую, но плотный ремешок на носу не дал ей и рта раскрыть. К тому же, кобыла тут же заработала ощутимый рывок за повод. Во рту противно прокатилась железяка, по нежным губам пришелся удар. От неожиданной и непривычной боли она встала на свечу, замахав в воздухе передними ногами. Брюнетка явно не ожидала такого поворота ситуации, но корды из рук не выпустила.
Она попыталась опустить кобылу силой. Но вот у Тропиканы сил было явно побольше. Она почти озверела от этой боли, обиды и неприятных ремней. Резким скачком она выпрыгнула вперед, оказавшись во дворе конюшни. Корда обожгла девушке руки и та выпустила ее с коротким вскриком. Гнедая молотила задними ногами, и один удар, кажется, попал по девушке, но не сильно. Бежать, бежать, бежать - навязчивая идея крутилась в голове арабки.
И, в общем-то, она тут же ее осуществила. Быстрым галопом она удалялась от конюшни. Запутанная система дорожек сначала напугала ее, но кобыла сообразила, что главное - держаться подальше от людей. Как назло, в этот день на территории было много народу, арабка чуть не сшибла какого-то зазевавшегося мужчину. Кто-то кричал ей вслед, но ни у кого не хватало храбрости приструнить это дикое существо. Вскоре люди перестали встречаться, да и погони не наблюдалось. Тропикана сбавила темп - дышала она уже тяжело, пена клочьями слетала с боков из-за общего напряжения.
Наконец-то свобода! Впервые за долгое время улица, без людей. Настало время убежать отсюда. Куда угодно. После десяти минут скачки показался забор высотой метра в два. Вот черт! - выругалась Тропика. Такой ей было уже не перепрыгнуть. Она легкой рысью пошла вдоль забора, в надежде, что когда-нибудь он кончится. Ремешки порядком ее раздражали, она хотела избавиться от них. Забор представлял собой переплетение проволок, Тропикана решила, что он вполне подойдет для ее целей. Она остановилась и начала усиленно чесать морду об него, избавляясь от ненавистных удил. Но те никак не поддавались.
Остервенело гнедая принялась возить мордой по забору и внезапно почувствовала резкую боль. Она случайно зацепилась уздечкой за торчащую проволоку, перед этим вспоров себе приличный лоскут на морде. После резких рывков уздечка соскользнула с ушей лошади, оставшись висеть на злополучном штырьке. По морде стекала тонкой струйкой кровь, но рана не была очень глубокой. От седелки ей избавиться не удалось, только вальтрап изорвала на боках. Плюнув на это дело, Тропика продолжила свое путешествие вдоль забора. Дышать стало как-то легче. Теперь кобыла искренне радовалась этому дню, начавшемуся ужасно, но так хорошо продолжавшемуся.
Завидев впереди строение, арабка резко встала, захрапев. Осмотревшись и не заметив двуногих, она продолжила свой путь. В нос ударил резкий лошадиный запах. Любопытство победило осторожность, и Тропикана обежала здание вокруг. Источником запаха оказалась пегая кобылка, находившаяся внутри загона, который люди называют левадой. Гнедая остановилась на некотором отдалении, наблюдая за незнакомкой. Та пыталась освободиться от своих ремешков, но у нее не вышло. Дикая сразу же почувствовала неопределенную симпатию к незнакомке. Та была одна. Гнедая осторожным шагом приблизилась к ней, воровато оглядываясь. Помочь тебе избавиться от этих жутких пыточных приспособлений? - произнесла Тропика, подойдя совсем близко. Она как-то не подумала, что своим диковатым видом может напугать кого угодно - круглые глаза, пена с боков, морда с запекшейся кровью, истерзанный вальтрап на спине. Но кобыла дружелюбно поставила ушки вперед и приблизилась к пегой почти вплотную, ил разделяла только ограда. К слову, та была не очень высокой, и при желании ее легко можно было бы преодолеть.

Время казалось, тянулось бесконечно, пегая раздражённо помахивала хвостом, принюхиваясь и оглядываясь по сторонам,  было откровенно скучно, хотя она чуяла и слышала других лошадей, но пока на неё никто не обращал внимания.
Буря снова вернулась к своему  занятию и принялась грызть деревянную балку ограды, когда её внимание привлёк чей то голос, она выплюнула только что отодранную щепку и повернула голову. перед ней была молодая кобыла. Запах крови, боли и страха заставил пегую нервно всхрапнуть.
- Ты кто?
Пегая вытянула морду, насколько позволял ремень и втянула воздух, чтобы больше узнать о незнакомке. Она нервно вскинула голову гадая. что могло приключиться с бедняжкой на вполне благополучной с виду конюшне.
Может тут всё не так распрекрасно..
- Здравствуй... Ты что тут живёшь да? Эти люди с тобой сделали?
Кобыла снова глянула на рану на морде гнедой. Судя по болтающейся на морде уздечке и седлу, кобыла, откуда то сбежала. Буря нервничала, она знала за побег могут и побить, причём сильно... Но в целом кобыла выглядела, кажется, не так плохо...
- Тебе бы к ветеринару. Рана ведь и загноиться может, тогда дело дрянь, у меня такое было...
Кобыла преступила с ноги, на ногу старясь встать поудобнее и снова уставилась на гнедую.
- Слушай, а ты тут давно? Как тебе это место?
Буря начинала нервничать, она давно уже привыкла, что людям доверять не стоит, но решила не ударяться в панику. Нужно было побольше узнать о том куда она попала. в добавок кобыла помнила высокий забор и ворота сквозь которые они прошли, а значит так просто отсюда не сбежать...

Транспортировочная амуниция ладно легла на гнедого жеребца будто была сделана специально для него, хотя её брали «погонять» уже далеко не первый раз и на разных лошадей. Стыдно признаться, но для лазарета она была выделена в единственном числе и единственном размере. Конечно, можно было бы пошуметь у начкона, который бы в свою очередь выделил денег или пнул спонсора, но Трой думал, что он здесь недавно и его мнение неавторитетно, а вступать в конфликт, да ещё и с начальством,  – не его прерогатива.
Когда «упаковка» была завершена, Трой словно очнулся от глубокой задумчивости, несколько замедленно отпустив коня, которого пришлось придерживать, пока Тайлер одевал задние ногавки. Можно было бы перестраховаться и успокоительного ввести, хотя, мне кажется, он и так нормально в коневоз пойдёт. Что дальше, босс?  Куда дальше? – голос коновода вывел Троя из состояния апатичного спокойствия. Мне надо будет с вами отправить полный комплект его документов и подписать акт передачи животного в ту клинику. А вы можете постоять здесь минут десять, а потом выйти на улицу, или пойти сразу проветриться.
Ветеринар, рассеянно проведя рукой по гнедому носу, удалился в сторону своего кабинета. Войдя в небольшое душное помещение, он подошёл к окну и раскрыл его, затем плеснул оставшуюся на дне стакана воду в цветочный горшок, стоящий на подоконнике и принялся за дело. Папка с гордой надписью «Placebo» уже и так была найдена, а вот форму для заполнения пришлось поискать в недрах верхнего ящика письменного стола. Усевшись на мягкое чёрное кресло, Трой аккуратным почерком заполнил бумаги и вложил их в папку. Он встал, подошёл к настенным часам – изменил угол зрения, ведь напрямую ничего разглядеть на них было нельзя – пластмасса, покрывающая циферблат ловила на себе солнечный блик. Десять минут почти прошло. Как быстро летит время.  Надо сказать, Трой не испытывал практически никаких эмоций в связи с состоянием Плацебо, наверное, сказывается профессиональный цинизм. Чувство выполненного долга – да, скорее это, но никак не жалость или гнев в сторону бывших его владельцев. Да и не так всё в общем-то плохо. Гораздо хуже, когда лошадей держат в гаражах без еды и воды, когда они умирают в жутких условиях или страшно мучаясь. А здесь конь с травмой. Но живой, упитанный, во вменяемом психическом состоянии и содержавшийся на отличной конюшне.
Снова словно очнувшись, он взял папку и пошёл на улицу, где его должны были уже ждать Тайлер и гнедой троеборец.
Выходили они все через противоположный выход, открывающийся на стоянку; что-то в виде небольшого внутреннего двора, поэтому никаких диких кобыл, сходящих с ума около главного входа, они не обнаружили. Когда Бейл вышел во двор, сразу увидел свою «курируемую» парочку. Коневоз стоял здесь же, пустой и будто заброшенный; дерево, не успевшее ещё накинуть на свои ветви весеннюю нежную листву бросало на его чуть поцарапанный буйным пациентом бок причудливые тени.
Буквально через пол минуты во дворе появился их водитель, который скупо поздоровался с мужчинами и скрылся в кабине коневоза. Он человек неразговорчивый, но очень ответственный, ему можно было доверить не то, что лошадь, а партию антикварного хрусталя.
Трой скомандовал заводиться. Сам он в этом действе не участвовал, тем более, у жеребца с Тайлером были доверительные отношения и особых проблем возникнуть не должно было.
Когда всё было готово, Трой торжественно вручил мужчине папку документов. Отдадите тому, кто вас принимать будет. После операции он несколько дней простоит у них в стационаре для контроля за послеоперационным восстановлением. Вам позвонят либо оттуда, либо я позвоню, чтобы транспортировать его обратно. Удачи!
Проводив взглядом отъезжающий коневоз, Трой мысленно порадовался, что коня пришлось сопровождать не ему. Хорошо, что есть такие ответственные люди.

--- Проход

Тишина, стоявшая на конюшне, позволяла услышать собственные мысли. Жеребец тихо вздохнул когда Джилл отстранилась от его груди. В его глазах была такая умиротворенность и спокойствие, будто бы вороной всегда знал о том, что однажды они вновь встретятся. Бархатный храп уткнулся в шею девушки и шумно выдохнул, горячий поток воздуха прокатился по белоснежной коже шеи Джилл. Та погладила жеребца по шее, отвязала развязки и направилась к выходу. Вороной поначалу опешил, он поддался корпусом вперед и только тогда переставил деревянные ноги, суставы снова громко щелкнули, но это нормально для стоящего долгое время в одном положении коня. На это никто не обратил внимания. Полонез хотел двигаться, поэтому он широким шагом нагнал девушку и шел чуть опережая ее. Как только дверь конюшни отворилась он приостановился, прищурил глаза и вдохнул полной грудью набрав побольше кислорода в легкие. Джилл позволяла коню эти действия. Они никуда не спешили. Полонез понял, что сейчас будет то же, что и раньше. Прогулки по малознакомым местам, поиски приключений, но главное, с ним будет главный человек его жизни.
Пара шла по мокрым дорожкам вдоль левад. Кованые копыта звонко цокали по асфальту, жеребец шел вытянув вперед шею и внимательно рассматривая объекты сооружений. В памяти всплывали картинки "Вот моя левада.... А здесь мы прыгали... А тут мне мыли ноги" и все казалось интересным до безумия, все в новинку. Душа ликовала, он искренне радовался.  Конюшня, на которой Полонез жил, была много проще. В том комплексе никто не гулял с ним, за два года у него не получилось попастись. Лошадям косили траву и предлагали на ночь. Левады были песочными, в поля они не ходили, поскольку конюшня специализировалась на конкур и выездку. А сейчас он знал, что как только пойдет первая трава Джилл обязательно отведет его на самую зеленую лужайку, пусть даже на территории клуба, пусть даже будут ругать.
Жеребец даже не заметил как начал припадать на перед. Его шаги перестали следовать такту. Джилл заметила странность, но Полонез шел вперед с широко распахнутыми веками и следящими за всем ушами. Интерес брал свое. К тому же он уже привык к боли в ногах, терпел. Когда проблемы только появились вороной старался осторожно жаловаться всаднику на переда, он прихрамывал то на одну, то на вторую ногу. За тренировку бывало два раза пожалуется, вторую тренировку бежит нормально, на третью опять начинает. Инструктора начали замечать, что именно на разминке и после прыжков его хромота становилась сильнее.  Поначалу его берегли - на тренировки брали реже, нагрузка была щадящая. Когда поток всадников рос на жеребца сажали начинающих ездоков, тот возил их и шагом, бывало рысью, но особого перенапряжения он не получал. Как только жеребец переставал хромать, его вновь давали на конкурные тренировки, пару раз он выступал на соревнованиях и...вновь начинал хромать. Такой замкнутый круг преследовал начальника конюшни, тренеров и всадников год. Было решено продать жеребца через конюшню из которой он был куплен, но Роял решил взять жеребца себе, подлечить и возможно поднять на него цену. По бумагам Полонез здесь на передержке до очередного хозяина.
Но сейчас тракен был уверен, что хозяйка его вот она. Жеребец ласково прикоснулся мордой до плеча Джилл, поюлозил губами захватив материю флисовой кофты. Они пришли в совершенно незнакомое для него место. Жеребец видел это здание издали, знал что туда водят лошадей, но сам никогда здесь не был. Впереди спешными шагами удалялся мужчина и девушка, ускорив свой шаг, обратилась к неизвестному с криком о том, чтобы тот подождал. Жеребец поспешил за ней уже куда ярче прихрамывая на обе передние ноги.

Буря с интересом разглядывала незнакомку, она отвыкла общаться с лошадьми. Он в принципе уже отвыкла общаться.
Ушки её то и дело подрагивали, нос улавливал новые запахи. Люди, лошади машины, лёгкий запах навоза и дурманящий аромат  хорошего сена. Пегая невольно зашевелила губами, наслаждаясь отсутствием треклятой железки.
Межу тем гнедая рассказала немного о себе, кажется, для неё было номой вот так в одиночестве бродить тут.
-Да, с недавних пор остановилась тут, сейчас не знаю, куда рвану...
Странное однако место...Где её хозяин интересно...
Пегая задумчиво осмотрелась, но поблизости не было людей, никто не спешил ловить беглянку. Это удивляло. Буря когда то сама сорвалась с привязи, и до сих пор помнила порку устроенную "хозяином" за своё свободолюбие. Ситуация стала проясняться.
-Эти двуногие решили, что смогут сломить меня, сломить мой дух. Но им ничего не удалось. Я вырвалась и убежала от них. Надеюсь, что смогу вернуться на свою родину.
Кобыла изумлённо уставилась на собеседницу.
- Так тебя ещё не объездили?! Думаешь, сможешь сбежать отсюда? Одна?
Буря не встречала ещё не объезженных дикарей, ей было интересно, хотя и несколько странно видеть, лошадь не покорную седлу и уздечке...
Лошадь осмотрелась, пока никто не обращал на них внимания, но это не значит что так будет вечно.
- Когда я сюда заходила, мы прошли через высокие ворота... Лошади нипочём их не перескочит, вдобавок так сидит охрана..
Кобыла задумчиво повернулась, в ту строну, откуда её привёл мужчина.
- Не знаю, найдёшь ли ты место, чтобы выбраться, а на территории когда то да выследят...
Кобыла тряхнула головой, скидывая с глаз свалявшиеся пряди чёлки...
-Кстати, откуда ты родом?
Кобыла уставилась на гнедую, с явным интересом она много слышала от мамы о разных лошадях из далёких стран. Ей бы хотелось больше узнать какие они,  чем они отличаются, все эти даорогие породистые кони, или непокорные дикари. Кстати её кажется тоже приняли за дикарку.
-Довольно давно. Ты случайно не свободная лошадь? Ну, дикая то есть.
- О нет, я родилась далеко отсюда, но, в общем, то наверное не так далеко как многие... Но я даже не знаю как долго нужно скакать до моей первой конюшни... Там было здорово... До орлёного момента...
Пегая опустила голову вспоминая те дни когда на конюшне начались перемены.
-Меня зовут Тропикана, но меня бесит мое имя, поэтому можешь называть меня Тропикой. А как мне называть тебя?
Пегая вскинула голову и навострила ушки.
- Ох да конечно, я не представилась. Моё имя Буря, и я люблю своё имя... Я родилась когда погода на улице бушевала подобной дикой лошади...
Кобылка фыркнула и  мотнула головой.
- Так любила говорить моя мама. Она была великой скаковой лошадью..
Кобыла вскинула голову, она годилась матерью.
- Я рада знакомству Тропика. Но ты уверена что сможешь прожить без людской опеки и дружбы? Знаю узда не сахар, но поверь мне жить лишь на том что удастся откапать в снегу удовольствие сомнительное. В городах и летом то, травы не много, а сейчас её нет совсем. Голод страшная штука... Я знаю!
Пегая передёрнула шкурой и вздохнула. Но наверное не стоило грузить незнакомку своими проблемами. Может, стоит узнать о ней побольше...
- Слушай, расскажи о себе, как ты сюда попала?
В самом деле, не всех же притаскивают на конюшню с заброшенных складов. Буря мысленно усмехнулась.
Может я и не самая крутая лошадь, но думаю что способ прибытия у меня один из самых экстравагантных, не зря на нас так таращился тот охранник.

Ну и слава богу, какая радость – не переставал радоваться Трой, вжав голову в поднятый воротничок халата и поспешно удаляясь с заднего двора лазарета. Видно, он радовался слишком сильно и подпортил себе карму, так как смыться домой пораньше ему сегодня не светило. Ветеринар осознал это, когда услышал сзади неровный сбивчивый перестук копыт и окрик; пришли явно по его душу.
Остановившись и обернувшись на внезапно нагрянувших посетителей, мужчина несколько смягчился душой и лицом. Его взгляду предстал крупный костлявый конь, хромающий на оба переда и обеспокоенная девушка-подросток с покрасневшими, видимо от слёз, глазами. Коня он не узнавал совершенно – видно один из недавно привезённых – подумал Бейл. Того времени, когда Полонез был в полном здравии и жил на этой конюшни, мужчина уже не застал, устроившись на работу сравнительно недавно. От души хромает, однако. – пронеслось в мыслях, когда Трой открывал пошире ворота в конюшню, чтобы парочка могла зайти, а потом закрывал их за ними – так и всю конюшню выстудить недолго.
Обменявшись приветствиями с длинноволосой сопроводительницей коня, Трой практически сразу перешёл к осмотру ног. Переминавшийся время от времени конь щёлкал суставами, имел болезненный вид. Выпрямившись, он посмотрел на девочку, оценивая, может ли она быть хозяйкой лошади и не окажется ли так, что она просто обеспокоилась состоянием прокатного коня, и кто за его лечение будет оплачивать. Глубоко вдохнув перед началом фразы, он на выдохе сделал свой вывод: Значит так…, предварительно, я подозреваю здесь остеоартрит суставов, так как травма сразу обеих суставов с одинаковыми симптомами это всё-таки сомнительно, да и хрустит он очень типично. Точнее, смогу сказать после проведения рентгена. Замолчав на некоторое время, Трой обдумал дальнейшие действия: Поставь его пока на развязки, я пойду за рентгеном. Узнав-таки имя жеребца, чтобы взять на него документы, ветеринар ушёл. Удаляясь, Бейл обдумывал это посещение, коня, плановые действия на его счёт. Если остеоартрит, то надо будет спрашивать, чей конь; болячка серьёзная, хроническая. Надо знать, кто будет всё это оплачивать, иначе настучат по шапке за благотворительность.
Трой быстро взлетел по лестнице на второй этаж, ключом, мгновенно отыскавшимся на дне кармана, открыл дверь. Кабинет замер всё в том же забвении, что и час назад. Сквозь лёгкие шторки на окнах просвечивали сюда вовнутрь первые зажигающиеся фонари, шумел ещё голыми ветвями неприветливый хмурый лес. Между рамами ползала отогревшаяся божья коровка, а настольная лампа бросала мягкий ровный свет на бумаги, в творческом беспорядке лежащие на столе. Трой открыл вторым из связки ключом серый шкафчик, стоящий позади стола и извлёк оттуда гордость начкона и всего ветеринарного блока – портативный рентген. Хранился он под замком из-за своей стоимости – почти 7,7 тысяч долларов. Ветеринар аккуратно поставил его на стул и стал рыться в бумагах – надо найти на некого Полонеза его дело, которое наверняка было передано через ассистентку и как всегда, брошено на стол в общую кипу. Неспешное течение его мыслей и действий прервал стук в дверь, заставивший его вздрогнуть. Трой поднял голову на вошедшую посетительницу: ей оказалась незнакомая ему девушка приятной наружности, буквально переступив порог она заговорила: Добрый день, мистер Бэили. Я Аиша Уоррен, по поводу поставки медикаментов. Спустя короткую паузу, Трой овладел ситуацией, изобразив на лице искреннюю улыбку:  Бейл – поправил он её не надменно, а скорее, чуть смущённо. Поставка? Медикаментов? А причём тут я? Надо сказать, такого развития события он ожидал меньше всего. Гораздо меньше, чем «у моей собачки прыщ на жопе, спасите» или, более приличное, «мой конь захромал». простите, что без предупреждения, но обстоятельства обязывали. Девушка уверенно протянула ему руку, которую Трой пожал, предварительно проведя одной ладонью по другой, стряхивая мелкую чёрную шерсть с ног Полонеза и пыль. Я сильно извиняюсь, Аиша, но меня внизу ждёт пациент; это ненадолго, впрочем. Вы подождёте? – торопливо сказал ветеринар, засовывая под мышку документы Полонеза, ноутбук, а в руку беря рентген и планшет к нему. Вырулив из кабинета, Бейл не стал закрывать дверь, так как рук уже не хватало и устремился по лестнице вниз.
Джилл и Полонез ждали его посреди прохода на развязках. Трой несколько раз громогласно позвал какую-то Анну, но ассистентка видно планировала появиться только ближе к ночи, чтобы заступить на дежурство, а пока радостно свалила до вечера. Заминка, однако.
Аиша, вы не подержите рентген? Просто подержать за ручку. – как-то неловко спросил Трой, хлопая длиннющими ресницами и протягивая девушке аппарат. На вид она была такая ответственная, крепкая, не должна была угрохать столь щедрое вложение спонсора в ветеринарное оборудование.
Трой щёлкнул кнопкой на рентгене, сам зашёл к коню со стороны груди и, стараясь сам не сильно попадать в радиус облучения, стал держать планшет  между двух передних ног Полонеза на уровне суставов. Аиша, шаг вперёд и держите немного пониже, мы светим нижние суставы, которые над копытами. – заговорил Трой, сосредоточенно хмурясь. Только бы конь не шатался. Снимок был получен. Теперь тоже самое с другой стороны. Когда оба снимка были получены, Бейл подсоединил планшет к ноутбуку, который был торжественно поставлен на ящик со щётками; ветеринар внимательно рассмотрел их, потом повернулся к девушкам, главным образом, к Джилл.
- Ну что же, здесь, как я и предполагал, остеоартрит. Не смертельно, но со спортивной карьерой дальше не совместимо. Жестом поманив девочку к себе, Трой стал пальцем показывать на снимках: Смотри, вот это просвет между двумя костями, то, что внутри – это хрящ, на разных ногах видно, что на одной ноге это пространство больше, на другой меньше. При остеоартрите происходит разрушение хряща и надо сказать, разрушился он тут уже порядочно. Когда хрящ разрушается, организм пытается его как-то компенсировать и начинает наращивать туда костную ткань, костная ткань сам сустав раздражает и поэтому мы слышим «хруст».  Сейчас, на данный момент, я могу сделать внутрисуставные инъекции, чтобы резко прекратить воспаление, но всё это не будет иметь особого смысла, если дальше с конём никто не будет заниматься. Ему категорически. Трой с особым значением подчеркнул это слово: Категорически нельзя простаивать, так как если будет стоять, будет только хуже, пострадают сухожилия и мышцы. А если он ещё и лишний вес нажрёт – караул.  Нужно будет найти золотую середину, чтобы его не перегружать, так как чрезмерная нагрузка на суставы, это тоже плохо. Если ты будешь дальше с ним заниматься, то дам рекомендации по работе, выпишу подкормки  и будем вместе отслеживать ход лечения. Если нет – Трой пожал плечами, то я передам результаты клубу, который уже будет сам решать, что с конём делать. Бейл обернулся на Аишу, заметив, что она всё так же стоит с выключенным рентгеном в руках и поспешил освободить её от этой ноши. Извините, можно уже не держать; большое спасибо за помощь. – поблагодарил Трой, улыбаясь одними глазами и забирая аппарат у девушки. Обратившись к Джилл, Трой снова заговорил: Нужно понимать, что лошадь уже не будет столь активна, не будет спортивной и болезнь хроническая, то есть навсегда. Ветеринар мягко пытался донести до Джилл, что никто её впрочем то не осудит, откажись она от Полонеза в пользу спортивной лошади, на которой сможет продолжать свою карьеру, как спортсменка. А Трой был почти уверен, что она спорстменка. Вздохнув, мужчина перевёл взгляд на благородную голову Полонеза, пробежался взглядом по его пыльному телу с выпирающими больше надобности маклоками, сбитой холкой. Не слабо тебя жизнь потрепала. – подумалось ему в ожидании ответа от Джилл.