- Это по настоящему?
- Нет, это реально.
- А это люди?
- Да, но виртуальные.
- А их там много, в этой он-лайн сети?
- Миллионы…
- Но у неё свой айди.
Чуть крысится и старается казаться решительной и быть может грубой. Арин лишь стоял среди этого шума и гвалта и был одним в её глазах. Одним из множества, но таким индивидуальным, со своей историей, с силой духа, выработанной за его девять лет до совершенства.
Оказавшись перед её глазами, Вихрь чувствовал на себе её оценивающий взгляд. Сначала, чуть надменный и презрительный, но потом сменившийся неким любопытством.
Своё начало я брала в Англии... Ну а после попала сюда, спустя несколько лет со дня моего рождения.
Вихрь чуть улыбнулся и вежливо поинтересовался:
Наверное, переезд был тяжёлым и долгим?
Вороная красавица задала очередной вопрос, смысл которого был такой же, как и в вопросе Вихря.
Ну а откуда берёт начало ваше рождение? Думаю, это очень интересно.
Айрин немного улыбнулся своим мыслям о великом языке, где можно одно и тоже сказать разными словами, и сделать множество вариаций одного и того же вопроса.
Может, слышали, про горы Кавказа? Маленькие косяки поместных лошадок зимы проводят на горных склонах, а весной наиболее приличных представителей подобного общества отделяют от табуна и они всё сухое время года катают на своих спинах клиентов. Я это любил.
Айрин чуть мечтательно сощурил глаза, однако, понимая, что чистокровной скаковой кобыле не понять того невообразимого кайфа, ловимого им когда-то от ежедневных изматывающих прогулок по горам. Вспомнил жеребят, которые рождались с его помощью в его маленьком косяке, который он самоотверженно водил с пастбища на пастбище. Если бы было можно что-то изменить в этой жизни, то Вихрь вернулся бы в горы, к знакомым лошадям без чистокровной гордости и спеси, к ним, таким родным и близким по духу.
А она, вороное олицетворение скорости, была, наверное, из «высшего общества», во всяком случае, спортивные лошади всегда считали себя верхушкой конного мира. Может быть, она другая и Айрину хотелось в это верить.
В проход выглянула пегая симпатичная кобылка, окинула всех взглядом и кивнула, но не ему. Паренёк-конюх возился где-то сзади, прыская кондиционером шикарные чуть волнистые пряди его хвоста, в надежде всё-таки их расчесать. Мысленно пожелав ему удачи, Вихрь перевёл взгляд на Лайму и, словно выпав из задумчивости, продолжил:
А далее маленькая дочь одного богатого клиента пожелала видеть меня в усадьбе своего отца. Я стал игрушкой на один сезон, хотя искренне к ней привязался. Потом продали, когда наскучил. Потом продавали много-много раз. Оказался здесь.
Жалости к себе он не требовал и не просил, да и вид его и голос не вызывали подобных чувств. Твёрдая и уверенная речь, сказанная мягким бархатистым голосом. Сдержанным, как впрочем, и всегда. Воспоминания тёмной тенью промелькнули в его глазах, и заболел вроде бы уже заживший рубец на сердце. Иногда, Айрину казалось, будто какая-то часть его сердца просто отмерла и эту пустоту ему уже не запомнить. Он страдал, тогда, когда она, его маленькая хозяюшка прошла мимо него равнодушно, ему казалось, что сердце его разорвётся. Этот огонь потух уже давно, остались лишь мелкие угольки, да и они медленно умирали, оставляя после себя выжженный дотла полигон. Сильный морально, он не сломился под тяжестью событий, сталь его характера была закалена этим. Его боль никто не мог увидеть, она была похоронена глубоко внутри его широкой души, съежившейся в силу действующих обстоятельств.
Жеребец обвёл взглядом всех здесь присутствующих. У всех их были какие-то дела, заботы. Вон та пегая кобылка – ей явно не до душевных переживаний – нога болит. Фридерик. Какие там душевные переживания? Не смешите мои копыта, его интересует только кобылий круп. Продолжение уровня на уровне подсознания, отработанное до автоматизма. Разве это смысл жизни? Разве постоянное удовлетворение от полового акта может заменить чувства? Неужели, его идеология – наплодить как можно больше себе подобных? – Да, думаю это так и есть. Всё возможно и Айрин не отрицал, что у этого ярого производителя есть эмоциональная подкорка, чувства, трезвый развитый ум, но, не общавшись с ним близко, Вихрь пока судил по его внешнему поведению. Внешнее поведение? – Интересный термин. Ведь, может быть, в глубине себя он всего лишь хочет самоутвердиться перед другими жеребцами, а сам процесс для него мало важен? Рассуждать на эту тему можно бесконечно и бесцельно.
Вороная фризка и её не менее большой друг. Она чувствовала себя королевой здесь, хотя Вихрь не понимал почему. Возможно, здесь у неё есть какие-то «льготы», например, она может быть любимицей содержателя этой конюшни.
Всё в этой конюшне было ему странно и чуждо. Грубые лошади, относящиеся к людям так, будто все им здесь должны, покусанные озлобленные конюхи, которые настолько привыкли к таким коням, что, подходя к ним, они уже заранее приготавливаются терпеть удары и укусы, а в уме уже планируется текст ругани на «чёртову скотину». Запуганные эти лошадьми, они и на Вихря взирали с ожиданием какого-нибудь выкидона и, с удивлением, каждый раз уверялись в его невероятной по сравнению с другими покорности. Лишь загвоздка была в том, что Айрин не был покорён. Ведь никто не унижал, не бил его, не старался покорить, подмять под себя, сломать. Все действия людей гнедой встречал с чувством собственного достоинства, внушая уважение и доверие.
Даже люди, исключая конюхов были какие-то странные. Они, хозяева или берейторы, смотрели на конюхов как на нечто низшего класса. Это напоминало в некой степени времена до отмены крепостного права. Почему, допустим эта миловидная девушка, которая стояла рядом с пегой кобылкой решила, что может помыкать и повышать голос на совершенно ничем не обязанных ей мужчин. И почему они это терпят? Вихрь, представил себя на месте какого-нибудь конюха и подумал, что просто дал бы ей по мозгам, что бы неповадно было. Она одна, кричит на нескольких взрослых и сильных мужчин. Причём, они наняты не ею. Айрину был непонятен этот элемент, и он решил на досуге его додумать.
Взять к слову панд. Они кажутся животными нереальными, словно ожившие большие плюшевые игрушки. Так и этот мир в последнее время казался Вихрю придуманным. «Шатаясь» по другим конюшням, Вихрь всегда был востребован со стороны людей. Им интересовались почти всё население конюшни: дирекция приходила смотреть, насколько хорош конь в работе. Конюхи приходили выяснять, что он за фрукт. Тренера строили свои планы по поводу тренировок. Детишки забегали угостить, да потискаться. А здесь – тишина. Словно и нет тебя. Нет тренировок, нет маленьких спортсменов, к которым жеребец успел привыкнуть, ведь в последний год его определяли в число лошадей детских конно-спортивных школ. Взрослых он почти не возил, исключая первый смотр коня, когда на него садился какой-нибудь тренер. И вроде был Вихрь лошадь покладистой, да что-то не ладилось. На нём учились прыгать начинающие конкуристы. Именно ему доверяли впервые пролететь с новичком на спине через его первый барьер. Потому что знали, что он ни за что не обнесёт, хоть ты препятствие фосфорными наклейками обклей и свет выключи.
Как бы хорошо не показывал себя Айрин в работе с детьми, его продавали. Подороже. И каждый следующий владелец продавал подороже. Замкнутый круг.
Вздрогнув, Айрин поднял голову выше, глядя поверх чёрной как уголь кобылы на отворённую дверь конюшни. Потянуло холодом, но, впрочем, не на долго. В конюшню зашёл вороной незнакомый Вихрю жеребец, и вела его симпатичная девушка. Привязав своего коня на развязки, она стремительно «прочесала» мимо него и Лаймы, потом обратно, на этот раз с щетками. Вихрь некоторое время смотрел, как она чистит его. Мда, променял бы Айрин этой расторопного паренька на такую симпатичную особь, впрочем, не факт, что она так прелестная по другим критериям.
Мальчик возник перед глазами и попросил опустить голову, после чего мягкой влажной губкой стал чистить морду Вихря. Ну вот, весь обзор загородил. Интересная, однако, личность.
